3.
Точно так же внезапно, как он вмешался в разговор старшеклассников, Джек сообщил управляющему почтового отделения, что увольняется. Джек не был склонен принимать столь спонтанные и необдуманные решения. До сегодняшнего дня ему ни разу не приходила мысль бросить работу, хотя он уже давно купил себе и гитару, и усилитель, и не слишком нуждался в деньгах, хотя ему нравилось быть независимым от скудных карманных, которые выдавал раз в неделю отец.
Но когда Стэн позвал его на пробную репетицию, Джек понял, что если с этой группой у него всё-таки что-нибудь получится, то работу придётся бросить. К тому же на «Воротничках» свет клином не сошёлся. Если он планировал быть музыкантом, с поиском коллектива затягивать не стоило. А значит, ему так или иначе будет нужно свободное время для репетиций и (как же он об этом мечтал!) – выступлений.
На следующий день, уже не обременённый необходимостью бежать на работу, Джек сразу же после уроков спешил домой – ему надо было взять гитару и успеть вернуться к репетиции в школу. Он побоялся брать её с собой с утра на уроки и оставлять без присмотра в концертном школьном зале.
– Джек? Это ты? – миссис Стюарт выглянула из кухни, услышав, как он хлопнул входной дверью. – А ты разве не должен быть на работе?
– Эм-м, – Джек замер на месте. Он не догадался сочинить отговорку заранее, а теперь не мог придумать достоверную ложь. – Я бросил работу.
– Вот как? – миссис Стюарт вышла ему навстречу и встала в одну из своих излюбленных поз, которая обычно не предвещала ничего хорошего. Руки скрещены на груди, губы поджаты, идеальная осанка. Вопросов она больше не задавала. Просто всем своим видом показывала, что ждёт объяснений.
– Мне казалось, тебе не нравилось, что я работал на почте, – сказал Джек. Он нервничал. Но вовсе не из-за разговора с матерью, а из-за того, что ребята уже наверняка ждали его в зале, и ему очень не хотелось подводить их в первый же день.
– И ты не хочешь объяснить, почему вдруг решил уволиться? – спросила миссис Стюарт.
Джек вздохнул. Не без удивления он осознавал, что единственное, о чём беспокоился – так это о том, что может опоздать на важную встречу из-за дурацкого разговора!
– Я заработал на гитару, – сказал Джек и чуть передёрнул плечами. В глазах миссис Стюарт этот жест выглядел так, будто он хотел от неё отделаться и вообще не считал нужным больше ни в чём перед ней отчитываться.
– И на что ты собираешься тратить свободное время?
– На гитару, – нетерпеливо сказал Джек и посмотрел на часы.
– Джек Винсент Стюарт, какое право ты имеешь разговаривать со мной в таком тоне? – миссис Стюарт сурово сдвинула брови. Ей совершенно не нравилось, как за последние несколько месяцев изменился её сын. Она привыкла видеть в нём послушного ребёнка, не смевшего сказать ей слова поперёк и уж тем более проявлять инициативу. И вдруг он перестал быть этим легко манипулируемым мальчиком!
– В каком таком? – Джек начинал терять терпение. Он действительно не понимал, что в его голосе могло не понравиться матери, но больше всего он боялся, что Роберт решит будто Джек безответственный сопляк, неспособный держать обещания.
– Джек, не дерзи!
– Я и не…
– Ты совершенно отбился от рук! Возомнил себя взрослым, но ведёшь себя как несмышлёный избалованный малыш! Думаешь только о себе и собственных прихотях!
Джека захлестнуло негодование. Он не заслуживал этих обвинений – ведь его увлечение гитарой не шло в ущерб его учёбе или привычным домашним обязанностям. Он вдруг понял, что именно на самом деле не устраивало его мать. Удивительно, как он не замечал раньше, насколько ей было важно его повиновение, безропотное и беспрекословное. А то, что её ребёнок повзрослел и начал сам принимать решения, выводило её из себя.
– Мне надо идти, – процедил Джек сквозь стиснутые зубы.
– Ты никуда не пойдёшь! – миссис Стюарт побледнела, её губы дрогнули от возмущения.
– Извини, мам. Я люблю тебя. Но мне надо идти, – Джек решительно прошёл мимо неё к лестнице и не обернулся, когда она несколько раз окрикнула его по имени.
Джек поднялся в свою комнату и взял гитару. Он разрывался между обязательствами перед ребятами из «Воротничков», собственным желанием поступить по-своему и уверенностью в своей правоте с одной стороны, и угрызениями совести и чувством вины, к которому его приучили с детства, с другой. Но мечта перевесила чашу весов. Он хотел быть музыкантом. Остальное значения не имело.
4.
Сердце Джека учащённо стучало, пока он бежал по лужам, совершенно не боясь забрызгать брюки. После его сегодняшнего поступка ему наверняка предстоял серьёзный и тяжёлый разговор с родителями, так что испачканные штаны вряд ли могли иметь какое-то значение. Опоздание на прослушивание к «Воротничкам» волновало Джека куда сильнее, чем семейные скандалы.
Он вбежал в концертный зал школы со взмыленными взъерошенными волосами и неярким румянцем на бледных щеках.
– Смотри-ка, пришёл, – сказал Ларри, обращаясь преимущественно к Роберту, который с унылым видом сидел за установкой и крутил в руке палочку.
Джек замер на месте, чувствуя себя очень неловко под пристальными взглядами троих музыкантов.
– Извините, – он тяжело дышал и говорил с трудом, сбиваясь почти после каждого слова. – Меня… немного задержали… дома…
– Да подумаешь, – беспечно отмахнулся Стэн. – Ты куда так бежал-то? Проходи давай!
Джек кивнул и, всё ещё пытаясь отдышаться, поднялся на сцену.
– Признаться, я был уверен, что ты не объявишься, – усмехнулся Робби. – Готов показать, на что способен?
Джек бросил промокшую куртку на пол и расчехлил гитару.
– Готов.
– Ух ты, это твоя? – Ларри с интересом посмотрел на гитару. У предыдущих гитаристов «Воротничков» инструменты были подержанные и дешёвые. Гитара Джека блестела и производила впечатление, будто бы только что сошла с завода.
– Моя, – лицо Джека было крайне сосредоточенным. Он настраивал гитару, а к этому делу он всегда подходил очень серьёзно. К тому же после пробежки под холодным дождём у него дрожали руки, а это ничуть не облегчало задачу.
– Новую покупал? – спросил Ларри.
– Ага, – Джек снова ограничился коротким ответом.
– Так она же недешёвая! Неужели родители согласились купить? – продолжал расспросы Ларри.
– Нет, – Джек помотал головой и, наконец удовлетворившись звучанием, поднял взгляд на Ларри. – Родители бы ни за что мне её не купили. Пришлось работать.
– Серьёзно? – Роберт совершенно не разбирался в гитарах. Но понимал, что раз четырнадцатилетний мальчишка готов был жертвовать своим свободным временем и всеми заработанными деньгами, значит, это увлечение много для него значило!
– Серьёзнее некуда, – сказал Джек. Ему было обидно, что старшеклассники относились к нему с предубеждением. Вдвойне обидно от осознания, что они и не стали бы с ним связываться, если бы так остро не нуждались в замене. И он очень хотел доказать им, что был достоин занять место в их группе, а поэтому чертовски волновался – ведь до сегодняшнего дня ему ещё не приходилось играть с другими музыкантами.
– И долго ты на неё копил? – спросил Ларри.
– Несколько месяцев, – ответил Джек. – Пришлось распотрошить копилку. И друг дал мне в долг.
– Поговорить ещё успеете, – перебил Роберт. – Давай уже, покажи, что умеешь. Купить гитару – не значит, что сможешь на ней играть.
– Это верно, – согласился Джек. – Что сыграть?
– Что-нибудь. На свой вкус, – сказал Ларри. – А мы постараемся подхватить, да ребят?
Джек вытер о брюки взмокшие от волнения ладони. До сих пор то, как он играет, слышали только Флетчер и миссис Миллс. Джек безусловно доверял их мнению. Но всё же не мог не сомневаться в себе.
– Да не переживай ты так! – ободрил его Ларри. Из всех «Воротничков» именно он лучше прочих понимал переживания Джека. – В худшем случае мы тебя просто не возьмём!
– Обещаем, что не будем смеяться, – сказал Роберт, который по-прежнему был настроен весьма скептически.
Все эти слова не очень-то успокоили Джека. Но терять ему действительно было нечего. Ну не сложится у него с этими ребятами – значит, найдёт других. Флетчер был прав: не вечно же сидеть в обнимку с гитарой дома!
Эта мысль придала Джеку уверенности. Он недолго колебался в выборе композиции, и лишь услышав первые ноты, Роберт, Стэн и Ларри переглянулись.
Они ожидали услышать какой-нибудь несложный рок-н-ролльный перебор, а уж точно не инструментальный хит «The Shadows» в лучших традициях неприступного дикого запада!
Гитара слушалась Джека, словно была его дрессированным зверьком. И первые несколько тактов «Воротнички» молча слушали, позабыв, что собирались ему подыграть. Первым очнулся Ларри и подмигнул Роберту, тот кивнул четыре раза, отсчитывая про себя темп, в котором играл Джек, и плавно встроился в его партию. Ларри присоединился следом. Стэну оставалось лишь наслаждаться услышанным. Он был готов поклясться, что не смог бы отличить игру Джека от оригинала!
Джек неожиданно для себя осознал, что играть с другими музыкантами было не сложнее, а даже проще, чем в одиночку. Барабаны и бас создавали надёжный каркас, на который можно было опираться. Он не знал, чем закончится эта пробная репетиция, но он совершенно точно получал удовольствие от процесса!
Когда они замолкли, Джек смущённо уставился в пол. Он уже понимал, что произвёл на ребят впечатление, но природная скромность и неуверенность в собственных силах не позволяли ему это показать. Он молча и терпеливо ждал вердикта «Воротничков». И совсем не волновался, каким именно будет этот вердикт.
– Думаю, – начал Роберт, переглянулся с друзьями и с их молчаливого согласия продолжил: – Думаю, что ты нам подходишь. Репетируем два раза в неделю…
– Кхм, – кашлянул Стэн. – Раньше репетировали два раза в неделю. Но до концерта всего месяц. Почему бы не встречаться чуть чаще?
Джек поник, вспомнив про родителей. Он не сомневался, что теперь все его попытки заниматься музыкой будут встречать ещё более ожесточённое сопротивление. Но он был готов к тому, чтобы отстаивать свои интересы.
– Что-то не так? – спросил Роберт.
– Нет, – помотал головой Джек. Зачем ребятам было знать о его домашних проблемах?
– Точно? Просто если у тебя там какой-нибудь спорт или учёба или прочая ерунда – лучше скажи сразу! – предупредил Роберт.
– Нет, – уверенно повторил Джек. – Всё в порядке. Я буду репетировать, сколько нужно.
– Отличный подход! – Ларри похлопал Джека по плечу. – Добро пожаловать в «Воротнички», приятель!
Глава 5.
1.
– Твоё бренчание на гитаре – бессмысленная трата времени! – поджав губы, сухо процедила сквозь зубы миссис Стюарт. – Из тебя никогда не выйдет ничего стоящего!
Джек ожидал скандала, но сейчас, когда мать его отчитывала, её слова уже не оказывали на него должного эффекта. Он с детства слушал, что «из него не вырастет достойного джентльмена», что он «никчёмный, как и его отец», что он «позорит всю семью». Джек изо всех сил старался быть послушным, но всё равно не мог добиться родительского одобрения. Потом и одобрение стало ему ненужным: он просто боялся наказания. А теперь у Джека появилась настоящая мечта, ради которой он был готов на любые жертвы. Музыка дарила ему такую свободу, такую радость, что всё остальное не имело значения. Он не хотел быть джентльменом. И ему было наплевать, кого он позорит.
Единственное, чего он боялся, так это запрета ходить на репетиции с группой. Но и запрет на самом деле не смог бы остановить Джека. С хмурой решительностью он представлял себе, что при необходимости будет тайком уходить из дома. Миссис Стюарт больше не имела над ним власти. И она, похоже, это понимала.
За месяц, который оставался до намеченного школьного концерта, Джек выучил весь репертуар «Воротничков». Все песни прошли строгий отбор лично директором школы, который считал, что рок-н-ролл – это непристойная музыка и ученики его школы не должны были её ни слушать, ни тем более играть. Поэтому программа «Воротничков» была очень далека от того, что им хотелось играть на самом деле. Рождественские хоралы, несколько старинных английских народных песен и мелодичные каверы на популярных британских исполнителей. Но они всё-таки вклинили туда и несколько классических рок-н-ролльных и блюзовых песен, замаскировав под что-то более «приличное».
Джеку нравилось играть в группе. Это было совершенно несравнимо с игрой в одиночку! Работа в команде, ощущение того, что ты являешься частью чего-то целого, и особенно осознание того, как твоя партия сливается с другими инструментами, рождая вместе с ними общее звучание – всё это приносило ему огромное удовольствие и удовлетворение.
Его новые друзья были чрезвычайно довольны своим «приобретением». Даже скептически настроенный Роберт отмечал, что Джек, несмотря на свой юный возраст, превосходил всех, с кем им доводилось играть до этого. Порой к нему в голову закрадывалась мысль, что если кого-то из их четвёрки и ждал успех на музыкальном поприще, то именно Стюарта.
2.
Сам Джек, пусть даже и получавший огромное удовольствие от игры в группе, очень волновался перед приближающимся концертом. Ни разу за свою жизнь он не переживал так сильно, как накануне и в день выступления.
– Ты с каждым днём всё страннее, – сказала Джилл, своими интонациями один в один повторяя манеру матери выражать недовольство, смешанное с недоумением.
Джек только растерянно посмотрел на сестру, как будто вдруг перестал понимать человеческую речь.
– Господи, Джек, да что с тобой? – Джилл забрала у него из рук тарелку, которую тот намывал уже в четвёртый раз подряд.
– Извини, – Джек нервно улыбнулся.
– Ты очень странный, – повторила Джилл. – Иди отсюда, я домою. А то ещё разобьёшь что-нибудь!
Редко она по доброй воле брала на себя его часть домашних обязанностей. Но Джек и впрямь вёл себя странно, и она совсем не хотела получить наказание из-за разбитой посуды – миссис Стюарт не стала бы разбираться, кто виноват, а Джилл уже отпросилась на выходные в гости к подруге и не собиралась отказываться от своих планов только потому, что её брат балбес!
Уже когда он вышел из кухни, неуверенно и робко оглядываясь назад, в голову Джилл пришла мысль, которая частенько посещала и Флетчера: Джек наверняка влюбился!
3.
– Давай, рассказывай! – потребовала Джилл, усевшись на край кровати Джека. Посуду она домыла, и теперь ей не терпелось выведать у брата все подробности его любовных переживаний.
– Что? – непонимающе спросил Джек. Он приподнял голову от гитары, которую просто держал в руках и ласково поглаживал по грифу, как будто пытался с ней о чём-то договориться.
– Ты сегодня сам не свой. Рассказывай, что случилось! Обещаю, что не буду дразниться! Это Минди?
– Кто? – с недоумением переспросил Джек. Он понятия не имел, кто такая Минди и почему она должна была иметь к нему какое-то отношение.
Джилл чуть нахмурилась. Неужели Джек надеялся её обмануть? Или всё-таки не врал?
– Я просто подумала… Хотя не важно, – Джилл отмахнулась, решив, что скорее всего она всё-таки ошиблась. Не выставлять же себя дурой перед старшим братом.
– Кто такая Минди?
– Забудь, – Джилл раздосадовано прикусила губу. Если причиной странного поведения Джека была не соседская девчонка, то что же тогда?
– Ладно, хорошо, – Джек пожал плечами. Ему было не до сестры с её загадками. Раз за разом он представлял себе, как выйдет завтра на сцену, перед полным залом учителей, школьников и их родителей… и не справится. Не сможет совладать с нервами. Собьётся. Забудет партию… Он слышал фальшь в своей игре, вопиюще выбивающиеся из общей гармонии неправильно взятые аккорды. Чувствовал, как непослушные пальцы убегают вперёд, опережая заданный барабанами темп…
– Ты заболел? – спросила Джилл. Она уже было вышла из комнаты, но остановилась на пороге. Да, они с Джеком не всегда ладили. Но всё же он был её братом. И если не из беспокойства, то хотя бы из любопытства она предприняла ещё одну попытку разузнать, в чём дело.
Джек помотал головой, отложил гитару в сторону и вытер взмокшие ладони о брюки.
– Джек?
– Ты будешь смеяться, – он нервно усмехнулся и встряхнул головой.
– Возможно, – честно согласилась Джилл и, прикрыв дверь, снова вернулась на его кровать. – Но тебе ведь всё равно больше некому рассказать?
Джек нахмурился. Если он и хотел поделиться с кем-то своими переживаниями, то это был Флетчер. Но в столь поздний час родители не отпустили бы его в гости. И он предпочитал не вступать с ними в дискуссии накануне концерта. Конечно, заставить его остаться завтра дома они не смогли бы ни за что на свете, даже повесив на дверь его комнаты амбарный замок. Но всё же было бы намного проще, если бы ему не пришлось преодолевать дополнительные препятствия.
– Не тяни резину, я начинаю терять интерес, – сказала Джилл и ободряюще толкнула Джека плечом.
– Я… я волнуюсь, – Джек шумно сглотнул. – Перед завтрашним выступлением.
Джилл едва не начала закатывать глаза к потолку, но вовремя себя сдержала. Во-первых, она вспомнила, как её саму трясло перед выходом на сцену в прошлом году, когда она участвовала в школьном рождественском представлении – а ведь играла она всего-навсего снежинку! Во-вторых, нужно было быть совсем слепой, чтобы не видеть, насколько важным было для Джека его увлечение музыкой.
– Да ладно тебе, – Джилл приобняла Джека за плечи. – Я, конечно, ничего в этом не понимаю. Но… Мне кажется, что смысл всего этого… ну… музыки… рок-н-ролла – в том, чтобы получать удовольствие. Разве нет? Ты умеешь играть. Ты столько репетировал! Уверена, что у тебя всё получится!
Джек с удивлением повернулся к сестре. Сколько ей было? Двенадцать? Откуда в её голове в таком возрасте были столь здравые мысли? Или он просто не замечал, как Джилл взрослела?
– Спасибо, – Джек улыбнулся.
– Надеюсь, что помогла, – Джилл подмигнула ему. – Удачи завтра.
4.
Совет Джилл не убрал в один миг все сомнения Джека, но пришёлся очень кстати. Ведь он как будто позабыл, ради чего в принципе начал заниматься музыкой. Или, точнее сказать, не ради чего, а почему. Но слова младшей сестры напомнили ему о самых первых мечтах. О том, как он представлял себя на сцене. О том, как послушно отвечала гитара на его прикосновения. О том, что всё это было единственным, чего он хотел от жизни. О том, что он попросту не мог существовать без музыки и гитары и группы… И Джилл была совершенно права: смысл рок-н-ролла был в том, чтобы получать удовольствие. В свободе, в драйве, в раскрепощении и возможности быть собой…
– Ну что, готов? – спросил Ларри.
До начала концерта оставалось около получаса, и ребята готовились к выходу на сцену. Зал ещё был практически пуст. Только директор несколько раз заглянул за кулисы, бросая на молодых музыкантов настороженные взгляды. Затея с концертом, как и вся современная музыка, ему очень и очень не нравилась.
– Готов, – кивнул Джек.
Товарищи по группе испытывали определённое беспокойство. У них-то был какой-никакой опыт выступлений, а Джеку впервые предстояло играть на виду у полутора сотен человек.
– Держишься молодцом, да? – сказал Роберт. – Не волнуйся, эти придурки всё равно ни черта не смыслят в музыке, и если даже заметят лажу, то только в пении Стэна!
– Эй! С чего это ты взял, что я буду лажать? – возмутился Стэн.
– Потому что ты всегда лажаешь, – пожал плечами Роберт.
– Ну да, тебя послушать, у нас только ты не лажаешь, – рассмеялся Ларри.
– Да нет, я тоже лажаю, – признался Роберт. – Просто кто что в барабанах понимает? Поэтому я и говорю Джеку, чтобы он не парился! Заметна всегда только лажа вокалиста!
Джек рассеянно улыбнулся. Атмосфера дружеских перепалок, которая царила в «Воротничках», ему скорее нравилась, чем нет. Но даже добродушное подшучивание товарищей по группе не могло отвлечь его от собственных переживаний. Волнение оставалось при нём, несмотря на весь «драйвовый» настрой. Да и как можно было не волноваться, когда ты собирался сделать то, чего ещё никогда не делал прежде?
Джек облизнул пересохшие губы и взял в руки гитару. Ладони были мокрые и скользкие, и он вытер их о брюки.
– Всё будет в порядке, не переживай! – Ларри заметил этот жест и подмигнул Джеку.
– В конце концов, перед кем ты боишься опозориться? Перед учителями? Да плевать они хотели на эту музыку! А одноклассники пусть сначала научатся сами хоть один аккорд сыграть без ошибок! – Робби презрительно фыркнул.
Джек не боялся опозориться. Он боялся подвести ребят. Но он благодарно улыбнулся и кивнул головой.
– Ну что, похоже, сейчас начнётся, – Стэн выглянул из-за кулис в зал. Тот уже был полон и гудел голосами и смехом собравшихся учеников. Слух о новом гитаристе в составе «Воротничков» уже распространился среди тех, кто следил за деятельностью группы, и они с нетерпением ожидали воочию увидеть и, разумеется, услышать его игру.