5.
– Какого?! – возмутился Ортис, предварительно выдав тираду на испанском.
Честер и Флетчер вломились в его кабинет без стука и с выражениями катастрофы на лицах. Флетчер при этом без умолку неразборчиво тараторил, стараясь сбить менеджера с толку. Одновременно с этим он постоянно показывал рукой в сторону кухни, призывая Ортиса пойти за собой. Честер же героически сдерживал смех. Он понимал, что от этого представления зависел весь их план, но не смеяться было чертовски тяжело. И он с облегчением выдохнул, когда менеджер всё-таки поднялся из-за стола. Ортис всё ещё не понимал, что именно произошло, но очевидно это было что-то серьёзное. Он торопливо вышел в коридор, а Флетчер, похлопывая его по лопатке, подгонял Ортиса к кухне и не давал вернуться за ключами, чтобы закрыть дверь.
Честер сделал вид, что идёт за ними следом, но на самом деле он лишь потоптался на месте и вернулся в кабинет, как только Флетчер и Ортис скрылись из вида.
Сколько у него было времени? Минуты три? Может быть, пять? Это зависело от того, сколько Флетчеру удастся убалтывать Ортиса и не пускать его обратно в кабинет. В любом случае, надо было торопиться.
Честер огляделся по сторонам. Кабинет был небольшой и захламлённый. Письменный стол с тусклой лампой, на нём – стопки документов. Два книжных шкафа, где без какой-либо системы были расставлены папки, книги и журналы. Массивный сейф в углу. Лишь бы только их паспорта хранились не в нём! Иначе – всё пропало. Навыками медвежатника никто из музыкантов не обладал.
Сюда бы вместо него Криса! Честер с досадой подавил смешок. Он ведь тут всё к чертям разнесёт…
Но времени звать Криса не было. Стоять идиотом, распахнув рот и глазея по сторонам – тоже.
Честер бросил отчаянный взгляд на сейф. Если их паспорта там, то все усилия были напрасны. Оставалось надеяться, что в сейфе хранилось что-то по-настоящему важное, а не документы четверых шалопаев, которых держали здесь скорее из злости, чем ради реальной выгоды.
Честер задел стопку журналов, которые лежали на краю стола, и те с грохотом и шелестом страниц, повалились на пол.
Честер вздрогнул, выругался и посмотрел на дверь, ожидая, что та вот-вот отворится.
Он был здесь полминуты, никак не больше, но ему казалось, что прошла целая вечность. А он по-прежнему тратил время впустую, собирая журналы с пола и складывая их обратно на угол стола. Хорошо бы теперь менеджер не заметил, что они лежали как-то не так…
Честер проглядел лежащие на столе бумаги, но делал это мимоходом, пока тянулся к выдвижным ящикам.
На то, чтобы обыскать здесь всё хотя бы поверхностно, вряд ли бы хватило и целого часа. Значит, нужно было выбрать несколько самых логичных мест, а для этого надо было понять, чем руководствовался Ортис, когда прятал их паспорта.
Вряд ли тот думал, что музыканты были способны проникнуть в его кабинет. И вряд ли считал эти документы чем-то настолько важным, чтобы их нужно было особенно беречь. При этом, вряд ли он хранил их совсем на виду – и не потому, что боялся, что кто-нибудь их увидит, скорее уж, просто бросил их куда-нибудь, чтобы не попадались лишний раз на глаза.
Самым логичным, по мнению Честера, было убрать их в выдвижные ящики стола. Он открыл их, один за другим, прошелестел через ворох бумаг и документов, писем и канцелярских принадлежностей. Подавил соблазн умыкнуть пачку сигарет и несколько купюр. Им нельзя было допустить, чтобы Ортис заметил, что в его кабинете кто-то что-то искал, тогда он мог обнаружить и пропажу паспортов.
Честер ещё раз просмотрел ящики. Снова ничего не нашёл. Выругался. Сколько Флетчер ещё сможет отвлекать Ортиса?
Сердце Честера билось глухо и часто, словно быстрая дробь по альт-тому. Он вздрагивал от каждого шороха и был готов к тому, что в любой момент его могут застукать. Но выходить с пустыми руками ему очень не хотелось. Когда ещё им представится такой шансище?
Ребятам осточертел этот городок, единственным плюсом которого они считали тепло, но с каждым днём на улице становилось всё жарче, а вместе с тем всё душнее становилось и в помещениях. Выступать в таких условиях было по меньшей мере некомфортно. Спать в душной комнате вчетвером было почти невыносимо. Раньше они хотя бы могли проводить свободное время у океана, они могли освежиться в прохладной воде или прохладными напитками. Теперь же они перебивались объедками с кухни, а из выпивки и сигарет могли позволить себе лишь недопитые коктейли посетителей бара и бычки из их пепельниц. Но даже не жалкое существование им так претило. Они впустую тратили драгоценное время, а их мечта и заветная цель так и продолжали маячить и дразнить где-то на горизонте.
Честер вытер со лба пот и снова осмотрелся. Думай, думай быстрее, – поторопил он себя, снова и снова жалея, что эта чёртова задача досталась именно ему. Он знал, что никто не будет винить его за неудачу. Точно так же как знал, что все они будут разочарованы провалом. В первую очередь – он сам.
Честер сделал шаг в сторону шкафов, по пути снова задел стопку журналов, но на этот раз успел подхватить их до того, как те упадут.
Часть створок у обоих шкафов были стеклянными. Честер просмотрел то, что мог за ними увидеть, но не заметил ничего, что могло бы быть их паспортами, и принялся по очереди открывать дверцы и выдвигать ящики.
Он уже был готов плюнуть и уйти, потому что времени было меньше, чем впритык. Ортис вряд ли будет заниматься ремонтом труб сам. И то, что Честера до сих пор никто не схватил за шиворот, несомненно было заслугой Флетчера.
Честеру слышались шаги в коридоре. Ему виделось, как Ортис сердито идёт к своему кабинету, а Флетчер предпринимает отчаянные попытки его задержать… Вот-вот откроется дверь, а ему здесь и спрятаться негде.
И в этот момент его пальцы нащупали в ящике шкафа пухлый конверт. Надежда вспыхнула прежде, чем Честер успел её подавить. Следом пришла полная иронии мысль, что именно сейчас Ортис по закону жанра (какого именно жанра, Честер понятия не имел) должен был появиться на пороге и застукать вора.
Честер открыл конверт. Их паспорта. Все четыре.
Влажными от волнения и жары руками Честер достал их из конверта, рассовал по карманам штанов, надеясь, что они будут незаметны под длинными полами незаправленной рубашки, а пустой конверт пихнул поглубже под другие бумаги обратно в ящик. Поднялся с корточек, ощущая неприятную слабость в ногах, и шагнул к двери. И тут он на самом деле услышал голоса.
6.
Честер замер на месте. Несмотря на жару, его обдало холодным потом. Вряд ли это был вопрос жизни и смерти. Но сейчас он чувствовал себя героем шпионского боевика, и провал миссии мог дорого стоить не только ему. Если его застукают в кабинете, у него найдут паспорта, отберут и на этот раз спрячут понадёжнее.
Честер прислушивался к голосам за дверью и лихорадочно думал, что ему теперь делать. Прятаться было бессмысленно. Ждать и надеяться, что менеджер пройдёт мимо? Нелепо. Осторожно выглянуть? Придумать какое-то оправдание? Ударить Ортиса по голове и бежать? А как быть с Крисом и Джеком?
Честер всё же склонялся к последнему варианту. Побег давал шанс сохранить паспорта, может быть, добраться до консульства, рассказать о своих неприятностях и попросить помощи.
Когда Честер уже морально был готов на такой шаг и тянулся рукой за настольной лампой, которую собирался использовать в качестве орудия, голос Флетчера за дверью вдруг истошно завопил. Шаги, уже было звучавшие почти у самой двери, начали торопливо удаляться.
Честер насторожился. Прислушался. Осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Фигура менеджера двигалась в сторону кухни. Честер дождался, пока тот скроется из вида, прошмыгнул в коридор и на цыпочках проскользнул дальше, к их комнате. Ему очень не хотелось оставлять паспорта здесь, но если его поймают с ними – всё точно будет провалено!
Спрятав их под матрас на раскладушке, Честер вытер о штаны мокрые ладони и выглянул в коридор. Он едва успел спрятаться обратно, заметив, что раздражённый Ортис возвращался в свой кабинет.
Честер дождался, когда менеджер хлопнет дверью, и, стараясь не шуметь, но всё-таки споткнувшись и едва не упав, он с трудом подавил смешок и пробежал на кухню, где Флетчер тряпками собирал с пола воду, которой всё равно оставалось почти по щиколотку.
– Ну как? – спросил Флетчер негромко, в его взгляде читались тревога и надежда.
– Всё хорошо. Не знаю, как ты это сделал, но очень вовремя.
– Тараканы, – усмехнулся Флетчер. – Я устроил истерику из-за тараканов.
Паспорта были у них. Теперь можно было приступать к следующей фазе их безумного плана.
7.
Крис мурлыкал в микрофон самые романтичные из всех рок-н-ролльных песен и сканировал взглядом лица посетителей. Сейчас бы ему точно не помешала Роуз. Или Софи. Как же невовремя девочки вернулись по домам. Им ведь даже можно было доверить правду, заручиться поддержкой и попросить позвонить в Англию… Но и Роуз, и сестрички-француженки давно разъехались. Можно было бы попробовать найти такую девушку, с которой не страшно было поделиться своими проблемами. Но это заняло бы время. А ребята не хотели слишком уж долго затягивать побег. Тем более, они очень волновались, что пропажу паспортов вот-вот обнаружат. Поэтому Крис делал ставку на интрижку на одну ночь.
В зале как всегда было много хорошеньких девушек. Чем ближе было лето, тем больше на отдых приезжало красоток. И некоторые из них были одинокими. Но сейчас Крис искал скорее не хорошенькую, а нуждающуюся в мужском внимании. Ему не нравилось быть таким циником. Но он верил, что соблазнить было проще закомплексованную дурнушку, чьей самооценке непременно бы польстило внимание музыканта. Гитара, микрофон или барабанные палки в глазах девушек определённо добавляли мужчине харизмы и обаяния. Так было даже в простом баре небольшого курортного городка. И Крису не терпелось узнать, каково же было быть по-настоящему известным рок-музыкантом.
– Ты дьявол во плоти, – хмыкнул Честер в перерыве между получасовыми сетами выступления, когда проследил за взглядом Криса на его «избранницу». Вообще-то дурнушкой та не была. Просто чуть полноватой. И смотрела на Криса глазами, в которых явно читались мечты и отчаяние, что мечтам этим не суждено сбыться.
– Почему это? – спросил Крис.
– Потому что ты собираешься соблазнить бедняжку ради наших корыстных планов, а даже не из истинного желания переспать! – ответил Честер со смехом.
Крис пожал плечами. Ничего дьявольского в своём поведении он не видел.
Хотя в том, насколько легко ему удалось реализовать задуманное, и впрямь было что-то почти мистическое. И даже когда Крис попросил толстушку Эльзу оставить ему на память свой бюстгальтер, она покраснела, но не отказала. И ему было по-настоящему стыдно, когда Эльза, в его пижамных брюках, которые она едва смогла на себя натянуть, взамен порванной юбки, тихонько и стыдливо убегала в свой номер отеля.
8.
Честер хохотал почти до слёз. Флетчер и Крис переглядывались с осознанием, что они далеко не всё продумали в своём так тщательно разработанном плане. Эльза была полненькой. А Джек – до неприличия тощим. И когда они примерили на него женское бельё, то повисло на Джеке, как упряжь тяжеловоза на загнанной старой кляче.
– Идиоты, – хмуро вздохнул Джек, снимая с себя бюстгальтер.
– Ладно, я понял свою ошибку. В следующий раз соблазню девочку постройнее, – сказал Крис.
– Ага. И будешь их соблазнять до тех пор, пока у Джека не будет тут достойного выбора моделей и размеров? – фыркнул Флетчер. – Мы знаем, что тебе нравится секс, так что не надо прикрываться необходимостью раздобыть для Джеки подходящий лифчик.
Честер, который только-только успокоился, снова безудержно расхохотался.
– А ты чего ржёшь? – спросил Флетчер таким тоном, как будто его всё ещё удивляла манера Честера смеяться над всем подряд. – Твоя очередь примерять!
– Чего? С чего бы это?
– С того, что я не хочу остаток дней за бесплатно играть в задрипанном баре чужие хиты, которые тут всё равно никто не отличает друг от друга, а потом ещё отмывать грязную посуду за этими жалкими невеждами! Нам пора отсюда линять!
9.
– Красотка, смотри, чтобы тебя не закадрили, – хмыкнул Флетчер.
Длинная юбка толстушки Эльзы весьма удачно прикрывала свежие шрамы Честера на колене. Лифчик они набили туалетной бумагой. А поверх Честер надел самую девичью из своих рубашек. Выглядело это всё страннее некуда, но с макияжем он и впрямь стал походить на девушку, не слишком симпатичную, но вполне убедительную, хотя Флетчер не мог смотреть на него без смеха, да и Крис с Джеком с трудом сдерживали ухмылки.
– А если серьёзно, как он выйдет на улицу? – спросил Джек.
– Ты думаешь, все тут только и делают, что следят, какие девушки к нам приходят? Сейчас я провожу нашу Челси к выходу, а если кто-то спросит, скажу, что она осталась у меня вчера вечером. В первый раз что ли? – беспечно отозвался Крис.
– Господи, это какое-то безумие, – простонал Джек.
– Мы же ничего не теряем, – пожал плечами Флетчер. – Даже если нас поймают – ну скажем, что Честер проспорил!
Честер не производил впечатления мужчины, переодетого в женскую одежду, но он таковым являлся и именно так себя чувствовал. А что, если кто-нибудь обратит на него внимание и догадается, что он не тот, за кого себя выдаёт? А что, если кто-то придерётся к его рваным старым кедам – уж точно не самой женственной обуви! Хотя кто будет смотреть на обувь, когда у него был столь выдающийся бюст? Честер посмотрел вниз и прыснул от смеха, прекрасно понимая, что своим нелепым смехом мог испортить задумку, которая изначально не выглядела слишком уж оптимистичной.
– Сеньорита? – обратился к нему администратор отеля.
Честер замер на месте, похлопал глазами, почти в натуральном испуге. Сердце у него колотилось раза в два быстрее, чем во время выступлений.
– Си? – спросил он писклявым фальцетом и хихикнул.
Администратор заговорил что-то на испанском, и Честер помотал головой.
– Простите, я говорю только по-английски, – защебетал он, краснея до кончиков ушей, хотя толстый слой косметики скрывал его излишний румянец.
– Мисс, вы откуда? Не помню, чтобы вы у нас проживали.
– Я… кхм… – Честер похихикал, отчасти потому что ему очень хотелось расхохотаться во всё горло, отчасти потому что он думал, что так будет больше походить на кокетливую девушку. Хотя, пожалуй, сложно было поверить, что их Крис за такой приударит.
– Вы были с нашими музыкантами? – тактично предположил администратор – не зря же Честер выходил из коридора, который вёл к комнатам персонала.
Честер снова захихикал, в надежде, что будет выглядеть смущённым.
– Только никому не говорите, пожалуйста, – попросил он. – Моя мама, если узнает…
– Что вы, мисс, я никому не скажу!
– Спасибо! – благодарно пискнул Честер и проскользнул мимо, надеясь, что со спины он выглядел не хуже, чем спереди, хотя, если смотреть правде в глаза, спереди он выглядел скорее смешно, чем привлекательно.
Он прошёл через лобби отеля и вышел на улицу. Яркое солнце ослепило Честера, он поморщился и зажмурился. Потом глубоко вдохнул солёный морской воздух и оглянулся по сторонам. Надо было найти место, откуда можно было позвонить. Честер не хотел делать это вблизи их отеля – опасался, что кто-нибудь мог услышать разговор и передать его кому не следовало. Может, конечно, это была паранойя, но им всем очень хотелось вернуться домой.
Честер брёл вдоль пляжа, краем глаза посматривая на прохожих. Но вроде бы никто не обращал на него излишнего внимания.
Он свернул на улицу, которая вела вглубь города, подальше от прибрежной части, и искал подходящее место для телефонного звонка: почтовое отделение, телеграф… В конце концов он решил зайти в один из отелей – достаточно приличный на вид, но не настолько, чтобы внешность Честера и его просьба воспользоваться телефоном вызвала там у кого-то лишние вопросы.
– Прошу прощения, не могла бы я воспользоваться вашим телефоном? – Честер подошёл к стойке регистрации и похлопал своими накрашенными ресницами. Он не забывал говорить писклявым фальцетом, но с трудом сдерживал смех.
– Да, конечно, – кивнул смуглый администратор и выставил на край стойки телефонный аппарат.
– Мне по межгороду, – пискнул Честер, выкладывая рядом с телефоном несколько скомканных купюр.
10.
Трубку взяла Бекки. Но связь была чертовски плохая, так что её было едва слышно за треском и шипением.
– Бекки, привет! Это мы, с Канаров! – пискнул Честер, надеясь, что она узнает его и по фальцету.
– Честер? Это ты? Привет! Как вы?
– Нет времени, Бекки. В двух словах – мы по уши в дерьме. И нам очень нужны деньги.
– Что у вас стряслось?
Честер бросил настороженный взгляд на администратора, но тот вроде бы был поглощён своими делами.
– Бекки, пожалуйста, не задавай лишних вопросов…
– А что у тебя с голосом?
– Я не могу долго говорить! Просто забронируй нам билеты до Лондона с открытой датой. Пожалуйста.
– Господи, Чес, где мне взять такие деньги?
– Если совсем негде, свяжись с родителями Флетчера. Они помогут.
– Во что вы там влипли?
– Мне некогда объяснять. Расскажем, когда вернёмся. Если вернёмся, – Честер повесил трубку. Он надеялся, что Бекки не расценит его слова как дурацкий розыгрыш, и когда (и если) они доберутся до аэропорта, билеты домой будут их там ждать.
Честер любезно попрощался с администратором отеля, который бросал на него косые взгляды, и вышел на улицу, стараясь, чтобы его походка выглядела как можно более женственной. Он перешёл на другую сторону улицы и пошёл в направлении, которое, как ему казалось, должно было вывести его к океану, а оттуда и к их отелю.
Сейчас его мысли были поглощены разговором с Бекки. Поверила ли она ему? Сможет ли найти деньги? Забронирует ли билеты?
Он совершенно не обращал внимания на то, куда шёл. И не заметил, как внешний облик курортного городка с более-менее прилизанных для туристического взора гостиниц и ресторанов переменился на почти трущобы. Всего четверть часа ходьбы, и вот он уже чёрт знает где, а вокруг бегают босоногие детишки и смотрят на него большими голодными глазами.
Его окликнул кто-то по-испански из проезжающей мимо машины, и Честер только рассеянно улыбнулся в ответ, не понимая ни слова. Машина притормозила рядом с ним, и на Честера уставились три пары мужских глаз. Их английский был ненамного лучше испанского Честера, и никто так и не понял недоразумения: пока трое молодых людей пытались выяснить у Честера, которого приняли за проститутку, сколько он хотел за свои услуги, сам Честер (вспомнив, что надо говорить фальцетом), пытался объяснить им, что денег у него нет, но ему очень надо вернуться к побережью. Довольные, что девушка была столь непритязательна и согласна обслужить их в обмен на десять минут езды, мужчины открыли Честеру дверь, и тот, безо всякой задней мысли, забрался в машину. Знай он, в какую нелепую ситуацию умудрился вляпаться, хохотал бы во всё горло. Но он снова погрузился в свои мысли, а опомнился лишь когда сидевший рядом мужчина, натужно сопя носом, положил ладонь Честеру на колено. Честер вздрогнул, и не без настороженности вдруг заметил, что океан оставался далеко за их спинами.
Мужчина рядом плотоядно осклабился и повёл ладонью по ноге Честера, и тут вдруг картинка у него в голове сложилась. Честер начал хохотать. Если сейчас его трюк с переодеванием раскроют, ему придётся очень непросто объясняться. Вряд ли ему дадут шанс что-то сказать. Кажется, взбучка была неминуема. Но он всё равно не мог перестать смеяться, что явно казалось его спутникам странным.
Всё ещё смеясь, Честер оттолкнул от себя мужчину, с трудом сдерживая порыв сказать ему что-нибудь своим настоящим голосом, а не писклявой попыткой подражать девичьему тембру, и потянулся к ручке двери.
Мужчина спросил что-то сердито – видимо, интересовался, куда это красотка собралась, они же договорились! И Честер засмеялся сильнее, хотя и понимал, что у него всё больше шансов хорошенько огрести. И огрести – это ещё в лучшем случае.
Он упрямо подёргал ручку дверцы, другой рукой отбиваясь от всё более навязчивых приставаний, так и не прекращая заливаться смехом. В конце концов, он просто решил, что к чёрту дверь и спасибо, что машина была с открытым верхом! Честер хорошенько лягнул настойчивого кавалера и одним мощным рывком перемахнул за борт. Он упал на бок, ударившись правым коленом, содрав кожу на правом предплечье, и по инерции несколько раз ещё обернулся вокруг себя, вываливаясь в сухой дорожной пыли, как пельмешек в муке.
Из машины послышались экспрессивные крики, она проехала ещё несколько метров, постепенно замедляясь, как будто водитель и пассажиры не могли договориться, что делать дальше: плюнуть на чокнутую девицу и поехать искать кого-то более сговорчивого или вернуться и проверить, не убилась ли она после такого финта.
Честер решил не дожидаться их финального решения. Он кое-как поднялся на ноги, морщась от боли. На правой ноге от тазобедренного сустава и почти до лодыжки кожа была стёсана, рукав белой рубашки пропитался кровью и зиял дырой на локте, и Честер только порадовался, что порезы на левой коленке успели зажить, иначе сейчас бы они все расползлись по новой!
– Ну прекрасно, – пробормотал Честер, всё ещё посмеиваясь и, хромая, юркнул в подворотню. С каждым шагом он хромал сильнее, но всё больше смеялся, пугая своим видом местных жителей.
Спустя почти час, когда солнце уже начинало клониться к горизонту, Честер всё-таки добрёл до своего отеля и, надеясь, что среди прочих посетителей не вызовет подозрений, прошмыгнул в бар.