13.
Честер уже был не в состоянии возразить. Да и не был уверен, что он хочет возражать. От боли он уже не только не мог открыть рот, но у него то и дело темнело в глазах. Бекки сердито сопела носом, стараясь скрыть свою тревогу. По её самым скромным предположениям, у Честера была сломана челюсть, и это было очень, очень, очень-очень-очень плохо. Фрэнк помалкивал, почему-то чувствуя себя виноватым за произошедшее. Честер пытался сквозь боль делать попытки улыбнуться. Получалось плохо, а выглядело жутко.
– Чес, ну как так? – со вздохом покачала головой Бекки, пока они ехали на такси к ближайшей больнице.
Оставалось только радоваться, что в Австралии все говорили на их родном английском языке, так что хотя бы не было проблем объясниться с водителем.
Честер что-то промычал и застонал от боли, попутно издавая какие–то звуки, отдалённо напоминающие смех. Бекки покачала головой, жестом давая понять, что её вопрос был риторическим и ответа она не ждала – ни от самого Честера, ни от Фрэнка, который не знал, то ли придумать какую-то историю, чтобы выставить Честера героем (или хотя бы не таким идиотом!), то ли рассказать правду.
В больнице их приняли быстро и, не спросив ни страховки, ни денег, Честера отправили в приёмный покой. Бекки и Фрэнк ожидали снаружи. Фрэнк сидел на скамейке, его огромная фигура выделялась среди прочих посетителей, ожидающих своей очереди. Бекки нервно расхаживала по залу туда-сюда. Она хотела было позвонить Бадди, но не могла посчитать, сколько времени сейчас было в Лондоне и боялась его разбудить. И вообще – не хотелось в первой же своей настоящей самостоятельной работе показывать себя бесполезной и ни на что не способной.
Честера вывели спустя несколько часов. За это время через приёмный покой успело пройти не меньше дюжины пациентов, а Бекки, измотавшись морально и физически, присела рядом с Фрэнком и положила голову ему на плечо, позабыв, что вообще-то она на него сердилась.
– Ваш пострадавший отказывается оставаться в больнице для наблюдения, – сообщил врач с весёлой иронией в голосе.
– Что с ним, доктор? – Бекки подскочила на ноги и встревоженно смотрела на Честера.
У того на лице была весьма своеобразная повязка, которая фиксировала нижнюю челюсть от лишних движений.
– С ним перелом челюсти, по счастью, без смещений. Зубы все на месте… Точнее говоря, не все, но вряд ли это как-то связано.
– И что теперь делать?
– Ничего. В смысле, по возможности молчать. Пищу принимать только жидкую, не горячую и не холодную, через трубочку. Повязку не снимать…
– У мевя фэ фарава ашрафтёт! – возмутился Честер. Ему сделали обезболивающий укол и речь уже не доставляла ему такого уж откровенного дискомфорта. Повязка мешала говорить куда сильнее, чем боль.
– Ничего страшного, потом побреешься, – хмыкнул Фрэнк, который каким-то чудом понял это возмущённое невнятное бурчание.
– В общем, недели через четыре срастётся. Первое время будет тяжело, так что могу выписать рецепт на…
Честер упрямо помотал головой.
– Шпашиба, не нава.
– Первый рок-музыкант на моей памяти, который отказывается от халявных лекарств, – усмехнулся врач.
– И много на вашей памяти было рок-музыкантов? – спросил Фрэнк с любопытством.
– Этот – первый, – врач снова рассмеялся. – Ладно, не хотите обезболивающих, не надо. Но вот курс антибиотиков пропить необходимо.
– Мы что-нибудь должны? – спросила Бекки.
С ужасом она представляла себе, как будет отчитываться перед звукозаписывающей компанией за неучтённые расходы.
– Ничего, – покачал головой врач. – Разве что автограф. Вдруг вы когда-нибудь станете знаменитыми, – он хохотнул.
Честер помахал в воздухе рукой, демонстрируя, что готов расписаться, дайте только бумагу и ручку.
14.
Очередной свой свободный день они проводили на пляже. Вообще-то в Австралии уже была поздняя осень. Но здесь и осенью было теплее, чем в Лондоне летом. И так как им по-прежнему нечем было себя занять, они искали себе хоть каких-то развлечений. Мирных развлечений! – как требовала Бекки, хотя ей и пытались объяснить, что драка Честера с кенгуру в их планы совершенно не входила и была из числа нелепых случайностей, в которые их барабанщик попадал то и дело и оградить его от которых, похоже, было невозможно, разве что запереть его в комнате с мягкими стенами, и то, скорее всего, Честер и там найдёт, как покалечиться.
Купаться им запретила Бекки, а Фрэнк следил за выполнением этого запрета. Он уже успел оценить, что Бекки-менеджер могла быть ещё более суровой, чем Бекки-медсестра. Так что музыканты и их помощники просто прогуливались вдоль берега, сняв обувь и утопая в мокром песке, на который одна за одной наползали пенящиеся и ещё пока очень тёплые волны.
Одна из таких волн вдруг больно ущипнула Честера за ногу. Он ойкнул, подпрыгнул на одной ноге, осмотрелся в попытках найти обидчика – но вокруг был только мокрый песок и пенящаяся солёная вода, которая с тихим шипением отползала обратно.
Честер решил было махнуть на случившееся рукой, но с каждым новым шагом ногу жгло всё сильнее, а на коже расползалось яркое красное пятно…
– Честер, ты феерический идиот, – Крис со вздохом покачал головой.
– Я бы сказал, что он феерический неудачник, – возразил Флетчер.
– Он феерически неудачливый идиот, – вынес свой вердикт Фрэнк.
– Но при этом феерически живучий, – подал голос Джек, как всегда он говорил серьёзно, даже не собираясь шутить, но почему-то это заставило всех рассмеяться.
– Самый феерический и самый живучий из всех неудачливых идиотов, – подвёл итог Флетчер, и все расхохотались сильнее.
Честер тоже смеялся. Хотя вообще-то ему было не до смеха. И смеяться он толком не мог. Повязка, фиксирующая челюсть, позволяла ему только издавать невнятные крякающие звуки.
– Ну как ты умудрился, бестолочь? – спросил Фрэнк.
Справедливости ради, на этот раз Честер был совершенно не виноват. Впрочем, как и в большинстве своих неприятностей. Медуза могла ужалить кого угодно. Но ужалила именно его…
15.
– Идиоты! Вы вообще знаете, что здесь водятся смертельно ядовитые медузы?! – Бекки слушала рассказ музыкантов о том, что Честера ужалила медуза, совсем без юмора.
Чем больше она погружалась в мир гастролей, тем меньше веселилась. Быть в компании рок-музыкантов было смешно только до тех пор, пока ты не начинал нести за них ответственность.
– Откуда бы нам это знать! – сказал Фрэнк, переставая смеяться. Тревога блеснула и в глазах его друзей.
– Да она тут просто небось местные путеводители для туристов читала, – сказал Флетчер.
– И вам тоже было бы неплохо их почитать! – Бекки сурово сдвинула брови.
– Ты насчёт смертельно ядовитых серьёзно? – спросил Фрэнк.
– А это похоже на шутку? Или я, может, похожа на Флетчера?
– Так может мы тогда отвезём Честера в больницу? – предложил Крис.
Честер замычал, мотая головой. Ему надоело кататься по больницам. Он хорошо себя чувствовал. Подумаешь, жгло кожу. С ним случались вещи и пострашнее. К примеру, из-за этого чёртова перелома и чёртовой повязки на челюсти виски приходилось теперь пить через трубочку! Вот это было настоящей проблемой!
– Конечно, отвезём, – отрезала Бекки.
Глава 12.
1.
– Вам надо сделать профессиональную фотосессию, – сказал Бадди.
В гости к музыкантам он захаживал не часто. Как правило, они встречались на репетициях, или, реже, в ресторанах, к походам куда ребята так и не успели привыкнуть. Честер, Флетчер и Крис по-прежнему делили одну на троих дешёвую квартиру, а Джек жил этажом ниже с Сэнди, хотя они вполне могли позволить себе приобрести более приличное жильё. Бадди несколько раз предлагал им подыскать какой-нибудь коттедж, где они могли бы поселиться вчетвером, или даже вместе с роуди и подружками, но музыканты почему-то не торопились расставаться со своей «штаб-квартирой». К скромному существованию они привыкли. А перемен боялись.
Этим вечером они позвали Бадди к себе, чтобы в неформальной обстановке отметить нежданный успех. К моменту их возвращения из Австралии, судебный процесс с Томом так и не завершился, но Смит и Аарансон объявили, что на данном этапе это всё было лишь следствием упрямства Тома, нежели его объективных возможностей добиться желаемого. «Он ничего не сможет у вас отсудить», – заверил Смит Бадди и Висконти, и звукозаписывающая компания дала наконец добро на релиз альбома. В преддверии чего было решено выпустить синглом одну из песен в двух вариантах: студийная запись на главной стороне, а на обратную – живая версия с одного из японских концертов. Несколько выступлений в Японии снималось для местного телевидения, и плёнка удалась настолько, что Висконти даже раздумывал над тем, чтобы в дальнейшем выпустить полноценный фильм-концерт. Правда, для этого сначала надо было подготовить лейбл к тому, что придётся раскошелиться и выкупить у японских телевизионщиков запись.
Сингл вышел к лету 1974–го года и почти мгновенно взлетел в десятку британского чарта. Никто не ожидал такого стремительного успеха. Когда музыкантам позвонил Бадди с поздравлениями, они даже не поняли, с чем именно он их поздравлял. До дня рождения Честера оставался ещё почти месяц, а день рождения Криса уже прошёл! Следующий звонок поступил от Висконти, и они по-прежнему пребывали в недоверчивом ступоре. Последней прозвонилась Бекки, к этому моменту они всё ещё не могли полностью осознать, что это значило для их будущей карьеры. Точно так же, как и не понимали, что именно они на этот раз сделали правильно. Записали удачную песню? Работали с хорошими продюсерами и звукорежиссёрами? Нашли грамотного менеджера? Подписали контракт? И возможно ли было добиться подобного успеха без всех этих условий?..
– Зачем нам профессиональная фотосессия? – спросил Флетчер.
– Затем, чтобы выпустить альбом. И чтобы отправить снимки в разные журналы. Поклонницы должны знать вас в лицо.
На обложку альбома должен был пойти минималистический рисунок Сэнди – уходящая к горизонту дорога, силуэт минивэна на закатном небе и надпись «On the Road». И Бадди, и звукозаписывающая компания такую обложку одобрили. Но все они считали, что альбом будет продаваться лучше, если привлечь фанатов фотографиями своих кумиров. Тем более, что музыканты были весьма привлекательны собой. Даже Честер, снова вынужденно похудевший за то время, пока из-за сломанной челюсти не мог нормально есть, успел набрать обратно сброшенные килограммы – спасибо, им больше не приходилось выбирать между сигаретами и едой, оплатой аренды и едой, выпивкой и едой, когда вопрос вставал, на что потратить деньги.
– Надо – значит сделаем, – сказал Крис. Когда дело шло о группе, он первый без лишних вопросов был готов согласиться на любое «надо».
– Это вот стоять, глупо улыбаться, позировать, да? – проворчал Флетчер.
– Да ну брось, это будет весело! – отмахнулся Честер.
– Да тебе вообще всё всегда весело, – с едва заметной улыбкой сказал Джек.
В любом случае, это был не тот вопрос, который Бадди предлагал на обсуждение. И за несколько месяцев работы с ним ребята привыкли, что настаивал Бадди только на чём-то по-настоящему нужном, зато в самом главном аспекте – творчестве – он давал музыкантам полную свободу. Даже в спорных моментах с лейблом, которые, впрочем, благодаря Висконти случались не так уж и часто, вставал на сторону группы.
2.
Когда на следующий день Бадди позвонил и сообщил, что нашёл фотографа – молодого, но очень перспективного, а главное весьма заинтересованного в работе с рок-музыкантами, ребята восприняли новость с энтузиазмом. Похоже, до них постепенно доходило, что раз им оплачивают профессиональные снимки, значит, их карьера действительно находилась на пути в гору. Даже Флетчер, который накануне больше всех ворчал, с нетерпением ждал мероприятия, а Джек просматривал их коллекцию пластинок и изучал фотографии своих собственных кумиров. Он переживал, что будет выглядеть глупо. Или недостаточно круто. И одежды у него никакой не было. Собственно, скудный гардероб был у них у всех, но волновался по этому поводу один лишь Джек.
– Может, нам купить что-то? – спросил он.
– Виски, например, – отозвался Честер. Последнюю бутылку они допили вчера.
– Зачем виски? – удивился Джек.
– Чтобы пить. Обычно виски нужен, чтобы его пить, – рассмеялся Честер. – А ты о чём?
– Я о фотосессии. Нам же надо как-то подготовиться! Подобрать какой-то стиль…
– У меня есть джинсы и рубашка. Я готов, – фыркнул Флетчер.
– А может нам правда стоит во что-нибудь нарядиться? – спросил Крис.
– Да ну, глупости! Предлагаю сфотографироваться как есть! И лучше даже найти что-нибудь совсем поношенное, чтобы мы выглядели как настоящие бродяги, – сказал Честер.
– Да ты всё равно споткнёшься, упадёшь в лужу и будешь выглядеть как настоящий бродяга ещё до того, как этот фотограф сделает первый снимок, – хмыкнул Флетчер.
3.
Съёмки были назначены на следующий день: фотограф Кит был свободен и полон энтузиазма. Он оказался ровесником музыкантов. Волосы, постриженные под Брайана Джонса, отливали на солнце золотом. На ногах – узкие вельветовые брючки, на теле – футболка, вручную раскрашенная в самые психоделические оттенки всех цветов радуги с витиеватыми индийскими узорами. Он постоянно поправлял причёску, приглаживая назад падающие на лицо пряди, и вёл себя уверенно, но дружелюбно. У него была масса идей, но с куда большим удовольствием он фотографировал, как ребята просто дурачились. А дурачились они много, причём все – и Флетчер, который изначально был настроен довольно скептически, и два главных «зануды» группы.
Местом для съёмок был выбран Котсволдс. Почти три часа пути на машине, но никто не жалел о длительной поездке. Места были удивительно красивые и разнообразные. Тут и маленькие английские деревеньки, и старинные церквушки с уютными камерными кладбищами, и леса с многовековыми деревьями… и, разумеется, дороги. Много дорог. «Мы же «On the Road». Значит, и фотографироваться должны где-то на дороге», – заявил Честер.
Они бродили вокруг, фотографировались везде, где только можно, потом садились в минивэн, снова ехали, останавливались в понравившемся месте, и опять фотографировались. С Китом им было весело и легко. Он ни к чему их не принуждал. Только подавал интересные мысли, а в основном просто старался поймать удачный момент, увековечить в кадре, как Флетчер закатывал к небу глаза, Джек смущённо улыбался, Крис качал головой, а Честер смеялся. Честер вообще только и делал, что смеялся. Кит не возражал. Он хотел, чтобы его фотографии передавали характер ребят. Сделать скучные шаблонные снимки с позирующими постными лицами мог каждый. Другое дело – выхватить из жизни конкретный миг, выцепить наружу душу. А у этих ребят было, что цеплять!
Уже темнело, лучи уходящего солнца пробивались сквозь зелёную листву, и ребята двигались в сторону, где в очередной раз оставили свой бессменный минивэн, чтобы начать обратный путь до Лондона, когда Джек вдруг остановился возле величественного дерева.
– Может быть здесь? Напоследок? – робко предложил он.
В свете заката вековое дерево выглядело почти мистически. Кит с готовностью кивнул и принялся расчехлять фотоаппарат.
– А можно я залезу? – спросил Честер.
Он выглядел как ребёнок, который спрашивал у родителей разрешение покататься на качелях.
– Ну да, ты же сегодня ещё ни разу так и не упал, – хмыкнул Флетчер.
– Залезай, – кивнул Кит.
Честер вскарабкался на массивную ветвь, под взглядами друзей, которые явно только и ждали, когда тот оступится и свалится вниз. Честер и правда угрожающе пошатнулся, но всё-таки удержался и победоносно помахал остававшимся внизу ребятам, отчего снова едва не потерял равновесие.
– Всё, хватит! – сказал Кит, когда Честер забрался на следующую ветку. Тот, в общем-то, и не собирался лезть выше: высота в три-четыре метра была максимальной, которую он мог воспринимать без страха.
Сумерки сгущались стремительно, и до наступления полной темноты Кит успел сделать всего несколько снимков, но он надеялся, что из них могло получиться что–то интересное.
– Всё, – с сожалением сказал Кит, когда стемнело настолько, что без специальной осветительной аппаратуры получить фотографии было уже невозможно.
– Пооо–берегись! – провозгласил Честер, собираясь спрыгнуть вниз.
Он соскочил с ветки и, казалось бы, что могло пойти не так? Но край рубашки зацепился за сук, несколько секунд Честер неловко балансировал, после чего, смеясь, рухнул вниз и тут же взвыл от боли, перекатываясь на бок.
– Чес? – встревоженно обратился к нему Джек
Кит и Крис выглядели озадаченными – высота-то была небольшая, да и со стороны падение Честера не выглядело как-то ужасающе.
– Ты чего, придурок? – Флетчер наклонился к Честеру, который катался по земле в какой-то неестественной позе, стонал и хохотал одновременно.
– Копчиком… об камень… – сквозь смех и постанывания пробормотал Честер.
4.
– Идиотище, ну как ты умудрился? – качал головой Флетчер.
Честер лежал на животе на матрасах и подушках, разбросанных по полу их квартиры.
– Тебе с целыми костями не живётся, да? – вторил Флетчеру Крис.
– Он же не специально! – вступился за Честера Джек.
– Я вообще не представляю, как с таким барабанщиком строить какие-то планы на будущее, – вздохнул Крис.
– Я не представляю, как он до сих пор не убился, – сказал Флетчер.
– Да ну бросьте! Чес же ещё ни разу нас не подвёл! – снова вступился Джек.
– Да? А мне казалось, вам как-то пришлось пропустить месяц концертов из-за его пневмонии, – проворчал Крис.
Честер всё это время сотрясался от беззвучного смеха. Он и не подозревал, что копчик можно было сломать. И не подозревал, насколько такой перелом был болезненным.
– Как он будет выступать на «Top of the Pops»? – спросил Крис. – Нам там быть завтра!
Попадание в тридцатку британских хит-парадов автоматически означало, что группу приглашали на эту популярную телепередачу. Не каждый исполнитель, правда, соглашался на такое предложение. Но «On the Road» хотели, чтобы о них знали все, а не только преданные поклонники.
– Так пусть вместо барабанов играет на басу. На басу можно и стоя, – предложил Флетчер. Как всегда, по его интонациям было непонятно, шутит он или говорит всерьёз.
– Очень смешно! – огрызнулся Крис.
– Я могу и за установкой постоять, – сказал Честер.
– И как ты собираешься играть стоя?
– Ну, во-первых, в этом нет ничего особенного или сложного. А во-вторых, ты что, не в курсе?
– Не в курсе чего?
– В «Top of the Pops» не играют вживую. Фонограмма, – объяснил Флетчер.
– А под фонограмму вообще без разницы, кто из нас сядет за барабаны, – сказал Джек.
– Фонограмма? – переспросил Крис.
– Я всё время забываю, что мы нашли тебя в какой-то деревне, – усмехнулся Флетчер.
На самом деле простые обыватели и в Лондоне не знали таких тонкостей про организацию ТВ-шоу. Да и для некоторых музыкантов это тоже порой становилось сюрпризом.
5.
До последнего ребята сомневались, как им лучше поступить. Честер и Флетчер загорелись идеей поменяться инструментами. С одной стороны, это было определённым бунтом против существующей системы. Обманывать зрителей фонограммой им не хотелось. С другой стороны, их старым поклонникам это могло напомнить о том, как раньше они дурачились во время своих концертов.
Джек колебался. Его внутренний правильный зануда считал, что поступать так нехорошо. Что это было чревато неприятностями. Но та его часть, которая восхищалась бесшабашностью Честера, была готова с затеей согласиться.
Крис был настроен категорично. Но он был один против почти троих. И Бадди не торопился убеждать остальных музыкантов принять сторону Криса. Их менеджер не видел в подобной забаве ничего зазорного. Тем более, что телевизионщики сами не отличали одного музыканта от другого.
– Крис, ты можешь кривляться у микрофона, если тебе так сильно не хочется участвовать в веселье, – сказал Флетчер. – Ты, Джеки, кстати тоже можешь остаться со своей гитарой.
Они уже были готовы выйти на сцену, Бадди стоял рядом и смотрел на ребят с улыбкой. Он был ненамного их старше, но сейчас выглядел словно гордый отец, который вывел в свет своё потомство. Озорное, но любимое. Снова Честер подумал, что он чем-то напоминал Бинга Кросби. Не любимый дядюшка всей нации, но определённо – любимый старший брат для конкретной четвёрки обормотов!
Честер оглянулся в поисках Фрэнка. Сидеть он не мог. Ходил тоже с трудом. И в качестве обезболивающего принципиально признавал только алкоголь. А за алкоголь по традиции отвечал Фрэнк.
– Пора–пора–пора, – сотрудник телекомпании с деловым видом пробежал мимо музыкантов и похлопал их по плечам.
Флетчер взял в руки свою бас-гитару и протянул её Честеру, заговорщически ухмыляясь. Честер ещё раз оглянулся по сторонам, но Фрэнка снова не увидел. Он взял гитару из рук Флетчера – всё это под укоризненным взглядом Криса и сомневающейся гримасой Джека, поморщился и странной утиной походкой двинулся вслед за Флетчером к сцене. Джек с Крисом переглянулись. Джек взял свою гитару, жалея, что в нём нет куража его друзей, и направился за ними. Крис шёл последним, всё ещё слегка хмурясь. Его не успокаивало даже одобрение Бадди.
Однако на сцене Крис преобразился. Странно было не петь вживую. Для него весь смысл рок–музыки был именно в возможности передать свои эмоции через пение. Но находиться в телевизионной студии для него было в новинку, и Крис старался получить от этого нового опыта максимальное удовольствие.
Честер с бас-гитарой наперевес тихонько стоял в сторонке, опустив голову вниз, как будто смотрел на струны, а на самом деле скрывая за падающими на лицо волосами смех. Уж очень забавно Флетчер кривлялся за барабанами. В лучших традициях Кита Муна. На самом деле Флетчер немного умел играть на ударных. Но повторить большую часть непростых партий Честера он бы не смог. Он даже и не пытался делать вид, что попадает по нужным барабанам в нужные удары. Просто отрывался по полной программе и вёл себя так, как будто был настоящей рок–звездой. Сам Честер за установкой обычно выглядел куда более уравновешенным – когда он барабанил, он не думал о том, чтобы произвести на окружающих какое-то особенное впечатление. Он просто играл, позабыв обо всём на свете. У Флетчера же была совершенно иная задача. Ему надо было лишь делать вид, что он играет. И это удавалось ему на славу.
Джек улыбался краешками губ. И даже Крис к середине первой песни (а им позволили сыграть аж две) тоже начал улыбаться шире. Невозможно было не улыбаться, глядя на Флетчера.
– Отлично, – похвалил их выступление продюсер передачи, так и не заметив подвоха.
Подвох заметили разве что поклонники группы, так что на почту звукозаписывающей компании пришло несколько десятков писем, которые Висконти заботливо передал Бадди, а тот, в свою очередь, музыкантам. Кто-то возмущался, кто-то спрашивал, кто на самом деле был в группе барабанщиком и басистом, кто-то писал, чтобы Флетчер навсегда перебрался за установку – у него получалось намного лучше. Читая эти письма, ребята от души повеселились.
Сингл после выступления группы на телевидении подскочил ещё на несколько пунктов и занял почётное четвёртое место. В топ–40 попал и альбом, выпущенный почти следом за синглом. И лейбл решил отправить группу в самостоятельный тур по Великобритании, для укрепления популярности и повышения продаж.
Это был их первый профессиональный тур в качестве хедлайнеров. И вся группа находилась в приятном предвосхищении. Неделю заняли репетиции, и первые несколько дней Честер был вынужден играть стоя, но потом, хотя болевые ощущения всё ещё сохранялись, вернулся к привычной манере игры. Четвёртого июля, аккурат в день рождения Честера, группа отправилась на гастроли. На своём старом минивэне, от которого они не могли отказаться в основном по сентиментальным причинам.