Случайный мир

Ксермет пристально посмотрел на Макхэква.

– В этом ты сильно ошибаться, Ксермет. Вы, люди, создавшие в этом мире великие королевства и империи, многие тысячелетия были так увлечены войной и изобретением смертоносного оружия, что вы забывать, на что способен человек, который может контролировать свою волю. Мы, народ степи, сохранять древние традиции и древние знания. То, что ты видеть, как я управлять огнем, подвластно далеко не каждому. Но это знание передаваться в наших племенах из поколения в поколение. И в нижних мирах про эти знания тоже помнить, и помнить очень хорошо. Отсюда и ваши истории про огнедышащих демонов. Придет время, и я, возможно, рассказывать вам подробно про историю моего народа и про меня самого, но сейчас перед нами есть гораздо более важные дела. Мы с Азизом разведывать окрестности, и нам надо как можно скорее уходить.

– Это точно, поскорее, – поддержал его Азиз, – пока они снова не вернулись. До вчерашнего дня кругом были безумные, причем сразу видно, те, что под контролем. Двигались группами, быстро, а не так, как обычно, словно сонные мухи, когда наездников поблизости нет. Прочесывали здесь все досконально несколько дней, мы даже наружу практически выйти не могли. Но, видимо, все-таки наездник решил, что нам удалось бежать. Мы сегодня несколько верст прошли вверх по ущелью, никого не заметили.

– Пойдем ночью, как и раньше, – резюмировал Ксермет. – Мы много времени потеряли, не думаю, что нас ждут назад в легионе. Да и не факт, что легион все еще в той долине.

Очень хочется надеяться, что не было другой атаки и легион движется дальше по Королевской дороге.

– Будем пробираться к армии короля, – вновь повернулся Ксермет к Макхэкву. – А что это за место такое здесь? Что это за храм, ты знаешь?

Огонь в чаше заметно потускнел, и синее пламя горело теперь гораздо ниже, сбившись к самому центру чаши. Это придавало их разговору некую таинственность, так как лица собеседников теперь были погружены в полумрак. Теперь на стенах виднелись лишь изображения многочисленных безумных, тщетно тянущих руки к центру пещеры, пытаясь подобраться ближе.

– Это не совсем храм, – отозвался Макхэкв после недолгой паузы. – Я полагать, что вы все хорошо знать историю про Печатников Врат.

Ксермет и Азиз машинально кивнули. Равван наморщил лоб, смутно припоминая истории, которые слышал в детстве. Он открыл было рот, чтобы попросить рассказать подробнее, но, взглянув на суровые лица товарищей, решил промолчать.

– Или, по крайней мере, основную часть той истории, – продолжил Макхэкв. – Эль-Нат мечтать о вселенском господстве. Он собираться нанести решающий удар и победоносным маршем пройти по Великому Тоннелю вплоть до мира алиотов. Известно, что Печатники Врат закрыли проходы Великого Тоннеля. Большинство из них после нашего мира отправились и дальше, в зловещий Мулифен, первый мир демонов, чтобы закрыть портал и с той стороны. Удалось им это или нет, я не могу сказать, потому что я не знать этого сам. Но, закрыв Великий Тоннель, Печатники Врат оставлять небольшие проходы, по которым они сами возвращаться обратно.

Огонь в каменной чаше почти полностью потух, и пещера погрузилась в гнетущий полумрак. Лиц говорящих было больше не видно, а на стенах лишь фигурки безумных пытались выбраться из тьмы на свет, ведомые своими властелинами, которые теперь полностью были скрыты тенью. Макхэкв поднял руку, описав ею в воздухе полукруг, и синее пламя резко подскочило вверх, осветив пещеру ярким светом. Ксермет попробовал вновь разглядеть, что было изображено под самым потолком, но тьма там была настолько густой, что фигура, скрывающаяся там, так и осталась невидимой.

– Я не совсем понял, – спросил великана Равван, затравленно оглядываясь на Азиза, ожидая упрека за нелепый вопрос, – какой смысл закрывать один проход, Великий Тоннель я имею в виду, и тут же открывать другой?

Равван неловко заерзал на месте, однако упрека не последовало. Азиз повернулся к Макхэкву, ожидая ответа.

– Я объяснять вам, молодые друзья мои, в чем смысл. Великий Тоннель зваться «великим» не просто так. По нему свободно передвигаться не только алиоты, несущие культуру и знания, но и торговые караваны, перевозящие диковинные товары между мирами. Города в каждом из миров, расположенные вблизи Великого Тоннеля, быть самыми богатыми. Это быть центры культурной жизни и большого политического влияния. Как вы все знать, в нашем мире Великий Тоннель в те времена располагаться недалеко от долины Омо, формально на территории современной Гакруксии, реально – на землях могущественной древней империи, одним из далеких потомков которой Гакруксия и являться. Как бы то ни было, это то место, где сейчас, по мнению вашего короля, находится нексус темного воинства. Но вернемся к временам давно ушедшим. Ежедневно по Великому Тоннелю во всех направлениях передвигаться тысячи людей, платящих дорогие пошлины, которые еще больше обогащать транзитные города и страны. И так быть до тех пор, пока по Великому Тоннелю не собралась двинуться армия Эль-Ната. Тысячи воинов могли бы проходить по нему ежедневно из мира в мир. Проходы, которые оставили для себя Печатники Врат для возвращения, это лишь узкие щели в пространстве, по сравнению с огромной дорогой Великого Тоннеля. По такому проходу может пройти лишь один человек, да и то раз в несколько лет. Кроме этого, они искусно спрятать эти проходы. Часто местное население, специально отобранное и верное идеям алиотов, из поколения в поколение охранять эти проходы. Но, как вы видеть сейчас, – обвел Макхэкв рукой полутемную пещеру с пляшущими тенями, – не оставаться больше тех, кто заботиться об этих порталах, они приходить в упадок.

Ксермет пристально глядел на Макхэква и не верил своим ушам. Откуда он все это знает? Бессмысленно спрашивать его об этом, ответ ясен – от своих предков, своего народа или еще что-нибудь в этом роде. Но откуда степные кочевники все это знают? Аваки никогда не рассказывал мне ничего подобного. Он всегда говорил, что Печатники Врат ушли в следующий за нашим мир и закрыли врата. И никогда больше не вернулись назад. Знал ли он больше, чем был готов рассказать мне? Если так, то рассказал бы он мне об этом когда-нибудь, если бы наше с ним обучение не было прервано столь печальным образом?

– Макхэкв, я не хочу ставить под сомнение сказанное тобой, так как у меня нет аргументов ни за, ни против, – сказал Ксермет. – Но почему ты так уверен, что мы находимся у этого, как ты говоришь, портала? Что заставляет тебя думать, что это не просто храм некой давно забытой цивилизации?

– Достоверно предполагать, что тот или иной храм является порталом Печатников Врат, достаточно сложно, – ответил Макхэкв, и в сердце Ксермета закралось неприятное чувство обманутых ожиданий, словно у ребенка, которому пообещали на день рождения новую игрушку, а потом сказали, что он ее все-таки не получит. – Однако то, что сейчас мы в таком портале находиться, я не сомневаться. И вот почему.

Макхэкв взял в руки свою дорожную сумку, давно потерявшую первоначальный цвет, и, порывшись в ней, обеими руками вытащил из нее небольшую сферу, размером со спелое яблоко. Макхэкв поднял ее повыше, чтобы всем было видно. Мускулы его рук заметно напряглись, что свидетельствовало о немалом весе сферы, несмотря на ее небольшой размер.

Ксермет и Азиз переглянулись, а Равван вытянул шею и раскрыл глаза от ребяческого восторга. Поверхность сферы была матово-черной, и хотя была идеально гладкой, она не отражала, но поглощала весь падающий на нее свет. Внутри сферы слабо светилось зеленоватое облако, которое медленно, но непрерывно меняло свою форму. Оно невесомо парило внутри сферы, пульсируя с регулярными интервалами, становясь при этом больше и заполняя собой практически всю сферу и внезапно вновь сжимаясь, отчего по поверхности сферы начинали мелкой рябью бегать беспорядочные изумрудные искры.

– Ничего прекраснее в жизни не видел, – протянул задумчиво Равван.

Ксермет и Азиз молча смотрели на игру зеленых вспышек, мысленно растворяясь в бездонной глубине черной поверхности.

Макхэкв спрятал сферу быстрым движением руки обратно в свою сумку. Все остальные невольно моргнули, выходя из оцепенения.

– То, что вы сейчас видеть, – пояснил Макхэкв, – это древний артефакт, который называться облачной сферой. Именно благодаря таким сферам Великий Тоннель был открыт. Семь таких сфер находиться во вратах в каждом мире. Когда Печатники Врат закрывать врата, они вытаскивать из них эти сферы. Но облачные сферы невозможно уничтожить, их можно только спрятать. Поэтому Печатники Врат оставлять их в секретных местах, вроде этого храма в горах, который мы случайно находить. Таким образом алиоты хотели предотвратить, чтобы кто-то собрал несколько сфер вместе.

Макхэкв окинул своих слушателей многозначительным взглядом.

– С помощью одной такой сферы сквозь портал может проходить один взрослый человек. После этого заряд энергии в сфере иссякает. Однако сферы устроены таким образом, что заряд этот полностью восстанавливаться, но на это нужно время. И уходит на это обычно несколько десятков лет. Как вы видеть, облако внутри сферы большое и яркое, это означать, что данная сфера полностью заряжена. Несколько сфер, собранных вместе, способны на гораздо большее. Так, врата Великого Тоннеля поддерживаться семью сферами. Это позволять держать проход постоянно открытым. Энергия семи сфер никогда не иссякать.

Ксермет слушал Макхэква, и его виски бешено пульсировали. Он начинал понимать, куда клонит Макхэкв и, что самое главное, что случилось с его миром. Если, конечно, все, что говорит кочевник, правда. Как бы то ни было – это чертовски хорошее объяснение, которое все ставит на свои места. И внезапное появление наездников десять лет назад, и эта война…

– То есть Эль-Нат, неожиданно оказавшийся перед закрытым тоннелем, не сдался, – выпалил Ксермет на одном дыхании. – И его приспешники до сих пор ищут эти сферы, чтобы открыть тоннель в его мир? Возможно ли это? Ведь с тех пор прошли тысячелетия! Неужели его последователи все это время не отступились от планов возмездия?

– Эль-Нат не отступается от своих планов. И он терпелив. Ты говорить про последователей? Я больше чем уверен, что Эль-Нат до сих пор сам всем управлять.

Глядя на недоверчивые взгляды собеседников и недоверчивую ухмылку, расплывающуюся по лицу Азиза, Макхэкв добавил:

– Вы не представляете, каких успехов в познании собственного тела достигли алиоты. Несколько тысяч лет жизни – это для них далеко не предел.

– Нет, ну это уже слишком, – прервал его Азиз, ударяя ладонью по колену. – Ты, Макхэкв, мужик, конечно, неплохой и штуки там всякие умеешь, синий огонь и все такое, и сфера эта твоя диковинная впечатляет, но живой Эль-Нат, который и не существовал, может, никогда, это уже…

Азиз вдруг замолчал, почувствовав на себе пристальный взгляд Ксермета.

– Ты что, этому всему веришь? Это же истории для детей. Мне бабушка еще подобные небылицы рассказывала.

Ксермет продолжал смотреть на него, не говоря ни слова, тяжелым серьезным взглядом, и Азиз замолчал, потупив глаза.

– Все это долгое время, – продолжил Макхэкв, – Эль-Нат стягивать сюда силы и набирать новых учеников из людей этого мира. И ударить он только тогда, когда быть полностью уверенным в победе. Но это не так важно сейчас. Важна эта сфера. Если Эль-Нат собирать достаточно таких сфер, то он сможет снова открыть участок Великого Тоннеля, ведущего в этот мир. Тогда у этого мира нет шансов. Тем более что мы не знать, какова сегодня мощь армии Эль-Ната. Эту сферу надо защищать. Единственная сила в регионе, которая на это реально способна, это армия короля.

– А если ее здесь и дальше оставить? Ведь никто же эту пещеру сотни лет не находил? – оживился вдруг Равван.

– Но ты же находить. Хотя и не искать. А они искать. Нам очень везти, что они не находить сразу. Но они знать, что она где-то здесь. И когда они не находить в других районах, они возвращаться и искать снова, лучше, чем в первый раз. А мы не знать, сколько сфер им еще не хватать.

Макхэкв глубоко выдохнул, тем самым показывая, что он сказал все, что хотел. В пещере повисла гнетущая тишина. Равван сидел с испуганным лицом и горящими глазами, как мальчишка, который уже почти перестал верить в сказки, но вдруг понял, что они не только реальны, но и сам он живет в одной из них, причем в самой страшной из тех, которые он когда-либо слышал. Азиз скептически морщил лоб, пытаясь для себя решить, какой порции сказанного он готов поверить. Ксермет сидел с задумчиво-грустным выражением лица человека, всю жизнь знавшего только половину правды и вдруг узнавшего и вторую половину, о существовании которой он никогда не подозревал.

– Выходим сегодня ночью, – тихо сказал он.

Глава 15
Не то место и не то время

Настроение в замке и окружающем его городе было мрачным. Это было заметно практически во всем. Дедж Зандр, который обычно с удовольствием прогуливался по своим владениям, уже несколько недель не показывался из покоев.

Во дворе то и дело можно было встретить высокопоставленных легионеров, направлявшихся к нему на аудиенцию. Некоторые из них были облачены в полную боевую выкладку, несмотря на мирное время. Вельможи и советники, которые обычно важно и неторопливо прохаживались по дорожкам парка, надменно кивая друг другу при встрече, все как один куда-то подевались и предпочитали без надобности вообще не показываться на виду.

Слуги, которые лишь по разрозненным слухам догадывались, что происходит, ходили по своим обязанностям с суровыми угрюмыми лицами, стараясь не смотреть ни на своих господ, ни друг на друга.

Воздух был пропитан липким гнетущим ощущением опасности, о которой все догадывались, но никто не хотел открыто признавать. Страх прочно укоренился в сердцах, такой одинаковый в своей безысходности и в то же время такой бесконечно разный, у каждого свой.

Грузный мужчина, одетый в искусно расшитый камзол, практически шепотом рассказывал своему собеседнику что-то про блокаду торговых путей и стремительное падение доходов. При этом он все время нервно и с полной самоотдачей теребил толстую золотую цепь с массивным камнем у себя на шее, как будто от этого напрямую зависел успех его торговли.

Немолодая женщина с худощавым лицом озабоченно смотрела вслед своему сыну, уходящему на рыбный промысел в море. Однако сегодня в этом взгляде было скрыто не только обычное беспокойство за благосклонность водной стихии, но и бездонная тоска и обреченность.

Оборванный нищий уже с раннего утра сновал по почти пустым улицам, с такой силой громыхая медяками в своей старой облупившейся кружке, как будто он намеревался собрать сегодня выручку по меньшей мере на целый год вперед.

В порт то и дело заходили легкие быстроходные суда, которые так же быстро удалялись, несомые попутным ветром и уносящие с собой едва успевших выйти на берег запыхавшихся гонцов. Едва они успевали покинуть гавань, а паруса набухнуть на ветру, как из замка в разные стороны уже неслись во весь галоп всадники на поджарых конях, в дорожных сумках которых лежали туго скрученные свитки с не успевшими засохнуть печатями.

Ксермет и Джад сидели на краю арены, тяжело дыша и потирая свежие ссадины и ушибы. Рейнар стоял перед ними, уперев руки в бока, и давал им краткий анализ допущенных ими во время спарринга ошибок. В двух словах он сводился к констатации их обоюдной никчемности и непригодности к реальному бою. Не все тем не менее было для них потеряно, и решение все-таки имелось, и заключалось оно в более интенсивных тренировках. Рейнар хлопнул в ладоши, тем самым давая им понять, что он уже сказал все, что хотел.

– Ну, чего расселись здесь, воздух ловите ртами, словно собаки после охоты! Вперед, следующий раунд!

Рейнар без лишних церемоний придал дополнительный вес своим словам, грубо подтолкнув Ксермета в ребра тренировочным мечом. Ксермет подлетел в воздух под едва заметную ухмылку Джада, который не успел, однако, насладиться моментом сполна. Следующий мотивирующий хлопок плоской стороной меча опустился ему на спину, и он быстро вскочил на ноги.

– Вперед, начали! С полной отдачей, давайте! – продолжал кричать Рейнар, хмуря густые брови.

Ксермет крепко обхватил обеими руками рукоятку меча и отставил одну ногу назад, готовясь отразить удар. Джад занес меч над правым плечом, острием к противнику, и начал медленно описывать дугу вокруг Ксермета, выжидая удобного момента для атаки.

За последние полгода, которые прошли с момента их показательного выступления для цефейских княжон, Джад стал вести себя гораздо осторожнее во время боя с Ксерметом. Несмотря на то что он по-прежнему в большинстве случаев выходил из их поединков победителем, давалось ему это все с большим и большим трудом.

Ксермет начал медленно обходить Джада в противоположном направлении, держа меч в защитной позиции. Джад сделал шаг вперед, но Ксермет тут же ушел в сторону. Джад отступил и слегка замешкался. На долю секунды он оказался в оборонительной позиции, продолжая держать меч занесенным для атаки.

В этот момент Ксермет резко бросился вперед и ударил его плечом в грудь. Джад слегка пошатнулся и, не успев полностью обрести равновесие, почувствовал сильный удар коленом в живот. Он согнулся пополам и начал лихорадочно ловить ртом воздух. Ксермет сделал шаг назад, и Джад почувствовал, как холодное лезвие опустилось сбоку ему на шею и замерло, оставив на ней красную полосу и быстро набирающий размеры кровоподтек.

– Неплохо, неплохо, – прокомментировал Рейнар, подходя ближе. – Но достаточно опасный маневр. Если бы твой противник был чуть тяжелее или же чуть расторопнее, – на этом слове он одарил Джада уничижительным взглядом, – то все могло бы пойти совершенно по другому сценарию.

Ксермет едва заметно улыбнулся. Он был искренне рад своей первой победе за сегодняшний день и чувствовал, несмотря на замечания, что Рейнар был им доволен. За последние месяцы он гораздо лучше стал понимать своего учителя и, хоть так и не проникся к нему по-настоящему теплыми чувствами, начал намного больше уважать его. Не в последнюю очередь это было вызвано бо́льшим количеством времени, которое он проводил с ним. В свете последних событий количество тренировок с Рейнаром было удвоено.

При этом Рейнар занимался теперь исключительно с ним и Джадом. Все остальные ребята, которые тренировались с ними раньше, были переведены под начало другого учителя и участвовали в их тренировках исключительно при отработках сценария «весь мир против нас».

В такие дни Ксермет и Джад были вынуждены сражаться бок о бок, отражая атаки до пяти-шести человек одновременно. Но даже в тех редких случаях, когда им удавалось выйти победителями, за успешным раундом сразу следовал новый, с другими, отдохнувшими соперниками. Подобные дни заканчивались для них обычно особенно щедрой порцией новых синяков.

Кроме этого Ксермет крепко для себя решил, что больше никогда в жизни не намерен быть посмешищем в глазах публики. По крайней мере, так он сам себе говорил. В реальности понятие «публика» было достаточно относительным и ограничивалось персоной Алансы. Как бы то ни было, он тайно условился с Рейнаром о дополнительных занятиях, один на один.

Ксермет больше недели вынашивал в себе этот разговор, пытаясь предугадать реакцию Рейнара на подобную просьбу. В конце концов он был готов к любому повороту событий, от обычного отказа до грубых насмешек. Когда же все-таки собрался с духом и обратился со своей просьбой к Рейнару, он даже сам удивился, насколько гладко все прошло.

Вначале Рейнар удивленно поднял брови и с кривой улыбкой долго оценивающе смотрел на Ксермета, что-то обдумывая. Когда Ксермет был уже готов перейти к заранее продуманному поведению в случае отказа, Рейнар вдруг без лишних вопросов сказал ему, что будет ждать его каждый вторник и четверг на рассвете у старой арены.

Ксермету даже стало неловко. Он не ожидал от Рейнара такой проницательности. Рейнар без лишних вопросов почувствовал, что Ксермет хотел все это оставить в тайне, и сам предложил старую арену, которая находилась за пределами внутреннего замка, вдали от любопытных глаз. При прощании в тот день Рейнар похлопал Ксермета по плечу, и Ксермет понял, что только что обрел совершенно иное к себе отношение.

Занятия с Рейнаром в буквальном смысле оставляли Ксермета без сил. В оранжевых лучах восходящего солнца Ксермет изо всех сил отбивал тяжелые точные удары Рейнара. За двухчасовую тренировку ему обычно так ни разу и не удавалось даже вскользь дотронуться мечом до своего учителя. Рейнар при этом не выказывал ни малейших признаков усталости, а с его лица практически не сходило выражение вселенской скуки. После тренировки Ксермет еле-еле успевал добежать вовремя до маленькой комнатки Аваки наверху старой башни, чтобы продолжить теоретические уроки.

Джад принялся активно растирать ушибленное место на шее рукой, укоризненно посматривая на Ксермета. Он всем своим видом давал понять, что завершающий удар совсем не обязательно должен был быть такой силы. Синяк получился огромным. Ксермет сделал вид, что не замечает взгляда товарища. Он бесцельно оглядывался по сторонам, наслаждаясь свободной минутой.

Отношения между ними в последнее время были не самыми теплыми. Детская дружба переживала кризис подросткового соперничества и уязвленного самолюбия.

Хотя за минувшие полгода никто из них так и не добился ровным счетом никаких успехов в отношении Алансы (что в значительной мере было вызвано полным отсутствием каких-либо активных действий с их стороны), это не помешало им видеть в любом поступке друг друга попытку доказать свое превосходство в чем бы то ни было.

Рейнар злорадно улыбнулся и махнул рукой в сторону замка. Ксермет и Джад повернули головы туда, куда он показывал, и глубоко вздохнули с видом полнейшей безысходности.

– Да, да, все правильно, – бодро прокомментировал Рейнар, – сегодня мы закончим нашу тренировку эпохальной битвой десять на двоих.

К арене шумно приближалась группа веселых юношей, очевидно довольных предстоящей возможностью безнаказанно навалять сыну и племяннику своего господина.

– Эта битва, несомненно, войдет в анналы истории, – не унимался Рейнар. – «Медлительный и неумелый стоят до конца» – как-нибудь так про это напишут.

Ксермет и Джад обреченно посмотрели друг на друга и не сговариваясь повернулись друг к другу спиной, готовясь отбивать атаку.

Ксермет устало сидел на краю крепостной стены, глядя на бушующее у подножия скал море, и тихо радовался тому, что этот день наконец-то подходил к концу. Он вновь и вновь проигрывал в памяти сегодняшнюю тренировку, особенно последнюю ее часть. Вместе с Джадом им удалось «убить» четверых нападавших, на чем их удача и закончилась.

Андал, сын знатного меконына при дворе деджа Зандра, одним ударом переломил исход битвы не в их пользу. Крепкий юноша, который был почти на две головы выше Ксермета, всегда испытывал к ним открытую неприязнь. Эта неприязнь удвоилась после того, как Рейнар, который считался лучшим учителем в Саифии, стал тренировать исключительно Ксермета и Джада. Андал явно считал себя лучше остальных и не мог смириться с тем, что ему теперь приходилось ходить на тренировку к менее именитому наставнику, чем Рейнар.

Хотя палица была редким оружием в руках легионеров, Андал, учитывая свои параметры и силу, выбрал себе именно это оружие и за годы тренировок достиг значительных успехов в обращении с ним.

Сильный удар сзади обрушился Джаду на спину, и тот упал на землю, на несколько минут потеряв сознание. Ксермет остался один против шестерых. Его отчаянные попытки держать позицию продолжались почти целую минуту, за которую ему удалось вывести из строя двоих нападавших. После этого Ксермета загнали в угол арены, где на него посыпались беспощадные удары.

Когда Джад пришел в себя, он мгновенно пожалел, что это сделал, так как Рейнар тут же объявил второй раунд, который оказался еще короче первого. Вслед за вторым последовало еще три раунда, которые не оставили на Ксермете и Джаде живого места.

Главным событием последнего раунда, которое принесло Ксермету немало удовлетворения, была его с Джадом совместная атака на Андала, во время которой им удалось сначала повалить его на одно колено, а потом довершить начатое серией далеко не тренировочных ударов. Очень надеюсь, что он сейчас чувствует хотя бы половину той боли, что чувствую я. Ксермет растер пальцами гудящие виски и начал вставать. Пора спать идти. Завтра еще тренировка с Рейнаром с утра… В воздухе начинала витать вечерняя прохлада, а лучи солнца практически не грели.

Ксермет медленно встал и направился по краю стены в сторону входа в замок. Вдруг его внимание привлекла маленькая фигура в парке, одиноко сидящая у фонтана, который монотонно журчал в вечерних сумерках. Ксермет остановился и прищурился, вглядываясь в даль. Аланса. Что она здесь делает в такое время?

Ксермет начал разглядывать дорожки парка, однако поблизости никого больше не было. Тогда он направился к саду, стараясь не шуметь. В замке было пусто, и только ветер бесцельно гонял по двору опавшие листья. Ксермет подошел к входу в парк и прислушался. Скамейка, где сидела Аланса, была теперь скрыта от него высокими кустами. Вместе с журчанием воды до него донеслись еще какие-то звуки, похожие на сдавленный смех.

Ксермет осторожно подошел поближе и выглянул из-за угла. Аланса сидела на скамье, закрыв лицо руками, и плакала. Она пыталась заглушить рыдания, но сдержаться ей явно не удавалось. То и дело ее тело сотрясала нервная дрожь.

Ксермет застыл в нерешительности. Он боролся с противоречивыми желаниями подойти к ней и успокоить или же бежать отсюда прочь, пока она его не заметила. Он лихорадочно придумывал слова, которые мог бы ей сказать, но все они казались ему незначительными и неподходящими для этого момента.

– Ксермет? – Аланса словно почувствовала его присутствие и посмотрела в его сторону. Теперь бежать было некуда. – Что ты здесь делаешь? Вернее, я…

Аланса поспешно утерла слезы руками и попыталась улыбнуться. Увидев испуганное лицо Ксермета, Аланса поняла, что одной улыбки недостаточно, чтобы скрыть следы ее рыданий.

– Побудь со мной, садись, – неожиданно для себя самой сказала она, указывая ему рукой на скамейку.

Ксермет машинально сел рядом с ней, стараясь найти оптимальную дистанцию. С одной стороны, он хотел оказаться как можно ближе к ней (никогда еще он не находился к ней так близко) и с другой – остаться на почтительном расстоянии, которое диктовали ему нормы этикета.

– Что случилось? – наконец спросил он после минуты неловкого молчания.

– Давно ты здесь стоишь? – ответила Аланса вопросом на вопрос.

– Нет, случайно проходил мимо.

Увидев осуждающий взгляд Алансы, Ксермет решил, что будет лучше и легче для всех, если он не станет ничего выдумывать.

– Я увидел тебя со стены, вон оттуда.

Ксермет указал рукой туда, где он только что сидел, глядя на море.

– Рейнар из нас с Джадом сегодня весь дух выбил.

Ксермет невольно потер ссадину на спине.

– Ты стал гораздо лучше с того раза, – заметила Аланса.

Ксермета бросило в пот. С того раза. Она помнит мой позорный выход. Но откуда она может знать, что я стал лучше? Нет, это, конечно, так, но она ведь больше никогда на тренировках не присутствовала.

– Я видела несколько раз, как ты по утрам с Рейнаром тренируешься на старой арене, – ответила Аланса на незаданный вопрос. – Я в последнее время очень плохо сплю. И несколько раз гуляла там по утрам. Одна. Но это, кстати, только между нами. Вообще, мне нельзя там одной бывать. Да и не только там, а вообще за пределами замка. Но няня ничего не знает. Я обычно всегда возвращаюсь до того, как она по утрам приходит.

Аланса едва заметно улыбнулась, однако на этот раз уже искренне.

– Спасибо, – сказал Ксермет. – Я очень стараюсь, особенно в последнее время. Я всегда предпочитал занятия с книгами, но из-за последних обстоятельств мне скоро могут понадобиться совсем другие навыки.

Аланса долго смотрела на него грустными глазами, прикусив нижнюю губу.

– Так, значит, это все правда, да? – Девушка крепко сжала подол платья. – Ксермет, пожалуйста, расскажи мне, что ты знаешь. До меня ведь только слухи разные доходят, я ничего наверняка не знаю. Мама знает, но она все только отнекивается от меня. Хочет все время успокоить, говорит, что все нормально. Но ведь не так это, не так!

В уголках глаз у нее вновь выступили слезы.

– Я на нее смотрю, у нее по утрам все лицо опухшее от рыданий. Она это пытается скрыть, но у нее ничего не получается. По крайней мере, не от меня. Мне она может говорить все что угодно, но я знаю, что дела совсем плохи.

Ксермет заерзал на скамье. До него самого доходили в основном одни слухи, как и до всех остальных. Однако Аваки во время занятий обычно намекал ему, каким слухам доверять можно, а каким нет.

– Достоверно я тоже мало что знаю.

Ксермет в нерешительности соображал, что можно ей рассказать, и в конце концов решил, что рассказать можно решительно все подряд, ведь он и правда не обладал никакой достоверной информацией. А слухи, они и есть слухи, чего их таить.

– Вообще, дела в Цефейском княжестве обстоят плохо, насколько мне известно. Последнее, что я слышал, было то, что твой отец вместе с небольшим отрядом оказался в окружении в небольшой крепости в горных районах.

– Мой отец? – повторила Аланса, пристально глядя на Ксермета.

Ксермет осекся. Он так привык думать о ней как о цефейской княжне, что совсем забыл, что это, собственно, тоже было тайной.

– Ты знаешь?

Аланса подалась вперед и широко раскрыла глаза, не в силах решить, какая из новостей ее поразила сильнее: та, что Ксермету было известно, кто она есть на самом деле (о чем она и подумать не могла), или же новость о плачевном положении ее отца (о чем она и так догадывалась).

– Откуда? Кто еще знает? Ведь мы же никому не говорили!

– Я просто сопоставил факты.

– Просто сопоставил факты… – протянула Аланса. – Вот тебе и вся маскировка. Все то время, что я здесь, я ни с кем, кроме мамы, сестры и няньки, не общаюсь, меня даже в город и то не пускают, все секретничают. А оно вот как все на поверхности лежит.

– Ты не думай, со стороны это не так заметно. И имена у вас вымышленные, обычные люди не догадаются. Кстати, хочешь, я буду называть тебя твоим настоящим именем?

Аланса напряглась и на секунду задумалась.

– Нет, Ксермет, не надо. Это слишком опасно. Скажи лучше, как отец? Что говорят? Есть ли какие-то шансы?