Спустя некоторое время она уже заплела волосы в косу, надела школьную форму и собрала рюкзак. Последние минуты до выхода лишь подготовляла себя к очередному дню. Вдруг с кухни начали доноситься новые звуки: полупьяные льющиеся слова вперемешку с рвотой. Девочка почти мгновенно обулась, вышла из квартиры и захлопнула дверь. Кажется, сатир стал бухтеть громче, но более внятными его речи не становились, скорее, более раздражительными.
Девочка шла в школу, ощущая лёгкий озноб от страха, бьющий по её рукам на местах синяков, отчего она ощущала фантомные касания сатира и её резко передёргивало от мысли, что он где-то рядом снова хватает своей лапой её маленькую руку и, сжимая, тянет куда-то.
На улице было пасмурно. Серые облака неспешно влачились по небу, кажется, готовясь пустить реки слёз. Ветер хоть и несильный, но холодный, морозный. Деревья качались, нападая своими лиственными ветвями на прохожих, дороги и что-то, видимое только им одним.
Девочка спешно добежала до школы.
До начала уроков ещё минут двадцать. Ждать вроде и немного, но, когда нечем себя занять, время строит из себя ужасную жевательную резинку − тянешь-тянешь и отрываешь по маленькому кусочку. Так и стрелка на часах лениво и нехотя отрывалась от своего положения и двигалась вперёд.
Девочка сидела за партой, подперев голову рукой. С каким бы удовольствием она поспала эти лишние минут двадцать. Но она всегда выходила пораньше: меньше рисков хоть как-то контактировать с сатиром утром.
Кабинет понемногу наполнялся людьми − становилось шумно.
Девочка вышла из кабинета и направилась в туалет.
В туалете было едва ли тише, чем в кабинете: старшеклассницы о чём-то болтали, время от времени громко хихикая. Из кабинок доносился противный запах сигаретного дыма. Девочка встала над раковиной и пустила холодную воду. Слегка освежив лицо, она сразу же ушла от мерзкого табака.
Девочка вернулась в кабинет. Уже больше половины школьников наполняли класс. Пройдя к своей парте, она не увидела рюкзака.
− Что, мышь, сумку потеряла? − крикнул один из мальчишек. Девчонки рядом с ним тихо хихикнули.
− Куда ты его дел? − голос девочки звучал хрипло.
− Вон! − мальчишка с довольным видом указал на высоченный шкаф, до которого девочке не удалось бы достать, если даже встать на стул или парту.
− Сними его! – недовольно-приказным тоном сказала она.
− А то что? И мне твой папаша синяки поставит?!
Девчонки рядом с ним опять хихикнули.
Лицо девочки поникло. Брови её опустились вместе с глазами.
− Поплачь ещё! − вякнул мальчишка.
Плакать публично ей было не присуще. К тому же, от такой мелочи в сравнении с тем, что действительно заставляло её пускать слёзы.