Падшие ради света. Легенды Пурпурного Города

Глава 3

Магия повсюду

«Важно то, что у тебя внутри. И хотя ты думаешь о счастье, внутри тебя страдание».

А. де Куатьэ «Учитель танцев»

Позвольте ненадолго остановиться на моей скромной персоне. Я всего лишь рассказчик, который на определенном этапе стал участником событий; но не благодаря каким-либо выдающимся умениям и качествам, а по воле неразборчивой судьбы, которую в таких случаях не зря называют злым роком.

Я не настолько благороден, чтобы, подобно Кристиану, скрыть авторство своей книги, которую можно назвать второй частью хроник Пурпурного Города. Можно даже замахнуться на звание продолжения романа Кристиана. Надеюсь, такое заявление не прозвучит кощунственно. Мне ведь никто не надиктовывает. Я пишу сам, уж поверьте мне на слово.

И пусть я уступаю нашему мессии в благородстве (я же не мессия), но, в отличие от него, достаточно объективен, чтобы правильно обозначить главного героя моего романа. Уверен, вы, мои дорогие читатели, вскоре согласитесь со мной, признав, что герой здесь все-таки один. Вернее, одна. Но компанию ей, как ни крути, составляет ваш покорный слуга.

Смею надеяться, что у любознательного читателя уже вспыхнул огонек интереса и ему захотелось узнать, с кем он имеет дело.

Меня зовут Трэвис Ленард. Мне двадцать лет. Всю свою недолгую жизнь я прожил в Зомби-квартале, и это плохая новость. А хорошая состоит в том, что в зомби я все-таки не превратился, и причина такого чуда кроется в моих далеких от здешней повседневности интересах. Вы, конечно же, помните, что Кристиан больше всего на свете любил читать, в особенности про вампиров. (Не могу перестать надеяться, что вы прочитали его опус). В этом увлечении таилось предзнаменование, определившее судьбу бедного мальчика, перевернувшее с ног на голову его жизнь и обрекшее на верную смерть.

Мое предзнаменование – это книги о магии. Они сформировали мои увлечения и мировоззрение; они же предсказали главную в моей жизни встречу. Вся моя жизнь подчинена магии, и, скорее всего, магия станет причиной моей смерти.

Но о смерти пока рано, только третья глава. Будет неинтересно, если все сразу умрут. Да и кто тогда расскажет эту историю? Так что продолжим о жизни. В частности, о моей. Не пугайтесь, я не буду сразу же выкладывать подробности всех двадцати лет. В этой главе я затрону главную тему, которую не подобает откладывать в долгий ящик. Я поведаю о месте магии в моей странной жизни, потому что она имеет непосредственное отношение к тому, о чем пойдет речь далее.

Итак, все самое судьбоносное началось в двенадцать лет. В один прекрасный день ко мне в руки попала книга, которая незамысловато называлась «МАГИЯ». Это был сборник статей и практических техник, написанный якобы одной могущественной целительницей, а, скорее уж, колдуньей. Впоследствии я узнал, что издательство, причастное к выпуску этого обширного руководства, постоянно штамповало подобные сборники, сочиняя статьи и собирая всевозможные обряды по интернету. И все это делалось ради низменной материальной выгоды, а не для того, чтобы нести волшебное слово в массы и помогать простым, не наделенным Даром, людям налаживать свою незатейливую, но такую проблемную жизнь.

Впрочем, последнее невозможно априори. Пользуясь случаем, раскрою небольшой секрет, который на самом деле и не секрет вовсе, если подойти к вопросу, вооружившись логикой, здравым смыслом и хотя бы самыми поверхностными знаниями. Когда я читал ту удивительную книгу, я свято верил, что завладел панацеей от всех бед. Ввиду своего юного возраста я опасался испробовать всё это на практике, но твердо знал, что через несколько лет обязательно возьмусь за дело и с помощью магии построю дивный новый мир. Однако, повзрослев, я понял, что все не так просто. Более солидные в данном вопросе источники постепенно сняли с меня розовые очки. В общем, суть в том, что нельзя просто так взять и начать колдовать. Такое времяпровождение не то что бы опасно – скорее, оно бессмысленно. Это как переливание из пустого в порожнее. Как ходьба в закрытом помещении с завязанными глазами. Как крик в пустой комнате. В пустом доме. В пустом городе. В пустой Вселенной.

Но Вселенная-то не пуста. Тонкие миры до отказа заполнены всевозможными обитателями.

А в чем суть магии? Вернее, в ком?

В тех, кто за ней стоит. В этих самых обитателях.

Не зная этого простого факта, невозможно продвинуться по скользкой колдовской стезе. Так что внемлите, дети мои.

Магия – это призыв и посыл. Если адресат не получит его, результата не будет.

Таким образом, любая магия – это обращение к высшим силам. Даже самые могущественные маги достаточно редко колдуют, так сказать, за свой счет. Их дар кроется в обретении помощника. В черной магии таковыми предстают выходцы из ада (да-да, будем называть вещи своими именами) и выходцы с того света (ведьмы кличут их покойниками либо ласково мертвяками).

Что касается магии белой, то тут все понятно – свои благие, но при этом не менее эгоистичные намерения ведуны воплощают в жизнь с помощью святых и ангелов.

Также нельзя не упомянуть о таком интересном и важном разделе магии, как язычество. Здесь ведущую роль играет территориальный вопрос – у каждого народа есть свои заговоры и ритуалы, обращенные к родовым богам.

Итак, я надеюсь, вы усвоили, что за каждый раздел магии отвечают соответствующие силы. Некоторые называет сие эгрегором, подразумевая дикую концентрацию энергии, приходящую в движение при проговаривании особых слов и исполнении определенных техник. Как бы то ни было, суть в том, что магические сущности простым смертным не подвластны. Им нет дела до их проблем и забот. Если, например, такой простой смертный залезет в такие дебри, как черная магия, максимум, чего он добьется, – это сумасшествие, да и то вряд ли. Скорее всего, на него никто не обратит своего драгоценного внимания. Ну, или какой-нибудь самый незанятой бесенок попугает во сне. В крайнем случае, прицепится мертвяк и будет пить жизненную силу. То есть из последствий – только негативные. Никто не станет осуществлять никому не нужные, кроме самого заказчика, желания. Ибо зачем? От настоящих колдунов и колдуний прок есть, там всегда взаимовыгода. А от простого человечишки, не обремененного способностями, – ничего. Он в их глазах – ноль без палочки.

Но в двенадцать лет я об этом не знал, как не знал и о корыстных издателях, и принял все за чистую монету. Я прочитал все статьи, ритуалы и заговоры до последней буквы. Эта не самая уникальная, но довольно специфическая информация изменила меня и мою жизнь.

Удивительно, как простая случайность может определить судьбу маленького человека, превратив его если не в героя, то хотя бы в помощника оного. Впрочем, я не верю в случайности. Рано или поздно магия, а точнее, те, кто за ней стоит, добрались бы до меня если не через ту книгу, то каким-либо другим путем. Как я уже упомянул, высшим силам нужны люди, способные развивать магию, обновлять эгрегор и поддерживать баланс добра и зла. Родовых колдунов не так уж много, чтобы эти сверхзадачи выполнялись в полной мере. Иногда нужны и люди с улицы. Свежая кровь.

И я был не против ею стать. Все произошло быстро и выглядело на тот момент совершенно естественно. Детский разум всегда открыт для волшебства и чудес. Я поверил всей душой и потом, даже обзаведясь изрядной долей скепсиса и критического взгляда на жизнь, не перестал верить.

До сих пор помню, как гулял во дворе и обнаружил книгу на скамейке. На темно-синей обложке было изображено привлекательное женское лицо, видимо, изображавшее ведьму, а сверху большими белыми буквами было выведено это притягательное слово «МАГИЯ». Я пролистал потрепанный томик с тонкими сероватыми страницами, почитал кое-что и, недолго думая, забрал домой, где удобно устроился с ним в своей комнате.

Книга была довольно толстая, и я читал и перечитывал ее на протяжении нескольких месяцев. Я погрешу против истины, если скажу, что она молниеносно перевернула мое сознание и я больше ни о чем не мог думать. Вовсе нет. Жизнь шла своим чередом. То были обычные будни совершенно обычного подростка. Тогда еще не было ни черной одежды, ни рок-музыки, ни прогулок по кладбищу. Уроки в школе, на которых я не слишком-то преуспевал, курение за гаражами с одноклассниками, вечно занятые и уставшие родители, которые озабочены лишь одним вопросом: сделал ли я домашнее задание? Озабочены настолько сильно, как будто от этого зависела их жизнь. Чтобы не лишиться карманных денег, приходилось это самое домашнее задание делать. Или хотя бы делать вид, что делаешь. Наверное, они все-таки желали мне добра, думая, что, если я получу знания, то смогу вырваться из Мертвого квартала и зажить той жизнью, о которой они сами только мечтали. Я же на тот момент мало думал о столь отдаленном будущем.

И вот из этой серой подростковой повседневности я повадился уходить в волшебный мир древних и не очень магических ритуалов. Справедливости ради стоит упомянуть, что в книге дали понять, что обычный человек вряд ли добьется больших успехов на магическом поприще, даже если сутками напролет будет практиковать все ритуалы подряд. В конце синего тома располагался Заговор на посвящение книги. А сие означало, что без него собранные здесь ритуалы – пустышка. Пока не подключишь прибор к сети, сколько на кнопки не нажимай, – не заработает. Но и этот заговор оказывался бессилен, если не совершить обряд превращения в колдуна или колдунью. Того самого превращения, которое сулило отклик высших сил.

Конечно, поначалу я воспринимал эти техники как красивые ритуалы, полные загадочности и особой колдовской атмосферы. Уже позднее, когда у меня появился ноутбук с интернетом и я начал изучать многочисленные сайты и форумы, я понял, что суть обряда посвящения в том, что происходит инициация и новоиспеченный колдун получает помощников, которые и будут откликаться на слова заговоров и исполнять его волю. Как я уже говорил, в качестве помощников выступает нечисть собственной персоной.

Опять же, если в дело прибыл человек с улицы, сколько бы магических книг и сайтов он ни проштудировал, сильного подручного ему никто не даст. К нему с радостью прибежит какая-нибудь мелкая сошка, которой наскучило обретаться без дела. Если же колдун родовой, то тут совсем другое дело. Силу ему вместе с помощником передает умирающая бабушка или находящийся на смертном одре дедушка. На родителях, как правило, природа отдыхает, а во внуках практикующие магию члены семьи часто чувствуют нужный потенциал.

К сожалению, в моей семье таких родственников не было. Вернее, и бабушки, и дедушки у меня есть, но передавать им, кроме сундуков с постельным бельем и сервизами, мне нечего. Поначалу я долго об этом сокрушался. Моя мечта стать великим колдуном разлетелась в пух и прах, разбившись о несокрушимую стену неподходящей наследственности.

Конечно, я мог бы провести инициацию самостоятельно, как тысячи других молодых и не очень людей, которые мечтают о том, чтобы обрести великий Дар и с его помощью изменить свою убогую жизнь. Именно в Даре я видел выход из жалкой реальности Мертвого квартала с его зомби-обитателями, а не в образовании, как мои родители. Но, будучи от природы перфекционистом, я не стал и пытаться. Начитавшись форумов, я сделал вывод, что у поступивших подобным образом мало что получается и большую часть своего времени они проводят на этих самых форумах, описывая свои неудачи. А неудачником я быть не хотел.

Посему я мечтал встретить настоящего родового колдуна. Причем, этот колдун должен был быть не только очень сильным, но и бездетным. На тех же интернет-порталах я узнал, что те немногочисленные родовые колдуны, которые эти пресловутые порталы и администрируют, чаще всего не состоят в серьезных отношениях с противоположным полом, дабы не отвлекаться от дела и не забивать голову такими ненужными предметами, как романтические чувства. Следовательно, у такого современного мага не должно быть ни детей, ни внуков, по крайней мере, официальных.

Попадись такой типичный администратор форума мне на пути, я бы убедил его, что лучше всего подхожу на роль преемника. Я ведь столько всего знаю. Да и чем черт не шутит (в прямом смысле) – раз уж я связался с магией, возможно, это не я ее выбрал, а она меня, потому что во мне заложен дремлющий до поры до времени дар. А обряд инициации сможет его активировать. Но обряд этот, я был уверен, должен провести практикующий маг. Самому ведь можно и дров наломать.

А пока я продолжал почитывать интернеты и книжицы в ожидании заветной встречи. Набирался, так сказать, знаний и теоретических основ, чтобы в дальнейшем поразить ими своего будущего наставника и начать применять их на практике под его чутким руководством. Но она все не наступала, эта встреча. Я начал терять терпение и понял, наконец, что под лежачий камень вода не течет. Я устроился на дурацкую работу для нормальных людей, где возможность повстречать кого-то из мира магии стремилась к нулю, но где платили деньги. Потихоньку я откладывал их, сам пока не зная на что. Четкий план у меня так и не успел сформироваться. Были смутные мысли о том, чтобы уехать в другой город и поискать волшебника там. Возможно, бесплатно мне никто не поможет, думал я, так что денег предстояло накопить прилично. Тогда я не знал, что судьба сведет меня не с волшебником, а с волшебницей, и мои планы резко изменятся.

Так чаще всего и бывает – когда ты принимаешь решение, призванное кардинально изменить твою жизнь, судьба подбрасывает тебе обстоятельства, которые переворачивают все вверх тормашками, и черное становится белым, а белое черным. Из душной тюрьмы, сдерживавшей мои устремления жить совершенно другой, свободной жизнью, Пурпурный Город превратился в дивный чертог, полный волшебства и чудес. Я понял, что магия повсюду, в каждом человеке, животном и травинке; что не нужно никуда ехать, чтобы обрести знания и силы. Не место красит человека. Человека красит любовь.

Глава 4

Ледцбор

«… он запротестовал, не приняв ни их мира, ни их законов, и попытался скрыться в сумеречных царствах, где, повинуясь волшебству, прежние видения и милые ему ассоциации соединялись, чтобы открыть перед ним новые горизонты».

Г. Ф. Лавкрафт «Серебряный ключ»

…Много тягостных минут провел я, размышляя о том, как лучше и понятнее рассказать эту запутанную историю. И по прошествии времени не могу понять я, где ее начало и где конец. Порой кажется, их нет вовсе, – настолько тесно произошедшие события переплетаются с другими, так или иначе с ними связанными. Как говорится, и концов не сыщешь. Именно поэтому мне так тяжело не перескакивать с одного на другое, не забегать вперед и не обрывать себя на полуслове. Я понимаю, мои любезные читатели, что тем самым усложняю вам жизнь задачу, а потому буду стараться впредь вести эту печальную повесть в как можно более линейной форме.

Пожалуй, начну воплощать это благое намерение прямо сейчас.

Как я уже говорил, история эта не моя. Ее непосредственным участником я стал год назад, когда повстречал Александрину. На тот момент за плечами нашей героини лежала недолгая, но весьма насыщенная событиями жизнь. Об этих-то событиях перво-наперво и следует упомянуть. Трудность в том, что знаю я о них лишь отчасти, хотя и из первых уст. Жаль, что во время общения с Алекс я не подозревал, что в недалеком будущем засяду за книгу. Как бы ни поразила меня ее личность, каким бы выдающимся не посчитал я ее жизненный путь, мне и в голову не приходило, что в скором времени я поспешу открыть в себе писательский талант и представить на суд читателей то немногое, что знаю.

Если бы я таки стал колдуном и смог погадать на свое будущее, все, конечно, сложилось бы иначе (и это касается не только книги). Всеми возможными способами я вытянул бы из моей немногословной героини как можно больше информации. Все, разумеется, ради вас, мои дорогие. Но вышло по-другому. Вышло так, что, зачарованный ее низким голосом, я не смел проронить ни слова. Я внимал ему, боясь пошевелиться. Боясь неосторожным взглядом или жестом прервать серебристую нить завораживавшей речи. Боясь дышать. В ее присутствии я боялся сам себя. Даже в те минуты, когда она молчала и, словно забыв, что я рядом, печально смотрела вдаль. Что уж говорить про редкие моменты, когда она рассказывала о себе…

…Так и вижу, как сижу с ней возле ярко полыхавшего камина. Чтобы не смущать ее назойливыми взглядами, я рассматриваю комнату. Три окна-фонаря на восточной стороне гостиной смотрят на меня будто с укором. За их трехстворчатыми стеклами, с которых теперь убраны решетки, завывает ветер. Солнце время от времени заглядывает в тонкое стекло окон-фонарей. Оно отбрасывает робкие лучи на бледное лицо Алекс, подсвечивая нежную кожу, добавляет золоченых отблесков в травянистую зелень глаз, играет озорными зайчиками в черных блестящих прядях. А потом, отвергнутое, умирает у ее ног в безжалостно пылающем огне.

И уже стремительно окрашивают небо пурпурные полосы. В комнате сгущаются дымные сумерки, и хозяйка включает несколько ламп. В содружестве с огнем они разгоняют тьму, и свет их мягок и нежен. Он способствует беседе самой задушевной и откровенной. В рассеянных отсветах лицо Александрины кажется таким уязвимым. Ее фигура выглядит совсем хрупкой в длинном зеленом свитере (если она и изменяла черному, то только с этим цветом). Заостренный подбородок тонет в объемном воротнике. Прямые волосы длинными прядями разметались по плечам. Впалые щеки окрашивает трогательный румянец. При виде его – таком редком госте на этом обычно белом лице – сердце сжимается от бесконечной нежности. Причина порозовевших щечек кроется на дне большой кружки с дымящимся кофе, куда добавлена капелька ликера (хотя, возможно, дело не только в этом). Я свою почти опустошил, и мне хочется еще. Но я не осмеливаюсь попросить, чтобы не прервать очарование этого вечера. Не спугнуть тени улыбки, осветившей это обычно серьезное лицо.

Если Алекс и упоминала о прошлом, то вскользь и случайно, но я ведь ловил каждое слово. Такие обрывки фраз в немалой степени помогли восстановить картину ее жизни. Кое-что я, признаться, додумал сам (тут читателю ничего не остается, как положиться на мои логику и проницательность).

После этого предисловия я могу, наконец, начать сначала. Итак, представьте Алекс в мрачноватой гостиной старинного дома. Огонь в камине искристыми тенями озаряет ее завороженное картинами прошлого лицо. В глазах – восторг и страсть. Она смотрит на неудержимое пламя, и, кажется, сама вот-вот в него превратится. Но вдруг она бросает случайный взгляд на вашего (и своего) покорного слугу, и теплое нежное чувство освещает ее прекрасный лик. Что это было? Благодарность? Симпатия? Любовь? Я не знаю до сих пор. От этого воспоминания сердце мое сжимается от тоски. Ведь я не сумел оправдать это незаслуженное тепло в ее глазах. Не сумел уберечь его хрупкий источник.

Ну а тогда мое сердце переполняли восторг, и сочувствие, и сострадание, и любовь…

До сих пор в голове моей звучит рассказ принцессы из мрачной сказки, которую принято рассказывать у камина в темный ненастный час. Но поначалу он не пугает. Он убаюкивает и делает нашу близость почти ощутимой, ведь первая история – это история о том, что дорого каждому человеку, что хранится в потайном уголке сердца. Это рассказ о доме, о Ледцборе.

Под этим странноватым названием следует понимать небольшой провинциальный городишко с населением около ста тысяч человек. Именно здесь появилась на свет Александрина Гейл. Город был основан каким-то предприимчивым князем в начале двенадцатого века. Претерпев нашествия и войны, революции и бунты, а также многочисленные пожары, он, как ни странно, уцелел, так и оставшись стоять на берегу реки под названием Фёра. Река эта пересекает один из холмов лесостепной возвышенности, которая определила его на редкость умеренный климат.

Несмотря на небольшие размеры, Ледцбор известен как развитый индустриальный город. Имеется десяток заводов и фабрик, занимающихся машиностроением, строительством, химической и пищевой промышленностью. Особенно процветает здесь горнодобывающее дело – в Ледцборе расположились целых четыре карьера с известняком. Но не все предприятия преуспевают: Алекс неизменно рассказывала об огромном заброшенном заводе, расположенном недалеко от ее дома. А жила она на окраине в небольшом многоквартирном сооружении характерного мышиного цвета. Окраина эта – один из самых больших и густонаселенных районов города. Именно поэтому там открыли грандиозный торговый центр, частично снеся и перестроя остановившее работу предприятие. Александрина находила забавным, что, несмотря на весь размах этого храма услуг и торговли, он так и не смог затмить собой блеклую заброшку, большая часть зданий которой таки уцелела. Строго и степенно выглядывает беспризорный серый исполин из-за пестрых, увешанных рекламой, стен. Гигантские ржавые трубы, мутно-пепельные бетонные блоки и слепые, зияющие тьмой, окна нерушимой линией сопровождают нарядный торговый центр и располагающийся на соседней улице гипермаркет. Так изящный благопристойный фасад таит порой самое неподходящее и отталкивающее содержимое. Это странное соседство выглядит диковато и вместе с тем иронично.

Если обогнуть торговый центр, двигаясь от окраины города к центру, на пути встретится еще один странный сосед – небольшой лесок. Лесные просторы и владения завода разделяет неприглядная бетонная стена. В этой самой исписанной граффити и неприличными словами стене есть небольшой зазор, который, словно временной портал, позволяет перемещаться из прекрасного и понятного мира природы в мир ржавого железа, битого стекла и неизвестного назначения конструкций, раскинувшихся на территории урбанистического декаданса. Этим своеобразным порталом пользуются время от времени подростки, которые не прочь провести время среди индустриальных заброшек и мрачных городских пейзажей. Впрочем, и лес, где березы и ели соседствуют с телеграфными столбами, настраивает на только на поэтический, но и на сталкеровский лад.

Алекс, конечно же, принадлежала к тому избранному меньшинству, кто знал о портале и использовал его по назначению. Вдоволь нагулявшись меж величавых деревьев, она пробиралась на запретную территорию заживо погребенного под своими собственными обломками предприятия. Одно небольшое здание загадочным образом оставалось открыто, и маленькая нарушительница вволю лазала по старым цехам, наполненным непонятными ржавыми агрегатами. Другие строения заперты на совесть, но именно в них царит такой хаос, как будто там пробежала толпа диких животных. Или толпа сталкеров. Один взгляд в маленькое окошко, причудливо окаймленное зазубринами разбитого стекла, внушал Александрине необъяснимый трепет. Ей казалось, что она заглядывает в какой-то параллельный мир, и вот-вот из кучи мусора или из-за толстого опорного столба выскочит неизвестное создание – порождение этого умершего индустриального гиганта – такое же деградировавшее и безумное…

Однако не только лес и мрачный завод слыли излюбленными местами моей всесторонне развитой героини. Ей были не чужды и культурные порывы. Благо, было где разгуляться, ведь Ледцбор более всего примечателен своей культурой. Там нашли пристанище более двух сотен памятников оной, причем, часть из них имеет региональное и даже национальное значение. Конечно, не все они дошли до наших дней в первозданном виде. Что-то заменили, что-то перестроили, что-то обнесли сайдингом.

В общем, Александрине было за что любить свой тихий городок. И пусть здесь никогда ничего не происходило – взгляд души мятежной и ищущей направлен в себя, а не во внешний мир, что, впрочем, весьма осложняет ее поиски. Декорации древнего города служат подходящим для них фоном. Хороша для этой благородной цели центральная часть, где сохранились старинные здания. Чаще это небольшие дома в два этажа, которые отличаются от унылых серых коробок современности самыми разными цветами. Здесь и чистая лазурь летнего неба, и приглушенный розовый, вызывающий ассоциации с пастилой, и нежная зелень, и лимонная пастель. Один взгляд на такие здания, хотя местами и изуродованные современными вывесками, уносил Алекс далеко в прошлое. Украшенные коваными резными балкончиками и белоснежной лепниной, словно завитками сливочного крема, эти аккуратные прямоугольники с маленькими, не ведающими пластика окошками, напоминали девушке пряничные домики, среди которых хотелось затеряться навсегда.

Эти чудесные здания окружают главную площадь Ледцбора и тянутся далеко на восток, где постепенно сменяются жилыми кирпичными домами. И пусть в вековых строениях расположились магазины, где продается вполне современный товар, на площади все также пропитано духом старины. На больших серых плитах обретаются неизменные стаи голубей. Именно они кажутся здесь подлинными хозяевами. Не обращая внимания на снующих туда-сюда прохожих, они важно толпятся своей большой дружной компанией, служа своеобразным символом этого места. Деревянные скамейки с коваными витиеватыми ножками, черные столбики фонарей и многоугольники пестрых клумб дополняют здешний пейзаж.

Далее речь пойдет о еще одном месте, где частенько можно было встретить нашу героиню, – самом загадочном и значимом в ее судьбе.