12.
– Я не понял, это он вот так вот запросто пошёл пьяный по гостям и нашёл себе девушку? – спросил Честер.
Они оставили Джека завтракать с Сэнди – та была дружелюбна и гостеприимна, но ясно дала понять, что не собиралась кормить всех прихлебателей со стороны Джека, и возвращались в собственную квартиру.
Честер был настолько удивлён увиденным, что даже позабыл про Джилл. И про то, что ему по-прежнему было стыдно перед Флетчером.
– Очевидно, что так, – ответил Флетчер. – Когда он вернётся, надо будет его хорошенько расспросить. Он ведь не ты! Как ему это удалось?
– Что значит, он – не я?
– Чес, не строй из себя скромницу! Мы все прекрасно знаем, что ты у нас главный красавчик и все девочки на концертах смотрят только на тебя!
– Да ладно!
– Чес, не беси! – фыркнул Флетчер. – И не делай вид, что сам не знаешь, что для тебя затащить любую девушку в постель – раз плюнуть!
– Не знаю, – пожал плечами Честер. Он-то не врал. По своей рассеянности он действительно редко замечал повышенное к себе внимание. Да и не было у него такого уж обширного опыта по затаскиванию любых девушек в постель. Но на его лице расплылась при этом такая улыбка, что фраза прозвучала игриво, как будто он напрашивался на продолжение комплиментов.
Флетчер бросил на Честера оценивающий взгляд, но так и не понял, действительно ли тот валял дурака или на самом деле был не в состоянии оценить собственную привлекательность для противоположного пола.
Флетчер открыл дверь и заглянул в квартиру, где уже вовсю кипела жизнь. Кто-то принимал ванну, кто-то готовил завтрак, кто-то прибирал беспорядок.
– Смотри, как удобно! Мы свинячим, а другие убираются! – довольно хмыкнул Флетчер.
– Ну неужели, хозяева явились, – проворчал Эл. Он держал в руках большой мешок с пустыми бутылками и прочим мусором. – А именинник-то где?
– Наслаждается подарком судьбы на своё двадцатилетие, – усмехнулся Честер. В этот момент из ванной вышла Джилл, и смех буквально застрял у Честера в горле.
Она была одета, но кожа чуть блестела от капель воды, которые падали с кончиков волос – те были собраны в высокий пучок, чтобы не намокли, но всё равно некоторые пряди выбились из причёски.
Флетчер помрачнел и поспешно ретировался на кухню помогать с уборкой.
Честер и Джилл замерли друг напротив друга, как герои глупой дешёвой мелодрамы. Честер оглянулся по сторонам, словно в поисках возможности к отступлению или поддержки. Но отступать было некуда. И ждать поддержки – не от кого. Все занимались своими делами. А даже если бы и нет – чем они могли помочь Честеру?
– Джилл, надо поговорить, – наконец сказал Честер. – Пойдём, может, прогуляемся?
– У меня волосы мокрые, – ответила она, заранее чувствуя, что Честер не собирается признаваться ей в вечной любви. На глазах выступила лёгкая пелена слёз – больше от досады, что не получалось, несмотря на все старания, добиться желаемого, чем от безответной любви.
Честер ещё раз огляделся по сторонам, теперь уже в поисках места, где можно было бы уединиться для разговора. Однако найти такое место в крошечной квартирке, где находилась толпа гостей, было задачей вряд ли выполнимой.
– Джилл, во-первых, прости меня, – сказал Честер, смирившись с тем, что придётся устраивать сцену прямо здесь.
Она ничего не ответила, только быстро-быстро заморгала, чтобы сдержать слёзы.
– Я знаю, что поступил как свинья. И что мне надо было держать себя в руках. Понимаю, это не лучшее оправдание, но будь я трезвым, я бы никогда…
Джилл чуть вздёрнула вверх брови, а её губы дрогнули от невысказанной обиды.
– В смысле, я не это хотел сказать! – поспешно объяснился Честер. С этими девушками вообще не поймёшь, что и в какой момент могло показаться им оскорбительным. Впрочем, тут даже он сам понимал, что его слова прозвучали неоднозначно.
– Ты очень красивая девушка. Но есть некоторые обстоятельства, которые не позволяют мне быть с тобой.
– Какие? – спросила Джилл, и к своей досаде Честер услышал в её голосе надежду. Она была уверена, что сможет его переубедить.
– Я не могу сказать, – покачал головой Честер. Он не мог сдать Флетчера, как и не мог обвинить в невозможности их романа Джека. Ни тот, ни другой не заслуживали стать крайними в этой идиотской ситуации.
– Почему?
– Джилл, это всё сложно. Давай просто договоримся: то, что произошло ночью, было ошибкой. И в этом полностью моя вина.
Не то, чтобы он на самом деле так считал – Джилл была слишком настойчива, а он слишком пьян, чтобы оказать сопротивление. Виноваты были как минимум оба. Но на то он и был мужчиной, чтобы брать на себя ответственность.
Джилл молчала.
– Давай останемся друзьями. Я буду счастлив иметь такого друга, как ты, – мягко сказал Честер.
– А есть шанс, что что-нибудь однажды изменится? – спросила Джилл, изо всех сил стараясь не заплакать.
– Не думаю, – честно сказал Честер.
– И я тебе совсем не нравлюсь?
– Джилл, ты нравишься мне. Но не настолько, чтобы я мог наплевать на эти обстоятельства, – сказал Честер. Он был уверен, что в мире в принципе не существовало ни одной девушки, с которой он мог бы начать встречаться, зная, что его лучший друг в неё влюблён. Правда, как показывала практика, это не мешало ему с такой девушкой переспать…
Честер понял, насколько абсурдным было такое положение вещей, и его губы дрогнули в улыбке. С огромным трудом он подавил смех и постарался сделать так, чтобы улыбка выглядела не издевательской, а виноватой.
Во время всего разговора он ожидал, что Джилл вот-вот разразится или рыданиями, или криком. И её можно было понять. Она провела ночь с молодым человеком, который теперь заявлял, что не хочет иметь с ней ничего общего. А когда на его лице расползлась эта идиотская улыбка – Честер не сомневался, что неприятная сцена была просто неминуема. Но, вопреки его ожиданиям, Джилл кивнула, быстро смахнула с глаз слёзы и наигранно бодро улыбнулась.
– Пожалуйста, если твои обстоятельства изменятся, дай мне знать, – сказала она, на секунду задержала на Честере очень печальный взгляд, развернулась и скрылась на кухне.
– Энни, может, поедем по домам? – спросила она как можно более жизнерадостно, но Честер предполагал, что ей это стоило больших усилий.
Каким-то образом этот вполне мирный разговор оставил после себя очень неприятный осадок. Уж лучше бы Джилл на него накричала!
13.
– Флетч? – Честер зашёл на кухню, где Флетчер изучал партитуру для своей следующей сессионной записи.
Все гости уже разошлись, а Джек так и не вернулся от Сэнди, и Честер с Флетчером справедливо полагали, что он может задержаться там надолго. Что вообще могло заставить двадцатилетнего молодого человека уйти от молодой и красивой девушки?
– М-м? – Флетчер поднял на Честера взгляд.
– Слушай, я хочу извиниться, – он убрал руки в задние карманы джинсов и раскачивался вперёд-назад на ногах.
– Хочешь – извиняйся, – передёрнул плечами Флетчер. – Кто я такой, чтобы тебе это запрещать?
Честер нервно ухмыльнулся.
– Извини меня пожалуйста.
– За что? – Флетчер вопросительно приподнял брови.
– За то, что я переспал с Джилл.
– Что, ещё раз?!
– Да нет, я всё за тот раз! – рассмеялся Честер.
Флетчер тоже рассмеялся и покачал головой.
– Слушай, она же не моя девушка. Тебе не за что извиняться. Ты же, в конце концов, не виноват, что девицы от тебя без ума!
– Не все. Вон, Сэнди выбрала Джека, – хмыкнул Честер.
– Ну из всякого правила бывают исключения.
– Значит, ты не злишься? – уточнил Честер.
– Злюсь. Но не на тебя. И не на Джилл, – с улыбкой ответил Флетчер. – Я злюсь на ситуацию. Но Джилл – не единственная девушка на свете. В конце концов, найду себе другую, – он подмигнул Честеру. – Всё? Успокоился? А то ты так много сегодня извиняешься, что я начинаю подозревать, что ты переобщался с Джеком.
Честер рассмеялся.
– Успокоился. Наверное, – сказал он не очень уверенно.
– Ну и славно. Иди с миром. Дай мне подготовиться к работе. И так голова трещит, сил нет как.
– Но ты точно не в обиде?
– Твою мать, Чес! Ты думаешь, что я подкрадусь к тебе ночью с ножом за пазухой?
– О, а ты собираешься это сделать?
– Нет. Но если ты не отвяжешься, я совершенно точно рассмотрю эту идею!
– Ладно-ладно. Я понял, – Честер кивнул, развернулся, чтобы уйти, но остановился и оглянулся через плечо: – Мне правда очень стыдно! И дружба для меня важнее всех девиц мира!
Флетчер сделал вид, что замахнулся в него пепельницей, и Честер поспешно ретировался из кухни, по пути поскользнувшись на полу и чуть не упав.
14.
Джек вернулся домой только к вечеру. На его щеках играл всё тот же лёгкий румянец, а уголки губ сами собой ползли вверх.
– Что, герой-любовник, нагулялся? – крикнул ему с кухни Флетчер, так и не отрывая носа от партитур.
Честер перевернулся на бок и выглянул в прихожую, не вставая с дивана.
– Джеки? У тебя очень хорошее настроение?
– А? – рассеянно отозвался Джек. До этого дня он испытывал похожие ощущения лишь однажды – когда впервые взял в руки гитару. Он влюбился в неё тогда. Влюбился в рок-н-ролл и дерзкое ревущее звучание, в упрямые струны и гладкий гриф… И сейчас он снова влюбился.
– Информацию адекватно воспринимать в состоянии? – снова спросил Честер и сел на диване, свесив ноги на пол. Диван от этого угрожающе пошатнулся, и Честер не в первый раз задумался о том, чтобы поменять своё спальное место на что-нибудь более устойчивое. Однажды он уже упал на пол – и это совершенно точно не пошло на пользу его травмированному колену. Правда, виной тому падению скорее была неуклюжесть самого Честера, чем ненадёжный диван…
Джек зашёл в комнату и сел на соседний край дивана, от чего тот снова дрогнул.
– Будешь делиться подробностями? – спросил Честер, окинув Джека взглядом.
– Она классная! – восхищённо выдохнул Джек.
Когда он мельком увидел её, в коротенькой юбке и тонкой курточке, взбегающую под дождём на крыльцо подъезда, это не была любовь с первого взгляда. Он тогда вообще не успел заметить ничего, кроме её стройных ножек и мальчишеской яркой стрижки. Зато оказалось, что она запомнила бледного мальчика, который сидел на усилителе и чего-то ждал.
Когда Честер и Джек, выдыхая на неё пары алкоголя и никотина, стояли на пороге квартиры Сэнди, она удивилась – но это было приятное удивление.
15.
Сэнди училась в художественном колледже и подрабатывала иллюстратором в редакции. Снимала квартиру одна. С удовольствием ходила на многочисленные вечеринки, которые устраивали её творческие сокурсники. Но никогда не устраивала их сама – предпочитала, чтобы её скромная квартира всегда оставалась в чистоте и порядке. Она активно посещала политические акции – против войны по Вьетнаме, против притеснения прав чернокожих, и вообще была в курсе всех андерграундных мероприятий «Свингующего Лондона». Но всегда словно бы наблюдала за всем этим со стороны.
– Мне просто любопытно. Я не говорю, что со всем согласна. Многие идеи в целом правильные. Но почему-то мне кажется, что, как и любую другую хорошую идею, их не смогут правильно исполнить… Когда-нибудь я напишу про всё это книгу! – с энтузиазмом делилась Сэнди с Джеком. Она вообще много и ярко рассказывала ему о себе.
И уже под утро она сидела с ногами на узкой кровати. Её короткие ярко-рыжие волосы были взъерошены и почему-то напоминали Джеку осенние листья. Он смотрел на неё и хотел сказать ей об этом, но стеснялся. Они проговорили всю ночь, так и не сомкнув глаз. И она ему очень, очень нравилась. Самое удивительное, что он тоже ей нравился. Поверить в это было так сложно! Джек ведь совсем не был красавчиком и знал об этом. А друзья считали его занудой. Как он мог понравиться такой интересной девушке?
– О чём ты задумался? – спросила Сэнди.
– Об осени, – ответил Джек. Он думал совсем не об этом, конечно. А о том, что Сэнди ему нравится. И что её короткие взъерошенные волосы похожи на осенние листья.
– Я люблю осень, – улыбнулась Сэнди. Улыбка у неё была озорная. И на щеках появлялись задорные ямочки.
– Почему? Все всегда любят лето, – сказал Джек.
– А я не все, – пожала плечами Сэнди. – И я люблю осень. Она… свободная! Прохладная, свежая, вдохновляющая!
– У нас и лето обычно прохладное, – рассмеялся Джек. Что уж там, у них обычно круглый год был прохладный.
– А ещё она дождливая, – продолжила Сэнди, не обратив внимания на его замечание. – А я люблю дождь. Люблю сидеть у окна и смотреть, как капли стекают по стеклу. Слушать, как они стучат…
– У нас и лето дождливое, – сказал Джек уже тише.
– Осень – особенная, – Сэнди склонила голову на бок и посмотрела на Джека. – И ты тоже особенный. Я помню, как ты сидел под дождём тогда, у подъезда!
– Правда? – Джек смутился.
– Ты был промокший до нитки. И я хотела позвать тебя погреться. Но ты выглядел таким счастливым, что… – Сэнди встряхнула головой. – Значит, ты тогда так сиял не потому, что тоже любишь дождь?
– Нет, – покачал головой Джек, боясь, что разочарует этим ответом Сэнди. Но врать он умел плохо. Да и не хотел он ей врать. – Я тогда из дома ушёл.
Сэнди посмотрела на него пристально и рассмеялась.
– Значит, дождь ты не любишь?
– Люблю, наверное… Не знаю… Я к нему привык…
– А к чему ты не привык?
– Не знаю… К тому, что симпатичные девушки выбирают из всех моих друзей меня?
– Потому что ты – как дождь, – Сэнди мягко улыбнулась. – А мне нравится дождь.
16.
Джек не рассказал всего этого Честеру. Только то, что Сэнди была классной. И что она ему очень-очень нравилась. И что он нравился ей…
– А ты о чём хотел поговорить? – спросил Джек, опомнившись. Кажется, про Сэнди он мог говорить бесконечно. Почти как про гитары и рок-н-ролл.
Честер заметно помрачнел. С одной стороны, хорошее настроение Джека было удобным поводом поделиться с ним неприятной новостью. С другой – портить это самое хорошее настроение лучшему другу было как-то не по-товарищески.
– Чес, у тебя всё в порядке? – не видеть на лице Честера улыбку было настолько непривычно, что Джек встревожился.
– Джеки, ты пообещай мне, пожалуйста, что мы останемся друзьями.
– Что ты натворил?
– Ничего прям… ну то есть как сказать… – Честер вдруг понял, что слова «я переспал с твоей сестрой» были слишком сложными для того, чтобы произнести их вслух, и он нервно усмехнулся.
– Чес? Говори уже.
– Ты не пообещал.
– Хорошо. Я обещаю. Что случилось?
– В общем, вчера вечером, точнее ночью, когда ты видимо остался у Сэнди… Эту часть я помню довольно смутно…
– Чес, не тяни.
– Я и Джилл… Я, наверное, слишком много выпил и ничего не соображал…
Лицо Джека вытянулось в удивлении и какое-то время он просто молчал. Честер тоже умолк, не зная, стоит ли продолжать. Да и всё основное он, вроде бы, уже сообщил.
В конце концов Джек просто пожал плечами. Честно говоря, он уже успел вообразить себе нечто похуже. Например, что Честер, напившись, решил продемонстрировать окружающим свои навыки игры на гитаре и сломал любимицу Джека «Шерри». А Джилл… Джилл была всего-навсего его младшей сестрой.
– Ты не злишься? – осторожно спросил Честер.
– А я должен? – ответил Джек. – Она уже не маленькая, своя голова на плечах должна быть. Тем более, зная Джилл, вряд ли она это делала… не по своей воли. Ты же её не заставлял?
Честер помотал головой. Чего он точно не делал, так это ни к чему никого не принуждал. Даже не уговаривал. Скорее, просто недостаточно эффективно сопротивлялся.
Глава 8.
1.
К лету 1969 года Честер почти восстановился после своей травмы, хотя после особенно сильных нагрузок колено по-прежнему болело. Но он настолько привык к постоянной ноющей боли, что даже перестал обращать на неё внимание и никогда не жаловался друзьям. Флетчер нередко замечал, что иногда в процессе репетиции или выступления Честер начинал потирать ногу, слегка раскачиваясь вперёд-назад на своём барабанщицком троне. Но он не задавал лишних вопросов, хотя и волновался за друга. И за группу, у которой намечался первый более-менее серьёзный тур.
Откровенно говоря, до настоящей «серьёзности» им по-прежнему было далеко – солидные заведения вроде «Marquee» и других крупных лондонских клубов упорно не хотели принимать начинающую группу. Поэтому было решено заходить на большую сцену «с тыла» – а именно, с помостов провинциальных английских городов.
Организацию взял на себя Флетчер – позволить себе менеджера они пока не могли, и только Флетчер из всей группы умел сказать твёрдое решительное «нет», а не жалобно мямлить и извиняться или вдруг начинать без повода смеяться.
Больше пятидесяти концертов было запланировано на период с июля по сентябрь – когда экзамены у Джека, Флетчера и Тома были уже позади. Целый день они провели над картой, рисуя маршрут и составляя график выступлений и смету этой поездки. По самым оптимистичным подсчётам, если они ехали вчетвером на минивэне и оставались ночевать в самых дешёвых отелях, гастроли даже обещали вывести их из минуса. Впрочем, их не покидали опасения, что поездка обернётся одними только убытками. Все текущие расходы были сокращены до минимума – Честер, Джек и Флетчер иногда ничего не ели по несколько дней и зачастую довольствовались тем, что им перепадало у кого-нибудь в гостях. Том подобной проблемы не испытывал. Он всегда был сыт и ему не приходилось докуривать брошенные кем-то второпях окурки. Но ему и в голову не приходило предложить коллегам по группе какую-то помощь.
После приглашения в поместье своего отца на Рождество попытки сблизиться с остальными музыкантами Том снова прекратил. Их общение ограничивалось репетициями и концертами. Порой ребята даже подумывали, что Том собирается от них уйти, и были удивлены, что тот согласился на двухмесячную авантюру с гастролями.
– Что у нас там с деньгами? – спросил Флетчер.
Они проводили финальное собрание перед поездкой. Инструменты и оборудование уже были погружены в машину, и ребята складывали в чемодан свои скромные пожитки. Джек в очередной раз пересчитал накопленные совместными усилиями наличные. Они надеялись, что даже при полном отсутствии заработка эти сбережения позволят им хотя бы иногда ночевать не в машине. За квартирой во время их отсутствия должна была следить Сэнди.
Джек взял на работе отпуск за свой счёт, точно так же как и Честер с Флетчером – у последнего с этим возникло меньше всего проблем, работа сессионным музыкантом предполагала весьма свободный график.
– Надеюсь, нам хотя бы наливать за бесплатно будут, – вздохнул Честер. Из-за вынужденной экономии он не курил целый день и это совершенно не способствовало хорошему настроению.
– В следующий раз я буду заявлять это в наших требованиях, – с серьёзным видом покивал головой Флетчер.
– Джеки, а ты объяснил своей подружке, как ухаживать за Гарри? – Честер подошёл к окну и протёр листочки на кустике конопли.
– Вот влипнем мы однажды из-за этого! – неодобрительно вздохнул Джек.
– Ну Сэнди же нас не сдаст?
– Сэнди не сдаст. А вот карга Сквайер!
– А карга Сквайер, по-твоему, поймёт, что мы тут выращиваем?
2.
Честер и Флетчер проснулись от интенсивного, яростного стука в дверь – похоже, стучали уже давно.
– Кто там так ломится? – проворчал Честер.
Они с Флетчером вышли в прихожую, лениво зевая и сонно потягиваясь.
– Не знаю, – Флетчер потёр пальцами глаза. – А сколько времени?
Честер пожал плечами и пошёл открывать дверь. На пороге стоял Том и разве что не рычал.
– Привет, ты чего? Мы же должны были за тобой заехать? – Честер широко зевнул, не потрудившись прикрыть рот ладонью.
– Я вас чёрт знает сколько жду, – процедил сквозь зубы Том. – Вы вообще представляете, который час?!
– Даже смутно – нет, – Честер снова зевнул. По его персональным ощущениям было никак не позже, чем спустя полчаса от рассвета.
– Вы должны были забрать меня полтора часа назад! А вы даже ещё не встали! И где вообще Джек?
– У Сэнди, очевидно, – ответил Флетчер и отправился в ванную.
С тех пор, как Джек начал встречаться с Сэнди, он проводил у неё почти каждую ночь. Честер даже предлагал ему перестать вкладываться в оплату аренды. Но Сэнди нравилось быть независимой, так что она не приглашала Джека переехать к ней насовсем. А может она попросту не хотела, чтобы её родители узнали, что она съехалась с молодым человеком – какими бы ни были её собственные взгляды на такое положение вещей, но старшее поколение точно не отличалось столь же свободным нравом.
– Я схожу за ним, – Честер натянул на себя джинсы, похлопал Тома по плечу (тот раздражённо отмахнулся в сторону) и вышел из квартиры.
Дверь открыла Сэнди. Её ярко-рыжие короткие волосы были растрёпаны в разные стороны, и она сонно моргала.
– Мы проспали? – Сэнди виновато улыбнулась.
– Угу… Иди буди нашего гитариста. Иначе его разбужу я. А я буду это делать отнюдь не нежно…
– Кофе? – предложила Сэнди.
– Какой кофе? Там наш вокалист рвёт и мечет, – рассмеялся Честер. – И ладно, если он просто решит бросить группу. Но он ведь может и остаться. И тогда все два месяца в туре будет совокуплять нам мозг, какие мы мерзавцы и как проспали в день отъезда… Так что буди Джека, и мы поедем.
– Джеки… Джек! Пора вставать, милый!.. Кстати, если вы настолько не любите своего вокалиста, почему бы не послать его на все четыре стороны? – крикнула Сэнди Честеру.
– А кто сказал, что мы его не любим?
Сэнди ничего на это не ответила. А Джек наконец проснулся и, одеваясь на ходу, показался из–за двери в спальню.
– Сколько времени? – спросил он.
– Без двух минут истерика Тома. Так что давай собирайся, целуй на прощание девушку и побежали. По плану мы в это время должны были уже… короче, быть где-то очень далеко отсюда.
Джек встрепенулся и принялся собираться быстрее. Гнев Тома его не пугал, но вот отставать от собственного плана ему было очень неприятно. Он верил, что достичь успеха было возможно только если ты всё делал идеально.
В их квартиру Джек с Честером вернулись почти бегом.
– Ну надо же! Явились!
– Не ворчи, – оборвал Тома Честер.
Том сверкнул на Честера недобрым взглядом, но ничего не сказал, вкладывая в это молчание как можно больше недовольства.
Флетчер тем временем сидел на кухне и неторопливо пил чай. Даже если он куда-то катастрофически опаздывал, завтрак был для него особенным ритуалом, который он не мог ни пропустить, ни сократить. И пусть этот завтрак состоял из одного только чая.
Честер посмотрел на невозмутимого Флетчера с его меланхоличными прихлёбываниями кипятка из кружки, на раздражённого Тома, который по-прежнему стоял у двери, словно это как-то могло ускорить события, и на Джека, который носился по квартире довершая сборы, и прыснул со смеху.
– Томас, не хочешь чашечку чая? – спросил он, всё ещё смеясь. Вопрос не задумывался как издевательство, но Тому показалось иначе. Он вышел из квартиры, со злостью хлопнув за собой дверью.
– Что это с ним? – спросил Флетчер. Он как ни в чём не бывало продолжал допивать чай и пролистывать вчерашнюю газету, которые они обычно доставали из мусорных ящиков. Не то, чтобы его действительно интересовали новости, но ему нравился процесс.
– А ты как думаешь? – хмыкнул Честер и тоже налил себе чай. – Сколько он нас уже ждёт? Ты бы тоже психанул на его месте!
– Тоже верно, – согласился Флетчер. – Джеки, а ты чего? Присоединяйся!
Джек укоризненно покачал головой. Том порой вёл себя как редкостный засранец, но и они далеко не всегда вели себя с ним подобающим образом.
– Ребят, поехали уже! Возьмите еду с собой и поехали! Пока мы вообще не остались без вокалиста!
– Подумаешь, справлялись же как-то до него, – пожал плечами Честер. Свой чай он выпил почти залпом и оставил на дне не меньше четверти чашки. Чай – не виски. Его можно было и не допивать.
– Справлялись. Но группе нужен вокалист. И если вам наплевать, то мне нет, – хмуро сказал Джек.
– Ладно-ладно… Завёлся-то! Можешь пойти догнать Тома и сказать ему, что мы выходим, – сказал Честер.
Джек кивнул, взял их чемодан и вышел за дверь.
– Что, пора, да? – Флетчер зевнул и сделал последний глоток чая.
– Часа два назад было пора, – усмехнулся Честер. Он поставил грязную посуду в раковину, задумался было над тем, чтобы её помыть, но времени, пожалуй, и правда не было.