8.
– Вы точно не хотите составить нам компанию? – спросил Честер уже далеко не в первый раз, и Том устало закатил глаза к потолку.
– Точно, – в очередной раз ответил Джек. В его словах звучали сомнение и что-то отдалённо напоминающее зависть. Не к Честеру и даже не к Тому и его аристократической богатой жизни, а, скорее, к какому-то другому, лучшему варианту самого себя, который бы не побоялся заняться чем-то новым, опасным, но увлекательным. Возможно, если бы Честер проявил чуть больше настойчивости, ему бы удалось уговорить Джека.
– Идите уже! – отмахнулся Флетчер. – Мы тут пока совершим набег на винный погреб!
– Эй! – возмущённо воскликнул Честер, как будто это на его винный погреб собирались покуситься. – Мне-то что-нибудь оставьте!
– Они не смогут выпить всё, не переживай, – Том ободряюще похлопал Честера по плечу. – Пошли.
Честер напоследок погрозил Флетчеру и Джеку кулаком, всем своим видом давая понять, что не простит им, если, вопреки заверениям Тома, от запасов вина ничего не останется, и они направились к конюшне. Том – в костюме для верховой езды, Честер – в своих единственных джинсах и потёртом пальто. Не потому, что так уж пренебрегал традициями, просто другой одежды у него не было.
Рыжая и гнедая лошади, осёдланные и готовые к прогулке, нетерпеливо переминались с ноги на ногу в своих стойлах.
– Красавцы какие! – присвистнул Честер и, засмотревшись на холёных породистых жеребцов, запнулся высоким каблуком о порог и едва избежал контакта носом с висевшим на стене ведром. Рыжий испуганно фыркнул и отошёл на несколько шагов назад.
– Осторожнее, придурок! – покачал головой Том. – Вон, Уайлдер уже от тебя не в восторге!
– Уайлдер? Ну хорошо, что не Уайлдест! – усмехнулся Честер.
Они вывели лошадей на улицу, и Том первым вскочил на своего гнедого Рыцаря. Он не без бахвальства гарцевал перед Честером, пока тот пытался оседлать Уайлдера – конь ни в какую не хотел стоять на месте смирно.
– Ты уверен, что всё-таки Уайлдер, а не Уайлдест? – уточнил Честер у Тома, когда наконец справился с этой задачей.
Том только хмыкнул в ответ и, дав шенкеля, пустил Рыцаря неторопливой рысью. Честер поехал за ним, но Уайлдера сложно было удержать на рыси, и довольно скоро они не просто обогнали Тома, но и заметно оторвались вперёд. Честер, впрочем, ничего не имел против. Он с удовольствием вспоминал это давно забытое ощущение, когда под тобой была лошадь, над тобой – небо, а вокруг – простор и запах свободы. Определённо, если он и скучал по чему-то в своей прежней жизни, то это были прогулки верхом.
Поместье Блэквудов и деревня оставались за спиной. Вдалеке, за припорошёнными снегом чёрными полями, виднелись очертания тёмных, лишённых зелени лесов, которые уходили к горизонту и сливались в лёгком тумане с серым, низко нависающим небом. Воздух был по-зимнему морозным, и облачка пара выбивались из ноздрей и лошадей, и их всадников.
Копыта с мягким, приглушённым стуком опускались на подмёрзшую землю, иногда с хрустом разбивая тонкий лёд на поверхности мелких луж. Нос щипало от холодного воздуха, ветер пронизывал насквозь изношенное пальто Честера, но на его раскрасневшемся лице всё равно сияла широкая улыбка.
Сейчас он скакал вдоль реки, которая узкой блестящей лентой пронизывала всю равнину. Тома на Рыцаре они давно оставили далеко позади. Но Честеру и не требовался ни компаньон, ни собеседник.
Он вспомнил, как однажды ещё в детстве оторвался от группы всадников, состоящей из лорда Честерфилда и его друзей, и несколько часов провёл в седле, в полном одиночестве. Разумеется, его искали. И, разумеется, он был хорошенько наказан за свой «эгоистичный, своенравный, необдуманный поступок». Честер искренне не понимал, почему человека должны были наказывать за то, что он просто захотел побыть счастливым. Впрочем, тогда даже наказание не испортило ему настроение. Вместе со свежим воздухом он наглотался и свободы, так что её запаса, казалось, могло хватить на всю оставшуюся жизнь…
Резкий звук, похожий на автомобильный выхлоп или выстрел, вырвал Честера из детских воспоминаний. Всё, что произошло дальше, случилось так быстро, что он не успел даже толком испугаться. Уайлдер прижал уши, заржал и закинулся на дыбы. Честер упёрся ногами в стремена, обхватывая бока лошади, но правый ботинок вдруг проскользнул вперёд, а сам Честер вылетел из седла. Резкая боль пронзила колено. Он ударился спиной о землю и охнул от того, как перехватило дыхание. Уайлдер, потеряв всадника, а вместе с ним и остатки спокойствия, сорвался в неистовый галоп и поволок за собой Честера, чья нога осталась зажатой в стремени.
Честер делал отчаянные попытки сгруппироваться, чтобы защитить себя от ударов о землю. Он смутно ощущал отголоски жгучего онемения в ноге, но настоящей боли не чувствовал. Как не чувствовал пока и настоящего страха, скорее – удивление, что такое могло произойти на самом деле.
Краем глаза Честер видел, что Том на Рыцаре их преследовали. Но он не знал, сколько продолжалась эта безумная гонка, и уже смирился с тем, что так и будет волочиться за Уайлдером, пока тот не выбьется из сил. В какой-то момент лошадь оскользнулась и едва не упала, и только по счастливой случайности, в эту долю мгновения, пока перепуганный Уайлдер накренился на бок, восстанавливая равновесие, нога Честера высвободилась из стремени. Уже в следующую секунду Уайлдер снова помчался вперёд, а Честер, тяжело дыша, остался лежать на месте. Он безудержно рассмеялся, и веселья в этом смехе было куда меньше, чем боли. Впрочем, боли было куда меньше, чем облегчения.
– Чарли, ты жив? – Том спешился рядом с ним, но какое-то время стоял в стороне. Румянец на щеках оттенял его побледневшую от испуга кожу.
– Не называй меня так, – Честер сел и взвыл от боли, стоило ему попытаться согнуть правую ногу. – Чёрт, мой любимый ботинок, – простонал он, едва ли не со слезами на глазах глядя на обувь: у правого сапога, выполненного под змеиную кожу, больше не было массивного каблука, которым он так гордился.
– Вот ты идиот!
Честер ничего не ответил, только продолжал раскачиваться вперёд-назад и бережно обнимать себя за правое колено обеими ладонями. Только сейчас он в полной мере начал осознавать, что именно с ним произошло. И первый раз в его глазах промелькнул страх. Чёрт с ней, с болью. Боль можно было перетерпеть. Но что он будет делать, если травма окажется серьёзной? Кому, чёрт возьми, нужен барабанщик, который не может пользоваться правой ногой?
– Чарли? – Том присел рядом с ним на корточки. На короткую долю мгновения Честеру показалось, что помимо испуга и беспокойства на его лице промелькнуло что-то ещё, что-то изрядно смахивающее на вину.
9.
– Какого чёрта?! – спросил Флетчер, во все глаза уставившись на вошедших в гостиную Тома и Честера. Честер буквально висел у Тома на шее. Наступать на правую ногу он не мог.
– Вы бы предупреждали, что этот придурок не умеет держаться в седле! – ворчливо отозвался Том. Его лицо всё ещё было бледным, а глаза лихорадочно блестели и бегали из стороны в сторону.
– Да откуда нам было это знать? – Флетчер отставил бокал вина на журнальный столик, где уже стояли одна пустая и одна открытая бутылка, и поднялся навстречу Тому и Честеру.
– Что случилось? – спросил он.
– Небольшой инцидент, – ответил Честер и рассмеялся.
Он был весь в грязи, пальто и джинсы порваны в нескольких местах. В волосах торчала палая листва и пожухшая трава. Но стоило только представить себе, как его падение выглядело со стороны, и Честер просто не мог перестать смеяться.
– Может, его в больницу надо? – нерешительно предложил Джек.
– Для начала мне надо виски, – Честер перестал опираться на Тома и на одной ноге допрыгал до дивана. Он плюхнулся на него и со стоном прикрыл глаза. Боль в правом колене затмевала всё остальное, однако это определённо было не единственное больное место. Страшно было вообразить, сколько синяков и ссадин он наставил себе по всему телу, пока волочился по земле за диким Уайлдером.
– Слушай, Чес, я понимаю, что виски – это лучшее лекарство. Но, по-моему, тебе всё-таки надо к врачу, – настойчиво сказал Флетчер. К его удивлению, Честер спорить не стал.
– Но сначала – виски, – устало улыбнулся тот.
Флетчер невесело усмехнулся в ответ. Он видел, что Честер очень старался не показывать вида, насколько паршиво чувствовал себя на самом деле. Но он не догадывался, что единственным, что заставило Честера согласиться на визит к врачу, была не боль, а страх потерять возможность играть на барабанах.
– Том, ну будь уже гостеприимным хозяином, принеси виски! – Флетчер сверкнул на Тома недобрым взглядом. С одной стороны, непосредственной вины Тома в случившемся не было. С другой стороны, Флетчер никак не мог отделаться от мысли «Вас же там было двое! Как так получилось, что Честер вернулся весь покалеченный, а тебе хоть бы что?!». Он прекрасно понимал всю абсурдность подобного обвинения, хотя бы потому, что сам не раз наблюдал, как Честер мог споткнуться и упасть на ровном месте. Оставалось лишь удивляться, как настолько неуклюжий по жизни человек мог проявлять такие чудеса ловкости и координации за барабанами!
Том ещё несколько секунд стоял на месте, видимо, размышляя, стоит ли в очередной раз напоминать Флетчеру, что он терпеть не мог, когда его называли «Томом», потом наконец решил, что сейчас было не время для лишних ссор, и пошёл к бару.
– Пойду скажу конюху, чтобы поискал Уайлдера, и пригоню «Ягуар» ко входу, – он протянул Честеру бутылку и стакан. – Постарайся за это время не выпить всю.
Пока Том отсутствовал, Честер рассказал Джеку и Флетчеру подробности своего небольшого приключения. Они не нашли в его рассказе ничего смешного. И Честер с тревогой подумал, что их, возможно, тоже волнует тяжесть полученной им травмы. Не столько из простого дружеского беспокойства, сколько из опасений за судьбу группы.
10.
Медицинский центр, по счастью, располагался не так далеко – дорога на машине заняла у них чуть больше десяти минут. А вот время ожидания приёма оставляло желать лучшего – они просидели в приёмном отделении часа полтора и лишь для того, чтобы жизнерадостно улыбающаяся медсестра сообщила им:
– Сожалею, но, боюсь, доктор не успеет вас принять. Клиника закрывается через двадцать минут.
В ответ на это Честер начал смеяться. Джек растерянно заморгал.
– Не успеете? Не успеете?! – рявкнул Флетчер, и улыбка моментально сползла с лица медсестры.
– Мистер, вы пришли без записи и…
– Ну да, простите, что мы заранее не знали, что наш друг сегодня упадёт с лошади и ему потребуется ваша чёртова медицинская помощь! Надеюсь, вы в курсе, что на весь чёртов Котсворт всего две больницы? И что вы мне сейчас предлагаете? Разворачиваться и ехать чёрт знает куда на ночь глядя? Чтобы и там нам сказали, что не смогут нас принять по какой-то идиотской причине? – возмущённый голос Флетчера громом раскатывался по приёмному отделению, заставив напряжённо замолчать и посетителей, и персонал.
– Прошу прощения, мистер, но…
– Что здесь происходит? – из кабинета выглянул мужчина лет сорока, в белой униформе. Бейдж на халате гласил «Доктор Джонатан Н. Коул».
– Доктор Коул, я объяснила этим ребятам, что…
– Что после того, как мы проторчали здесь грёбаных полтора часа вы отказываете в медицинской помощи человеку, у которого может быть сломана нога! – рявкнул Флетчер, перебивая медсестру.
– Что случилось? – доктор Коул повернулся к Флетчеру. Его спокойный и усталый взгляд заставил Флетчера сбавить обороты.
– Мой друг упал сегодня с лошади. И не просто упал. Она проволокла его за собой футов сто, не меньше.
– Пойдёмте, – кивнул врач и жестом пригласил их за собой в кабинет.
11.
По счастью, обошлось без переломов. Но спина Честера была покрыта многочисленными ссадинами и синяками, местами кожа была содрана целыми полосами. Лодыжка была растянута и отекла, а на голени, там, где нога была зажата стременем, красовался большой яркий лилово–фиолетовый синяк. Свежая шишка с кровоподтёком расцвела на затылке. Но, как и предполагал Честер, больше всего досталось колену.
Только в больнице, сняв джинсы, он увидел, насколько сильно оно распухло и покраснело, а вокруг скопилась внушительная гематома. Все диагностические манипуляции, которые проводил врач, были чертовски болезненными, несмотря на выпитый алкоголь. Но Честер выдержал их со всей стойкостью, на какую был способен. Вердикт был не слишком утешительным: врач предполагал, что были повреждены мениски.
– Не переживай. Зато крестообразные связки целы, – доктор Коул сочувственно похлопал Честера по плечу. – Тебе нога-то эта очень нужна?
– Ну как вам сказать. Я к ней привык, – нервно усмехнулся Честер.
– Ты не спортсмен?
– Барабанщик, – помрачнел Честер, уже предполагая, к чему доктор вёл этот разговор.
– Кхм. Плохо, конечно, – врач задумчиво почесал подбородок. Честер был несказанно рад, что друзья ждали его за дверью, а не в кабинете.
– Я не брошу! – он с вызовом и испугом посмотрел на врача, как ребёнок, который отказывался принимать горькое лекарство.
– А я разве сказал, что надо бросать? – удивился врач и первый раз за всё время общения улыбнулся. – Но пару недель как минимум тебе вообще нельзя шевелить ногой. Две недели-то ты сможешь потерпеть?
– Наверное, – неуверенно и без особого энтузиазма ответил Честер. Казалось бы, он должен был радоваться, но со своей детской позиции он воспринимал только два возможных варианта: всё или ничего. И никаких компромиссов.
– Оптимально будет наложить гипс, – сказал врач.
– Гипс? – переспросил Честер. – Вы же сказали, что ничего не сломано! Зачем гипс?
– Сустав нужно зафиксировать.
– А если я просто буду сидеть на месте? – спросил Честер.
– Это, к сожалению, не предотвратит движения в суставе.
Честер тяжело вздохнул и нахмурился. Ну, положим, до конца этой недели он был свободен. Но с понедельника ему надо было выходить на работу, а на январь уже были запланированы несколько выступлений. Он не мог так подводить друзей. И ему были нужны деньги. На зарплату Флетчера и стипендию Джека они втроём долго не протянут.
– Ну, что будем делать? – спросил доктор Коул и посмотрел на часы: он уже и так изрядно задержался здесь сверхурочно.
– А если всё-таки не гипс? – Честер понимал, что ведёт себя как баба на базаре и пытается выторговать то, что ему не могли предложить, но всё же он бы предпочёл любую другую альтернативу гипсу.
– Гипс или ничего, – доктор Коул развёл руки в стороны.
– Что ж, тогда ничего.
12.
Честер выбросил рецепт на обезболивающие, которые выписал ему доктор Коул. На собственном опыте он уже знал, что с этой задачей прекрасно справлялся виски. Пока он был трезв, он лежал на диване, соблюдая рекомендованный врачом покой. Колено было всё таким же отёчным, так что он даже не мог надеть на себя никакие штаны. Если Честер не пытался напрягать ногу или прикасаться к ней, боль его почти не беспокоила. Однако стоило хотя бы слегка задеть колено или случайно пусть даже немного его согнуть, и его пронзала боль, резкая, жгучая и почти невыносимая, так что Честер порой не мог сдержать стона. Неудивительно, что он предпочитал не трезветь. Так он не только мог позабыть о боли, но и ходить, не опираясь на плечи товарищей.
– Чес, а так точно можно? – спросил Флетчер, когда Честер бодро, хотя и заметно хромая, прошёл через комнату. Тот лишь отмахнулся. Он не задумывался о том, что отсутствие боли на фоне опьянения не означало, что повреждение прошло, и что так он мог ещё сильнее себе навредить.
– Кстати, ты так и не признался, что сказал врач, – подхватил Джек. Разумеется, они все переживали за Честера. И за группу.
– Ничего серьёзного, – отозвался Честер. – Ничего не сломано. Жить буду.
Примерно так же он отвечал на все попытки Джека и Флетчера разузнать подробности. Их это не очень-то устраивало, но, с другой стороны, насильно заставить его говорить они не могли.
– Да не скачи ты, как горный баран, – вздохнул Флетчер, наблюдая за Честером, пока он шёл обратно от бара к дивану со стаканом виски в руках.
– Серьёзно, Чес, мог бы и попросить, – покачал головой Джек.
– Когда я не смогу сам дойти до стакана с виски, не сомневайтесь, я не побрезгую возможностью воспользоваться вашей помощью. Но пока что я в состоянии…
– Флетчер, Джек, Чарльз, рад представить вам моего отца, – голос Тома заставил Честера замолчать, и все трое синхронно повернулись к двери, на пороге которой стоял лорд Блэквуд со своим сыном. Но не это заставило Честера похолодеть. Рядом с лордом Блэквудом стоял ещё один мужчина. Высокий и статный, со светлыми, чуть тронутыми сединой волосами и пронзительным взглядом серых глаз. Чем старше становился сам Честер, тем более заметным становилось сходство. Единственным по-настоящему значимым различием было то, что на лице Честера почти постоянно играла улыбка. Лорд Честерфилд, напротив, не улыбался почти никогда.
– Добрый день, мальчики. Здравствуй, Чарли. Давно тебя не видел, – лорд Блэквуд – темноволосый мужчина, с широкой приторной улыбкой, которая открывала взорам ровные ряды белоснежных зубов, бодро зашёл в гостиную и пожал недоумевающим Джеку и Флетчеру руки. Честер же так и остался сидеть на диване, куда только-только успел шмякнуться со стаканом виски в руках, без брюк и вытянув перед собой больную ногу.
– Томас не предупредил меня, что привезёт гостей, так что я тоже приехал с другом. Позвольте представить вам лорда Честерфилда.
Флетчер и Джек переглянулись и уставились на Честера. Тот бросил взгляд на отца, но ничего не сказал.
Лорд Честерфилд лишь бегло осмотрел присутствующих в комнате, кивнул головой в знак приветствия и вышел.
– Томас, ты и твои друзья поужинаете с нами?
– Разумеется, папа. Нам лучше перейти в какую-нибудь другую комнату или мы вам не помешаем?
– Глупости, отдыхайте, где хотите!.. Кстати, Чарли, ты, кажется, не очень рад встрече с отцом?
Честер поднял на лорда Блэквуда тяжёлый взгляд. Эти внеплановые выходные в один миг превратились в его худший кошмар.
– Ладно, не буду вам мешать, – лорд Блэквуд похлопал Тома по плечу и оставил их вчетвером.
– Том, ты знал? – Честер пристально посмотрел на Тома.
– О чём? – спросил Том, инстинктивно отступив назад.
– О том, что твой отец приедет не один.
– Как я мог это знать?
Честер пожал плечами. Может быть, это была паранойя. Но такое совпадение сложно было назвать случайным. Он не помнил, чтобы раньше его отец гостил у Блэквудов. А лорд Блэквуд был в курсе, что его сын пел в группе, где Честер играет на барабанах. И он вполне мог поделиться этой информацией с отцом Честера. Вопрос только, кто именно был инициатором этой якобы незапланированной встречи.
– Как отсюда выбираться своим ходом? Какая-нибудь железнодорожная станция рядом есть?
– Чарли, не будь дураком! Куда ты поедешь своим ходом со своей ногой? Поедем все вместе в воскресенье, как и собирались!
– Я. Не. Чарли, – Честер яростно стукнул кулаком по подлокотнику дивана. – И я не собираюсь оставаться с ним под одной крышей!
– Да что ты ведёшь себя как ребёнок!
– Том, не лезь в мою жизнь.
Флетчер и Джек молча наблюдали за перепалкой. Они не знали, насколько Том был в курсе тех обстоятельств, которые привели Честера на улицу. Но сами прекрасно понимали позицию Честера.
– Да слушай, дом огромный, тебе и видеть его не придётся! – воскликнул Том. Он говорил таким тоном, словно Честер был капризным ребёнком, устроившим истерику из-за какой-то ерунды.
– Я хочу уехать отсюда, – Честер был непреклонен.
– Я тебя никуда не повезу, добирайся до Лондона как хочешь.
– А я и не просил меня везти! Я спросил, есть ли рядом железная дорога!
– Чес, – Флетчер присел перед Честером на корточки. – Хочешь, вызовем такси? Денег, конечно, это будет стоить целое состояние, но наскребём как-нибудь…
– Ребят, вы не должны ехать со мной. Если хотите – оставайтесь. Когда ещё появится возможность так отдохнуть! – Честер усмехнулся с изрядной долей сарказма в голосе.
– Ну конечно! Ты будешь чёрт знает как ковылять на своей одной ноге и без штанов, а мы останемся здесь? – фыркнул Флетчер. – Ну что за глупости? Если ты возвращаешься, то лично я тоже возвращаюсь в Лондон.
– А ты уверен, что вы с ним не помиритесь? – нерешительно спросил Джек. На месте Честера он бы, наверное, попробовал дать родителям второй шанс.
– Ага! Ты видел, чтобы он встретил меня с распростёртыми объятиями? – мрачно огрызнулся Честер. – В лучшем случае он будет делать вид, что меня не существует. И простите, что порчу вам выходные. Но мне не очень хочется притворяться, что всё в порядке, и вежливо улыбаться всякий раз, когда меня будут втаптывать в грязь!
– Может быть, ты хотя бы попробуешь? – подхватил идею Джека Том. – Останься хотя бы на ужин. И если что-то пойдёт не так, я отвезу тебя на станцию.
– Нет, – отрезал Честер. По взгляду отца сегодня он понял две вещи: во-первых, лорд Честерфилд не был готов принять новый образ жизни сына; во-вторых, сам Честер не был готов его простить.
– То есть вы уезжаете? – спросил Том, обращаясь не столько к Честеру, сколько к Флетчеру и Джеку.
– Если Чес возвращается в Лондон, я еду с ним, – ответил Флетчер так, как будто это было само собой разумеющимся фактом.
– Я тоже, – не так решительно вторил ему Джек. Он не успел соскучиться по их тесной холодной лондонской квартирке с вечно пустым холодильником. И, разумеется, столь внезапный отъезд мог показаться лорду Блэквуду невежливым. Но дружба была важнее.
– Отлично! – с досадой воскликнул Том. – Что ж, валите!
– Том, какого чёрта? – удивился Флетчер. – Ты что, вообще не хочешь войти в чужое положение?
Том сердито сопел носом, хотя никто из ребят не понимал, в чём была причина его обиды.
– Слушай, мы правда очень благодарны за твоё приглашение и за то время, которое здесь провели, – мягко сказал Джек. – Это, пожалуй, было одно из лучших Рождеств в моей жизни. Но учитывая обстоятельства, мы просто не можем остаться.
– То есть всякий раз, когда куда-то будет приходить твой отец, ты будешь трусливо сбегать? – Том не обратил внимания на слова Джека и предпринял ещё одну попытку переубедить Честера. Флетчер и Джек обменялись недоумевающими взглядами.
– По счастью, в мире не так много мест, где мы с ним можем пересечься. И отныне я буду тщательнее выбирать, куда ходить, – Честер не поддался на провокацию. Он не считал себя трусом. И сбегал отнюдь не из страха.
– Ну что, ты подкинешь нас до станции или как? – Флетчер примирительно подмигнул Тому.
– Остин вас отвезёт, – после секундного раздумья ответил Том. – И не забудьте попрощаться и поблагодарить моего отца.
– Разумеется, Том! Спасибо! – заверил его Джек.