Сквозь время. Вода и песок

– Дело не требует отлагательств! Крикнул стражник.

Кай несколько раз кивнул. Он повернулся, посмотрел на балкон. Солнце уже почти село, и едва тлеющие звёздочки начали собираться в узоры на горизонте.

– Раз так…

Кай переступил порог и вышел в коридор.

– Ведите.

Громко лязгали сапоги в такт шагам королевской стражи. Они то шли прямо, то поднимались, то опускались, петляя длинными коридорами, и, наконец, вывели Кая к огромным инкрустированным дверям. Едва они подошли, как двери раскрылись. Из покоев в коридор лился яркий свет. Гвардейцы подвели Кая к двери и встали по обе стороны от входа. Стоя на пороге, Кай глядел на королеву. По случаю она вырядилась в белое платье, пожалуй, не слишком скромное и ни к месту для приёма чужеземного гостя, особенно в столь позднее время.

– Входи, – сказала королева властно, взглянув на Кая свысока. Кай послушался приказа и встал напротив королевы, отвесив поклон.

– Её величество желало меня видеть? Спросил Кай, пытаясь создать видимость, что не понимает, зачем его привели и в чём, собственно, дело.

Королева долго смотрела на Кая немигающим взором, лицо её не выражало ровным счётом ничего. Ни о чём она думала, ни что она чувствовала. Только холодная бесстрастная маска.

Королева повернулась и сделала шаг в сторону, подняв глаза к огромной, чуть ли не до самого потолка картине.

– Это моя мать, Лиссандра третья. Некогда правительница Мечтаграда и королева Грёзбурга, – сказала королева.

На картине была изображена женщина в преклонном возрасте. Она была в строгом чёрном платье, волосы её были собраны в пучок на затылке, лицо серьёзное, а глаза такие, что от них хочется отвернуться.

– Моя мать правила несколько сотен лет назад. Когда она только начала своё правление, здесь не было ничего, – королева обхватила руками комнату и покрутила головой. – Ни замка, ни города, ни даже чудесного леса с его не менее чудесными обитателями. Не было рыцарей, готовых продать душу дьяволу за честь перед королевством и королевой. Не было винокурен, лугов и полей.

Она построила всё это, а когда настал черёд передать бразды правления, отдала их мне. Тогда я восприняла сей дар с опаской и даже пренебрежением, потом же осознала всё чудо сего мира. Ведь всё это холст, на котором мне суждено творить. Если бы я только захотела, на долгие лиги вокруг была бы выжженная пустыня, если бы только захотела, были бы горы, поля и дикие луга. Если бы захотела, здесь стоял бы город будущего или самая настоящая сказка, которую я и сотворила, но лишь частично. Ваш внешний мир, где царит алчность, смерть, где правители не могут поделить земли и насытиться кровью, был мне неинтересен, и я создала этот. Здесь у каждого есть то, о чём в вашем мире он может только мечтать. Разве это не чудесно, Кай? Разве это не то место, где тебе хотелось бы жить?

Кай молчал.

Королева подошла к столу, взяла кувшин с вином и налила его себе в бокал. Сделала глоток и поставила обратно.

– Даже этот вкус…– сказала она…– он великолепен. Он лучше, чем всё, что можно попробовать в Лоритине. Затем приходите вы и вместо того, чтобы наслаждаться, крадёте у меня. Я устроила для вас пир. Представляешь ли ты, скольких трудов стоило воссоздать всё это, к тому же ещё и в столь короткий срок?

Глаза у королевы недобро блеснули.

– Конечно же, ты не представляешь, ибо если бы представлял, не стал бы так мерзко обращаться с данным тебе даром.

– Королева…боюсь я не…

– Замолчи! Думаешь, что я дура? Думаешь, я не заметила отток силы из своего мира? Вы забрали у меня то, что принадлежит мне! Вы забрали у меня жизнь того, кто помогал мне удерживать этот мир! Того, кто им наслаждался и отдавал мне всего себя! Вы забрали у меня Квентина!

Глаза королевы покраснели, налились кровью, голос её изменился, стал жёстким, холодным, властным и грубым. Кожа на лице посерела, волосы пожухли, и сейчас она скорее походила на ведьму, нежели на мудрую властительницу, с чьей красотой никто не в силах сравниться.

Кай замер на месте, не в силах шелохнуться. Ему нечего было ответить и нечего было предпринять. Меча у него не было, и единственным оружием было время, которое хоть и всевластно, в сложившейся ситуации было не в силах ему помочь.

Королева долго смотрела на Кая, потом скривила губы в недоброй ухмылке и крикнула: Стража! Взять его!

В королевские покои ворвалась свора стражников и это были не те двое, которые привели его сюда, а целая дюжина, не меньше. С мечами, щитами, алебардами и острыми пиками. Кай отскочил в сторону, встав спиной к стене, на которой висела картина матери Жизель второй. Он смотрел на ораву бойцов, понимая, что ему с ними, что ни делай, никак не справиться, но и без боя сдаваться он не собирался.

Кай потёр кулаки друг о друга и приготовился броситься в рукопашную. Он сжал зубы и зарычал, глядя на лица стражников, которые прямо у него на глазах стали размываться, растекаться и превратились в холодные белые маски, которые напомнили Каю желе из испытания временем. Тут-то и вскрылась вся подноготная иллюзии.

Стражники потоптались на месте, потом двое из них вышли вперёд и бросились на Кая, размахивая пиками. Кай сделал шаг навстречу гвардейцам, замедлил время, крутанулся и, присев, ударил апперкотом по подбородку одного, потом шагнул в сторону и выбил дробь на животе другого, вкладывая в каждый удар столько силы, сколько мог. Он отпрыгнул в сторону и вернул времени привычный ход. Один из стражников согнулся в три погибели, выронив пику, другого безлицего бросило на пол, и он с громким стуком бахнулся на узорчатый ковёр.

– Чего встали?! Взять его! Не дайте ему уйти! Крикнула королева, уже совершенно не скрывая своей сущности. Белое платье висело на ней грязной драной тряпкой, сама она стала выше, больше, кожа потрескалась, глаза вылезли из орбит, волосы окаменели, воздух вокруг неё накалился и завибрировал.

Гвардейцы в очередной раз кинулись на Кая. Кай замедлил время и прошёлся кулаками по каждому, до кого мог дотянуться, но нужного результата это не дало. Те, кто падал, снова вставал и когда время вернулось на круги своя, стража гурьбой бросилась на Кая и повалила на пол. Безлицые придавали его своим весом, не давая ему встать. Кай барахтался, крутился, пытался сбросить с себя стражников, но все его усилия были тщетны.

Королева коварно рассмеялась, да так, что смех её дрелью ворвался в уши. Кай сделал последний рывок, силясь вырваться из захвата, но нет.

– Связать! Бросить в темницу! Крикнула королева и нависла над Каем, сверкая красными, полными злобы глазами. – Твоя жизнь отныне принадлежит мне! Ты будешь медленно умирать, отдавая мне все свои силы, чтобы я могла поддерживать иллюзию, наслаждаясь ей до тех пор, пока смерть не заберёт твою душу!

Зазвенело так, что Кай зажмурился. Одно из высоких длинных окон королевских покоев разбилось, в воздухе промелькнуло что-то тёмное, и Кай узнал Дегоба. Едва маг пересёк оконную раму, как из тёмной дымки сложился его привычный облик. В покоях было слишком светло, и тень больше не помогала ему, впрочем, ему это не сильно мешало, ведь умения его на этом не заканчивались.

Дегоб сбросил с Кая стражников мощным энергетическим импульсом, подскочил к не успевшей ничего понять королеве и всадил два изогнутых чёрных кинжала ей в спину. Королева громко вскрикнула, отбросила Дегоба заклинанием и покачнулась. Кай вскочил на ноги, но не знал, что ему делать. Меча у него не было, а стражи вокруг долго лежать не собирались. Кай схватил валявшуюся под ногами пику, подскочил к одному из безлицых и острым концом ударил его по лицу, туда, где у человека должен быть нос. Булькнуло, и маска стражника превратилось в бесформенную расплывшуюся глыбу. Кай крутанул пикой, взялся поудобнее и пустился в бой с теми, кто спешил встать.

Дегоб тем временем дрался с королевой не на жизнь, а на смерть. Летели заклинания, гремели голоса, дрожал пол, и то тут, то там мелькали вспышки молний и огня. Стало невыносимо жарко. Кай с трудом отбивался от безлицых воинов, глаза заливал пот, волосы и спина стали мокрыми, кожаный доспех заскользил по телу, (благо, он переоделся после пира в свою привычную одежду) ладонь вспотела, и когда он пытался парировать удар, пика выскользнула из руки, упала на пол и расплылась молочно-белым желе.

– Чтоб тебя! Ругнулся Кай. Он был безоружен, но на помощь подоспел Дегоб. Маг выгнулся, затяжным прыжком проскочил с одного конца комнаты на другой и бросил Каю меч. Кай поймал клинок и понял, что меч его собственный – маленький иероглиф блестел на лезвии внизу. Кай с криком бросился на подступающих к нему воинов, а Дегоб вернулся к королеве, прыгая с места на место, кружась, танцуя перед ней, будто всё это было частью какого-то ритуала, но Кай понимал, что стоит магу остановиться, как королева сожжёт его волной пламени.

Кай сражался, словно безумец. Отбивался, кружился, выписывал пируэты, воинственный крик вырывался из его уст с каждым новым ударом, и это длилось до тех пор, пока королева не направила на него заклинание. Огненный шар угодил Каю под ноги, и его бросило в сторону. Он ударился о стену и, крякнув, обмяк. Меч выпал из руки, спину саднило, в глазах туман. Кругом мелькают силуэты королевских гвардейцев, всё горит, взрывается, королева продолжает драться с Дегобом, атакуя его заклинаниями, которые маг тени едва успевает отражать.

Зрение сфокусировалось, и Кай увидел над собой стражника. Его безлицая голова наклонилась, будто бы присматриваясь к Каю, потом стражник схватил пику, замахнулся и ударил, метя Каю прямо в сердце. Кай ничего не успел сделать. Он даже не успел подумать о том, чтобы воспользоваться временем.

Дегоб крутанулся на месте, бросил заклинание, подскочил к королеве и коротким взмахом отрубил ей голову. Стражник растаял пузырями и плюхнулся на пол рядом с Каем, то же самое случилось с остальными. Королева ещё секунду стояла на месте, а потом и она покатилась молочно-белой жижей, оставляя после себя пузырящуюся густую лужу.

Королевские покои превратились в очаг неконтролируемого хаоса. Обои слезли со стен, окна разбиты, пол прожжён в нескольких местах, подушки порваны, всюду валяются перья, которым каким-то чудом удалось не сгореть. Кровать распополамлена, потолок чернеет от копоти. Уцелел только кувшин и стол, на котором не было ни царапины.

Кай с трудом поднялся на ноги, принял у Дегоба ножны, привязал их к поясу и вложил в них меч, решив больше с ним не расставаться во что бы то ни стало, даже если в него будут стрелять глазами сразу двадцать Филиппов. Он вытер со лба пот ладонью и встал напротив Дегоба, который, усевшись на корточках, ковырялся в густой пузырящейся жиже, что-то там выискивая.

– Что ты там ищешь? Спросил Кай и закашлялся. Из-за дыма жаркий запах копоти лез в горло.

Рука Дегоба в желе замерла, пальцы сомкнулись, и он достал часть ключа, с которой тягучими каплями на пол стекала молочно-белая жидкость.

– Когда ты понял? Спросил Кай, глядя на ключ.

– Ещё в самом начале. Когда мы вошли в тронный зал, это…– Дегоб тряхнул рукой, стряхивая остатки жидкости с ключа, –…было у неё на шее. Амулет. Я почувствовал в нём силу.

Дегоб выпрямился.

– Квентин? Спросил Кай.

– Ему ничего не угрожает. Уходим, пока этот мир не исчез вместе с нами.

Дегоб кивком головы указал себе за спину, и Кай посмотрел на стену. Она превратилась в молочно-белое ничто и каплями спадала на пол. Сей мир, который королева Жизель вторая и её мать строили веками, через какие-то несколько часов перестанет существовать.

**

Когда они вернулись в храм, Квентин сидел на полу, облокотившись о стену. Вид его оставлял желать лучшего. Осунувшийся, больной. Казалось, что он даже похудел. Будто бы и правда провёл в Грёзбурге далеко не один день.

– К-кай! Д-дегоб! Воскликнул Квентин, вскакивая на ноги. – Вы ж-живы!

Не прошло и минуты, как Квентин начал рассыпаться в извинениях и корить себя за то, что натворил. За то, что был глуп и принял иллюзию за настоящее, за то, что пресмыкался перед королевой, втюрившись в неё, будто школьник, за то, что устроил драку с Каем и ещё за многое, многое другое. Пока он безостановочно тараторил, заикаясь больше обычного, Дегоб подошёл к двери в сокровищницу, соединил части ключа и вставил его в специальную выемку. Замки щёлкнули, засовы заходили ходуном, и двери, стряхивая с себя многолетнюю пыль, раскрылись, открывая их взору маленькую комнатушку, в которой стоял невысокий пьедестал, на котором лежал перевязанный тонкой верёвочкой свёрток. Больше ничего в сокровищнице не было. Совсем. Кроме, разве что, маленькой книжки в тёмном углу справа, которую они бы и не заметили, если бы Дегоб не наклонился за ней с явным благоговением.

– Что это? Спросил Кай, передавая рунную карту Квентину.

– Воспоминание, – прошептал Дегоб, и больше они к этому не возвращались.

Несметные богатства древних жрецов заколдованного острова оказались мифом, легендой для искателей сокровищ и жаждущих наживы разбойников. Карту, как и ветхую книжонку, навряд ли можно было причислить к чему-то стоящему. В руках несведущего человека это было бы просто мусором, и всё же они нашли то, что искали, а значит, их поиски здесь подошли к концу.

Когда они вышли из храма и поднялись по камням, Квентин от усталости сел на песок. Снаружи было темно, и только волны прибивали к берегу мусор. Всё бы ничего, но у выхода из пещеры их ждали. Риггеровцы. Четыре тела и пустая лодка. Кай понятия не имел, как они сюда добрались и зачем. Может, Риггер послал их на его поиски, может, хотел перехватить их, а может, хотел первым заполучить карту. Так или иначе, живыми до места они не добрались. Зато лодка при этом при всём осталась цела.

Когда Дегоб осмотрел тела, то выяснил, что двое из них были волшебниками.

– Роддоровцы, – констатировал он. – Те, кого изгнали.

– Кто? Спросил Кай, недоумевая.

– Школа магии Роддор[1]. Когда-то там учились славные чародеи и волшебницы. До тех пор, пока школа не была разрушена, оставив после себя недоучек, которые пошли слоняться по миру. Кого-то приняли другие школы, кто-то занялся чем-то иным, но большинство…– Дегоб носком сапога повернул бледное лицо бородатого волшебника, –…большинство предпочло свободу.

Риггер не преминул этим воспользоваться. От таких нужно держаться подальше. Стоит им только щёлкнуть пальцами, как вас обоих охватит пламя.

Кай с Квентином переглянулись.

– А-а е-если у Риггера их це-елая армия? К-а-ак тогда быть? Спросил Квентин.

– Не вступать в конфликт. Убегать, прятаться.

– Каждый раз? Каждый день? Месяц? Год? Проще тогда совсем из башни не выходить.

– Или использовать время.

– Вы-ы то ко-онечно, а мне что делать?

Дегоб смерил Квентина ледяным взглядом.

– У-убегать, пря-ятаться…– прошептал Квентин и всплеснул руками.

– Нужно уходить…– сказал Кай, глядя на то, как колыхается в воде плащ волшебника, которому не повезло добраться до Скалистого берега живым. Главное, у них была лодка.

[1] Роддор – одна из школ магии Лоритина. Всего их пять. Вольсетт (смешанные искусства), Роддор (хаос и порядок), Эриас (магия эфира) и Крисан (иллюзия).

Глава 10. Буря в пустыне

Кай встал с кровати и потянулся. Он пригладил взъерошенные волосы, нацепил одежду и спустился в гостиную. Несмотря на то, что солнце давно уже встало, в ней никого не было. Неужели все ещё спят? Подумал Кай и поёжился от дуновения ледяного ветра снаружи. Он повернулся и заметил, что дверь в башню приоткрыта и покачивается на ветру.

Нахмурив брови, Кай медленно подошёл к двери, толкнул её, и от его прикосновения дверь распахнулась. Снаружи чернел пейзаж с выжженной землёй и налитым кровью горизонтом. Ледяной ветер сменила духота, с неба сыпал пепел. Кай вышел из башни и направился в сторону холма.

Кортис сидел у водоворота, разглядывая мелькающие в нём яркие картинки. Выражение его лица менялось от увиденного к увиденному, с серьёзного на удивлённое, с удивлённого на задумчивое и так по кругу. Когда он увидел Кая, то лишь на миг оторвался от наблюдений.

– Подойди, сядь.

Кай уселся рядом с Кортисом, вытянув ноги.

– Что ты видишь? Спросил Кортис, разглядывая мутные разноцветные пятна.

Кай присмотрелся к водовороту, но сейчас пятна были только пятнами.

– Ничего, – ответил он.

– Разве?

Кай наклонился к воде, вглядываясь в неё, ощущая на щеках брызги мокрых капель. Водоворот перестал кружиться, замер, поверхность его разгладилась, и перед Каем всплыла картинка, смешиваясь из круговорота цветов. В картинке он, Дегоб и Квентин стояли у огромного храма посреди пустыни. Видение растаяло, и появилось другое. Они снова были вместе, но на этот раз их окружала тьма. Дегоб сжимал в руке маленький светящийся камушек. Кай сразу понял – руна. Видение расплылось, но не исчезло, краски его переменились, и Кай увидел его. Двойника. Кай вскочил на ноги, силясь отогнать наваждение. Двойник смотрел на него холодно, грубо. Он будто протыкал его глазами насквозь, и Кай был лишь незначительным препятствием на его пути.

Картина начала меняться. Лицо отдалилось, стало видно плечи, грудь, торс, ноги. Вот двойник уже сжимает меч, картинка заполнила всю поверхность пруда, он вышел из воды и встал рядом. Кай в ужасе смотрел на него, не в силах сдвинуться с места. От рук двойника, от плеч и волос исходили разноцветные кривые полосы, разрывая пространство. Они дёргались, дрожали, разрывались. Двойник долго смотрел на Кая, потом в два оборванных резких движения размахнулся мечом и вонзил лезвие ему в грудь. Кай почувствовал резкую боль в месте удара. Секунда, две, потом тело начало гореть. По ниточкам нервов во все стороны пронёсся пожар, накаляя окончания, сжигая их.

Кай упал, прижимая руки к груди, не отводя взгляда от двойника. Он не понимал, что произошло, не понимал, почему видит его, не понимал, почему на его руках кровь.

– П…почему? Спрашивает Кай тихим голосом, но двойник не ответил ему. Он развернулся и рассыпался сотней брызг, которые сложились в волну и захлестнули Кая.

Кай провалился глубоко под воду и вместо водоворота вынырнул посреди бескрайнего океана. Со всех сторон его окружала вода, с небес сыпали капли бурного ливня. Грохотнул гром, и где-то вдалеке молния наэлектризованными упругими ударами разрывала пространство. Очередная волна захлестнула Кая, и он с головой ушёл под воду.

Кай глядел на картинку, где он, Квентин и Дегоб стоят во тьме, и маг сжимал в руке светящуюся руну.

– Ходящий? Голос Кортиса слышался откуда-то издалека.

Кай вздрогнул, возвращаясь в реальность. Он коснулся рукой раны на груди, но её не было, как не было и двойника.

– Да…да, я…– Кай покачал головой. –…показалось.

– Знаю, что ты хочешь меня спросить. Не тяни, спрашивай.

Кай повернул голову и посмотрел на открывающийся его взору пейзаж: выжженное чёрное поле с понатыканными то тут то там серыми высохшими деревьями. Он только сейчас понял, что понятия не имеет, почему всё выглядит именно так, как выглядит. Что послужило тому причиной? Почему, когда он каждый раз появляется здесь, то видит разруху и хаос?

– То, что происходило здесь…в ядре, в прошлые разы. Когда всё начало разрушаться, когда ты…когда…я думал, что ты исчез. Насовсем. Потом снова двойник…эта трещина на полу, – Кай нахмурился, – что происходит? Почему?

Кай посмотрел на Кортиса.

– Что-то меняется, ходящий. Я говорил это тогда, говорю и сейчас. Что-то ломает время, изменяет его и не я, ни ты, ни Риггер не в силах этому помешать. Это события, от нас независящие. Мы можем только наблюдать.

Водоворот снова закружился, и из его бурного вихря начали выплывать одна картинка за другой. В одной маячил город будущего, в другой просторы неизведанного мира, в третьей было что-то ещё. Кай не мог разглядеть. В глазах странно помутнело, и все звуки начали отдаляться.

**

Они шли по золотому морю, взбираясь на гребни застывших волн и скатываясь по ним. Пряча затылок от лучей палящего солнца, глядя себе под ноги и тяжело дыша. Дегоб вёл их только ему известной дорогой, туда, где была спрятана первая руна. На карте иероглиф был начерчен прямо на большом здании посреди пустыни с куполообразной крышей. Когда Дегоб взглянул на карту, то сразу всё понял, и они немедля покинули Мираж ещё до рассвета, чтобы не попасть под самый солнцепёк, но, само собой, попали.

Шли они пешком, следуя настоятельному заверению Дегоба в том, что так будет лучше. Во-первых, потому что идти было недалеко (по его словам), а во-вторых, могло статься так, что это будет им только мешать, ибо животные же, в отличие от людей, магию чувствовали лучше, а особенно древнюю и могущественную. Она бы только спугнула их, так что пришлось идти на своих двоих. Кая известие о том, что придётся идти пешком по пустыне, совсем не обрадовало. В памяти всплыли воспоминания о бродяжничестве по пескам, из-за чего закружилась голова, а в теле вспыхнуло пламя недовольства, но он как никто другой понимал, что идти нужно. Им нужна эта руна, и достать её нужно быстрее Риггера, который после того, как потерял своих прихвостней на Скалистом берегу, мог отправить охрану в места захоронения рун или же приказать их перепрятать.

Они шли второй день. Волна золотистого моря накатывала, вырастая пред ними стеной, они с трудом взбирались на её гребень, и перед ними на долгие лиги вырастали сотни таких же волн, отличающихся друг от друга разве что высотой. Они поднимались, спускались, снова поднимались и скатывались по волне.

– Не…могу…больше…ф-у-у-ух, н-а-адо передохнуть. Квентин подошёл к бархану и сел, стирая со лба пот ладонью. Кай это заметил, подошёл к нему и устроился рядом. Если для него и Дегоба походы по пустыне были уже не в первой, для Квентина это был первый раз и давался он ему отнюдь не легко. Сначала всё было в порядке, а потом его начало шатать, глаза стеклом глядели под ноги, он часто сбивался с пути, продолжая шагать, словно безвольный зомби, в том направлении, куда несли его ноги, и Каю периодически приходилось его одёргивать. Лицо его было краснее горизонта в мире безвременья, и он без конца налегал на воду.

– Квен? Ты как? В порядке? Идти сможешь? Спросил Кай, сделав маленький глоток из фляги. Он не понаслышке знал, как нужно беречь воду в пустыне.

– Д-да…я-я…с-смогу, К-кай…– прохрипел Квентин, глядя на песок под ногами.

– Мы можем попросить Дегоба остановиться. Отдохнуть пару часов, а потом пойдём дальше. Только скажи и…

– Я-я с-справлюсь, Кай, – сказал Квентин. Он поднял голову, шумно сглотнул и посмотрел на Кая. – Я справлюсь.

Кай молча пожал плечами и уставился на переливающийся золотом горизонт. Дегоб их не ждал. Он прямо в эту минуту поднялся на гребень песчаной волны и скрылся за ней.

– Тогда нужно идти, Квен. Вставай.

Кай поднялся на ноги, поправил повязку на голове и подал Квентину руку. Механик долго смотрел на протянутую ладонь, тяжело дыша, будто бы собираясь силами, потом схватился за руку, поднялся на ноги, и они пошли.

Кай не считал, сколько прошло времени. Они минули ещё двадцать песчаных горбов. Дегоб продолжал идти впереди них и то скрывался с горизонта, то появлялся вновь, превратившись в маленькую точку. Они видели его до тех пор, пока песчаные ветры не скрыли с их глаз его силуэт.

– Быстрее, Квен! Нужно спешить! Крикнул Кай, махнув рукой, подгоняя механика. Если ветры усилятся и перерастут в бурю, они потеряют Дегоба, и тогда ничего хорошего не произойдёт. Квентин нашёл в себе силы и пошёл быстрее. Через несколько минут они буквально бежали. Их ноги утопали по щиколотку в песке, проваливаясь в него. Они поднимались на очередную волну, скатывались по ней вниз, потом забирались на ещё одну и снова вниз по гребню.

Ветер успокоился, пыль осела, и Кай увидел спину Дегоба вверху, на гребне. Им удалось его догнать. Маг стоял, не шевелясь, глядя куда-то вдаль. Они с трудом поднялись на волну и встали рядом. Кай мельком взглянул на Квентина, который наклонился, уперевшись ладонями в колени, хрипя и отдуваясь. Каю казалось, что механик не выдержит и рухнет лицом в песок, но Квентин выпрямился, сделал глубокий вдох, выдохнул и успокоился. Теперь они все втроём глядели на то, что первым из них увидел Дегоб.

Огромное, совершенно не вписывающееся в окружающую обстановку здание с растрескавшимся куполом виднелось вдали. У здания были широченные ступени, на которых стояли могучие колонны. Меж колонн угадывался вырезанный в стене в форме вытянутого прямоугольника силуэт монолитной двери, а по бокам в стены здания врезались высокие тоненькие окна-щёлочки. Здание походило на древний, давно заброшенный своими последователями храм.

– Почти на месте, – сказал Дегоб. – Не отставайте.

Когда они поднялись по разбитым ступеням, Дегоб взмахом руки открыл дверь, и они протиснулись сквозь тоненькую щель внутрь. В глаза сразу бросились горы налетевшего снаружи песка, и казалось, что кроме них здесь больше ничего не было. В конце широкой залы виднелась чуть приподнятая над полом сцена, на которой проглядывали проплешины растрескавшегося песчаника и полузасыпанная кафедра. В потолке зияла, словно кусанная кривыми зубами, дыра, сквозь которую внутрь проникал свет и тонкими струйками ссыпался песок.

Оказались внутри они как раз вовремя. Судя по завываниям ветра снаружи, началась буря. Первым делом было решено устроить привал. Квентин едва стоял на ногах, да и Кай изрядно вымотался. Его снова начал одолевать исчезнувший на время кашель, ноги у него горели, лицо и тело были липкими от пота, в желудке пустота, в голове целая свора мыслей о том да о сём. Пока они с Квентином сидели на песке, устроившись в тени, Дегоб рыскал по залу в поисках подсказок.

Кай жевал лепёшку и думал. Долго. Много. Он думал, зачем делает всё то, что делает. Чтобы что? Чтобы покончить с Риггером? Чтобы вернуться домой? Или, чтобы найти для себя хоть какую-то цель в этом мире, в котором он по неволе оказался? А что будет, когда они покончат с Риггером? Если у них вообще получится это сделать. Мир изменится? Всё вдруг исчезнет, и Кай проснётся в капсуле, словно ничего и не было? Что будет тогда? Он спасёт Лоритин? А что будет с ним, с Дегобом, с Квентином? Они просто доживут до старости и умрут? Так всё будет? Этого ли он на самом деле хотел? Ради этого они всё это затеяли?

Каю казалось, что его вели. Он не знал, кто или что. Может, то был Дегоб или сила древнего пророчества. Может, то был Квентин, может Кортис, может даже Риггер или он сам, а может время. Он часто начал замечать, что делает что-то просто потому, что надо это делать, нежели потому, что это куда бы то ни было приведёт его, или потому, что так желает он сам.

Кай проглотил последний кусок лепёшки и закашлялся. На этот раз приступ прошёл быстро, но даже сейчас, прикрывая рот ладонью, он заметил на ней капельки крови.

Как только всё закончится, схожу к врачу – решил Кай. Пусть выпишет какую-нибудь микстуру от кашля, тогда всё пройдёт.

– Её здесь нет, – сказал Дегоб после того, как с отдыхом было покончено, и они облазили каждый уголок, но так ничего и не нашли. Квентин что-то по-прежнему выискивал у сцены, бродя по ней, копаясь в песке, осматривая кафедру.

– Если верить карте…– начал было Кай, но Дегоб перебил его.

– Если верить карте, она здесь. Я знаю. Но её здесь нет. Я не чувствую присутствия силы. Если она и здесь, то…

Что-то громко щёлкнуло, зашелестело, и Дегоб, раскинув вспыхнувшие пурпуром руки в стороны, повернулся на звук. Кай выхватил меч и приготовился к бою, а Квентин как стоял, согнувшись над кафедрой, так и продолжал стоять. Он выпрямился и отряхнул ладони друг о друга. На сцене, прямо по середине, появился проход. Огромная каменная плита, ссыпая песок меж щелей, отъехала в сторону, и на путников дохнуло спёртым воздухом.

– Н-ну и вонь! Сказал Квентин, махнув перед носом рукой. – К-кажется, нам сюда!

Кай убрал меч, Дегоб опустил руки, и пылающие пурпуром искры растворились в воздухе. Маг щёлкнул пальцами, и рядом с ним появился маленький светящийся огонёк. Огонёк нырнул в проход, освещая собой уводящие в подземелье узкие разбитые ступени. Дегоб первым ступил во тьму, следом за ним пошёл Кай, а Квентин замыкал процессию.

Мало того, что коридор был узким, так ещё потолок был слишком низким, и чем дальше они спускались, тем сильнее их сковывал мёрзлый хлад, словно в подземных глубинах жаркой пустыни стояла минусовая температура.

Коридор, виляя и извиваясь, вывел их в небольшую, залитую ярким голубоватым свечением комнатку. Свечение исходило от сферического поля, переливающегося сотней соединённых между собой волнистых лоскутов, напоминающих тоненькие ниточки воды. Внутри сферы висел маленький камушек, на котором был выгравирован нарисованный на карте иероглиф.

– Э-это…– прошептал Квентин, направляясь к сфере, вытянув перед собой руку.

– Стой! Крикнул Дегоб, взмахнув рукой и Квентин застыл на месте, словно упёрся в невидимую стену.

– Держитесь от сферы как можно дальше, если не хотите сгореть заживо, – сказал Дегоб, и Квентин отступил назад. – Никто не оставил бы руну без охраны, и эта сфера лишь малая часть защиты. Будьте бдительны.

Дегоб ходил по залу, разглядывая сферу, выкручивая руками непонятные жесты, шепча неразборчивые слова, а они, как это уже вошло в привычку, за неимением возможности хоть как-то помочь, сидели и ждали. В зале было холодно, и от наэлектризованного поля, казалось, тоже исходили волны холода, из-за чего у Кая по коже пошли мураши. Квентин, запрокинув голову, казалось, задремал.

Дегоб неожиданно замер, глаза его расширились, он что-то крикнул на незнакомом языке, и в воздухе зажглись непонятные символы. Символы какое-то время светились, а после исчезли. Маг хмыкнул и отвёл глаза от сферы. Он начал оглядываться по сторонам, будто что-то искал. При этом при всём маленький светящийся огонёк помогал ему в поисках. Он летал по комнате, потом подлетел к одной из стен, кувыркнулся, и Дегоб, подойдя к нему, нажал рукой на камень в стене. Загрохотало, и перед ними открылся проход.

– Сюда, – сказал маг.

Проход вывел их в длинный тёмный коридор. На этот раз повезло, коридор был широким, ступеней не было, а потолок терялся где-то высоко во тьме. Они долго шли в неизвестность, прежде чем вокруг них неожиданно зажёгся свет. Настолько яркий, словно они оказались в комнате с сотней электрических лампочек, но никаких ламп не было, как и факелов или волшебных огоньков. Казалось, что светится само пространство.

– Ч-что это?! Воскликнул Квентин, закрываясь руками от слепящего света.

– Продолжайте идти, не останавливайтесь! Послышался глухой, словно через плотную стену, голос Дегоба.