Скоровские истории

«Ты просто устала»

Эта печальная история произошла в начале нулевых годов. Работала в нашей больнице одна женщина. Звали её Натальей. Была она врачом-урологом. Вела приём в поликлинике, вела несколько палат урологических больных в хирургическом отделении и брала дежурства ночные или суточные в приёмном отделении больницы в качестве терапевта. А так как была Наталья безотказной и всем шла навстречу, то она постоянно работала. Иногда в месяц часов отрабатывала на две ставки. Ну должен же кто-то «график закрывать». А ещё у неё был дом, дочь-студентка и сад. И обо всех ей надо было заботиться, кроме как о себе самой.

Однажды Наталья почувствовала ухудшение самочувствия: появились слабость, одышка, подкашливание. Обратилась она к терапевту в соседний кабинет за советом, не как пациентка, а как коллега. Коллега ей и сказала, что работать надо поменьше и похудеть немного не помешало бы. Тогда, мол, легче будет. «Но если хочешь, то дам больничный». Она не хотела на больничный: неудобно как-то, да и подводить коллектив не хотелось бы. На следующий день слабость усилилась. И обратилась тогда женщина к начмеду. Когда-то они вместе учились, а теперь он стал начальником. Но ранее он длительное время работал на скорой. Начмед осмотрел Наталью, измерил давление:

– Низковато. Но ты же у нас всегда гипотоником была?

Наталья согласилась. Послушал лёгкие – всё нормально. Горло красновато немного и температура 37,1.

– Ты просто устала. Да и заболевать начинаешь. Иди-ка на больничный.

Позвонил одному из терапевтов в кабинет и отправил туда Наталью. Наталье выписали лист нетрудоспособности и отправили домой чуть ли не силком. Через день дочь вызвала скорую помощь. У мамы резко упало давление, усилилась одышка, при кашле стала появляться боль в груди. Увезли Наталью в приёмное отделение с диагнозом «пневмония». В то время при пневмонии на догоспитальном этапе ЭКГ не делали ещё. В приёмнике сделали рентген грудной клетки и ЭКГ. И тогда предположили, что это, возможно, тромбоэмболия лёгочной артерии. Госпитализировали в реанимацию. В ту же ночь Наталья умерла. Вскрытие подтвердило диагноз: «тромбоэмболия лёгочной артерии». Хоронило Наталью большое количество людей – коллег и благодарных пациентов. Очень уж хорошим и безотказным человеком Наталья была.

Массажное кресло и варикоз.

А эта история произошла в этом году. Женщина, давно уже немолодая, страдала от варикозного расширения вен. Несколько раз лечила тромбофлебит глубоких вен нижних конечностей. Но за собой она следить не забывала – регулярно посещала один салон красоты. Однажды она записалась на приём к косметологу, но пришла на процедуры слишком рано. В приёмной салона стояло массажное кресло. Ожидая, пока освободится мастер, женщина решила воспользоваться этим креслом. Во время массажа женщине стало плохо: она начала задыхаться, посинела, схватилась за грудь и потеряла сознание. Вызвали скорую помощь. С диагнозом ТЭЛА пациентка была доставлена в ближайшую больницу, где и скончалась, не приходя в сознание, через несколько часов. Ничего не смогли сделать. Массивная ТЭЛА была спровоцирована массажем ног. Кресло сдавливает и опускает ноги. В результате этого тромбы от стенок больных сосудов оторвались и, следуя току крови, попали в лёгочную артерию, закупорив её.

Нос (Гоголь здесь ни при чём).

Не так давно мне задали вопрос: надо ли шить раны, расположенные на лице? Я ответила, что всё зависит от того, какая это рана. И пообещала рассказать одну историю. Вот выполняю обещание.

Катя. С ней мы учились в одной школе, но в разных классах. Увиделись случайно, когда нам было примерно по 25-26 лет. Поперек её носа хорошо был виден шрам со следами от ниток, с такими маленькими отметинами вдоль шрама. Со временем шрам стал менее заметен, но тогда он грубо выделялся на молодом девичьем лице. Естественно, я спросила, откуда такая «красота»?

Она рассказала, что в прошлом году ездила с друзьями на дачу в баньку и на шашлыки. Как водится, был не только шашлык, но и водочка. Наклюкавшись, Катя пошла по участку гулять, ягодки кушать. Поев малины, возвращалась девушка обратно и увидела, что на крыльце бани сидит подружка со своим парнем.

– Сидят оба голые. Я на них загляделась и упала. Ударилась лицом обо что-то. Расстроилась и пошла спать в домик.

Проснулась через пару часов от боли в области носа. Посмотрела в зеркало и «обалдела». Поперёк носа была большая рана, кончик носа провисал вниз. Хорошо, что хозяин машины, на которой компания приехала, был трезв. Отвёз он Катю в больницу. Там и наложили швы. Сказали:

– Накопишь деньги – пластику сделаешь.

Денег на пластического хирурга Катя так и не накопила. Шрам остался на всю оставшуюся жизнь. Пока слушала Катю, вспомнила историю о травме носа у другого моего знакомого. Кате я её рассказывать не стала, но вам о ней поведаю.

Лёха. Постоянно по пьянке находит приключения на свою задницу. Однажды, будучи пьяным, упал на улице лицом вниз. И прямо на какую-то железяку. Поднялся. Кровь из носа течёт, а кончик носа висит на кожном лоскуте. Прижав указательным пальцем кончик носа, пошёл в приёмный покой. Лёха – товарищ любопытный и общительный. В приёмном покое медсестра сказала:

– Доктор сейчас в перевязочной. Освободится – придёт. Жди.

На вопрос: «А что он будет мне делать?» – медсестра пошутила:

– Обрежет он тебе его и на помойку выбросит. Зачем тебе нос? Ты и так красивый.

Обиделся Лёха на медсестру, да и за нос свой испугался. А вдруг, действительно, обрежут? И ушёл домой. Дома мама Лёхе обмыла перекисью водорода нос и приклеила кончик носа к основанию лейкопластырем. Неделю Лёха из дома не выходил и пластырь не снимал. А когда пластырь снял, оказалось, что нос прирос. Потом ещё пару недель Лёха нос свой берёг: боялся, что отвалится. Но вскоре всё забылось. Через год на месте травмы виднелась только тоненькая белая полоска шрама.

Вот и думай теперь: «Шить или не шить?» – вот в чём вопрос.

Два товарища.

Жили-были два товарища. Оба уже побывали «в местах не столь отдалённых». Возможно, что не один раз. «Отдыхали» они с друзьями. Естественно, что, кроме закуски, было много водки и разговоров. Во время застолья возник между товарищами спор, который перерос в ссору. А где ссора – там и драка. Схватились за ножи. Суть спора не знаю. Знаю, что кто-то не «по понятиям» поступил. Товарищи на ножичках бьются. А кто-то из окружающих в полицию да на скорую звонит. Подойти ближе опасаются. Когда диспетчер приняла вызов, она позвонила и в дежурную часть. По телефону сообщили, что полиция в курсе событий и патрульная машина выехала. Правда, не уточнили откуда она выехала и куда.

Ножевое ранение – повод, не терпящий отлагательств. Естественно, что бригада скорой тут же выехала на адрес. Благо дело, была одна свободная бригада. На месте происшествия полицейских не было. Но там же «ножевое». Ждать нельзя. Поднялись в квартиру. В комнате бардак: переломанная мебель, перевернутый стол, еда на полу, битая посуда повсюду. Бойцы уже малость успокоились. Стояли в разных концах комнаты и вяло переругивались. Порезы были преимущественно на руках, немного на грудной клетке у одного из товарищей. Ни одного проникающего ранения. Пока фельдшеры осматривали «бойцов» и оказывали им помощь, связались с диспетчером. Полиции нет, пострадавших надо везти в приёмное отделение. Так-то оба ходячие, но они только что друг друга ножиками тыкали. Что делать? Свободных бригад нет, а ждать нельзя. Диспетчер предложила:

– Может, придумаете что-нибудь, а?

Бригада на свой страх и риск решила везти товарищей совместно. Предварительно взяли с мужиков обещание, что в машине они не будут драку устраивать. «Бойцы» пообещали: «Зуб даю!». Поехали.

Привезли в приёмное отделение. В приёмном отделении находились ещё два пациента – ожидали терапевта. «Терапевт занят, но скоро будет». Травматолог на операции: полчаса назад привезли с ДТП пострадавшего со сложным переломом. «Пусть ожидают». Скоровики объясняют ситуацию. Ещё раз звонят в полицию и сообщают, что пострадавшие доставлены в больницу. Дежурный обещает, что вот-вот подъедет полицейский наряд. Скорая уезжает.

Не прошло и пяти минут, как драка между двумя товарищами вспыхнула снова. Оказалось, что мужики прихватили ножики с собой. Началась поножовщина. Два других больных пулей вылетели из приёмного отделения. Кстати, они потом так и не вернулись. Видимо, решили сходить на следующий день к терапевту сами. Медсёстры закрылись в своей комнате. Охранник ЧОПа, который дежурил в больнице, куда-то убежал. Его потом с трудом отыскали в каком-то отдалённом кабинете. Медсёстры нажимали на «тревожную кнопку», звонили в полицию и ЧОП, ругались с полицией. Дежурный отвечал, что наряд на вызове, в ЧОП говорили, что люди на «сработке».

Когда приехала полиция, всё было закончено. «Бойцы» уже лежали на полу. Они были живы, но не могли стоять. У обоих проникающие ранения грудной клетки и живота. Подтянулись травматологи и хирурги. Развезли товарищей по разным операционным. Медсёстры и санитарка приёмного покоя отправились отмывать помещение приёмного отделения от крови. Кровь была повсюду. Даже на потолке.

Я работала в эту смену, но к событиям этим не имела отношения. Всё записано со слов медперсонала нашей больницы.

Ещё один «солнечный зайчик».

Нужно, чтобы каждый день, будь он даже серым и пасмурным, случалось что-нибудь прекрасное. Вечером я часто спрашиваю себя: что прекрасного было у тебя сегодня? И должен заметить: каким бы тягостным ни был день, всё же маленький солнечный зайчик всегда показывается.

© Эрих Мария Ремарк «Приют Грез»

Прочитав эти слова когда-то давно, я удивилась: почему я-то так не делаю? Многие люди, ложась спать, мысленно прогоняют через себя события дня, чаще всего концентрируясь на проблемах. А потом уснуть не могут: все думают, как можно было поступить по-другому или что надо было сказать, как правильно ответить. Но намного лучше – перебирать события дня минувшего в поисках прекрасного, этих «солнечных зайчиков» нашей жизни, чем сосредотачиваться на плохом.

Я приняла к сведению новую информацию и стала вовсю ею пользоваться. Сначала я перед сном перебирала дневных «солнечных зайчиков», а потом стала их специально выискивать среди белого дня, чтобы потом, вечером или перед сном, перебирать свои «сокровища». И жизнь моя стала намного светлее и радостнее. Ведь утром я встаю и знаю, что, что бы ни случилось, как бы ни прошел день, а солнечных зайчиков в нём будет много.

Конечно, иногда трудно бывает их найти, когда на улице дождь уже который день, и то тут, то там слышишь: «Надо было рис сеять, а не картофель садить»; когда ты работаешь одна в бригаде, но выполняешь работу за двоих (хорошо, что после 16 часов врач в бригаду придёт); когда с самого утра вызовы из серии «необоснованных»: вызывают с консультативной целью, где на вопрос: «Почему не вызвали участкового терапевта (педиатра)?» – отвечают: «Так вызвали тоже, но решили и вас вызвать, а то когда ещё терапевт (педиатр) придёт?»; когда пер- вый «обоснованный» вызов, т.е. вызов, где без скорой помощи не обойтись, поступил в шестом часу вечера, а до этого ты – консультант и бесплатный таксист; когда по несколько часов ездишь на «посмотреть», не заезжая на базу, и по приезде бегом бежишь до туалета (и нет – я не буду на адресах ходить в туалет); когда приезжаешь «в помощь» коллеге, которая старше тебя лет на десять, видишь грубейшую ошибку в терапии (не буду говорить какую, а то у знающих людей мозг взорвётся), и так хочется высказать, что ты думаешь по этому поводу, но молчишь, потому что нельзя при посторонних; когда видишь пожилых людей в запущенном состоянии здоровья, знаешь, что эти состояния достигаются отсутствием лечения в несколько недель, если не месяцев, и слышишь: «Это только третий день так», понимаешь, что только третий день, как заметили, но ещё три дня чего-то ждали. И так далее… Очень бывает трудно найти хорошее, но я стараюсь.

Сегодня утром на последнем вызове одного такого «солнечного зайчика» увидела. В седьмом часу утра поступил вызов: по улице ходит полураздетая бабушка. Адреса точного нет, но называют, между какими домами она находится: возле Сбербанка. Подъезжаем. Бабушки нет, но к машине подходит молодой мужчина, одетый в форму охранника. Говорит:

– Я её занёс в банк.

На наш вопрос: «В смысле?» – отвечает: «Пойдёмте. Там всё поймёте».

В этом филиале сбербанка есть помещение, в котором расположены банкоматы. Оно открыто круглосуточно. Вот в этом помещении и находилась пациентка. Пожилая женщина 79 лет. Одета в свитер, трусики, носки и один тапочек. На плечи накинута куртка, которую ей дала женщина, выгуливавшая неподалёку собаку. Ноги и попа у бабушки грязные, видимо, на земле сидела. Пациентка называет свои данные, но в пространстве и времени совершенно не ориентируется. Типичная «поте- ряшка». К сожалению, такое с пожилыми людьми случается, когда они уходят из дома и теряются. Некоторые не помнят даже своих имён. Наверное, многие видели объявления, в которых разыскиваются пожилые люди.

Надо увозить. Врач говорит:

– Как же мы её сейчас поведём? Она босиком почти, а кругом лужи.

Охранник отвечает:

– Как принёс, так и отнесу.

Берёт бабушку на руки и несёт. Я бегу впереди – двери открываю. Донёс он её до машины и поставил внутрь. Говорит:

– Она вся грязная. Не испачкает вам машину?

Отвечаю, что ничего страшного. Машину и помыть можно. Пациентка была доставлена в приёмное отделение больницы и сдана с рук на руки терапевту. Сообщено в полицию. Едем домой, обсуждаем ситуацию. Я восхищаюсь охранником. Врач говорит, что ничего такого: бабушка-то лёгкая, а парень крепкий, мол, не так уж и тяжело ему было. Я же возражаю: мало кто стал бы так носиться с чужой бабушкой. Со своими-то не возятся, а он к посторонней женщине не только скорую вызвал, завёл в помещение, чтобы она не мёрзла. Он её, грязную, на руках то в отделение, то в машину носил. Никто его не просил об этом. Из жалости и сочувствия к пожилому человеку. Просто мужчина хорошим человеком оказался.

Теперь этот охранник попал в список моих «солнечных зайчиков». Сейчас пишу и улыбаюсь.

«Сердце ещё не выросло».

Середина нулевых. Работали по одному медику на бригаду, кроме первой бригады, где врачу ещё и помощник-фельдшер полагался. Лето. Тепло, хорошо. Много людей гуляет на улице, пивко попивают. Значит, пьяных будем подбирать и на битых выезжать. Я в ту смену была одна. День. Дают мне вызов: на улице плохо мужчине. Мужчине 28 лет. На вопрос: «А что ему плохо-то?» – отвечают, что вызывали прохожие и сказали, что плохо с сердцем.

– Да врут, наверное. Молодой. У него и сердце ещё не выросло, чтобы плохо с ним было. Скорее всего, пьяный.

Приезжаю. На скамейке возле подъезда сидит молодой мужчина. Чистый, аккуратный. Не алкаш – сразу видно. Только бледный. Перед ним на асфальте стоит открытая бутылка пива. Первое, что он мне говорит:

– Вы не подумайте, я не пьяный.

Я предлагаю пройти в машину. До машины два шага. Проходит пациент в машину, садится на скамейку (я на УАЗе работала, и там не сидения, а скамеечки). Следом в салон сажусь я. Вижу, что пациент стал ещё бледнее и покрылся потом. Измеряю давление: 60/40. Сразу носилки расправляю. Они в УАЗике брезентовые. Укладываю пациента. Делаю ЭКГ. На ЭКГ – признаки инфаркта миокарда. Согласно МЭСам того времени, обезболиваю пациента промедолом и анальгином и выполняю другие манипуляции. Пока оказываю помощь, мужчина рассказывает, что шёл он по улице, купил бутылочку пива, только сделал глоток, как почувствовал сильную боль в груди, «как ножом ударили».

После применения обезболивающего боль у пациента прошла. Артериальное давление поднялось до 120/80. И это очень хорошо. Говорю пациенту, что сейчас поедем в больницу, потому что есть изменения на плёнке. Чтобы не развился инфаркт, надо ехать. Я в крайне редких случаях пациентам говорю, что у них инфаркт, чтобы не пугать их ещё больше. Мужчина начинает возражать:

– Мне надо собраться, помыться, переодеться. Смотрите: у меня брюки замарались. Я же прям на колени упал, когда сердце заболело.

Я его уговариваю, но он не соглашается. И водитель к уговорам уже подключился, и я правду пациенту сказала, и даже разъяснила, что он может умереть, если срочно не начать лечение. Пациент ни в какую! Боль-то прошла – уже не боится. Ну я и говорю:

– Тогда садитесь и пишите отказ от госпитализации и о том, что о возможных последствиях Вы предупреждены.

Мужчина садится, бледнеет, становится снова мокрым и ложится обратно.

– Ладно. Поехали в больницу.

Вот тебе и «сердце ещё не выросло».

Что-то давление сегодня скачет.

Не всякая боль в груди вызвана проблемами с сердцем, также не всегда инфаркт миокарда сопровождается болью в грудной клетке. Могут быть и другие формы стенокардии. И даже безболевые.

Эта история произошла лет пять назад. Мы работали вдвоём. Два фельдшера. Я «первым номером». Вызовов было много. На скорую практически не заезжали. Около полуночи дают по рации вызов: женщина, 75 лет, высокое давление. Встречает нас пожилая женщина. Смущаясь, начинает объяснять:

– Давление поднимается до 180 на 120, и пульс становится 110-118 в минуту. В эти моменты сердцебиение начинается, а потом всё проходит. Вот скорую когда вызывала, было давление высокое, а сейчас всё нормально. Наверное, зря вас вызвала?

На момент осмотра жалоб у пациентки нет. Артериальное давление – 120/80. И нам бы откланяться да дальше поехать, но я говорю помощнику:

– Сними, пожалуйста, ЭКГ. На всякий случай, чтобы спокойным быть.

Помощник приносит ленту с кардиограммой и говорит:

– А может, у неё всегда такая ЭКГ?

– Может, но давай мы её поведём как ОКС.

На ЭКГ – признаки ишемии миокарда. Раньше бы мы поставили диагноз «инфаркт миокарда», но сейчас при современном уровне медицины некроза можно избежать, поэтому наш диагноз звучит как ОКС с подъёмом ST. В три часа ночи наша же бригада и перевозила пациентку из отделения кардиологии нашей больницы в областной кардиоцентр для дальнейшего лечения. На её кардиограмме уже не было тех изменений, которые увидели мы на адресе. Лечение, проведённое вовремя, предотвратило развитие инфаркта.

Что меня заставило сделать ЭКГ этой пациентке – не знаю. Люди говорят, что это «чуйка сработала».

Благодарность.

На скорой редко видят благодарность больных и их родственников. Бывает, что спасаешь жизнь человеку, потом доставляешь его в больницу. Пройдя курс лечения, пациент выписывается домой и, решив отблагодарить, приносит медперсоналу отделения, в котором проходил лечение, свою благодарность: цветы и конфеты, шампанское и коньяк. Иногда благодарность достаётся и отделению реанимации, в которую он сначала попал. Только не скорой. Но мы не в обиде, главное – человек жив. А что до благодарности, так не послали, не побили, жалобу не написали – и то хорошо! Но бывают и благодарные люди, которые помнят, с чего началось их лечение. И, когда эта благодарность носит не формальный характер, а идёт от души, тогда долго её помнишь. Расскажу одну историю. Ей лет пятнадцать уже, если не больше. И, может, я бы не помнила тот случай (сколько их было! – всё не упомнишь), если бы не благодарность родственников больного.

В те времена в нашем городе только в первой бригаде было два медика: врач и фельдшер. В остальных бригадах работали по одному, не считая водителя. В случае необходимости фельдшер мог вызвать себе в помощь врачебную бригаду, передать ей тяжёлого больного и уехать.

Работали «по рации». Передают вызов: мужчина 54 лет, плохо с сердцем. Я работаю одна, но этот повод не терпит отсрочки. «Если что – в помощь вызовешь» – обычная рекомендация диспетчера. На адресе – пациент, его жена и дочь, девушка лет 20. Сам мужчина бледно-серого цвета, мокрый, тяжело дышит, растирает левую половину груди. Измеряю давление – 40/20. Лежать пациент не может: усиливается одышка. А это значит, что сердечная недостаточность нарастает. Прошу жену пациента позвонить на скорую и вызвать мне помощь. Самой-то этим заниматься некогда. Обезболиваю морфием. И уже потом снимаю ЭКГ. На плёнке – обширный инфаркт миокарда. Боль прошла, но давление не поднялось.

Значит, это истинный кардиогенный шок, а не болевой, с которым справиться проще. Истинный кардиогенный шок – это грозное осложнение, которое чаще всего заканчивается смертью пациента. В то время у нас не было кубитальных катетеров и пластиковых пакетов с физраствором, даже двухкубовых шприцев не было. Обычные иглы, физраствор в стеклянных бутылках. Пока вожусь с установкой капельницы с допамином (препарат, повышающий артериальное давление), приезжает помощь. Вот только врач один: помощница ушла на больничный, а замену пока не нашли. Пришлось мне остаться на вызове врачу помогать. И вот сидели мы на адресе и капали в две руки пациенту разные растворы: с допамином и с изокетом по очереди. Час, наверное, сидели, пока не стабилизировали состояние пациента. Всё время, пока мы были на адресе, я разговаривала с пациентом. Подбадривала, как могла, его самого и женщин. Потом, когда состояние стабилизировалось, при помощи соседей погрузили в автомобиль. Под спецсигналами доставили в больницу. Знаю, что мужчина выжил. И, казалось бы, на этом всё, но…

Через неделю утром, когда я пришла на работу, диспетчер с предыдущей смены передала мне коробку конфет от родственников того мужчины и сказала:

– Мы решили, что правильно будет коньяк доктору отдать, а тебе – конфеты и цветы.

Цветы я оставила на скорой. Еще через неделю уже моя мама передала мне торт и конфеты от жены пациента. Оказывается, что они с моей мамой работали в одном заводоуправлении, но в разных отделах. Жена пациента не знала о наших родственных связях с мамой. Но она об этом узнала потому, что фамилии у нас с мамой одинаковые. Как только выяснилось наше родство, так эта женщина сразу стала меня нахваливать и тортик с конфетами маме принесла. Впервые в жизни я увидела, что мама мной гордится. Было чертовски приятно!

Прошло полгода, и я уже забыла про этот вызов, когда мы с подругами пошли на дискотеку «Кому за тридцать». Вот зачем туда идут девушки до 30 лет, не знаю. По периметру помещения, где проводилась дискотека, стояли столики с отдыхающими. У одной из стен – диджей с аппаратурой, у другой – бар с выпивкой и закуской. В центре зала была танцевальная зона.

Мы с девочками сидели за одним из столиков и болтали. И тут мне захотелось потанцевать. Только начала я зажигать, как ко мне одна из танцующих девушек подходит и спрашивает:

– Вы же на скорой работаете?

Признаюсь, что «да, работаю, на ней, на самой». Девушка воскликнула:

– Вы спасли моего папочку! Вы меня не помните?

И бросилась ко мне на шею обниматься. Её я не помнила совершенно, но она мне напомнила, как мы «капали в две руки» её отца. Отца я вспомнила. Девушка закричала:

– Я знала! Я знала, что Вы классная! Посмотрите на неё – она спасла моего папочку!

Девушка стала своим друзьям показывать на меня пальцем. Я засмущалась и быстренько улизнула в туалет. Позже тихой цапой вернулась за столик. Объяснила девочкам, что за представление и по какому поводу. Через полчаса я предприняла вторую попытку выйти на танцпол. Не успела я даже начать танцевать, как девушка увидела меня снова и кинулась ко мне обниматься и целоваться, всё время повторяя: «Спасибо- спасибо-спасибо! Вы спасли моего папочку!!!». Я решила, что пора мне идти домой. Долго потом улыбалась, вспоминая эту непосредственную благодарность, сдобренную алкоголем.