Сквозь время. Вода и песок

Глава 8. Испытания

1. Иллюзия жизни

Квентин шагал по коридору, освещая путь факелом. Коридор был узким, холодный камень теснил его, и ему казалось, что стены с каждым шагом становятся ближе, что он вот-вот коснётся их плечами, а потом они сдавят его сильнее, он застрянет и не сможет идти дальше, начнёт задыхаться…

…останется тут навечно! Квентин поёжился, прогнал дурные мысли из головы и пошёл быстрее.

Однажды, когда он был маленьким, он играл у тётушки дома и ухитрился забраться в закрытую комнату, в которой стояла мебель времён конца прошлого столетия. В комнате было темно, и он ползал то там, то сям, осматривая старые вещи и изучая их с присущим ребёнку любопытством. Два облезлых, изъеденных молью кресла, какие ещё можно было встретить в начале двухтысячных, стояли прямо по центру, прижавшись друг к другу спинками. Одно было наклонено на другое. Квентин нашёл в них приют, развалившись на полу. Ну, как делали все мальчишки: строили шалаши, забирались под несколько сплетённых между собой одеял, пытаясь построить некое подобное укрытия от взрослых и того, другого, пока ещё непознанного мира.

Колёсико одного из кресел надломилось, и кресла, разъехавшись в стороны, рухнули ему на спину, прижав его к полу. Было и больно, и неожиданно. Он сильно испугался. Тогда ему показалось, что он сейчас задохнётся, потому как не мог как следует вдохнуть. Видимо, из-за страха.

Потом были слёзы, громкие рыдания и вопли, а следом за драмой пришло осознание случившегося. Всё обошлось, но с тех пор, едва он оказывался в тесном пространстве, особенно если было темно, и он был один, старый страх возвращался к нему. Он будто бы ждал его, закинув одну ногу на другую, появляясь именно тогда, когда он меньше всего хотел его видеть.

– В-всё в порядке! Это было давно! Ты д-о-олжен забыть это! З-забыть! Крикнул Квентин самому себе. Уверенности немного прибавилось.

Он продолжал идти, ругая себя за глупые страхи и ненужные воспоминания, как вдруг ему по глазам ударила тонкая полоса света, пробивающаяся через вырастающий на глазах проход. Квентин замер на месте и заслонился рукой. Когда тонкая полоска превратилась в сияющую арку, он бросил факел и прошёл сквозь свечение.

Перед ним простиралась чудесная долина с зелёными лугами и золотыми полями. Пестрели всеми цветами радуги цветы, устремлялись ввысь раскинувшие пышные локоны деревья, щекотали колени тонкие лоскуты укрывающей землю травы, а над головой протянулось широкое полотно – голубое небо, по которому плыли, словно набитые ватой, белоснежные, пухлые, кудрявые облака.

Квентин глядел на всё это чудо с разинутым ртом. Он подошёл к краю утёса, на котором оказался, и, вытянув шею, посмотрел вниз. Под ногами блестела рябь чистейшей голубой воды, из которой на его глазах выпрыгнуло трио серых дельфинов, дружно приветствующих его сливающимися в унисон хором протяжных криков.

– Н-не м-может быть…– прошептал Квентин, оглядываясь, вспоминая мрачную пустоту холодного храма, заколдованных тварей и шторм.

– Наш храбрый герой застыл на вершине утёса, гордо выпрямив спину и задрав подбородок, глядя навстречу неизвестности без тени страха и сомнений. Плащ за его спиной развивался на ветру, а рукоять разящего меча блестела в свете солнца. Он окинул взглядом простирающийся пред ним пейзаж и не мог налюбоваться изысканным творением первозданных стихий.

Впереди него пролегала тропа, и тропа эта была ему незнакома, но ему очень хотелось узнать, что ждёт его дальше, ибо было бы непозволительной роскошью уйти, не исследовав с подобающей ему тщательностью любопытного путешественника каждый уголок скрытых от него земель, полных загадок и тайн пещер, и раскинувшихся на долгие лиги заколдованных лесов.

Мягкий старческий голос говорил спокойно и громко. Так громко, что не заметить его было невозможно. Квентин не мог понять, слышит ли он его в своей голове, или же это говорит он сам. Или голос исходит из пространства?

Квентин вслушался в отдалённое пение птиц, шелест травы и шум волн. Он простоял так несколько минут, прежде чем повернулся и заметил, что двери, из которой он вышел, больше нет. Вместо неё, накренившись к земле, стоял огромный кривой валун.

– Ч-что? Н-но как же…как я…– Квентин подбежал к валуну и начал водить по нему руками. – Где-то зде-есь…н-ну же!

Но дверь не появилась.

– Странника звали…Квентин. Имя это ему дала при рождении мать, скончавшаяся незадолго до того, как ему стукнуло год. Говорят, что как только она взглянула в глаза младенца, то заявила, что мальчик будет силой превосходить богов, как превзойдёт их добротой и благородством.

Или я сошёл с ума, или правда слышу это, – подумал механик.

– Э-э? З-здесь кто-нибудь есть? Спросил Квентин.

Ответа не было, и он попытался убедить себя в том, что ему просто кажется. Как бы всё это не было неожиданно, Квентин напомнил себе, что это испытание и его нужно пройти как можно скорее, потому что где-то там сейчас проходят свои испытания Кай и Дегоб, и не нужно заставлять их ждать. Он сделал шаг вперёд и направился в сторону выгнутого дугой моста, который обещал переправить его на другую сторону, протянувшись от его маленького островка к огромному, залитому солнцем материку.

– Квентин решил не медлить, ибо знал старую мудрую поговорку и всегда в своей жизни следовал ей, а поговорка эта гласила: чему быть, того не миновать! Поэтому он не стал долго раздумывать, взял ноги в руки и махнул через мост, устремляясь в глубины волшебного леса, пройти через дебри которого для него станет настоящим серьёзным испытанием, кхм-кхм…но он пока об этом не знает!

Но герои на то и герои, что они всегда преодолевают трудности и никогда не проигрывают, упрямо двигаясь к своей цели, проходя через огонь и воду, ничего не страшась!

Квентин замер посреди моста.

– К-кто ты? Я с-слышу те-ебя! По-окажись!

Квентин остановился и решил всё-таки поразмыслить над тем, что ему делать дальше, ведь в глубинах его разума всплыли воспоминания о тех страшных историях, которые рассказывала ему нянька. В те года, когда он еще…

– Да-а что за-а глу-упости! Н-не было у-у меня ни-икакой няньки!

Голос стих.

Квентин хмыкнул и пошёл дальше, надеясь на то, что голос исчез насовсем и больше его не побеспокоит.

Когда он оказался на другой стороне, то обратил внимание на торчащий из земли невысокий накренившийся столбик. К столбику была прибита табличка с надписью: “Добро пожаловать в Королевство Грёзбург!”. Надпись была выведена изящным шрифтом с завитушками и маленькими звёздочками, а снизу на указателе красовалось выведенное такими же красивыми буквами: “Мечтаград”. Квентин состроил гримасу и почесал затылок. Что-то подсказывало ему, что испытание это будет ох какое непростое.

Тропинка раздваивалась. Один путь вёл прямо, и идти по нему совсем не хотелось, ибо был он холмистым и уж давно как зарос травой. Деревья вокруг него стояли высохшие, склоняясь к земле некрасивыми узловатыми ветвями. Другой путь уводил налево, в сторону кудрявого зелёного леса и выглядел много лучше: дорожка была чистая, без кочек и камней, в окружении пышных зелёных деревьев.

Всё бы ничего, но что-то Квентину подсказывало, что-то такое, что иногда вступает в игру, прячась в груди, около сердца, некоторые ещё называют это интуицией, но Квентин бы назвал чутьём. Так вот это самое чутьё подсказывало ему, что с уводящей в лес тропинкой что-то не так, и идти по ней никак нельзя.

Когда же Квентин снова посмотрел на тропу перед собой, чутьё дало о себе знать приятной волной тепла, разливающимся из груди по всему телу.

Но люди, увы, не привыкли доверять своим чувствам, зато привыкли верить тому, что видят, и Квентин не был исключением. Он посмотрел в одну сторону, потом в другую, мельком бросил взгляд на столбик с табличкой и заметил там невесть откуда взявшийся ещё один указатель. Указатель этот был будто вырезан на скорую руку неумелым плотником, и на нём было нацарапано кривыми буквами: “Аллея мечтаний”. Указывал он как раз в ту сторону, куда противилась идти его интуиция.

Квентин поправил пояс, откашлялся, будто бы размышляя над уже принятым решением, повернулся и пошёл в сторону леса. Что поделать? Не нравилась ему та ухабистая тропа и высохшие деревья, да и “Аллея мечтаний” звучит сказочно, красиво. Не с проста же королевство называется Грёзбургом!

Как только Квентин свернул в сторону леса и скрылся за деревьями, пейзаж за его спиной переменился, иллюзия рассеялась, и указатель “Аллеи мечтаний” исчез, как и ухабистая тропа. Теперь это была простирающаяся через луга и поля ровнёхонькая дорожка, ведущая напрямик к замку, а густой пышный лес в мгновение увял, превратившись в обитель тьмы, где царствовала сама смерть и терялись во мраке людские страхи. Где стояли сухие деревья, узловатыми ветвями цепляясь за одежду и силясь утянуть каждого, кто осмелился ступить на этот путь, в непроглядные глубины, где не было ни животных, ни цветов, ни даже насекомых. Только духи заблудших, чью жизнь отказалась принять костлявая.

Квентин не слышал, да и не мог бы услышать тихого старческого голоска, который коварно посмеивался ему вслед, когда он повёлся на уловку и свернул с верного пути.

Тропу окружала поросль густой травы, средь которой угадывались мохнатые уши проскакивающих мимо ног кроликов и утыканные маленькими яблочками и грибочками спинки ёжиков. На кронах цветов, помахивая крыльями, сидели яркие бабочки, из кустов, спрятавшись в них с головой, на незнакомца таращилась хитрая лисица.

– Смотрите! Смотрите!

– Идёт!

– В королевство идёт!

– Радостный какой!

– Смотрите! Смотрите!

Может я и сошёл с ума, – думал Квентин, вслушиваясь в гомон лесных жителей, но то, что происходит, настоящее волшебство!

Он всё шёл и шёл, не замечая, как погружается в дебри непроходимого леса. Не обращая внимания на то, как меняют свой облик деревья, как цепляются за одежду ветки, как под ногами всё чаще попадаются корни и камни. Как к телу прилипает одежда, а дыхание сбивается, превращаясь в усталый хрип.

– Фу-ух, нет, не могу больше, – выдохнул Квентин и присел отдохнуть на одинокий, прижавшийся к стволу дерева валун.

Как только он поднял взгляд, волна колючей дрожи пробежала по хребту. То, что он увидел, полностью парализовало его, и он начисто забыл, откуда пришёл, зачем и даже как его зовут.

Деревья стояли редкие, сухие и серые. Ветви их были скрюченными и худыми, словно пальцы мертвеца. В их дуплах ёрзали черви, а корни сплошь и рядом были облеплены плотным слоем паутины, хозяева которой терпеливо выжидали ночи, чтобы поживиться свежим мясом. Небо над головой серое, тёмное, словно мёртвое, а запах…

…ф-фу! Мерзость какая! Гнилого дерева, сырой земли, скисшей грязи и умерщвлённой плоти.

Квентин сидел, глядя в одну точку, пытаясь понять, как же вышло так, что он оказался здесь, а не посреди пышного зелёного леса, в окружении сказочных животных, приятных запахов и цветов, когда по шее пробежал ветерок и потянуло мерзостным запашком.

Он прижал кулак ко рту, едва сдерживая кашель. Когда ему удалось подавить приступ, Квентин встал и огляделся. В воздухе висел туман, и тропа, по которой он пришёл, затерялась в нём. Он был готов поклясться перед всеми богами, жрецами или их призраками в том, что когда он только сел отдохнуть, этого тумана не было. Окружающие его деревья стали уродливыми до невозможности и словно бы увеличились в размерах, отчего он начисто потерял ориентацию.

Надо было слушать интуицию!

Квентин уже понял, что этот мир – сказка. Он непостоянен, переменчив и выдаёт желаемое за действительное. Чего он ещё наверняка только не делает, поэтому нужно было быть осторожным. Как бы там ни было, задачи это не меняло. Ему было необходимо каким-то невероятным образом выбраться из леса и повернуть в другую сторону. Что бы здесь ни происходило и чем бы это место ни являлось, оставаться здесь долго нельзя.

Так как направление механик разобрать не мог, пришлось пойти наобум, протискиваясь меж тесно прижавшихся друг к другу деревьев, пытаясь при этом не споткнуться о попадающиеся под ноги камни и сухие корни. Квентин взялся обеими руками за рукоять и достал меч, вытянув его перед собой. На тот случай, если из тумана выпрыгнет неведомая тварь, намеревающаяся его сожрать.

Не успел он избавиться от охвативших его страхов, как на плечо легла чья-то костлявая, сухая, холодная рука. Квентин завопил от ужаса, отскочил, обернулся, замахнулся мечом и отсёк конечность бросившейся на него твари. Сердце в груди колотилось, на лбу выступила испарина, глаза заглядывали в самые потаённые уголки спрятавшихся во мраке деревьев, выискивая цель, но никого не было.

Когда Квентин понял, что произошло и что виной всему оказалась сухая скрюченная ветка, он успокоился и даже малость над собой посмеялся, ухмыляясь окатившей его волне панической агонии. Он немного постоял, пытаясь прийти в себя, и пошёл дальше, решив не терять бдительности, оставаться настороже и вслушиваться в каждый скрип, хруст или шорох.

Он долго плутал средь страшных глубин, а потом увидел, как меж спутанных сухих ветвей, разгоняя мрак и туман, промелькнули лучи солнца. Потеплело, и даже голод отпустил.

Дальше идти было проще. Туман рассеялся, деревья расступились, и средь корней начала угадываться тропа. Механик шёл долго, напевая вслух какую-то глупую песенку, которая неожиданно пришла ему в голову, как вдруг его ушей коснулся шелест воды. Квентин замер и прислушался – нет, уши его не обманывали, где-то рядом бежал ручей. В горле моментально пересохло, захотелось пить. Квентин определил направление, откуда доносится звук, и пошёл быстрее, стараясь не растерять внимание и обходить все попадающиеся на пути препятствия. С каждым шагом жажда мучила его всё сильнее, и сдерживать себя от того, чтобы не пуститься бегом, было непросто.

Деревья поредели и выпустили из своих цепких объятий путника. Квентин оказался на зелёной поляне, посреди которой бежала маленькая речушка, весело поблескивая на солнце выбивающимися из потока брызгами. Берег реки с его стороны был глинистым, болотистым. Трава доходила до пояса, а в зарослях камыша так вообще можно было затеряться. Зато с другой стороны дела обстояли куда лучше. Земля была твёрдой, каменистой, никаких зарослей и глины. Даже вода там, казалось, была чище.

Через реку с одного берега на другой вёл с виду прочный бревенчатый мост. Всё бы ничего, и Квентин бы уже стоял на другом берегу и пил бы воду, если бы не одно большое, можно даже сказать, жирное “но”: прямо посередине моста сидел огромный толстый тролль. Тролль громко храпел, и с каждым выдохом его губы издавали неблагозвучную трель. Рядом с его ногами лежала огромная дубина – обточенное камнем бревно.

Когда Квентин, двигаясь гуськом, подошёл ближе, то в ноздри ударил душный запах пота, фекалий и тухлятины. Глаза у него заслезились, и он прикрыл рот и нос рукавом, чтобы не закашляться или, не дай Бог, сблевать. Запах был настолько отвратительным, что он не нашёл ничего лучше, кроме как отойти подальше и как следует надышаться свежим воздухом. Сейчас он бы не отказался даже от гнилостной вони укрытого туманом смердящего леса, лишь бы не нюхать ароматы дремлющего тролля.

Нужно было что-то придумать. Квентину сильно хотелось пить, и поэтому он решил, что пока не утолит жажду, отсюда не уйдет. При этом нужно было как-то обойти тролля и пробраться к противоположному берегу, а потом ещё вернуться обратно. Квентин вспомнил сказанную рассказчиком пословицу: “чему быть, того не миновать!”, набрался терпения, собрался с силами и шагнул в пелену бесцветного, пропитанного вонью облака. Если тролль его обнаружит, так тому и быть! Но если нет…

С каждым маленьким шажком исходящий от чудовища запах становился всё отвратительнее, оседая на одежде, въедаясь в кожу, становясь настолько плотным, что Квентину казалось, что он может коснуться его рукой.

Когда он оказался в двух шагах от чудища, то как следует его рассмотрел. Не сделать этого было бы, как минимум, глупо, ведь таких созданий ему доселе видеть не приходилось, да и навряд ли такая возможность ещё когда-нибудь представится, а ещё, чем ближе он к нему подходил, тем осторожнее нужно было быть, и потому волей-неволей приходилось наблюдать за реакциями дремлющего чудища.

Механик глядел на покрытую бородавками и бесформенными наростами кожу, наблюдал за тем, как надуваются и лопаются пузыри соплей в носу, ловил редких солнечных зайчиков, отражающихся от покрытой редкими жиденькими волосиками блестящей лысины, а ещё мельком взглянул на вымазанные грязью четырёхпалые ступни.

Квентину казалось, что он не выдержит и вот-вот закашляется. Он даже поднёс ладонь ко рту и сжал её в кулак, едва сдерживаясь от накатившего напряжения, прилагая все силы, чтобы не разразиться кашлем. Помимо душного аромата, ему приходилось удерживать равновесие, чтобы не свалиться в воду, так как тролль был настолько толстым, что его огромная туша занимала весь мост, и приходилось ступать по самому краю.

Когда тролль оказался за спиной, Квентин готов был с облегчением выдохнуть, но сначала нужно было отойти как можно дальше, чтобы, во-первых, было чем дышать, а во-вторых, знать наверняка, что опасность миновала.

Квентин поторопился и, забыв о мерах предосторожности, наступил на старую сухую ветку, которая громко хрустнула. Он в ужасе замер, напрягая слух, пытаясь расслышать реакцию тролля.

Храп прекратился, до ушей донеслись раскатистые заунывные стоны, от которых задрожал мост, потом что-то зашуршало, и наступила тишина.

Квентин выдохнул. В висках у него стучало, каждой клеточкой своего тела он чувствовал напряжение, но, кажется, пронесло. Он вытер со лба пот, повернулся, и сердце его чуть не выскочило из груди.

Тролль стоял во весь рост и глядел на незваного гостя, в одной руке сжимая дубину, другой протирая глаза, будто пытаясь понять, не чудится ли ему. У Квентина задрожали руки, внутри скукожилась колючка льда, ноги напряглись до предела, готовые в любой момент унести его в самые дальние края.

– Э-э, я-я не…– начал Квентин, но закончить не успел.

Тролль понял, что ему не мерещится и даже не снится, (если допустить, что даже таким чудищам, как тролли, снятся сны) поднял глаза к небу, раскрыл пасть и заорал так, что по реке пошла рябь, а мост задрожал, пугая тем, что вот-вот развалится.

– Я-я н-не х-хотел! Дело в том, ч-что…– запричитал Квентин, но тролль, даже если слышал его, явно не понимал. Он поднял дубину, замахнулся и ударил ей по земле там, где Квентин ещё несколько секунд назад стоял. Земля задрожала, механик не удержал равновесие и упал. Он быстро вскочил на ноги и понял, что дело плохо. Перед ним огромный, агрессивный, вырванный из спячки тролль, за спиной плотная стена деревьев, через которую не протиснуться, и река, переплыть которую может и получится, но тогда он увязнет по колено в глине на берегу, а тогда ему точно конец.

Чудище замахнулось снова, и Квентин рванул в сторону, на этот раз хоть и с большим трудом, но удержав равновесие.

Думай! Думай! Думай! Кричало в голове.

Тролль продолжал рычать, кричать и мутузить дубиной землю, а Квентин бегал и прыгал из стороны в сторону, пытаясь придумать, как же ему одолеть тролля, при этом остаться в живых, да ещё и напиться чистой водицы, которая, несмотря на неконтролируемое буйство чудища, продолжала манить его. Ещё он молился о том, чтобы тролль по дурости своей не развалил мост, тогда у него появится ещё одна проблема.

Тролль на мгновение замер, будто бы о чём-то задумавшись, и Квентин воспользовался его замешательством. Он снял с пояса самострел, зарядил шарик и пульнул его в тролля. Он ни на что особо не надеялся, так как в панике даже прицелиться толком не успел, но тут ему повезло – шарик угодил троллю прямо в лоб.

Тролль охнул, если его гортанный рык удивления можно назвать “охом”, посмотрел на упавший к его ногам шарик, почесал лоб, а потом воззрился на Квентина. Тут Квентин понял, что совершил самую серьёзную ошибку, которую только можно было совершить. Глаза тролля налились кровью, он раскрыл рот и зарычал так громко, что Квентину пришлось закрыть уши руками.

Тролль сошёл с моста в реку, которая едва доходила ему до надутого пуза, расставил ноги, замахнулся и ударил по Квентину дубиной. Квентин отскочил, дубина рухнула в воду, и механика окатило с ног до головы, облив при этом грязью.

Квентин, отплёвываясь, вытер грязь с лица. Вся эта ситуация порядком его утомила, а ещё сильно разозлила. Он выхватил меч и воззрился на тролля. Взгляд его был полон ярости, в нём жарким пламенем вспыхнул гнев, и в душе взыграло желание мести.

Тем временем тролль вышел из реки и встал между берегом и мостом, перекрывая Квентину путь к отступлению. Только вот Квентин отступать не спешил. Вместо этого он заорал настолько громко, насколько мог (в его понимании не хуже тролля) и рванулся к твари, сам не зная, на что надеясь, но с диким желанием показать чудищу, где раки зимуют, а потом, наконец, выпить воды и, может, даже присесть отдохнуть на берегу реки посреди дивной поляны. После такой-то драки! Которую, правда, ещё предстояло выиграть.

Тролля потуги Квентина нисколько не тронули. Он зарычал, замахнулся дубиной и врезал ей по земле. Удар пришёлся совсем рядом, и Квентина отшатнуло, но он был полон решимости довести дело до конца и отомстить своему обидчику, а потому кинулся на врага с ещё большим рвением. Он вскочил на дубину, пробежал по ней, прыгнул и вонзил острие троллю в ключицу (наверное, где-то там, среди слоя жира, она наверняка была).

Лезвие отскочило от толстой, словно кора дуба, кожи тролля, и Квентин выронил клинок, а сам свалился чудищу под ноги, безоружный и беззащитный. Он смотрел на тролля широко раскрытыми глазами, не в силах поверить в произошедшее.

Тролль посмотрел на Квентина, расплылся в беззубой тупой улыбке, поднял бревно, замахнулся и вдруг замер. Он вытаращил глаза и хрюкнул, будто чем-то подавился. Дубина в его руке опустилась и рухнула на землю, заставив Квентина зажмуриться от поднявшейся пыли и отползти в сторону.

Тролль схватился руками за живот, наклонился и неуклюжими неровными шагами двинулся вперёд. Квентин поднялся на ноги и бросился в сторону, боясь превратиться под огромной ножищей бестии в лепёшку.

Чудище брело, словно пьяное, не различая дороги, потом громко зарычало, надулось до размеров огромного воздушного шара, поднялось в воздух и лопнуло. Квентин закрылся руками, боясь, как бы его не забрызгало всем тем, что было у тролля в желудке, но ничего подобного не произошло. Тролль лопнул мыльным пузырём, оставляя после себя пузырики поменьше.

Механик усталой походкой подошёл к большому круглому валуну и сел, не в силах поверить ни в увиденное, ни в то, что он выжил. Похоже, лес снова обманул его, и тролль был ненастоящим. Всего лишь фантом из мыльных пузырей. Квентин в сердцах сплюнул на землю, жалея, что повёлся на очередную уловку.

Пока он сидел и размышлял, отдыхая, ему удалось прогнать из головы воцарившиеся в ней невесёлые мысли, и он даже сумел порадоваться своей победе, пусть она была и не совсем честной. Разве подобная драка вообще могла быть честной?

Закончив с отдыхом, Квентин встал на ноги, поднял меч с моста и вложил его в ножны, после чего подошёл к реке, умылся, набрал в ладони воды и поднёс руки ко рту, как вдруг опустил и выплеснул жидкость обратно.

Не было никакой реки. Может, когда-то она здесь и была, но сейчас перед ним было только грязное, полное зелёной густой жижи, вонючее болото. Квентин почувствовал, как по щекам вместо воды стекает грязь, начал отплевываться и обтёр руки об одежду. Моста не было тоже. Вместо него в болоте тонули проложенные по редким кочкам прогнившие доски.

Идиот! Простофиля! Проклинал себя Квентин, когда ему удалось перебраться на другой берег, и он начал выискивать глазами путь обратно. Солнце над головой постепенно опускалось, и подкрадывались густые сумерки, за которыми последует глубокая ночь.

**

Квентин долго бродил по лесу, блуждая в пелене тумана, слоняясь среди серых скрюченных деревьев. Запинаясь о корни, выискивая направление усталыми глазами. Ему хотелось хоть на мгновение прикрыть тяжёлые веки, наесться до отвала, напиться воды и завалиться спать. И чтобы в тишине, тепле и на большой мягкой кровати. Увы, об этом он мог только мечтать, и то в те короткие минуты, когда разум отвлекался от происходящего. Стоило только услышать хруст ветки под ногами или шорох в тени деревьев, как мечты его тут же растворялись, а глаза начинали бегать, всматриваясь во тьму и выискивая опасность.

В конце концов, после непомерно долгих блужданий он понял, что если немедленно не отдохнёт, дальше идти не сможет и на тебе раз, словно по волшебству, широкий гладкий пенёк появился у него на глазах, словно из ниоткуда.

На этот раз Квентин не был так доверчив. Лес уж не единожды обдурил его, и он решил, что сейчас обмануть себя не даст. Тем не менее, сдвинуться дальше с места он не мог – тьма с головой окутала его, и куда бы он ни посмотрел, всюду из молочно-белой пелены тумана торчали скрюченные ветви, а под ногу то и дело норовил заскочить камень.

– Да ч-что ты бу-удешь делать! Крикнул механик во тьму леса, когда перед его глазами раз уже эдак в четвёртый появился пенёк. Очень уж сильно он устал, хотел отдохнуть.

Квентин махнул рукой, подошёл к пеньку и удобно уселся. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он, решив, что ему ничего не угрожает, смог позволить себе расслабиться. Пенёк казался надёжным и абсолютно настоящим, но тролль, река, говорящие животные и даже сам лес поначалу тоже казались ему настоящими, а что в итоге?

Немного посижу и пойду дальше. Немного посижу и пойду дальше, немного посижу и…

Квентин зевнул, поставил локти на колени и положил подбородок на собранные в замок пальцы.

Немного посижу и пойду дальше, немного посижу и…

Проснулся Квентин от громкого протяжного воя. Он в ужасе вскочил, внутри у него всё похолодело.

– А? Ч-что?! Кто здесь?!

Он посмотрел на землю и увидел, что пенёк никуда не сбежал, не исчез и даже не превратился в болотную кочку, груду червей или во что угодно ещё не менее омерзительное. Хоть тут ему повезло остаться не обманутым.

Повторяющийся снова и снова ужасающий вой пробирал до костей. Самое скверное заключалось в том, что Квентин понятия не имел, кто или что могло так выть, но одно он знал наверняка – это были не волки.

Потянуло чем-то отвратительным. Если раньше он ещё хоть как-то мог переносить застоявшийся запах гнили и кислятины, то сейчас стало совсем тошно. Квентин закашлялся, и его чуть не стошнило.

– Ну и вонь! Высказал он вслух своё недовольство.

Хрустнула ветка, Квентин вздрогнул, обернулся и увидел перед собой то, чего видеть совсем не хотел и уж точно не ожидал. Перед ним в воздухе висел призрак. Вернее, призрак ли это был или какое другое существо, определить с первого взгляда не представлялось возможным. Все мыслительные процессы, что куролесили в голове Квентина до этой минуты, приостановились, и он впал в ступор. Возникшее из ниоткуда чудище можно было описать следующими словами: восставший из могилы мертвец с синими руками, сломанными жёлтыми ногтями, такими же, как ногти, а то и ещё страшнее, зубами, светящимися глазами и широко раскрытом, будто бы в крике ужаса, ртом. У мертвеца не было ног, и скрученные узлами кишки выпадали наружу прямо из желудка, болтаясь у гнилой земли якорем. Спутанные волосы спадали призраку на лоб, закрывая изрезанное шрамами лицо, от которого отслаивались куски гнилой кожи.

Квентин только сейчас понял, что из-под копны спутанных грязных волос на него глядит женщина. Ноги у него приросли к земле, руки безвольно повисли вдоль туловища, зрачки вылезли из орбит, а сердце в груди, казалось, навсегда остановилось.

Женщина-призрак долго смотрела на него, прожигая глазами, а потом челюсть у неё отвисла так, что Квентин побоялся, как бы она вовсе не отвалилась, рот стал ещё шире, и ужасающий вой поразил округу. Внутренности у Квентина сделали сальто, по коже пронеслась волна колючих иголочек. Размышлять над тем, что и как делать, он не стал. Страх развернул его и крепким пинком под мягкое место пустил извилистой тропкой мимо склонивших свои высохшие культи книзу деревьев с немыслимой скоростью.

Квентин бежал, не оглядываясь, сухие ветви цеплялись ему за одежду, царапали лицо, но он не останавливался. Душераздирающий вой не утихал, внушая ужас и следуя за ним по пятам.

Нога зацепилась за вросший в землю корень, бег Квентина в один миг прекратился, он вытянул перед собой руки и с криком упал, ударившись подбородком о землю. Громко стукнули зубы, очки слетели с носа и откатились в сторону.

Он с трудом выдернул ногу из узловатого корня, перевернулся на спину и различил перед собой всё тот же силуэт мёртвой женщины, только теперь она будто бы светилась.

Квентин водил рукой по земле, пытаясь нащупать дужку очков, и когда ему это удалось, он водрузил их на нос, вскочил и понял, что пока копошился, десятки, а то и сотни призраков успели окружить его. Конечно, можно было допустить, что всё это иллюзии больной фантазии леса, и на этот раз он снова играет с ним, но проверять это Квентину не хотелось. Всё, что ему оставалось – это драться.

Квентин трясущимися руками выхватил меч, вытянул его перед собой и сглотнул вставший в горле ком. Он привык сражаться с людьми, смог бы одолеть голодное дикое животное, но биться с призраками?! Такое ему даже не снилось.

Вот если бы Дегоб был здесь, вот он бы, он бы…

Но Дегоба не было.

Парящая перед Квентином изуродованная самой смертью женщина-призрак жутко хохотнула. Квентин поёжился.

Будто и без того мало ужасов?

Женщина снова раскрыла рот, её подбородок опустился чуть ли не до обвисших пустых грудей и пронзительно завыла. Армия призраков поддержала её дружным воем. Женщина качнулась на месте и бросилась на Квентина, вытянув перед собой костлявые руки. Квентин едва успел среагировать и отскочил в самый последний момент. Он только повернулся, а призрак уже летел на него в новом рывке. Квентин взмахнул мечом, и острое как бритва лезвие насквозь прошило светящуюся гнилую плоть.

Механик снова едва успел убраться с пути несущегося на него мертвеца, но на этот раз фортуна не была к нему благосклонна. Призрак проскочил мимо, задев его костлявыми пальцами левой руки, и ему показалось, будто он опустил её в ледяную воду. Кожу обожгло, пальцы сами по себе разжались от слабости, выпуская рукоять меча. Квентин посмотрел на руку, и увиденное испугало его. Рука вся посинела, и он её едва чувствовал.