Герцогиня с испуганными глазами приблизилась к возлюбленной, она не понимала, что происходит, но интерес поборол страх. Она видела, как Элизабет достает из маленькой ниши тот самый камень, о котором говорила. Идеальной формы, с правильными углами, он был черным, словно кто-то покрыл его краской, Шантиэль прикоснулась к нему рукой, на ощупь он был идеально гладкий, словно отполированный. Даже современные мастера и ремесленники не могли похвастаться такими технологиями.
– Этот камень создали маги? – все что смогла выдавить из себя завороженная девушка.
– Нет. Маг сказал, что этот камень принесли в дар некромантам существа намного древнее нас. Они заключили силу в нём и даровали людям, в надежде, что те смогут по-настоящему оценить жизнь и смерть. Что-то пошло не так, и колдуньи с магами стали наживаться на деревне, чем и навлекли на себя гнев и смерть от рук толпы.
– Что за силы он скрывает? – Шантиэль не могла поверить в то, что видит.
– Из поколения в поколение мы передаем этот камень по наследству. Каждый член рода Сансан хотя бы раз, но использовал этот камень в критических ситуациях. Мой отец показал его и рассказал, как прочесть письмена. Я помню, как он обронил несколько слов о богатстве, после этого деньги сами поплыли к нему в руки.
– Ты хочешь сказать, что камень исполняет желания? – Шантиэль скептически посмотрела на Элизабет.
– Нет. Я хочу сказать, что сейчас настало то самое время, когда я, Элизабет Сансан, хочу воспользоваться этим камнем, чтобы у тебя и Медрика было будущее. Полнолуние через четыре дня. Надеюсь, ты, моя дорогая, не воспримешь мои слова, как сказку, и мы вместе будем проводить ритуал – она посмотрела на любимую с глазами полными тоски.
Шантиэль чувствовала, как тяжело Элизабет, как она мрачнеет от того, что приходится делить её с Медриком. Чувствует тоску и бремя за бастарда, которого носит под своим сердцем. Она знала: дорогая ей Элизабет хочет только добра, но и поверить не могла, что дело может дойти до такой крайности, что образованная девушка, словно деревенская бабка, будет верить в демонов и обереги. Шантиэль молчала, она хотела выругаться по поводу таких детских глупостей, но решила только утвердительно махнуть головой.
Девушки долго стояли в холодном и сыром подвале, который несколько минут назад впитал их сладостные стоны в свои вековые стены. Они смотрели друг на друга, и по их щекам непроизвольно текли слезы. Они и сами не знали, от счастья это или из-за чувства безысходности, но ни одна из них не спешила подняться в поместье, словно забыв о донесении для Медрика, им просто хотелось наслаждаться тишиной, которую лишь изредка нарушали тяжелые вздохи, пропитанные скорбью.
***
Четыре дня пронеслись так быстро, что даже не смогли оставить борозду на памяти или в чувствах девушек. Только Медрик, узнав о том, что у него будет два ребенка, сделал столько дел, сколько не делал за весь предыдущий месяц. Он полностью перераспределил силы армии, что расположилась у поместья и направил их в наступление на главные силы Людвига. Он смог встретиться лично с представителями независимых государств, использовав двух своих магов, которые умело доставили его сначало к одному, потом к другому правителю. Он обещал ему требуемые земли, в обмен на победу и признание суверенности власти Верландии. Его речи, пропитанные ядом, словно у змея, влились в уши королей. Армия были высланы незамедлительно, благо расстояние от владений Сагка из Ладонии до третьего дивизиона Людвига составляло всего день пути. Это в принципе и послужило главным поводом Сагка ввязаться не в свою войну, он уже ожидал нападения от Людвига. Подписав договор с Медриком, он развязал себе руки и мог напасть первым, убрав ненужных ему господ от своих границ, еще два города рядом с Ладонией провозгласили себя провинциями Верландии и тоже двинулись в наступление.
Оставался открытым вопрос по поводу основной армии Людвига, которая все еще превосходила численностью и подходила к границам, на которых стояла основная военная база Медрика. Решения по этому поводу не было. Лишних войск не оставалось, союзники закончились раньше, чем Людвиг признал королевство Верландии и отступил. Медрик, словно раненый тигр, все эти дни метался в поисках решения. Он призвал людей помочь в борьбе, и люди, услышав его просьбы, собрались в ополчения и начали стягиваться туда, где должна была пройти битва.
Элизабет и Шантиэль нервно ждали, когда земли укроет тьма, а небо засветиться двумя лунами. Весь день они, словно на иголках, помогали Медрику с разработкой стратегии. Переговорив с военачальниками с помощью магов, они смогли утвердить план наступления основной армии Верландии, армии Сагка и дружин ополчения. Они, как и Медрик, понимали, что этих сил недостаточно, но выход был. Точнее он был у Элизабет, которая считала часы до полуночи, когда Лель и Кицен будут, подобно мертвым глазам богов, смотреть с неба на эту проклятую землю.
Ночь наступила быстро. Шантиэль и Элизабет укутались в плащи, и, взяв с собой нож, ушли за территорию поместья. Они не хотели, чтобы хоть кто-то из слуг мог заметить их даже краем глаза. На болотах под старой склонившейся ивой они расстелили плащ. и Элизабет выложила на него камень.
– Шантиэль, ты готова? – девушка нервно смотрела в глаза любимой.
– Давай сделаем то, что ты хочешь. Не обижайся, но вопросы сейчас абсолютно излишни.
Элизабет только молча махнула головой, достала нож, взяв его в одну руку, а в другую взяла руку Шантиэль. Еще днем они договорились, что она даст свою кровь для ритуала, а Элизабет сделает все остальное сама. Она тоже понимала, что Шантиэль не верит в ритуал, но доказать по другому его силы она не могла.