Когда он ушел, Мирон обернулся к Соне, чтобы спросить, как она, но обнаружил, что та быстрым шагом уходит в противоположенном направлении. Мирон перевел взгляд на собаку, которая с обиженным видом смотрела на уходящую хозяйку.
– Спасибо тебе – сказал он и наклонившись почесал ее за ухом. Собака, не ожидавшая от него этого, сначала вздрогнула и отстранилась от него, но поняв, что происходит, завиляла хвостом и, как показалось Мирону, улыбнулась ему.
– Ко мне! – услышал Мирон крик Сони, и через секунду собака была уже рядом с ней, продолжая все так же задорно махать хвостом.
Мирон проводил их взглядом и пошел на почту. Ему не понравилось, что Соня, ничего не сказав, просто ушла. «Могла бы и спасибо сказать» – думал он. Но все же он был доволен собой. Доволен тем, что не испугался заступиться за Соню, хотя он даже не знал ее, а тот парень был очень здоровый. Мирон еще раз порадовался тому, что собака так вовремя решила показать свои клыки и ему не пришлось мериться силой с тем здоровяком. «Интересно, почему тот парень решил, что знает меня?» – подумал он. Но долго ломать голову над этим он не стал.
В отделении почты было светло и прохладно. Толстые бетонные стены здания не успели как следует прогреться за первые дни лета и сохраняли приятную прохладу. За высокой стойкой, покрытой самоклеящейся пленкой с древесным рисунком, стояли стеллажи, на которых с газетами и журналами соседствовали консервы и крупы.
– Добрый день. – услышал Мирон высокий женский голос. Он огляделся и увидел в дальнем углу полненькую, темноволосую девушку, сидящую за старым компьютером с большим пузатым монитором. – Что-то хотели? – спросила девушка.
– Добрый день. – ответил Мирон. – Мне сказали у вас можно воспользоваться интернетом?
Девушка внимательным взглядом осмотрела Мирона с головы до ног и, вздохнув, сказала:
– Можно. 27 рублей за пол часа. – Она встала из-за компьютера и прошла за стойку. Девушка оказалась невысокой, у нее была тонкая талия и широкие бедра, одета она была в узкие черные джинсы и черный свитер с длинными рукавами которые скрывали кисти рук до кончиков пальцев. У нее была густая, черная подводка на глазах, а на левой щеке три длинные красные царапины, в которых Мирон тут же узнал работу кошачьей лапы.
– Я думал вы дадите мне пароль от вай-фая или типа того. – сказал он.
– Нет, вай-фая у нас нет. Можете оплатить в кассу и сесть за компьютер на полчаса. И учтите, все сайты с взрослым контентом, у нас заблокированы. – сказала девушка, показав воздушные кавычки на слове «взрослый».
– А вас Настя зовут? Верно? – спросил Мирон, доставая из кармана смятый полтинник.
– Да. – ответила девушка.
– Очень приятно познакомиться, я Мирон.
– Ты не местный?
Мирону понравилось, что Настя сразу перешла на «ты», и он решил сделать тоже самое.
– Ты права. Я приехал на лето к бабушке. Полина Николаевна Савицкая, знаешь ее?
– Бабу Полю? Знаю, конечно, мы тут вообще, все друг друга знаем. – улыбнулась она. Но в следующее мгновение улыбка исчезла с ее лица. – Получается ты сын…
– Не будем об этом. – перебил ее Мирон. А сам подумал про себя, что в деревне видимо все знают о том, что случилось с его матерью, и от этой мысли ему стало не по себе. Он положил на стойку смятую купюру. – Полчаса, хватит.
Забрав сдачу, Мирон прошел к компьютеру.
Настя следила за ним полным сострадания взглядом. Ей понравился Мирон. Он был симпатичный и широкоплечий, а главное Мирон был новым лицом, а для их маленькой деревни это было редкостью. И ей было очень интересно познакомиться с ним поближе, и может, даже позвать на совместную прогулку, но ей было стыдно, что она не сдержала в себе эмоций и напомнила ему о смерти матери. «Захочет он теперь с тобой общаться, как же! – думала Настя. – Теперь, будет на меня смотреть и мать вспоминать. А парень симпатичный, и мы с ним здорово бы смотрелись вместе. А, забудь. Так и помру в девках из-за языка своего длинного!»
Пока Настя корила себя за бестактность, Мирон смотрел на пустую строку поиска в браузере и понимал, что не помнит ни логинов, ни паролей, от своих учетных записей в социальных сетях. У него на ноутбуке, вроде бы, был сохранен документ с паролями, но он не был в этом уверен. Мирон уже думал встать и уйти, деньги просить назад ему было стыдно, да и 27 рублей не та сумма, о которой стоило бы беспокоиться, как в голову ему пришла одна мысль.
«ВЛАДИМИР ХРОМОВ ПОБЕГ», ввел Мирон в строку поиска и нажал ENTER. Ничего. Только несколько ссылок на личные страницы однофамильцев. Мирон изменил «ПОБЕГ» на «ПРЕСТУПЛЕНИЕ» и заново запустил поиск. Через пару секунд (скорость интернета оставляла желать лучшего) поисковик выдал именно то, что и хотел найти Мирон.
Пройдя по первой же ссылке, Мирон оказался на странице областной газеты, в которой была короткая статья о суде над Владимиром Хромовым, деревенским предпринимателем, так же известным как «Болотный душегуб». В статье говорилось, что Хромова судят за убийство девятнадцатилетней Марии Тимохиной, с которой он, по информации следствия, состоял в интимных отношениях. «Тело девушки так и не было найдено, сообщалось в статье, но собранные следствием улики, а также свидетельские показания одного из жителей деревни, заставили Хромова признаться в убийстве. Хромов признался, что после ссоры с Марией, он задушил ее, а тело жертвы отнес на болото и утопил в трясине. О причинах ссоры, подсудимый, давать показания отказался. Соседи отзываются о Хромове как о суровом, но справедливом человеке, и не могут поверить, что он совершил такое страшное преступление.» В конце статьи было несколько фотографий. На одной из них была изображена стройная рыжеволосая девушка, она стояла со школьным дипломом в руках и улыбалась, это была Маша Тимохина. На другой строгий усатый мужчина с густыми бровями и загорелым лицом, на третей – он же с усталой женщиной и ребенком, сощурившим глаза от солнца, это был Хромов с женой и сыном. Мирону ребенок на фото показался знакомым, он увеличил снимок и пригляделся внимательнее. Ребенку на фото было лет 10-12, но это совершенно точно был тот самый парень что приставал к Соне меньше часа назад. Дети не отвечают за дела своих отцов, но Мирон не мог отогнать от себя мысль, что чуть было не подрался с потенциальным убийцей.
– Это с генами не передается, – сам того не осознавая, тихо сказал он.
– Что? – спросила Настя, услышав шепот Мирона.
– Да, ничего, просто – начал было оправдываться он, но тут в дверях показался его отец и избавил Мирона от необходимости заканчивать предложение. Мирон встал из-за компьютера и пошел на встречу отцу. – Мне пора. – сказал он.
– Но у тебя еще 15 минут – возразила Настя.
– Да неважно. Пока! Еще увидимся.
– Мирон, постой. – громко сказала она. – Подойди пожалуйста.
Мирон удивился этой просьбе, но подошел к девушке за стойкой.
– Прости что заговорила о твоей маме. Я, иногда, не контролирую, что говорю. – смущенной сказала Настя.
– Да, ничего страшного, все норм. – ответил Мирон.
– Нет, я чувствую, что повела себя грубо. Если ты позволишь, я хотела бы, только если ты не против… – Настя от волнения вся раскраснелась и не могла посмотреть Мирону в глаза. – Я хотела бы показать тебе деревню! – почти прокричала она. А потом тихо добавила – В качестве извинения, конечно.
– Соглашайся, сын. – услышал Мирон голос отца. Посмотрев на него, он увидел, что Валерий стоит в дверях с широченной улыбкой на лице.
– Да, давай. Только завтра, я сегодня с дороги, уже устал. – сказал Мирон Насте.
Настя, услышав это, радостно закивала.
– Завтра я работаю до четырех, приходи сюда, заодно досидишь свои минуты. – сказала она.
Попрощавшись, Мирон с отцом вышли на улицу. Валерий ткнул сына локтем в бок и сказал:
– Орел! Дня здесь не прожил – уже поклонница появилась. Весь в отца. – у него был очень довольный вид, то ли от того, что он гордился сыном, то ли от того, что в руке у него был целлофановый пакет, из которого при каждом шаге доносился стеклянный звон.
– Отстань. – бросил Мирон отцу. – Пошли быстрее, в туалет хочу, сил нет.
– Так мы же в деревне, вон тебе туалет! – весело сказал Валерий, указав на куст сирени. Мирон проигнорировал его совет и быстрым шагом пошел к дому бабушки и дедушки.
Глава 2
В тот день они засиделись допоздна. Мирон, устроившись с ноутбуком на диване, внимательно слушал разговор старших. Бабушка плакала, вспоминая какой яркой и жизнерадостной была мать Мирона. Полина Николаевна достала старый альбом с детскими фотографиями дочери и долго разглядывала каждую, тихонько всхлипывая. Дед зазывал всех на рыбалку, отвергая все возражения Валерия о том, что весенняя вода еще не ушла, и клева не будет. Память его сильно подводила, он терял нить разговора и надолго замолкал, путал имена, единственное, о чем он не забывал, это подставлять опустевший стакан, когда Валерий доставал из-под стола бутылку, чтобы налить еще по одной.
Когда все уже собирались идти спать, бабушка подошла к Мирону и протянула ему старое помятое фото. На черно-белом снимке была его мать, примерно его возраста, в школьной форме с кружевным фартуком, ее волосы были собраны большими белыми бантами в два длинных хвоста, а на лице была счастливая улыбка. Рядом с матерью стоял парень, невысокий и хмурый, его рука лежала у нее на спине, он показался Мирону смутно знакомым.
– Кто это? – спросил Мирон бабушку.
– Володька, – ответила она. – Я забыла уже, а они ведь крепко дружили в детстве. Я думала, он ее в ЗАГС отведет после выпуска, но тут твой отец появился и все расстроил.
Мирону не понравилось, что в голосе бабушки он услышал сожаления по несостоявшийся свадьбе его матери с будущим убийцей и он тут же сказал ей об этом.
– Кто знает, – задумчиво сказала она. – Может, сложись все по-другому, и Вика жива была бы, и Володька до такого не дошел бы.
– И я бы не родился, – добавил Мирон.
– Ой, и правда! – заволновалась бабушка. – Прости дуру старую, не думаю, что говорю. Правду говорят: «Что не делается – все к лучшему». Пошли, я расстелила тебе в комнате.
Она забрала у Мирона снимок и проводила в спальню, где его ждала старая пружинная кровать. Засыпать на новом месте было непривычно и не удобно. Кровать под его весом сильно прогибалась в области таза, и лежать на животе, как Мирон привык, было некомфортно. Он долго ворочался пока не смог найти позу, в которой ему все-таки удалось уснуть. Ему снилось как тот парень, что цеплялся к Соне напал на него, но рядом не было собаки чтобы за него заступиться. Парень повалил его на землю и начал бить Мирона кулаками по лицу, отчего тот сквозь сон почувствовал вкус крови на языке. Здоровяк продолжал наносить удар за ударом, а Мирон, глядя на его озлобленное лицо, видел, как оно меняется, превращаясь в смуглое обветренное лицо Владимира Хромова.
– Тебя не должно было быть! – прокричал убийца.
Мирон проснулся от этого крика и сел на кровати. Его лоб и спина покрылись холодным потом, а рука, на которой он лежал, онемела и теперь, когда доступ крови был восстановлен, Мирон чувствовал будто тысячи невидимых игл вонзаются в нее. Растерев руку и немного придя в себя от кошмарного сна, Мирон, впервые осмотрел комнату, в которой ему предстояло жить следующие несколько месяцев. Спальня была маленькой, но светлой. Сквозь легкие, зеленые шторы пробивался свет утреннего солнца. Потолки и стены в комнате были выбелены известкой с добавлением синего пигмента, люстры не было, только голая лампочка висела на толстом скрученном проводе. Помимо кровати в комнате был шкаф и комод, в углу стояло трюмо. На стенах висели фотографии в рамках, на них была мать Мирона, Вика, похоже, когда-то это была ее комната.
Из кухни доносился звон посуды. «Все уже завтракают, что ли?» – подумал Мирон. Он быстро оделся и пошел на кухню. За столом сидел отец и ел бутерброд с колбасой, бабушка сидела напротив и мелкими глотками пила чай. Дед – на табуретке у окна починял рыболовную сеть.
– Доброе утро, – приветливо сказала бабушка. – Садись. Что будешь, чай или кофе?
Мирон выбрал кофе и пока бабушка вставала за чайником сел за стол рядом с отцом и взял последний лежащий на столе бутерброд.
– Посмотрим, как тебе кофе с парным молоком понравится, такого в городе не нальют. – бабушка Поля поставила перед Мироном большую кружку горячего напитка.
– Спасибо. – Мирон поднес кружку к губам и сделал аккуратный глоток. Вкус и правда отличался от того к которому он привык, ему понравилось.
– Как поспал? – спросил его отец и не дождавшись ответа продолжил. – Сейчас кофе допью, и поеду, завтра на работу с утра, а нужно еще кучу дел переделать. Ты сегодня с той девочкой пойдешь гулять?
– С какой девочкой? – вклинилась в разговор бабушка Поля.
– С почты. Она вчера Мирону предложила деревню показать. – объяснил Валерий.
– А, Настенька. Хорошая девочка. Сходи с ней, Мирон, погуляй. Только допоздна не ходите, чтобы я не волновалась.
Мирон кивнул и спрятал лицо за кофейной кружкой. Его смутило то, как настойчиво родные пытаются свести его с Настей. Но девушка ему понравилась, она была симпатичной и намного приветливее той Сони, за которую он полез заступаться. «Овца» – подумал Мирон, вспомнив девушку с собакой. «Меня чуть не убили, а она даже спасибо не сказала!» – из-за ночного кошмара Мирон пересмотрел свое отношение к вчерашнему происшествию. Сейчас ему казалось, что он рисковал гораздо больше, чем это, возможно, было на самом деле.
– Внучок, сходишь за водой? – спросила его бабушка. – В доме кончилась и баню нужно истопить.
– Хорошо, баб. А это где?
– Да не далеко, сейчас отца пойдем провожать, я покажу.
Они быстро закончили завтрак, и оставив деда с его сетями вышли во двор.
– Звони, – сказал Валерий и ненадолго обняв сына сел в машину. – До свидания Полина Николаевна! – крикнул он, уже выезжая на дорогу.
– До свидания – тихо сказала бабушка, глядя вслед удаляющейся машине. – Вона как спешит! Ты не обижайся внучок, но папка у тебя говно, а не человек.
Мирон промолчал.
– Зайди в дом, свитер надень, а то холодно. И на веранде галоши дедовы возьми, а то ноги промочишь. – велела бабушка.
Мирон вернулся в дом. Сумки с его вещами еще лежали у двери, он взял обе и отнес в комнату. Открыл одну и достал из нее черный свитер, подумав немного, достал из нее же темно синие спортивные штаны, решив, что в них идти за водой будет удобнее. Переодевшись, Мирон вернулся во двор к бабушке, которая ждала его у калитки с тележкой и сорокалитровой алюминиевой флягой на ней.
– Вот, – вручила она тележку внуку. – Пойдешь в конец улицы там тропинка, по ней спустишься к роднику. Не заблудишься. Сначала в баню натаскай воды, в печь и в бочку холодную, и одну флягу в дом.
– Хорошо, баб.
Мирон вышел на улицу и пошел по маршруту, указанному бабушкой. Фляга громыхала каждый раз, когда тележка наезжала на кочку или лежащий на дороге камень. Воздух был прохладным и влажным, на траве, что росла у дороги, блестели капельки росы. Дойдя до конца улицы, Мирон оказался перед глубоким оврагов по дну которого текла река. Вода была темно-коричневой, грязной. Глядя на покрытые водой под самую макушку ивы, Мирон вспомнил вчерашние слова отца о том, что весенняя вода еще не ушла. «В такой воде – много не нарыбачишь» – подумал он. Тропинка, о которой говорила бабушка, начиналась у самого конца улицы и, сворачивая в сторону, уходила вниз. Два колеса тележки с трудом умещались на ней, и Мирон решил, что надежнее будет толкать тележку перед собой. Спустившись по тропинке вниз, он увидел, торчащую из земли железную трубу диаметром с его кулак. Из трубы текла мощная струя чистой родниковой воды, она падала между двух покрытых ржавым налетом досок и разбивалась брызгами об обломки кирпичей, набросанных здесь видимо для того, чтобы вода не размывала берег. Мирон снял флягу с тележки, открыл ее и подставил под струю воды. «Нелегко ее в гору тащить будет» – думал он, глядя как фляга быстро наполняется водой.
– Привет. – услышал Мирон у себя за спиной. Обернувшись, он увидел мальчика лет 10, с растрепанными русыми волосами, в грязных джинсовых шортах и рваной майке. В руках мальчуган держал ручку такой же тележки что была у Мирона, только краска на ней совсем облезла, да фляга отличалась по форме.
– Привет. – сказал Мирон мальчугану.
– А ты местный, да? Я в деревне всех знаю, а тебя не видел. – сказал мальчуган прищурившись.
– Не местный. Я к бабушке приехал.
– Как зовут?
– Мирон.
– Будем знакомы Мирон, меня зовут Чарли.
–Чарли? – удивился Мирон необычному имени. – У меня так собаку звали.
Мальчуган смутился. Ему явно не понравилось сравнение с собакой. Но он решил не показывать виду и сказал:
– Значит, теска мой. Ты его с собой привез?
– Не, он помер давно.
– Жаль. Мы бы подружились. Давай не задерживай, у тебя вон уже течет мимо все!
Мирон повернулся к фляге, через край которой уже переливалась вода, и, подтянув к себе, закрыл ее крышкой. Подцепив флягу тележкой, он откатил ее в сторону давая Чарли пройти к роднику.
– Как твою бабушку зовут? – спросил Чарли, устраивая флягу под струей воды.
– Полина Николаевна.
– Баба Поля? Так мы соседи, получается. Я через дом от вас живу. Дед у вас совсем плохой стал, да и бабушка уже старенькая, хорошо, что ты приехал, хоть воду ей не придется самой возить. – Чарли ловко откатил полную флягу из-под воды и быстро закрыв подцепил тележкой. Было видно, что у него большой опыт в этом деле. – Пошли, что ли.
Подниматься по тропинке было не легко, как и думал Мирон, поэтому ребята не разговаривали. Когда вышли к улице и немного отдышались Мирон спросил:
– Чарли – это твое настоящее имя?
– Не, но меня так все называют. – ответил мальчуган. – А ты на долго?
– На лето точно, дальше видно будет. А как тебя на самом деле зовут?
– А у тебя мама вены вскрыла или удавилась?
Мирон бросил тележку и схватил Чарли за майку.
– Слышь, ты! – начал он.
Чарли поднял руку и локтем надавил Мирону на кисть, от чего тому пришлось разжать пальцы и выпустить его.
– Я же говорил я всех знаю, и все знаю! – крикнул Чарли. – Ты ко мне с вопросами не лезь, я к тебе не буду, догоняешь?
Мирон стоял и, сжимая кулаки, молча смотрел Чарли в глаза. Чарли так же ни слова не говоря смотрел прямо на него, а в двух шагах от них, по дороге, катилась опрокинутая, раскрытая фляга и расплескивала воду.
– Чарли привет! – парни обернулись на голос и увидели бабушку Полю, которая стояла у калитки и смотрела на них.
– Привет баба Поль! – крикнул в ответ Чарли. – А мы тут с внуком вашим познакомились.
– Молодцы, ребята. Как твоя мать, Чарли, не хворат?
– Поправилась.
– Ну и хорошо. – тут бабушка заметила катающуюся по дороге флягу и прокричала – Мирон! Ты что флягу опрокинул? Подымай ее скорее, и иди на родник. Такими темпами ты до вечера не управишься и ни на какое свидание не успеешь! А Настя быстро себе другого найдет, ты не думай! Торопись, давай!
Чарли посмотрел на Мирона и его губы сложились в ехидную улыбку.
– Теперь и это знаю. – сказал он.
Мирон сморщился.
«Дать бы тебе по шее!» – подумал он – «Только бабушка не оценит. Да и сам я к себе лучше относиться не стану, если малолетку поколочу». Мирон поднял флягу и, подцепив ее тележкой, пошел к роднику. Деревня ему нравилась, а вот деревенские не очень. «Этот Чарли псих какой-то! Мог ведь просто не отвечать, но нет, гадостей наговорил. И я тоже хорош. Нужно начинать в руках себя держать, а не бросаться на каждого дурочка, что за языком не следит. «Я все знаю» – что это значит вообще? Придурок мелкий! Хоть бы Настя оказалась не похожей на своих земляков, а то, кого не встречу – все с придурью» – размышлял по дороге Мирон.
На почту он пришел без десяти четыре. Настя, со скучающим видом, сидела за стойкой, а перед ней стояла высокая худая старуха. Сквозь бледную, покрытую глубокими морщинами кожу старухи было видно синие и зеленоватые вены. Выглядела она очень старой, но несмотря на свой возраст спину держала прямо. На старухе был надет длинный вязаный жилет, а под ним черная блузка с высоким воротником. На ее шее висела толстая серебряная цепочка с большим круглым медальоном. Присмотревшись, Мирон, смог разглядеть на нем странный символ, похожий на когтистую лапу неведомого зверя. Старуха посмотрела на вошедшего Мирона холодным, оценивающим взглядом. От этого взгляда у Мирона по спине побежали мурашки. Было в нем что-то не доброе, зловещее.
– Здравствуй, юноша. – сказал старуха. Голос у нее был низкий и глубокий. – Ты, я так понимаю, внук Полины? Она много о тебе рассказывала. Рада, наконец, увидеть тебя лично. И прими мои соболезнования по поводу кончины твоей матери. Вика была прекрасной женщиной. Она часто бывала у меня, когда жила здесь. Страшная, страшная утрата.
– Прошу прощения – сказал Мирон. – Могу я узнать, как вас зовут?
– Ох, конечно, где же мои манеры. Меня зовут София, можете называть меня бабушка Софа, меня так все здесь называют. – сказала старуха. – А ваше имя мне известно. Можете не представляться. Будем знакомы.
Старуха протянула Мирону свою ладонь, он легко пожал ее, обратив внимание на огромный золотой перстень с черным камнем на безымянном пальце старухи.
– Настенька, отправишь письма сегодня? Очень важно, чтобы они дошли как можно скорее. – сказала старуха, повернувшись к стойке. – Что ж, приятно было познакомиться с вами, юноша. Предайте Полине, что Соня не сможет прийти завтра, она будет у вас в следующую среду. До свидания.
Когда за старухой закрылась дверь, Мирон обратился к Насте:
– Это что за чудо?
Настя улыбнулась.
– Во-первых: привет, я тоже рада тебя видеть. Во-вторых: это бабка Софья, и никто ее бабушкой Софой не называет, как бы ей не хотелось. Она что-то вроде местной ведьмы.
– Ведьмы? – переспросил Мирон. Он вспомнил слова отца, что в деревне люди живут в магическом мире, и все еще верят в магию и колдовство.
– Ну ведьма, знахарка, гадалка. Она отвары всякие продает, порчу снимает. К ней даже из города бизнесмены, всякие, приезжают на консультации. – сказала Настя. – Она наша местная достопримечательность.
– Интересно зачем мама к ней ходила? Еще и часто – задумчиво сказал Мирон.
– Гадать, наверное, ходила. У нас все девчонки к ней ходят. Она безобидная, только не от мира сего. Вот, с письмами с этими, опять же. У нас их по вторникам забирают, и я ей уже тысячу раз об этом говорила. А она все «отправь сегодня, отправь сегодня».
– А кто она Соне? Я вчера ее видел, она к нам за молоком приходила. – сказал Мирон. О повторной встрече у памятника Ленину, он решил не упоминать.
– Бабка ее, вроде. Хотя детей у нашей ведьмы не было никогда, а внучка вот откуда-то есть. – ответила Настя. – Ты с этой, Соней, не общайся лучше. Она тоже странная. Хамка каких поискать. – ревниво добавила она.
Настя провела его по деревне, которая оказалась совсем небольшой, четыре улицы и один переулок. Показала местный дом культуры, в котором летом по воскресеньям проводили дискотеки и в котором располагался пункт местного участкового. Показала магазин, один на всю деревню, и старую, деревянную церковь с покосившейся колокольней. Церковь заинтересовала Мирона больше всего. Она была жуткой и, казалось, вот-вот развалиться. Он хотел подняться на колокольню, но Настя сказала, что церковь заперта и внутрь просто так не попасть.
– А это наша школа. – сказал Настя, показывая рукой на длинное, одноэтажное здание. – Тут только до девятого класса учат. На следующий год придется в райцентр ездить. Пошли, там есть качели.
Настя взяла Мирона за руку и повела за собой в сторону школы. Обойдя здание по, выложенному кирпичами, тротуару они оказались на заднем дворе школы, где была баскетбольная площадка, турники и пара качелей. Одни из качелей были заняты красивой девушкой в коротком зеленом платье, которую раскачивал стоящий рядом пухлый, румяный парень.
– Настя! – радостно крикнула девушка и, спрыгнув с качели побежала им навстречу. Она обняла Настю и закружила ее на месте, весело смеясь. Девушка была на голову выше спутницы Мирона, у нее было сильное, стройное тело и короткие темно-русые волосы, прикрывающие уши, но не достающие до плеч. Смех ее был высоким и громким, от него Мирону стало тепло и радостно, и он тоже заулыбался.
– Да отпусти уже! – проворчала Настя. – Мирон, знакомься – это Вероника. Моя лучшая подруга. А тот толстячок – Настя кивнула в сторону румяного паренька – Олег.
– Приятно познакомиться – сказал Мирон. Они с Олегом пожали руки и улыбнулись друг другу.
– А он правда симпатичный, не обманула – громко прошептала Вероника. Мирон покраснел от этих слов, и взглянув на Настю, увидел, что та тоже залилась краской.
– Надолго к нам? – спросил Мирона Олег.
– На лето, а там видно будет.
– Сочувствую. У нас скукота. Через неделю другую хоть на рыбалку сходить можно будет, а сейчас вообще делать нечего.
– Почему же, нечего? – сказала Вероника. – А загорать и купаться?
– А еще не рано? – сказал Мирон. – Вода еще холодная.
– В реке еще холодная, и на озере тоже. Настя ты показала Мирону озеро? Ладно, еще покажешь. У нас есть запятая на ржавом поле. Там вода уже теплая.
– Что такое «запятая» и «ржавое поле»? – спросил Мирон.
– Ржавое поле – это свалка старой техники. – ответил Олег. – Там комбайны, сеялки и все такое, стоят, гниют. А запятая, это старица. В половодье ее затапливает, а когда вода уходит остается что-то типа озера. Она мелкая, там вода быстро греется. Поплавать не получится, но поплескаться можно, если ты такое любишь.
Мирон плохо понимал то, о чем говорил ему Олег. Слишком много незнакомых слов. Поэтому он просто кивнул, решив, что сам все увидит и поймет.
– Завтра туда пойдем загорать! – Вероника подошла к Мирону и взяла его за руки. – Пойдешь с нами? Устроим пикник у воды, костер разожжем. Будет здорово!
Мирон согласился.
Они качались на качелях и болтали. Девчонки с интересом расспрашивали Мирона о его жизни в городе. Когда тот начал жаловаться на то, что в деревне не ловит сеть, Олег попросил его показать ему смартфон. Мирон достал телефон из кармана и протянул Олегу. Тот, недолго повертел трубку в руках и спросил:
– А видосы есть смешные?
– Не, без интернета ничего не работает. – ответил Мирон.
– Как же ничего?! – сказала Вероника. – Камера работает. Мирон, можешь меня пофотографировать?
Мирон не любил делать фотографии, но уже хотел согласиться, когда Олег вызвался снимать Веронику сам.
– Покажи куда жать – попросил он Мирона.
Когда ребята отошли в сторону искать места для съемки Мирон спросил Настю:
– Они встречаются?
– А тебе зачем? – беспокойно спросила она.
– Просто, интересно.
– Встречаются. Уже больше года – сказала Настя. Она подумала, что Мирону понравилась Вероника и ей стало грустно от этого. «Конечно она ему понравилась. Она же красавица. А еще подруга называется! Не нужно было их знакомить» – думала Настя.
– А ты с кем-нибудь встречаешься? – спросил ее Мирон.
– Нет. – быстро ответила Настя. И тут же, в мыслях, принялась ругать себя за быстрый ответ. «Он сейчас поймет, что я на него запала и убежит!»
– Я тоже нет. – сказал Мирон и улыбнулся.
Повисло неловкое молчание. Мирон пытался придумать, что сказать, но в голову ничего не приходило. Настя же была занята мыслями о том почему он спросил ее встречается ли она с кем-нибудь, и для чего сказал, что сам не встречается. «Я ему нравлюсь» – думала она. – «Точно нравлюсь!». От этих мыслей она разволновалась и покраснела. Дыхание ее стало частым, а ладони вспотели.
– Ты слышал про убийцу, который из тюрьмы сбежал? – спросила она просто для того, чтобы что-то сказать.
Услышав этот вопрос, Мирон облегченно выдохнул. Он был рад, что тишина нарушена, и был рад узнать что-нибудь новое о том, что его так сильно интересовало. Он рассказал Насте о вчерашней встрече с участковым и о том, что узнал в интернете.
– Ты его знала? – спросил Мирон. – Убийцу?
– Да. Мы тут все друг друга знаем. Магазин, что я тебе показывала, его был. Сейчас им жена его заправляет, тетя Марина. И Машу тоже знала. Она соседкой твоей бабушки была. Так жалко ее.
– Очень жалко! – сказала вернувшаяся со съемок Вероника. – Мирон, сможешь мне на флешку фото скинуть?
Мирон кивнул, забрал у Олега телефон и положил обратно в карман.
– Маша была просто лучшая! – продолжала Вероника. – Не пойму, что она в этом Хромове нашла. Он такой мерзкий был. И усы эти его.
– Так они правда встречались? – спросил Мирон.
– Говорят – сказала Настя. – Она даже забеременела от него, я слышала.
– Он ее и придушил, чтобы она жене ничего не рассказала. – подхватила Вероника. – Скот! Надеюсь, его поймают и пристрелят!
– Родителей ее жалко. – сказал Олег. – Они уже год пьют, с горя. Чарли совсем забросили.
– Чарли? – Мирон поморщился, услышав имя нахамившего ему мальчугана.
– Это ее брат. – пояснила Настя.
– Я с ним сегодня познакомился. Он псих, какой-то. – сказал Мирон.
– Он хороший – возразила Вероника. – Просто за ним не смотрят. Как Машу убили, родители совсем его забросили.
Мирону стало стыдно за себя. Сегодня он чуть было не подрался с человеком, который проходил через тоже что и он – смерть близкого человека. Он проникся сочувствием к несчастному мальчику и решил, что обязательно подружится с ним. «Он хотя бы знает, кто во всем виноват» – подумал Мирон, но тут же отбросил эту мысль. Меряться горем было плохой идеей.
Посидев еще немного, ребята пошли домой. Мирон предложил Насте проводить ее до дома, но та отказалась.
– Ты еще заблудишься потом. Меня баба Поля прибьет – улыбаясь сказала она.