9.
Радость от того, что проблема с работой решилась так легко, сменилась страхом перед родителями. Джек вернулся домой бледнее обычного, а его сердце стучало быстрее, чем у кролика, попавшего к удаву в пасть.
Он осторожно закрыл за собой входную дверь, снял куртку и повесил её на вешалку. Как можно тише Джек постарался проскочить к лестнице и скрыться в своей комнате. Кашель Джилл заставил его вздрогнуть. Джек замер на месте и прислушался. Нет, больше в доме не раздавалось ни звука. Его мать скорее всего читала книгу в гостиной.
На цыпочках Джек поднялся по ступенькам, перешагнул через вторую сверху (она всегда скрипела) и прошмыгнул в свою комнату. Если неприятного разговора было не избежать, он предпочитал, чтобы в беседе принимали участие и отец, и мать. Добиться одобрения от каждого из родителей в отдельности было задачей почти невыполнимой. А вот если они были вместе, то шансы заручиться поддержкой отца были немного выше – порой он, кажется, принимал сторону сына только из желания поспорить с женой.
Джек сел за стол и достал из сумки учебники. Обычно домашние задания не занимали у него много времени. Он учился почти только на «отлично», был усердным и очень сообразительным мальчиком. Но сегодня Джек никак не мог сосредоточиться на учёбе. Буквы складывались в слова. Слова – в предложения. Но вот предложения не несли в себе никакого смысла. Джек поймал себя на том, что уже в шестой или седьмой раз перечитывал один и тот же абзац, сути которого так и не мог уловить. А на чистом тетрадном листе вместо решения красовались рисунки гитар, довольно детальные, особенно для ребёнка, который никогда не получал высшего балла на уроках рисования.
Джек захлопнул учебник и улёгся на кровать, запрокинув руки за голову. Он с детства был мечтателем, и это нередко помогало ему скрасить скучную реальность, особенно по воскресеньям, во время семейных походов в церковь. Религия Джека не интересовала. Под монотонные и не лишённые пафоса речи священника он едва не засыпал. Вместо этого он уходил в свой собственный вымышленный мир – то с пиратами, то с разбойниками, то с благородными рыцарями или злыми колдунами…
Вот и сейчас Джек погрузился в фантазии. Только теперь сказочные персонажи уступили место музыкантам.
Джек снова мысленно держал в руках гитару. Его левая ладонь крепко сжимала гриф, пальцы правой ловко перебирали струны, извлекая аккорды, названия которых он не знал, и мелодии в ладах, о которых он не имел представления… Он стоял на сцене. Перед ним – толпа, с благоговением внимающая каждому звуку. За спиной – гром барабанов…
– Джек? Ты давно дома? – миссис Стюарт заглянула в комнату и разрушила своим появлением мечты Джека. А ведь он как раз должен был пообщаться за кулисами с самими «Beatles», которые собирались выразить восхищение юному музыканту!
– Здравствуй, мама, – Джек вздрогнул от неожиданности, и рассеянная улыбка мгновенно померкла на его лице.
– Я спросила, когда ты вернулся домой? – сухо повторила миссис Стюарт.
– Почти сразу после школы, – сказал Джек. Врать он не умел никогда. Недосказать, утаить, промолчать – пожалуйста! Но если ему задавали прямой вопрос, он не мог уверенно ответить неправду.
– Почему ты задержался и почему не поздоровался со мной, когда пришёл? – спросила миссис Стюарт. Она совершенно точно не была глупой. И раз сын пытался пройти домой незамеченным, значит, ему было что скрывать.
– Прости, мама. Думал, ты отдыхаешь. Не хотел беспокоить.
– Ты ведь не пробовал курить, Джек? – миссис Стюарт пристально посмотрела на Джека.
– Что? Нет, конечно! – искренне ответил Джек.
– Тогда где ты был?
Джек вздохнул и отвёл глаза в сторону. Он очень хотел оттянуть этот разговор до ужина. Но, похоже, у него не было другого выбора, кроме как во всём признаться.
– Я… – Джек внутренне сжался, морально он был готов услышать шквал негодования и отстаивать свою позицию, несмотря ни на что. Флетчер был бы очень удивлён. И, пожалуй, даже горд за своего друга.
– Я устроился на работу. На почту, – тихо сказал Джек.
– Вот как. Значит, тебе и правда так сильно нужна эта гитара? – в словах миссис Стюарт было слышно изумление. Но совершенно точно не было слышно одобрения.
Джек промолчал.
– Ладно. Что ж. В конце концов, это взрослое решение. Но я не думаю, что твой отец будет в восторге! – миссис Стюарт говорила, поджав губы. Она явно была недовольна. Но не знала, как можно было изменить ситуацию.
Джек снова промолчал.
– Если это скажется на твоих оценках, тебе придётся позабыть и о работе, и о гитаре, – торжествующе сказала миссис Стюарт, ухватившись за эту возможность хоть как-то управлять сыном.
– Хорошо, – Джек с готовностью кивнул. Что угодно! Он был готов на что угодно, лишь бы только осуществить свою мечту!
Миссис Стюарт была права – отец Джека точно не был доволен решением сына. Но он был уверен, что Джек быстро забудет про свою глупую затею, особенно после того, как поймёт, сколько усилий ему придётся приложить. К тому же упорство Джека вызвало в нём определённую гордость, в которой, впрочем, он не собирался ему признаваться.
Мистер Стюарт повторил угрозу своей супруги запретить Джеку ходить на работу и выбросить гитару, если это будет мешать учёбе. Но для Джека это было настоящей и очень важной победой.
Глава 2.
1.
– Ты чего улыбаешься до самых ушей? – спросил Флетчер.
– Я вчера устроился на работу, – ответил Джек, улыбаясь ещё шире.
– Поздравляю. Что сказали родители?
– Что я могу работать до тех пор, пока это не повлияет на мои оценки.
– Справедливо, – сказал Флетчер.
Он мало общался с мистером и миссис Стюарт, но Джек регулярно жаловался на строгость родителей, и заочно Флетчер их недолюбливал. Что, впрочем, было взаимно.
– Кстати, – улыбка Джека померкла, и теперь, неуверенно запинаясь, он куда больше был похож на самого себя, – ты не спросил своих? Про гитару? – он затаил дыхание и ждал ответа, как будто от этого зависела вся его жизнь.
– Спросил. Они сказали, что готовы её тебе одолжить. В аренду. За фунт в неделю, – кивнул Флетчер.
Джек замялся. Он готов был платить. Но таких денег у него не было!
– Вообще-то я считаю, что фунт – это слишком мало. Я бы брал не меньше двух, – сказал Флетчер с самым убедительным видом.
Они были знакомы семь или восемь лет, но Джек так и не научился понимать, когда Флетчер говорил всерьёз, а когда нет. И каждый раз очень смущался, если верил всем нелепостям, которые выдумывал Флетчер.
– Х-хорошо… Ладно, – замямлил Джек.
– Тогда можешь забрать её хоть сегодня. И кстати мама предложила дать тебе несколько уроков. Если хочешь, конечно.
– Сколько это будет стоить? – спросил Джек, подсчитывая в уме, сколько он мог потратить.
– Три шиллинга в час, – сказал Флетчер всё с тем же серьёзным выражением лица.
Джек, кажется, готов был расплакаться. Этого он точно не мог себе позволить! Флетчер фыркнул и встряхнул головой. Весело было разводить своими розыгрышами малознакомых людей. Но как Джек мог оставаться таким простофилей?!
– На самом деле для тебя – бесплатно, – сказал он.
– Ты сейчас опять шутишь? – окончательно растерялся Джек.
– Если хочешь, можешь платить мне, – Флетчер хитро прищурился. – И за гитару, и за занятия.
Джек недоверчиво покачал головой, и Флетчер наконец был вынужден объясниться.
– Идиотище, опять повёлся? И гитара, и занятия – всё для тебя бесплатно!
Джек робко и виновато улыбнулся. В нём сейчас играли смешанные чувства – смущение, что снова попался на шутку друга, признательность ему за помощь и сожаление, что не может уже сейчас взять в руки гитару и начать занятия. В этот момент он выглядел намного младше своих лет. Один в один тот бледный и щуплый мальчонка, которого Флетчер побил за коробку карандашей!
– Спасибо, – почти прошептал он.
– Ой, да ладно! – отмахнулся Флетчер. – Ну что, зайдёшь сегодня?
– Сегодня не получится. Надо на работу.
– В выходные?
– В следующие. На этой неделе приезжает тётка.
– Сочувствую. Значит – в следующие. Договорились!
2.
Выходные Джек ждал сильнее, чем собственный день рождения или Рождество. Последние несколько дней он только и думал, что о своём первом знакомстве с настоящей гитарой.
Субботним утром в Лондоне снова шёл дождь. Но настроение Джека не могла испортить никакая погода. Он прыгал по лужам, быстро и целеустремлённо – он не бежал от дождя, он бежал навстречу мечте!
– Привет, Джеки, – дверь открыла рыжеволосая изящная женщина. Свой нос Флетчер точно унаследовал не от неё, а вот лукавые зелёные глаза у них были совершенно одинаковые.
– Доброе утро, миссис Миллс.
– Джеки, мы же договаривались, для друзей Флетчера, я – Луиза, – сказала она. – Будешь вафли? Флетчер как раз завтракает.
Джек кивнул, хотя сегодня его куда больше интересовали не вафли и не разговоры с другом. Ему не терпелось увидеть гитару. И не терпелось начать урок.
– У меня сейчас ученик, – сказала миссис Миллс. – Я освобожусь через час. А вы как раз успеете поесть.
Джек постарался скрыть своё разочарование. Есть ему от волнения совсем не хотелось, но он составил Флетчеру компанию.
Когда миссис Миллс проводила своего ученика, Джек и Флетчер, закончив с вафлями, слушали новую пластинку Beatles «Please Please Me».
– Они вам ещё не надоели? – со смехом спросила миссис Миллс, заглянув в комнату сына.
– Конечно, нет! – фыркнул Флетчер, и Джек, солидарный с другом, с энтузиазмом закивал головой.
– Быть ребятам звёздами, – сказала миссис Миллс, не подозревая, насколько пророческими были её слова. – Ну что, ты готов, Джеки? С чего хочешь начать? Сразу с гитары? Или всё–таки с музыкальной теории и сольфеджио?
– Ску–у–у–у–ка–а–а! – протянул Флетчер.
– Чтобы не скучать, можешь пока сесть за уроки, – подмигнула ему миссис Миллс. – Не могу сказать, что в этом году твоя успеваемость меня радует!
– Можно я лучше посмотрю, как ты будешь учить Джека? – поморщился Флетчер.
– Это же скука? – усмехнулась миссис Миллс. – Ладно уж, если хочешь. Но все свои комментарии оставь при себе. Будешь мешать – отправишься в свою комнату! – она сурово сдвинула брови, но её зелёные, как у сына, глаза лукаво блестели.
В очередной раз Джек позавидовал Флетчеру. Как бы он хотел, чтобы его собственные родители были хотя бы немного похожи на мистера и миссис Миллс!
3.
Джек вслед за миссис Миллс спустился в гостиную. Гитара – обычная шестиструнная гитара – лежала на диване, и Джеку пришлось приложить огромные усилия, чтобы сделать вид, что она была последним, ради чего он сюда пришёл.
– Джеки, прекрати, – рассмеялась миссис Миллс. – Можешь её взять.
– Мам, подожди! Он не помыл руки! – воскликнул Флетчер.
Джек замер на полпути к дивану и почти испуганно посмотрел на Флетчера, потом перевёл неуверенный взгляд на его мать.
– Не слушай его! Как будто первый день его знаешь! – покачала головой миссис Миллс, и Флетчер разочарованно вздохнул. Очередная шутка сорвалась.
– Правда можно? И это ничего, что я не умею на ней играть?
– Все когда-то не умели играть! – отмахнулась миссис Миллс.
Джек осторожно, словно во сне, в котором любое резкое движение могло привести к пробуждению, подошёл к дивану и взял гитару в руки, с трепетом и нежностью, каких миссис Миллс никогда ещё не замечала среди своих учеников, даже очень заинтересованных в музыке.
Джек ласково провёл пальцами по шероховатому дереву корпуса, проскользнул ладонью по грифу, плавно перебрал струны…
Где-то в его подсознании закрался страх, что в реальности всё сложится совсем не так, как в его мечтах. Но он сразу почувствовал, что встретился с чем-то родным. Чем-то, что было предназначено именно ему. И неважно, что по этому поводу говорили звёзды!
– Ну что, начнём заниматься? – спросила миссис Миллс, невольно развеивая чары.
Джек вздрогнул и кивнул.
– И всё же прежде чем играть на гитаре, давай начнём с теории. Если хочешь стать настоящим музыкантом, эти знания точно не будут лишними.
Джек послушно положил гитару на диван и прошёл к роялю, который стоял почти в центре комнаты.
На протяжении всего занятия, во время которого миссис Миллс объясняла Джеку основы нотной грамоты, музыкальной теории и сольфеджио, Флетчер послушно молчал. Откровенно говоря, у него и не было особых поводов открывать рот. Разве что подивиться способностям своего друга – о которых он никогда не подозревал.
Джек схватывал всё на лету, куда быстрее, чем когда-то это делал сам Флетчер.
Порой он даже не дослушивал объяснения до конца и начинал активно кивать головой, показывая, что всё понял, а потом наглядно это подтверждал, с лёгкостью выполняя задания миссис Миллс.
– Ты большой молодец, – миссис Миллс была приятно удивлена своим новым учеником. – Давай-ка сделаем перерыв на обед и, если ты не устал, можем потом заняться гитарой.
Джек, полный энтузиазма и нетерпения, хотел было сказать, что он готов заняться гитарой прямо сейчас, но, взглянув на часы, с изумлением осознал, что урок длился уже почти три часа.
– Ты правда раньше не занимался музыкой? – спросил Флетчер, когда они сели за стол.
– Нет, конечно. Где, по-твоему?
– Не знаю, – пожал плечами Флетчер. – Но все эти тона-полутона… Мне это всё поначалу казалось чем-то совершенно непонятным!
– Да? – удивился Джек. – По-моему, всё очень логично!
– Ага-ага, вундеркинд, – ворчливо усмехнулся Флетчер. – Но это ничего, дальше будет хуже!
4.
Джеку не терпелось вернуться к уроку. Усталости он действительно не чувствовал. Но когда перед носом у него оказалась тарелка с едой – понял, что успел хорошенько проголодаться! Он так торопился расправиться с обедом, что свою порцию заглатывал почти не жуя.
– Джеки, добавки? – спросила миссис Миллс, заметив, что Джек всё съел.
– Нет, спасибо, – смутившись, покачал головой Джек.
– Тогда иди возьми в холодильнике мороженое.
– И я хочу мороженое! – Флетчер совсем не хотел доедать свою рыбу – он терпеть её не мог – поэтому поспешно выскочил из-за стола и обогнал нерешительного и стесняющегося Джека.
С креманкой мороженого Флетчер уселся на подоконник. Джек присел рядом на стул.
– Хотел бы я, чтобы мои родители были такими же, – сказал он, рассеянно подбирая ложечкой мороженое.
– Попробуй перевоспитать их, – пожал плечами Флетчер. Конечно, он неоднократно слышал от Джека о неадекватной строгости мистера и особенно миссис Стюарт. Но, зная Джека, он был уверен, что во многом тот сам был виноват в таком обращении с собой.
Джек промолчал.
– А насчёт музыки ты это серьёзно? – спросил Флетчер.
– Ты говоришь, как мой отец.
– Джек, ты придумал себе бесполезное увлечение! – Флетчер опустил голос, стараясь подражать интонациям мистера Стюарта. – Не вижу смысла покупать вещь, про которую ты забудешь через неделю!
Мальчики переглянулись и дружно расхохотались. Хотя в глазах Джека отражалось его внутреннее чувство вины – нехорошо было смеяться над старшими, особенно над родителями!
– Пойдём поможем маме убрать со стола, – всё ещё посмеиваясь, Флетчер спрыгнул с подоконника. – А потом будешь рассказывать ей сказки о том, что ты никогда в жизни не держал в руках гитару!
– Но я правда…
– Ну да, конечно!
– Я правда не!..
5.
– Ну вот, они там будут песенки играть, а я посуду мыть, – показательно ворчал Флетчер, отправляясь на кухню.
– Я помню, как ты ныл, что согласен на что угодно, лишь бы не учиться, – со смехом покачала головой миссис Миллс. – Так что вперёд! – скомандовала она.
Джек снова почувствовал лёгкий укол беззлобной зависти. Миссис Миллс даже приказы отдавала так, что их хотелось выполнять.
– Джеки, готов? Покажу тебе гитарный строй и несколько упражнений. Сможешь делать их дома.
Джек кивнул и приготовился слушать объяснения. Хотя, кажется, он и сам уже начинал о многом догадываться.
– Гитарный гриф, как видишь, разделён поперечными полосами – это лады. Как клавиши на фортепиано…
– Это полутона, – перебил её Джек и смутился.
– Верно, – подтвердила миссис Миллс. – Каждый лад даёт возможность сделать шаг на полтона, а значит, зажимая струну на определённом ладу, мы можем сыграть любую ноту.
Джек кивнул и на этот раз не прерывал объяснения своими комментариями, хотя все эти вещи казались ему очевидными.
– Это шестиструнная гитара. Каждая струна на ней уже настроена на определённую ноту. Самая тонкая, первая струна – это ми. Шестая – тоже ми, но…
– На две октавы ниже? – предположил Джек.
– Верно, Джеки. С тобой приятно иметь дело! – сказала миссис Миллс и назвала оставшиеся ноты. – Соответственно, если играть по открытой – то есть не зажатой струне – у нас получится: ми, си, соль, ре, ля и снова ми. А если на каждой струне мы будем поочерёдно зажимать каждый лад…
– То получим хроматическую гамму, – договорил за неё Джек.
В школе он никогда не был выскочкой и не подавал голос до тех пор, пока его не спрашивали. Да и сейчас он вовсе не хотел хвастаться своей сообразительностью. Но почему-то промолчать было невероятно сложно – ему очень хотелось поделиться радостью только что сделанного открытия.
– Верно, – миссис Миллс перестала удивляться одарённости своего нового ученика.
Разобравшись со струнами, она показала правильную позицию рук и несколько упражнений для растяжки и развития ловкости пальцев.
К тому времени Флетчер уже давно расправился с грязной посудой и наблюдал за уроком, втайне восхищаясь выдержкой друга. Его мама была превосходным и очень терпеливым учителем, но сам Флетчер никогда не мог заниматься дольше часа подряд.
– Ну что, Джеки, вопросы есть? – миссис Миллс посмотрела на часы. Она ничего не имела против того, чтобы продолжить урок, но подозревала, что родители Джека будут крайне недовольны, если их сын задержится в гостях ещё дольше.
– Нет, миссис Миллс! Л-луиза! Спасибо вам огромное! – искренне поблагодарил её Джек.
Он тоже посмотрел на время – без четверти семь, и не смог сдержать тяжёлого вздоха, предполагая, что дома его ждал непростой разговор с родителями.
– Попьёшь с нами чай? – спросил Флетчер.
– Нет, мне пора, – с тоской отозвался Джек.
Дождь на улице прекратился. И Джек, шаркая резиновыми сапогами по лужам, уныло плёлся домой.
Глава 3.
1.
Последние несколько недель у Джека едва ли выдавалась свободная минутка. Всё время до и после уроков он проводил на работе – от дома к дому, чтобы в срок разнести адресатам радостные или печальные известия. Каждая новая телеграмма, как назло, предназначалась кому-то в совершенно противоположном районе. Домой он возвращался только к вечеру, голодный и уставший, но с гордым осознанием того, что ещё на один маленький шажок приблизился к осуществлению своей мечты.
За ужином родители сухо интересовались, как шли дела на работе. Джек подозревал, что на самом деле они просто хотели услышать о его неудачах и желании бросить эту затею. Ведь Джек, всегда послушный и готовый выполнить любое их требование, вдруг начал проявлять совсем неприсущую ему самостоятельность.
За свою работу Джек получал немного и все деньги откладывал на гитару. Теперь уже не просто какую-то, а весьма определённую – «Burns Vibra Artist» из тёмно-вишнёвого дерева.
Однажды он заметил её в витрине магазина на Кросс–роуд, куда его совершенно случайно забросило по долгу службы, хотя обычно этот район их почтовым отделением не обслуживался. Он влюбился в эту гитару с первого взгляда, хотя даже не представлял, как она звучала.
Джек взглянул на часы и сделал нерешительный шаг в сторону двери. Он мог бы заглянуть внутрь. Всего на минуточку. Узнать, сколько стоила эта красавица. Уже почти положив руку на дверную ручку, Джек развернулся и поспешил дальше по нужному адресу. А вдруг кто-то узнает, что в своё рабочее время Джек отвлекался на собственные дела? На обратном пути. Он обязательно зайдёт в магазин на обратном пути. За это его точно никто не накажет. Наверное.
Он нетерпеливо ждал, когда же получатель оставит подпись в бланке, и, несмотря на свои сомнения, почти бегом спешил в магазин.
О работе, ответственности и страхе наказания Джек позабыл в тот же миг, как переступил порог. Наверное, так должен был чувствовать себя праведник, попавший в рай. Гитары здесь были на любой вкус и цвет. Джек проходил мимо рядов инструментов, затаив дыхание. У него разбегались глаза. Каждая гитара была чем-то хороша и притягивала внимание. Как будто просилась в руки. Заманивала. Обещала спеть…
Джек не поддавался искушению. Он целенаправленно шёл к витрине, где стояла та самая «Burns Vibra Artist», хотя вряд ли понимал, почему именно она показалась ему особенной среди прочих.
– Могу я чем-то помочь? – раздался голос за спиной Джека.
Он вздрогнул и оглянулся.
Мужчина средних лет, невысокий, чуть полноватый и с залысиной на затылке, смотрел на Джека привычным оценивающим взглядом, пытаясь определить его покупательную способность. В последнее время музыкальные инструменты пользовались всё большей популярностью. Волна рок-н-ролла захватывала Англию, и десятки мальчишек постоянно приходили поглазеть на гитары или барабаны. Редко, правда, кто-то из них мог позволить себе что-то приобрести. Джек в глазах управляющего был очередным ребёнком, который наслушался Элвиса или Клиффа Ричарда и теперь мечтал покорить мир или девчонку бренчанием по струнам.
– Не могли бы вы, пожалуйста, подсказать, сколько она стоит? – вежливо спросил Джек.
– Вот эта? Шестиструнная «Burns Vibra Artist»? Тысяча девятьсот шестьдесят первого года? Из красного дерева? – управляющий и не пытался скрыть сарказма. Этому мальчишке такая гитара явно была не по карману!
– Да. Вот эта шестиструнная «Burns Vibra Artist» тысяча девятьсот шестьдесят первого года из красного дерева, – повторил Джек вежливо, но его голос звучал неожиданно взрослым и уверенным.
– Пятьдесят два фунта, – ответил управляющий, на мгновение почти поверив, что Джек был в состоянии расплатиться здесь и сейчас.
Джек разочарованно вздохнул. Он и не рассчитывал, что такая гитара могла стоить дешевле. Но пятьдесят два фунта – это было почти целое состояние!
– Можно? – всё-таки попросил Джек. Желание подержать гитару в руках было слишком велико, чтобы он уступил своей скромности и смущению.
Управляющий передёрнул плечами, не слишком-то довольный, но отказывать не стал.
Джек осторожно взял гитару. Тёплая, словно живая. Она откликнулась лёгким тихим звуком в ответ на то, как он ласково пробежался пальцами по струнам.
– Брать будете? – не без ехидства нетерпеливо спросил управляющий.
Джек был вынужден вернуться из мира грёз, где он опять стоял на краю сцены и сводил с ума поклонников своей виртуозной игрой. Он снова вздохнул и бережно поставил гитару на место.
– Не сегодня.