Via Combusta

Глава 3.

Тот же вечер, два часа спустя.

Причал для супер-яхт. Гранд Марина.

Монако, Монте-Карло.

Этим вечером всё по какой-то непонятной для Алексея причине шло не так, как того хотелось. И даже прежде не заметные для его высокого положения, малозначительные, хотя и многомиллионные проигрыши в Le Casino, которые были призваны нежно щекотать нервы развлечения ради, сегодня казались обидными и давили на мозговую мозоль. И не то чтобы было жалко этих проигранных капиталов, но и такая мелкая неприятность нашла логичное место в цепочке сегодняшних раздражений. А это очень мешало сосредоточиться, ведь вечер был не закончен и предстоял еще один серьёзный разговор.

Отпустив свою очаровательную и пьяненькую спутницу кататься по побережью на новеньком F_ri, Алексей покачал головой, прогоняя мучительную боль, и вошёл на тиковую палубу огромной океанической яхты, которая по внешнему виду была похожа разве что на атомную субмарину. Название этого корабля состояло лишь из одной, но самой главной буквы алфавита, сияющей в свете золотистой светодиодной подсветки. На верхней палубе с огромным бассейном было достаточно шумно: звучала приятная лаунж-музыка и раздавались громкие тосты под милый хохот множества девичьих голосов. Подмигнув узнавшей его охране, Алексей достал смартфон и, набив короткое сообщение «Я на месте. Встретите?», стал подниматься по лестнице, немного поскрипывающей под его шагами самыми дорогими на свете породами дерева. На его больную замороченную голову даже этот еле слышный скрип действовал, как изощренная и очень элитарная форма китайской пытки.

Рефлексия нашего героя, в целом, была объяснима. Тот вопрос, который Алексей сегодня хотел обсудить, был для него гораздо важнее, чем для хозяина этой роскошной плавучей крепости. Развитие этого проекта Алексей считал квинтэссенцией всего полученного жизненного опыта и конечной целью его дальнейшего существования. А находиться в позиции просящего Алексею не доставляло никакого кайфу. Но вариантов не было, разговаривать стоило, тем более, что эту возможность высокопоставленные знакомые Алексея добывали чуть ли не с начала года.

– Лёша, это ты там тапочками шаркаешь? Я жду тебя в кабинете, – раздался хрипловатый прокуренный бас откуда-то слева.

Не ожидав услышать голос хозяина корабля посередине подъема, Алексей аж вздрогнул и обернулся. Голос раздавался из большой каюты на втором этаже, дверной проем в которую заслоняла плотная завеса сигарного дыма.

– Леонард Аркадьевич, да, я! Уже иду, – прокричал Алексей в сторону табачного тумана еще больше расстроившись своему лебезячему тону, и, преодолев расстояние от лестницы до двери в пару шагов, вошел в кабинет.

Надо сказать, что не только Алексей пребывал во власти негативных эмоций от перспективы предстоящей встречи. Хозяину положения она также энтузиазма не добавляла. И не то чтобы Хозяин испытывал неприязнь к Алексею. Нет-нет. Они были неплохо знакомы, и Алексей был представлен Леонарду Аркадьевичу как выдающийся и очень успешный предприниматель, специализирующийся в сфере передовых компьютерных технологий. А это представляло определенный интерес для Хозяина, который периодически пользовался бесплатным экспертным мнением Алексея для развития собственного, десятилетиями сформированного суровыми ресурсными и недро-пользовательскими проектами, миропонимания. Однако до данного момента Хозяин сам инициировал все встречи тогда, когда ему это было нужно. Ну а на этот раз просьба о встрече прошла от самого Алексея. А значит, он автоматически пополнял длинную и непрекращающуюся очередь голодных до инвестиций просителей, которые за последние несколько лет успели натоптать достаточно толстую и больную мозоль на мозгах Хозяина своими просьбами о финансировании всевозможных проектов, в оценке полезности и прибыльности которых возникали неразрешимые сомнения. Да, за встречу с Алексеем попросили очень уважаемые люди. Но даже той поверхностной информации о сути вопроса, которую собрал Хозяин перед встречей, было достаточно, чтобы составить твердое убеждение в том, что предстоит разговор как минимум с каким-то городским сумасшедшим, а как максимум с очень опасным идиотом.

Плюс, возможность вот так, спокойно и непринужденно отдохнуть, выгуляв по Лазурке построенный по специальному заказу здоровенный плавучий дом, выдавалась в последние годы все реже и реже. А в этом году выпала впервые, и то потому, что Верховный решил в кои-то веки взять короткий отпуск и уехал поправлять энергетический баланс куда-то на Алтай. И мало того что это была первая в этом году возможность походить по большим живописным морям, но она же была и последняя, так как в сложившейся геополитической ситуации Леонард Аркадьевич был вынужден принять волевое решение и поменять оффшорный каймановый флаг своего судна на российский триколор, а также сменить, соответственно, порт приписки, осчастливив тем самым некоторых сочинских армян.  Поэтому Леонард Аркадьевич очень дорожил каждой минуткой времени, которое можно было уделить моральному и физическому разложению в стиле party like a russians на Лазурном побережье. И воспринимал Хозяин необходимость траты этих драгоценных минут на Алексея как некое недоразумение, ещё более досадное тем, что оно было спланировано заранее.

– Проходи, Лёша, здравствуй! Присаживайся. Виски будешь? Мне из Я_ии привезли, с какой-то сумасшедшей выдержкой. Очень, кстати, неплохой вискарь. На-ка, лизни, – и, не дожидаясь ответа, Хозяин по-медвежьи неуклюже бросил щипцами в стекло кусочки льда и небрежно плеская из бутылки на стол и ковёр разлил виски по стаканам. – Угощайся, Лёш. Ты куришь?

– Спасибо, Леонард Аркадьевич, от виски не откажусь, сосуды расширить, а то голова побаливает. А вот с курением у меня всё не просто, я же астматик, – ответил Алексей и, увидав удивленную встревоженную мину главного отравителя воздуха, тут же добавил, – да вы курите, курите. Я просто, с вашего позволения, вот сюда, поближе к окошку сяду.

– Лёша, садись, где тебе удобно, чувствуй себя как дома, – немного сконфуженно пробасил хозяин, но, задумавшись на мгновение, всё-таки отрезал краешек длинной овальной сигары и начал её раскуривать, ещё больше концентрируя стоящий в кабинете едкий табачный угар, с которым вентиляция уже не справлялась. – А вот я курю. Курю, Лёша, и ничего с собой поделать не могу. Ну, рассказывай, зачем пришёл.

– Леонард Аркадьевич, я постараюсь сжато и по конкретике. Много времени не займу. Есть одна идея, но сам я ее не подниму, поэтому ищу партнёра.

– Ну что ж, в хороший проект можно и проинвестировать. В чем идея?

– Идея, Леонард Аркадьевич, немного нестандартная, если честно. Поэтому, если она вам сходу не понравится – говорите прямо, возможно, только моя больная голова её способна нормально воспринимать.

– Ну то, что ты пришёл с сумасшедшей идеей, мне уже передали и вкратце рассказали. Из того, что я понял – это полная дурь. Но мне могли неверно донести твою идею. Поэтому хотелось бы услышать всё из первоисточника. Тем более, что первоисточнику я, в определенном смысле, доверяю. Давай к делу, Лёш.

– Да-да, я сейчас всё поясню. Только можно перед началом задать вам один вопрос?

– Валяй.

– Леонард Аркадьевич, если не секрет, у вас сколько гражданств?

– Вопрос неожиданный, но информация открытая. У меня четыре паспорта: российский, б_ский, к_ский и и_ский. А почему ты спрашиваешь?

– А человеку с несколькими гражданствами меня, мне кажется, понять будет легче. Вот у вас четыре паспорта, у кого-то три, два или один, как у меня. И я вопросом двойного гражданства недавно решил озадачиться, до этого как-то руки не доходили.

– Тебе с гражданством, что ли, помочь, ёлы-палы, Лёш?!

– Не, не в этом суть, Леонард Аркадьевич. Смысл не в подборе готовой юрисдикции для второго гражданства совсем.

– Тогда в чем?

– В создании такой юрисдикции.

– Не понял. Поясни.

– Леонард Аркадьевич, идея в том, чтобы создать новую страну, государство, как розничный продукт, удобную именно для онлайн-рынка второго гражданства.

– Блин, Лёш, а ты точно по адресу пришёл? Чем тебя готовые юрисдикции не устраивают?

– Леонард Аркадьевич, если честно – ничем. Ничем не устраивают. И я могу пояснить логику. Идею двойного гражданства вынашивают в себе много людей. Поисковый трафик по таким запросам очень не маленький, вы мою специализацию знаете и понимаете, что я даю проверенную информацию. И этот трафик ищет второе гражданство по двум основным причинам.

– Так. И каким же?

– Страх – первая и самая популярная причина. Для этих людей иметь второе, а лучше третье или четвёртое гражданство – это стратегическая необходимость на случай военных или репрессивных действий по основному месту жительства. Особенно, если подобные неприятности уже в прошлом касались семьи потенциального клиента. Негатив же может относиться не только к личности, но и к капиталу, движимому и недвижимому, возможности заниматься определенными видами труда и так далее. Поэтому людям, которым есть что терять на родине, но которым нечего там защищать, стараются иметь возможность в любой момент с семьей сесть в самолёт и улететь из дома, где сложные времена, домой, где тихо и спокойно. Так ведь, Леонард Аркадьевич?

– Ну допустим, ты прав, Лёша, но мы же не философскую беседу ведём с тобой, а за деньги толкуем. А я пока не понимаю, где тут могут быть мои или твои интересы.

– Так, давайте по порядку. Как мы понимаем, желающих застраховать себя и свою семью двойным гражданством становится больше, что и отражает рост числа соответствующих поисковых запросов. Но, даже несмотря на то, что мы с вами живём в относительно спокойное время, страхи, что вернётся тень законов «земли и крови», живут в обществе. И все понимают, что на национальном уровне каждое государство, буквально каждое, может ввести в перспективе такие законы, которые бы ущемляли так или иначе права некоренных граждан. И мы такое видим сплошь и рядом. И этот националистический тренд в обозримом будущем будет только нарастать. Поэтому, конечно же, в качестве страховочного варианта двойное гражданство всегда уступает тройному, которое хуже четверного, пятерного и т.д. Я же прав? Вы же поэтому после получения двойного на этом не остановились?

– И поэтому тоже. Продолжай.

– Так вот, к этой немалой аудитории, напуганной неизвестностью, добавляется приличный пласт космополитов, которые не видят себя в строгих рамках принадлежности к какому-то конкретному государству. Все эти люди ищут единое и комплексное решение по гражданству, держа в голове как идеал быть «гражданином Мира».

– Лёш, мне, честное слово, уже скучно становится. Есть же такие паспорта, он так и называется – паспорт Гражданина Мира. При таком гражданстве ты никаких интересов коренных граждан нарушить в принципе не можешь, никак. Это сделано уже давно, лет семьдесят как уже. Стоит такой паспорт копейки, долларов сто от силы. А страх твоей неизвестности – это выдумки молодых, типа тебя, Лёш. Мы все умрём, это бессмысленная и неотвратимая известность. Как мы умрём, Лёш – это вопрос открытый: можем мирно уйти, можем бомбами друг друга закидать с гарантией взаимного уничтожения или, прижатыми к стенке, шарахнуть водородом в жерле супервулкана, уничтожив саму планету к чертям; помирать, так с музыкой да под салют. Это всё известно, к сожалению. Смерть нам гарантирована, всем и каждому. Вечной жизни никто никому не обещал. Вопрос только в том, зачем жить, если ты всё равно сдохнешь? Ради чего, понимаешь?

– Леонард Аркадьевич, давайте рассуждать логически. Паспорт гражданина Мира выдаётся в В_тоне и пользы от него немного, полной свободы перемещения по планете он не дает и гражданство мира – это не юрисдикция, там ничего не добывают, там активов нет, некапитализируемая история. Это форма социального протеста без конечного смысла и результата труда. Но вы правы, пора говорить прямо. Есть идея создать новое государство. Но не на карте планеты, так как это вторично, а в сети Интернет, iLand, типа того. Такого сейчас нет. Первая интернет-республика, со своим гражданством, со своей валютой, со своим законодательством, системой госуправления и активами, социальными обязательствами, всё как обычно. Только виртуальная, в Интернете, без границ и уязвимых национальных интересов.

– Стоп, Лёш. А с этого момента поподробнее. Ты же знаешь, я человек приземленный. Ты мне скажи, что будет добывать население этой интернет-страны? Или это не добыча, а переработка?

– Вопрос понятен. Это на первом этапе добыча, добыча финансов и интеллектуальной собственности во всех её проявлениях.

– То есть ты хочешь сказать, что виртуальная страна-паразит, которая не добывает ни одного природного ресурса, ни воды, ни еды, ни газа, ни нефти, ничего, которой вообще нет на географической карте, может существовать в реальном мире и быть кому-то интересна? Лёш, ты, по-моему, окончательно уехал в космос от своих электронных наркотиков.

– Позволю себе с вами не согласиться. В мире достаточно много стран, которые уже почти так живут. Любое карликовое государство. Любое. Л_бург, Л_тейн, М_ко, М_та и так далее. Так и живут, добывая интеллектуальную собственность и предоставляя удобные налоговые и финансовые инструменты. И ничего себе живут. А их гражданство еще надо постараться заслужить. Моя же идея в другом. Речь идёт не о первом гражданстве. Где родился – там и пригодился, я считаю. Я имею ввиду второе гражданство, универсальное, виртуальное. Ну вот представьте себе, что вы, регистрируясь в какой-нибудь популярной социальной сети, например, в моей, автоматически становитесь гражданином интернет-страны, вам электронный паспорт заводится, всё как положено. Взаиморасчеты вы ведёте во внутренней крипто-валюте, это удобно, мгновенно, безопасно и нет никаких банков. У такой страны нет центра управления, все децентрализовано. Нет столицы. На неё невозможно напасть: она же везде и нигде. У неё нет рубежей, которые можно нарушить. Нет армии, потому что нечего защищать по большому счёту. Нет полиции и пр. В этой стране своя крипто-валюта по типу алгоритмики блокчейна, которая легко конвертируется в любую мировую валюту. Штаб-квартира этой страны может де-юре располагаться на любом выкупленном крошечном необитаемом острове, на Луне или любом другом космическом объекте, если это какое-то условие признания независимости. А если у этой страны будет своя недвижимость по всему миру, допустим, ваша огромная сеть гостиниц и своя авиакомпания, допустим, ваша, то граждане этой страны смогут свободно перемещаться по всему миру без каких-либо ограничений, оставаясь при этом у себя дома, куда бы их не занесло. Такую страну невозможно изолировать, контролировать и игнорировать. Её невозможно подчинить или завоевать, не разрушив всё живое на планете. Это может быть анонимная оффшорная юрисдикция. Жители этой страны добывают интеллектуальную собственность, например, исследуя искусственный интеллект или квантовые исчисления, которую защищает законодательство этой страны и международные нормы, и продают права на использование этой интеллектуальной собственности жителям других стран. А это денежные и информационные потоки в глобальных масштабах. Так понятно?

– Уффф… Начинаю тебя понимать, хотя ты, конечно, и антисоветские вещи мне говоришь, очень похожие на бред умалишенного. Ты предлагаешь кормиться по месту первого гражданства, а думать головой под другим гражданством. Эдакая узаконенная утечка мозгов во всемирном масштабе. Очень опасная мысль, Лёш. А эта идея уже реализована где-нибудь в каком-то виде?

– Нет, насколько я знаю. Но сам концепт, если не брать в расчёт точку на карте и наличие коренного населения, очень похож на В_кан, который, правда, централизован, но обладает своими паспортами, недвижимостью по всему миру и прочими государственными институтами. Вот такая идея. Социальная сеть у меня есть, одна из самых крупнейших на планете. Собственную крипто-валюту планирую запускать к концу года. Необитаемый остров купить не проблема, если так надо для галочки. Можно даже, наверное, и с готовым островным государством договориться, чтобы с нуля не создавать. А у вас, Леонард Аркадьевич, есть одна из самых крупных гостиничных сетей в мире, авиакомпания, первичный капитал и административный ресурс наверху. Без признания в ООН такого виртуального государства ничего не получится.

– Может, и хорошо, что не получится. Это ящик Пандоры, понимаешь, о чём я? Если умные люди на всей планете перестанут держаться за свой кусок земли, тот самый кусок, где их предки похоронены, то на их смену могут прийти люди не умные, Лёш. И что они могут сделать с наследием людей умных, да и вообще захотят ли потом они их пускать на занятую землю – никто не знает. Представь, что какой-нибудь варвар будет скакать и бесноваться на могилах твоих предков только потому, что тебе по фигу и ты сам срулил. Так что идея странная. Повторюсь, что это может быть опасно во всех смыслах, так как в ней заложен и прорыв и разрушительный революционный потенциал, а в мире и без того, твою мать, не стабильно. А любая революция, как известно, пожирает своих создателей, не забывай это. Поэтому, если ты по молодости думаешь заработать на этом проекте, то я лично сомневаюсь, что получится хотя бы жизнь сохранить. Ладно. Идея мне ясна. С этим надо переспать, Лёш. Ничего сейчас тебе не скажу. Ты когда в Москву планируешь?

– Жизнь сохранить… А кому она нужна, моя жизнь. Вам что ли? Сами же сказали, что жизнь – это тупик. Это бессмыслица. Если подумать логически, то жить нет никакого резона. Утечка мозгов… Как будто умные люди сидят, сука, и думают за то, чтобы всю жизнь дорожить одним только паспортом. Вот у вас четыре паспорта, а могилы предков наверняка в одном месте. Но это же вам не помешало. И никому не помешает, здесь каждый сам за себя. Живым надо помогать. А прах родных можно и в вазах с собой возить, сплошь и рядом такая практика. Вопрос мировоззрения и привычки. Поэтому не могу с вами согласиться. В Москву возвращаюсь на следующей неделе и буду там пару недель.

– Лёш, все мы когда-то переболели детскими болезнями. Твоя идея и утопична и анархична одновременно, хотя и имеет право на жизнь в современном сумасшедшем мире. Анархия – это болезнь молодых, да и то лишь тех, кому терять особо нечего. Это у меня детей нет, не дал Бог. А тебе, насколько я знаю, есть чего терять, у тебя семья и сын растёт. Я понимаю, что, в своём роде, ты привык быть на острие прогресса. Но не торопись кушать этот прогресс полной ложкой, можно травануться и проблеваться. Давай я, как вернусь, выберу время, и мы еще разок с тобой встретимся и потолкуем. Ты как?

– Леонард Аркадьевич, зовите, я приеду и ещё раз обсудим, не вопрос, – выдавил из себя Алексей с нескрываемым раздражением от того, что и эта финальная встреча дебильного дня пошла совершенно не так, как он себе представлял. Что добивало. – Это первый пробный разговор, я буду рад, если вы этим проектом заинтересуетесь.

– А я буду рад, Лёша, если, во-первых, ты свою идею больше не будешь рассказывать на каждом углу и дождёшься нашей следующей встречи. А ещё я буду рад, если ты отдохнешь и мозги себе продуешь, а то ты выглядишь очень плохо. Оно и понятно, богатому виртуальному анархисту, которому скучно и незачем жить, сложно хорошо выглядеть. Чего ради, правильно? Тебя наберут мои ребята на следующей неделе. А мне пора наверх, гости заждались. Давай, Лёш, обнимаю, пока.

Глава 4.

Вечер понедельника. Начало мая.

Где-то года три назад.

Ресторан с панорамным видом на город.

Москва-сити.

Все эти дни после разговора с Хозяином роскошной плавучей крепости Алексей не мог найти себе места. Что-то необыкновенно глубокое травмировало его подсознание и никак не хотело униматься. Что-то очень важное было затронуто в нём на той последней встрече. Возможно, сам того не осознавая, Хозяин дёрнул одну из самых перетянутых и бережно опекаемых струн в потаённых уголках души Алексея. Струн, отвечающих за исходные страхи, которые не приобретены по ходу жизни – ни в детстве, ни в сознательном возрасте, а именно те реликтовые, с которыми человек уже родился.

Ведь только внешне сильные и успешные мужчины выглядят бесстрашными и неуязвимыми. А на деле, кого ни копни, выяснится, что карабкаться наверх к успеху, зарабатывая по дороге верных друзей и беспощадных терпеливых врагов, испытывая радость побед и боль ран, как на физическом, так и психологическом уровне, закаляясь и черствея по дороге, мужчину заставляет то самое чувство личной незащищённости и мальчишеской уязвимости, от которого просто так не отмахнуться.

Оно сидит так глубоко и так скрытно и надежно, что влияет на все, исключительно на все принимаемые решения из абсолютно слепой зоны. Попробуй, поймай его, этот страх. Сколько ты успеешь построить в своей жизни под его влиянием перед тем, как он тебе на глаза покажется во всей его красе. Да так явно и очевидно, что не думать об этом человек уже просто не может и все равно начинает копаться глубже, оставаясь один на один с самим собой.

А вот чего Алексей не мог терпеть, ни в других людях, ни тем более в себе, так это комплексовать и бояться. Раз есть страх, и ты его боишься и не можешь это контролировать, тогда ты потенциально готов и можешь соврать. А это в парадигму жизни Алексея «по чеснаку» никак не вписывалось. Поэтому, со всем свойственным ему максимализмом, этот молодой успешный человек давным-давно причислил себя к людям, полностью победившим личные страхи, и жил честным и абсолютно от них свободным.

И вот приходит успешный такой, независимый и уверенный в себе молодой человек с предложением к другому, по-настоящему большому человеку, и вдруг слетает с него куда-то вся эта независимость и уверенность. И вдруг он чувствует, что ему элементарно страшно предлагать. Да и не предложение это вовсе, а звучит-то мелко, как просьба. И тут основная мысль, которая воспринималась как непреложно большая и даже глобальная, осыпается и превращается разве что в возню мышек за крошку хлеба под суровым и тяжелым взглядом большого человека с мышеловкой, давящий вид которого показывает лишь то, как его все эти ничтожные людские потуги на шару получить деньжат достали. И сам ты – ничтожество и достал, раз пользуешься своим знакомством для обсуждения такой хрени, о чем просишь.

Ты, взрослый бородатый мужчина, владелец виртуальных заводов, реальных машин и пароходов, внезапно и мигом превращаешься в сморщенного страхом мальчишку, ответившего учителю на твердую парашу на выпускном экзамене. Что это? Комплекс отличника? Или глубинный и не-пойми откуда взявшийся страх, ведущий к подсознательному и безоговорочному подчинению мальчика перед взрослым мужчиной, который представляет огромную, веками сформированную систему, способную тебя, такого успешного и независимого, сломать, как спичку, и перемолоть в труху?

Что бы это ни было, но этот страх показал себя тем вечером Алексею во всей своей мерзкой прелести, заставив лебезить и что-то робко мямлить, сидеть с холодными и мокрыми ладонями, подчиняясь абсолютной воле собеседника. Сидеть и терпеть пренебрежительное отношение высокой придворной особы к тебе, как к шавке подзаборной. А ведь он же именно от этого всю свою жизнь и бежал, не допуская никого выше себя. Никого и ни при каких обстоятельствах. Ни выше, ни ниже, так как пресмыкательство своих подчиненных он не переносил с таким же отвращением, как и свое собственное. Только паритет. Поэтому после разговора с Леонардом Аркадьевичем, Алексею срочно, срочно захотелось принять душ и смыть с себя не только впитавшуюся угарную вонь скуренного табака, но и помойное ощущение от собственного гнидного поведения. Но, опять же, именно поэтому не помог ни душ, ни виски в большом объеме, ни еле припоминаемая пьяная развратная ночь.

Все это, да и ничто другое, не могло заглушить чувства пережитого унижения, эдакой метафорической кастрации в форме психологического надругательства над чуть ли не самым основным мужским жизненным принципом. Не могло, потому что страх этот потерять мужское достоинство сидел очень глубоко, и Алексей со всей очевидностью понял, что такое же растоптанное ощущение он может испытать и в следующий раз. Ведь ровно так же любой высокий и влиятельный в глазах Алексея мужчина сможет психологически отчикать твоё мужское начало в любой момент, и что страшнее всего – уже, возможно, при свидетелях. И эта перспектива была неотвратимой, так как именно в это общество властных мужчин Алексей и стремился попасть и закрепиться. В мгновение ему стало совершенно ясно, что всё, что он успел построить в своей жизни к этому моменту, носило оттенок служения тому глубинному страху перед потерей мужского достоинства. Ровным счетом всё. Наличие в избытке дорогой недвижимости, роскошной движимости, раздувшийся до сложно контролируемых размеров бизнес и уже не поддающийся исчислению материальный достаток, беспорядочные и безлимитные отношения с женщинами, да даже сам брачный контракт – всё это было сделано для видимого увеличения мужского достоинства и в подчинении у страха в его неубедительности и ничтожности. И всё это стало жутко осознавать человеку, который считал себя непогрешимым, победившим все свои страхи и оттого живущим «по чеснаку» с самим собой. А на поверку, наружу вылез такой очевидный факт, который убил наповал. Убил всё, к чему стремился и чего уже достиг Алексей, уничтожив значимость достижений на корню и навсегда. И так-то геморроя у молодого отца хватало по горло, но это был уже полный конец.

Сидя под пледом в тихом одиночестве на панорамной террасе забравшегося выше облаков ресторана, он, не отрываясь, смотрел на края дощатого пола, выходившие за прозрачное ограждение террасы. Там, на самом краю, не по-майски скользком и залепленным мокрым сопливым снегом, доска казалась ему неплохим гигантским трамплином в новую жизнь. В жизнь, где есть шанс всё начать с чистого листа, так как в этой жизни Алексей уже не находил в себе силы что-то менять. Потому что это «что-то» касалось уже решительно всего.

Вот его персональные карточки очень важного гостя всех элитных столичных увеселительных заведений. Казалось бы, как долго он шёл к этому и как гордился достижением этого высокого статуса, великой мужской потенции. А сейчас они торчат из застывшего картофельного пюре в разные стороны и никак больше не способны помочь справиться с найденным страхом. Вот эксклюзивный телефон в платиновом корпусе, лежит в стакане с фруктовым лимонадом, освежается, и, выпуская наверх последние воздушные пузырьки, уже не мигает ни одним огоньком. А ведь по его звонку могли быть подняты по особой тревоге самые знойные красавицы города. Только вот вопрос – а на фига теперь? Или вот борода – символ мужественности, неукротимости, на бритой, рано полысевшей кожаной голове, она очень быстро уменьшается от огня зажигалки, воняя палёным. Ведь она так же никак не защитила Алексея тем вечером, на яхте Хозяина. Никак. Все эти внешние проявления мужественности, так сказать – сберегательный панцирь, оказались одновременно и бессильны, и бесполезны, никак не препятствуя пережитому унижению. И на кой тогда это всё нужно? Чего ради, если половозрелый самец хищного примата в самом расцвете своих сил почувствовал себя полным психологическим кастратом?

А ведь защитная оболочка этого глубинного страха, которая пронизывала все сферы его жизни, казалось такой прочной, такой идеальной. Алексей же очень гордился своей особенной гениальностью и прозорливостью, которая когда-то подсказала ему очень простую и очень верную идею, как нужно строить это всё. А идея-то была и впрямь не дурна собой, разочарованно вспоминал он, сидя на отшибе в ресторане и топя в лимонаде свои иллюзии.

Эту идею парень лелеял и хранил, как зеницу ока, считая своим ноу-хау. Он знал, как надо жить в эпоху технического прогресса. Ведь его придумали самцы. И только для того, чтобы охотиться и приносить добычу в логово, не выходя из него. Миллионы лет самцы двигались к реализации этой заветной мысли и вот настал век Интернета, который не многие заметили. Но Алексей-то заметил! Заметил, что это и есть воплощение этой основной идеи – выполнять свою мужскую функцию не выходя из дома, с дивана не вставая. К этому же и стремились пацаны. И вот настал такой момент. Век Интернета, автоматизации, роботов и искусственного интеллекта реализовал мечту. И всё так гладко шло. Так, твою мать, радовало…

Внезапно утонувший телефон подал последний признак жизни, и на мерцающем экране высветилось бледное сообщение от жены «Лёш, я не успеваю никак. Забери Сашу из садика к 8-ми. Люблю тебя! Чмок!». С абсолютно отрешенным взглядом Алексей стряхнул с бороды на грудь опалённые зажигалкой волосы и вложил в корзиночку с чеком кошелёк со всем его пухлым содержимым. А потом, с таким же опустошённым видом спустился в подземную парковку, сел в свою последнюю и полностью электрическую тачку T_la, которая всего несколько дней назад была предметом особой гордости и представлялась существенным мультипликатором мужского достоинства, ударил по педали акселератора и под визг шин вылетел со стоянки, снеся не успевший подняться шлагбаум, в сторону детского садика.