Шарфика не хватило, тогда она полезла в сундук и достала оттуда бордовую манишку с воротником, какие у нас детям зимой надевают, чтоб горло не мерзло. Силком натянула мне через голову и расправив складочки на груди с умилением произнесла:

– Совсем другое дело!

А то! В панталонах до колен, и воротнике до самых ушей, просто прелесть. Сексуальная снегурочка, иначе и не скажешь! Держись, мой старый дряхлый лорд, судьба твоя едет. Смотри не помри раньше времени от восторга, нам еще наследников с тобой шлепать. Фуууууу.

– Проследите, чтоб собранная была через десять минут у выхода! Нельзя заставлять ждать дорогих гостей! – пробасила настоятельница и скрылась за дверями, оставив меня на растерзание таких же фанатично восхищенных монахинь, принявшихся за меня с особым усердием, не забывая одаривать ценнейшими советами, как мне покорить старого лорда.

Мысленно изгаляясь на все лады по поводу предстоящего замужества, продолжала одеваться пол неусыпным контролем моих надсмотрщиц. Одна из них выдала мне колготы бежевые, вроде даже неношеные, шерстяные трико. Лохматенькие такие, из собачьей шерсти связанные. Короткую дубленочку, светло-бежевого цвета и меховую шапку а-ля папаха.

В принципе образ получился ничего такой, озорной, но на мой взгляд будущую невесту можно и посимпатичнее нарядить. Все-таки не хухры-мухры, а встреча с женихом ненаглядным.

И чем ближе эта встреча подкрадывалась, тем нервнее я становилась, все больше окунаясь в ощущение безысходной западни. Как мне избежать этой счастливой участи? Лучше бы посуду мыть пошла в какую-нибудь таверну, чем замуж за старого дряблого лорда!

Порефлексировать вдоволь о своей горькой судьбинушке мне не дали, и снова подхватив под белые рученьки, поволокли из комнаты, по коридорам, прямиком к центральным воротам. Где меня ждал какой-то мужик.

Молодой!

Я аж споткнулась от удивления. А где мой Старый Пенек, с которого мне придется труху и щепки стряхивать? А-а-а-а, это мой конвоир, что к муженьку ненаглядному повезет.

Не давая ни на миг остановиться, меня подвели к нему и поставили, с таким довольным видом, будто елку новогоднюю миру явили.

– Здрасте, – пробубнила растерянно, попробовав отступить, но сзади была нерушимая стена в виде объемного бюста Дуняхи, – вы мой транспортировщик в светлое будущее?

Он смотрел на меня сверху вниз, и я бы не сказала, что темные глаза светились от радости. Скорее в них сквозило легкое пренебрежение с нотками раздражения.

– Других вариантов нет? – обратился к настоятельнице, по-видимому, найдя созерцание моих красот чрезвычайно скучным.

Я, конечно же, моментально оскорбилась. Кто это вообще такой? Что за царь горы? Других вариантов нет?! Чем тебе вариант не угодил? Миниатюрная девочка с огромными глазами! И это ты еще грудь мою не видел!

Впрочем, и не увидишь! В конце концов я старому лорду предназначена, а не какому-то хлыщу, который будет моей перевозкой из пункта А в пункт Б заниматься. Недовольно надув губы, смерила его высокомерным взглядом. Что я тут буду из-за всяких левых мужиков расстраиваться? Да никогда!

Хотя мужик, конечно, красивый. Темноволосый, темнобровый, темноглазый. Выше меня на две головы, косая сажень в плечах. Украдкой на руки его посмотрела. Пальцы длинные, крепкие, и кулак такой, что мама не горюй.

Пожалуй, он бы мог мне понравится, если бы при виде его зубы от раздражения не сводило.

– Да вы что! – заохала настоятельница, видать перепугавшись, что я этого типа сейчас настрою против себя, и он откажется увозить меня из монастыря, – Перерожденная. Только прибыла.

Темный взгляд снова обратился ко мне, скользнув без особого интереса по лицу.

– Торн, она идеальна!

– Я заметил, – хмыкнул он, – и, судя по всему, память сохранилась?

Настоятельница покраснела, смялась, опустив глаза. Похоже, эта престарелая авантюристка хотела утаить факт наличия памяти от представителей жениха.

– Ну… – замялась она, переступая с ноги на ногу, – да. Есть немного.

– Немного? – темные брови цинично изогнулась, после чего он впервые обратился ко мне напрямую, – как тебя зовут?

– Света, – ответила по привычке, тут же охнув, когда почувствовала щипок за мягкое место.

– Тисса! Ее зовут Тисса! – поспешила встрять настоятельница, – Вейлатисс.

– Угу. Я так и понял, – нахмурился этот тип и снова обратился ко мне, – скажи-ка мне, Тисса, или Света, что ты помнишь из предыдущей жизни?

– Да почти ничего, отблески, – начала было Дуся, но Торн ее бесцеремонно осадил:

– Я не с тобой говорю.

Настоятельница сникла под его взглядом, и я почувствовала какое-то гаденькое удовлетворение.

– Ну, так что? – снова вопрос ко мне, – что ты помнишь?

Смерила Дульсинею злорадным взглядом, растянула губы в хищной усмешке и нежно пропела:

– Все-е-е-е-е-е.

Торн с минуту смотрел на меня, не отрываясь, потом устало потер переносицу и раздраженно выдал, качая головой:

– Повезло, так повезло. Мойрисс будет просто счастлив! Получив такую…

– А то! – с готовность кивнула, – я вообще женщина-сказка, женщина-мечта. Осчастливлю всех, до кого дотянусь.

Снова щипок за задницу, в этот раз настоятельница хорошо так провернула через платье, шерстяные портки и панталоны с рюшами. Синяк на полбулки будет! Недовольно посмотрела на ее румяную, пышущую праведным гневом физиономию.

– Ну, что? Вы ее забираете? – жалостливо спросила Дульсинея, заискивающе глядя на Торна.

Тот, покачав головой, развел руками:

– А куда деваться? – достал из-за пазухи мешок, увесистый такой, звенящий. Судя по всему, с золотом, и передал его в дрожащие от волнения руки настоятельницы. Потом достал бусы красные, на фоне идущего снега капли крови напоминающие, и шагнул ко мне.

Я попыталась увернуться, почему-то подумав, что он решил меня слегка придушить, дабы хлопот в дороге не доставляла. Но он ловко поймал, одним движением накинул эти бусики мне на шею и застегнул, а потом бесцеремонно затолкал их за воротник. Когда холодный камень коснулся кожи, непроизвольно вздрогнула, а он, глумливо улыбнувшись, произнес:

– Подарочек от жениха!

– Не стоило, – осторожно высвободилась из его рук, потирая локоть, который он сжал так, что наверняка синяки останутся.

– Все, поехали. Времени нет, – обернувшись, сделал жест рукой, и из-под навеса нам вывели двух лошадей. Высокого гнедого жеребца и мохноногую пегую кобылку.

Не скажу, что прощание с монастырем вышло трепетным. Торн водрузил меня на лошадь, буркнул: "следуй за мной", и направился прочь, а монахини даже ручкой мне не помахали. Их больше интересовало содержимое мешочка, что им за меня передали.

Зато, когда мы выехали за ворота, мое настроение быстро пошло кверху. Если из монастыря сбежать не вышло, то уж теперь я точно найду шанс улизнуть.

ГЛАВА 3

В течение дня я была сама покладистость. Просто мисс Послушание. Покорно ехала за своим немногословным конвоиром, не предпринимая никаких попыток к побегу.

Ибо смысла в этом не было. Моя кобылка мохнонога и нетороплива, а его жеребец силен и быстр. Нагонит в два прыжка, так что не стоит и дергаться. Поэтому я просто ехала вперед, изображая вселенское смирение, а сама только глазками по сторонам водила, пытаясь найти выход из этой ситуации. За день мы проехали мимо нескольких крупных деревень и целой россыпи поселений поменьше, придерживаясь широкого утоптанного тракта. Так что в принципе, если все-таки удастся сбежать – не пропаду, плотность населения здесь высокая, найду, где пристроиться. Осталось дело за малым. Сбежать.

Хоть Торн и не смотрел в мою сторону, но внутреннее чутье подсказывало, что такие как он всегда начеку, всегда готовы к непредвиденным трудностям. Поэтому надо подождать, выбрать момент, когда его бдительность заснет, и уже тогда можно бежать.

Как мне показалась, такого состояния мы достигли к вечеру, когда усиливающаяся снежная метель пригнала нас к небольшому домику-ночлежке для путников. Мой сопровождающий, справедливо решив, что толку от меня маловато, завел меня внутрь убого жилища, а сам пошел конями заниматься – повел их в специальный сарай. Чтобы расседлать, накормить, почистить. Этим я и решила воспользоваться, потихоньку выскользнув на улицу. Обошла домик с другой стороны и по узкой тропке припустила со всех ног обратно, не сдерживая победной улыбки. До ближайшей деревеньки примерно час пути, ничего, справлюсь, главное, что своего сопровождающего с носом оставила.

Ой, наивнааяяяяяя.

Спустя минут пять я почувствовала легкий дискомфорт. Давление в области шеи. Сначала не поняла, что это такое. Стала дубленку расстегивать, воротник тянуть. Бесполезно. Давление только возрастало, постепенно начиная душить. И тут до меня дошло. Бусы! Эти поганые красные бусы, которые Торн предусмотрительно на меня накинул, наверное, еще тогда сообразив, что попытаюсь сбежать.

Скотина!

Упрямо шла вперед, пытаясь игнорировать петлю на шее. Ну уж не задушит же он меня на самом деле? Я живая нужна, здоровая!

Бусы тем временем стягивались все сильнее, равнодушно впиваясь в кожу.

Шаг, еще шаг. Удавка хладнокровно сжимает горло. Еще шаг и перед глазами красные круги. Уже не понимаю что, где. Снег метет в лицо, слепит и без того мутный взгляд. В висках нарастает шум, пульсация, кажется, голова сейчас лопнет.

Катастрофически не хватает воздуха. Ловлю его с хрипами, открытым ртом, но не могу надышаться.

Трясущимися руками тяну воротник, нащупываю проклятые бусы, что сжимаются вокруг шеи все сильнее и дергаю изо всей мочи.

Бесполезно! Не знаю, из чего они сделаны, но мне не по силам их разорвать.

Хрипя, падаю на колени, тотчас утопая в снегу. Он лезет в рот, за шиворот, залепляет глаза.

Боже! Я все-таки умру из-за него! Второй раз меня точно никто не спасет, и в Распределительную не пустит!

Пальцы немеют, а сознание медленно начинает уплывать. Все, конец. Добегалась.

И в этот миг удавка на шее ослабевает, отпускает. Бусы, что секунду назад безжалостно впивались в горло, податливо обмякли.

С кашлем, стонами, хрипами, развернулась на спину, пытаясь отдышаться. Легкие горели, будто в груди пожар, из глаз – слезы ручьем.

– Ну, как? Не получилось? – раздался ласковый голос.

Вздрогнув, приоткрыла один глаз. Рядом со мной на корточках сидел Торн, и так участливо улыбался, что захотелось ему по морде съездить. Изо всех сил. И плевать, что после такого он бы меня прибил.

– Ты…

– Что, никак? Побег не удался? – продолжал глумиться надо мной.

– Я чуть не задохнулась! Из-за тебя!

– Да ты что? – изумленно округлил глаза, дескать впервые слышу.

– Из-за бус этих поганых, что ты на меня навесил.

– Извини, традиции, – с показным сожалением развел руками, – Против них не попрешь. Подарок от жениха – это святое. Я только забыл сказать, что бежать с ним не стоит. Может быть… неприятно.

– Фигня, а не подарок! – прохрипела себе под нос, пытаясь встать. Но ничего не получалось: филейная часть провалилась глубоко в снег, и сколько бы я не возилась, лишь глубже в него закапывалась. Обессиленно откинулась обратно, разметав руки в стороны, – все, я остаюсь здесь. Околею и умру. Тебе на зло! И тебя за это на кол посадят!

Торн рассмеялся:

– Интересно, кто?

– Не прикидывайся дураком! Старый лорд Мойрисс, которому ты везешь меня в жены!

Он хмыкнул:

– И думаешь, если я тебя не довезу, то меня ожидает кол?

– Да! Толстый такой, с заусенцами!

– С чего бы это? Думаешь, ты такая ценная?

– Уверена! Лорды ваши только с Перерожденными детей делать умеют! И судя по тому, что Мойриссу этому до старости так и не досталась "принцесса", у вас тут очередь на подходящих женщин. Я все знаю! В монастыре все объяснили! Так что да. Я – ценная! И кол тебе точно будет обеспечен, если меня потеряешь!

Теперь Торн хмурился:

– Они слишком много болтают! – недовольно проворчал он, и рывком выдернул меня из сугроба, поставив на ноги.

Дошло, что простудиться могу? И за это тоже достанется ему? В этот момент мне почти захотелось слечь с температурой и разыграть смертельно больную. Вот тогда бы он побегал, посуетился, а я бы поиздевалась!

Он легонько подтолкнул меня в обратном направлении, к домушке, что сиротливо маячила в сумраке. Черт, я думала, что убежала гораздо дальше! А тут всего метров пятьсот!

– Все, спать пошли. Завтра подъем на заре!

– И долго нам еще бродить по снежным лесам? – недовольно поежилась от холода.

– Два дня. Завтра переночуем в маленьком городке, а послезавтра к вечеру на место прибудем, – вполне мирно пояснил он, осознав, что у него действительно могут быть проблемы, если со мной что-то случится. Так-то! Нахал!

Мы прошли в сторожку, где в камине полыхал жаркий огонь, к которому я тут же протянула руки, пытаясь согреться.

Торн из походной сумки достал сверток, в котором обнаружилось вяленое мясо и хлеб. На покосившейся полке нашел чайник, специально оставленный для таких вот невезучих путников, попавших с снежную бурю. Набрав снега, растопил его на огне и заварил вполне себе приличный чай.

Согревшись и наевшись, я забралась на кушетку, что сиротливо приютилась в углу, обмоталась ветхим одеялом по самые уши и, отвернувшись спиной к Торну, проворчала:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – монотонно отозвался он, устроившись в старом кресле у камина.

***

Мне снился сон. Я бежала по снегу, почти голая. В одних панталонах с рюшами, а за мной вприпрыжку несся старый, но очень прыткий длиннобородый дед, местами очень напоминающий Гендальфа. Только из одежды на нем кроме бороды ничего не было.

Он бежал за мной, приговаривая:

– Сейчас как догоню, женушка моя ненаглядная! Как завалю на снежок свеженький, ух и покувыркаемся! Узнаешь, что такое сила мужская.

И коленочки старенькие, радикулитные, так бодренько: щелк, щелк, щелк.

Бегу, что есть мочи, а кажется, будто на месте топчусь. Он меня нагоняет, хватает за руку, прижимая к телу своему худосочному, и я просыпаюсь с диким воплем, отбиваясь от своего сновидения, попутно путаясь в одеяле и бездарно сваливаясь с койки.

Лежу на полу, безумным взглядом мечась по потолку и пытаясь перевести дух от ужаса. Тут в поле зрения попадает Торн. Подойдя ближе, встал надо мной, уперев руки в бока, и глядя сверху вниз.

– Что опять стряслось?

– Сон, – прохрипела, прикрывая лицо ладонями, – я видела жуткий сон.

Ничего не сказав, покачал головой, и отошел в сторону.

– Ты всегда такая нервная?

– Нет, – проворчала, поднимаясь на ноги, – только в последнее время. Предсвадебный мандраж, блин!

– Здорово, – хмыкнул он, – если нужно – удобства за домом. Приводи себя в порядок, и выезжаем. Путь предстоит не близкий.

***

За весь день мы почти не разговаривали. Так только, по мелочам, обмолвились парой слов во время привала. На этом наше общение закончилось, но я и не против была. После ночного кошмара все мои мысли были сконцентрированы на том, как избежать свадьбы. Побег, ясное дело, больше не рассматривался. Проклятые бусики тут же задушат.

Значит, надо сделать что-то такое, после чего старый лорд сам откажется на мне жениться. Может притвориться безумной? Начать дико орать и слюни пускать? Вдруг не поверит? Или поверит, но упечет меня в местный дурдом. Очень сомневаюсь, что у них тут VIP палаты есть. А может, наоборот в восторге будет, сядет рядом и подвывать начнет.

Нет. Нужно что-то другое. После чего он бы выгнал меня сам. Можно даже с позором. Мне не жалко.

Вот только что? Идей у меня не было.

…До того самого момента, как мы, уже в сумерках, приехали в маленький, нарядно подсвеченный уличными факелами городок.

Три улицы в два ряда. Двухэтажные домики, в каждом из которых в окнах призывно горит свет, как бы нашептывая: «здесь уютно, здесь тепло».

– Постоялый двор в конце улицы, – пояснил Торн, видать заметив, как грустно и жадно я вглядываюсь в чужие окна.

– Хорошо, – чуть улыбнулась, – там тепло?

– Тепло, уютно, и даже неплохо кормят, – пошутил он, ироничным взглядом скользнув по моей скукоженной фигурке.

– Жду не дождусь!

Вскоре мы вывернули к большому деревянному дому. Широкое крыльцо с массивными перилами казалось таким добротным. Да и весь дом массивный, солидный, не то, что другой, стоящий напротив, который почему-то настойчиво притягивал к себе взгляд.

Какой-то узенький, тоненький, три ступеньки вели к неприметной двери, по обе стороны от которой скудно горели масляные лампы, с подрагивающим на ветру пламенем. Все окна занавешены, но сквозь плотные шторы пробивался свет, а еще слышались голоса, смех, музыка.

– Что это за место? – кивнула в сторону странного дома.

– Тебе этого лучше ее знать. Это не для маленьких девочек, – усмехнулся Торн, поднимаясь по ступеням.

– Бордель, что ли? – хмыкнула себе под нос, но он услыхал и милостиво пояснил:

– Он самый.

Прелесть какая!

В таверне Торн снял два раздельных номера, чему я была неимоверно рада. Мне нужно было побыть одной, подумать, и наконец решить, что делать дальше.

Мы с ним поужинали внизу, пристроившись за небольшим столиком в дальнем углу зала. Когда принесли большие горячие порции, я чуть слюнями от восторга не захлебнулась! Боже, я никогда не думала, что простое тушеное мясо может быть таким вкусным, а горячий грог таким умиротворяюще-расслабляющим! Блаженство!

Сытая, довольная обратилась к своему спутнику.

– Можешь мне дать денег? – спросила у него напрямую.

– Зачем? – посмотрел на меня исподлобья, – если что-то хочешь заказать – заказывай.

– Нет. Ты не понял. Я именно денег хочу. Ваших! В монастыре ни одной монетки не видела. Страсть как интересно посмотреть.

Торн еще раз посмотрел на меня своими пронзительными темными глазами, и извлек из кармана несколько монет.

– Это ятис, самая маленькая монетка, – выложил передо мной кругляшок из меди, на котором с одной стороны единичка была выбита, а с другой чей-то грозный лик. Потом еще несколько монет, достоинством по три, пять, десять и пятьдесят ятисов.

Я их увлеченно рассматривала, непроизвольно пытаясь перевести на наши деньги.

– Это серебряный сорион. В нем – сто ятисов.

Серебряная монетка мне понравилась больше. Ничьей физиономии на ней не было, только олень с большими развесистыми рогами. На монетке в десять сорионов красовался медведь, а в пятьдесят – росомаха.

В последнюю очередь он выложил передо мной золото.

– Алтим.

Чуть тусклая золотая кругляшка, с полумесяцем.

В общем все монетки (а в особенности золотушка) мне очень понравились, и я попыталась незаметно сгрести их в кучку, чтобы потом так же незаметно убрать в карман.

Торн, естественно, мои неумелые махинации заметил.

– Зачем тебе деньги? – поинтересовался, подперев щеку рукой и рассматривая меня, как чудную зверюшку.

– Во-первых, для коллекции. А во-вторых, у меня в этом мире ничего нет. Вообще. Я чувствую себя неуютно! Вот если ты сейчас внезапно откинешься, то я останусь одна, нищая, в странном месте.

– Я не откинусь, – хмыкнул он.

– Ну, а вдруг! Кто тебя знает! Мне нужно хоть что-то для подстраховки.

– Ладно, забирай, – милостиво разрешил Торн, – только сильно на них не разгуляешься. Даже лошадь не купишь, чтоб добраться до замка.

– Ничего страшного, – пробубнила, сосредоточенно складывая денежки в кармашек, – главное, что они есть.

Спустя некоторое время, я распрощалась с Торном, заявив, что хочу спать, и отправилась к себе в номер, а он решил остаться внизу, присоединиться к шумной компании за соседним столом.

Ну и правильно. Отдыхай, расслабляйся. Главное, обо мне забудь, хоть ненадолго. Я теперь девушка состоятельная, наличностью обзавелась. И пусть на коня не хватит, но вот на мужика в борделе напротив, думаю, в самый раз.