Внутри рубки было довольно уютно, и лампы накаливания согревали не хуже электрических печей. Пульты, что находились у наблюдательного стекла, были отключены, и лишь один из них горел зеленым цветом. Виктория поставила чайник и уселась на диван, что стоял рядом с тремя огромными столами.
– Ого, тут даже холодильник с микроволновкой есть, – удивился я, разглядывая окружение. Кто, а главное, как его сюда притащил? Этот вопрос мучал меня долгое время.
– Тут навалом допотопного старья. Ты три дня назад тут не был, когда мы сняли печать с ворот. Пыль, крысы и мертвый фикус. Кстати, вон он в углу все еще стоит, – Виктория указала на зачахший цветок, что стоял между душевой кабиной и раковиной.
– Обалдеть, тут даже душ есть!
– Ты как ребёнок, – чайник вскипел, и Виктория, достав две кружки, начала его разливать. – Тут и туалет есть. Тебя вообще знакомили с этим предприятием?
– Нет, Алексей Янович только тест провёл и сразу меня сюда потащил. Вообще это мой первый раз под землей в секретной лаборатории, не привык посещать такие места.
– И как тебе наш великий Гермес? – спросила Виктория, положив по три ложки сахара в каждый стакан и закинула туда же пакетики с чаем.
– Кто? – взяв кружку и размешивая сахар, спросил я. Могла бы и поинтересоваться, какой чай я пью, хотя она же не мой секретарь.
– Начальник воображаемый! Гермиус, вот я готова отдать своё тело науке во всех смыслах, если это его настоящая фамилия. Он вообще не соображает в том, что тут происходит, – чай очень сильно отличался от того, что приносила Света в офисе, и, отпив немного, я поставил кружку на стол, пытаясь вспомнить вкус зеленого чая из фарфора.
– Они кричат «у тебя есть будущее» и отправляют под землю. Потом они говорят, что ты будешь известен на весь мир, и присваивают твои изобретения себе! Парень, ты залез в гнездо к змеям, а противоядия забыл дома.
– А как ты тут тогда очутилась?
Старый вентилятор кряхтел над её головой, а она молчаливо исследовала меня глазами как подопытного кролика. После того как моё тело было просканировано, Виктория встала и вылила чай в раковину. Тут же из тумбочки по соседству она извлекла бутылку виски.
– Будешь? – Виктория налила себе кофе и добавила щедрую порцию виски.
– Пожалуй, откажусь, мне ещё сегодня идти в суд. Хотя позже мы собираемся в баре с друзьями, если хочешь, приходи, – выпить мне бы сейчас действительно не помешало, но сидеть в здании суда с перегаром – плохая затея. Интересно, и частенько мой новый ассистент так выпивает кофе?
– Ох, тебе ещё в суд идти. Знаешь, ты не первый ученый-подсудимый, которого я знаю, – отпив, она поморщилась и упала на диван, чуть ли не расплескивая повсюду кофе.
– Нет, нет, я свидетель, ты не подумай.
– Не прибедняйся, – Вика поднесла к губам палец, – и скажи название бара, а я уже подумаю, идти туда или нет, – её лицо имело сходство с лисой, хитрое и озорное.
– Ладно, – протянул я. – Мы собираемся в семь вечера у бара «Пьяный фраер». Приходи, познакомимся получше, – не знаю почему, но мне захотелось поладить с этим человеком. Хотя ей явно стоит поработать над общением.
– Ужасное название для приличного бара, люблю такие места! Ты только что заработал себе немного моего уважения, ходя по таким заведениям и залам суда.
– Ну, жизнь меня помотала. Помнишь, кресло для курения, всё такое.
– Хватит придуриваться, у меня ещё есть дела, раз нас отпустили пораньше. Начнём твой краткий экскурс, – отхлебнув полкружки кофе, она встала и подошла к пультам управления.
– Сейчас мы находимся на шестом подземном уровне, вообще их намного больше, – Виктория с задумчивым видом взглянула на меня, – хотя все равно ты туда не попадешь без пропуска. У нашей станции название «Лямбда», и она полностью выделена под этот эксперимент. Еще есть «Гамма», «Эпсилон», «Тета» и «Каппа». Звучит как студенческие братства, знаю, но названия отлично соответствуют сути. Так сказать, научный юморок, длина волны, – она подмигнула мне и засмеялась. Что в этом было забавного, я понятия не имею, но пришлось ответить неуверенными смешками, чтобы не испортить о себе впечатление. Скептично взглянув на меня, она продолжила: – Моё полное имя – Виктория Владимировна Пишуд, но для тебя, коллега, можно просто Вика, также с нами ещё иногда будут работать олигофрены в фиолетовых робах, можешь их всех называть Боб.
– Почему Боб?
Вика снова раззадорилась и начала ходить по кругу. Конструкция издавала поскрипывания от каждого шага, и мне казалось, что всё вот-вот рухнет. В это время Вика бубнила и слишком быстро рассказывала историю о том, как ей трудно с ними работать.
– В общем, – остановилась она перевести дух, – расшифровывается как безмозглые озабоченные бараны. О, точно, ты ведь не знаешь и о секторах!
– Да, думаю, со временем разберусь, у тебя ведь там дела были, а вечером всё остальное расскажешь в баре, – на часах был уже полдень, а мне ещё нужно успеть к двум в здание суда.
– Для этого существуют машины, не переживай, я тебя подвезу, – Вика произвела выстрел глазами в мою сторону, и возражения на этом иссякли.
– Хорошо, как понял, фиолетовый цвет ты не любишь, – мы знакомы совсем немного, а моя предполагаемая ассистентка уже командует мной.
– Да, это обычная служба поддержки. Электрики, сварщики, грузчики, слесари. Запомни: они не начнут работать, пока ты им не скажешь, – она сжала кулак, сдавливая невидимый орех, после чего ткнула меня в грудь. – Мы зеленые, айтишники, конструкторы, инженеры и единственные люди, у которых есть мозг, так что, если ты не будешь наглеть, тебе сядут на шею, а садиться туда будут все.
Кажется, Вика уже туда потихоньку начала забираться, и у неё хорошо это получается. Отойдя от меня, она нажала на единственный рабочий пульт и начала елозить джойстиком в разные стороны. Кран, подвешенный на уровне рубки, активировался и начал повторять её движения.
– Ещё есть серый отдел, с ними будь поосторожнее. Серьезно, лучше с ними даже не разговаривать без надобности. Эта безумная организация, что называет себя «головоногим моллюском», спокойно тебя упрячут так далеко, что искать будут долго. Улыбайся им и не доверяй, – она села обратно на диван и допила свой кофе залпом. – Белый сектор – медики, они обитают в другой части комплекса, и мы их почти не видим. Ребята они вроде нормальные, но постоянно сидят на своих же препаратах. У меня там работает подруга, потом познакомлю с ней. Кстати, у тебя есть девушка?
– Да всё времени не было завести, учеба, проект, – попытался уклониться я. Слишком быстро Вика скачет с темы на тему, и трудно было привыкнуть к её скорости произношения слов.
– Понятно, волк-одиночка, ладно, не беда, найдем тебе девочку для развлечения. Только не вздумай из-за неё улетать в облака и забивать на работу. Был тут один такой, на облака и улетел.
– В смысле уволился?
– Ну, если падение грузового ящика на голову можно назвать увольнением, то да. Он уволился! – она даже глазом не моргнула, рассуждая так просто о смерти человека, хотя многие вещи за прошедшие годы уже перестали меня удивлять. Люди так часто гибли или пропадали, что вся эта информация просто пролетала мимо ушей. Ведь эти люди для меня ничего не значили.
– Так, кто там следующий? – задала Вика вопрос сама себе. – А, точно, синие! Бюрократы чистой воды, принеси им двадцать бланков – и они тебе создадут из них сто. Это опасные идиоты с примесью нарциссизма! Если ты хочешь построить маленький термоядерный реактор, надо для этого создать запрос, пройти пару тестов, отсидеть три часа в пустом кабинете и получить отказ! Они кровососущий стоп-кран всей науки, и скажи им спасибо, что ты находишься в этой дыре.
– Мне кажется, у тебя легкая неприязнь ко всем инстанциям.
– Проработай тут с моё – и поймешь, что неприязнь – слишком мягкое слово! – подскочив с дивана и тем самым напугав меня, Вика прошла мимо и начала спускаться по лестнице.
Провожая Вику взглядом, я пытался понять, чем обидел её. В то же время сколько она могла тут работать, если я выглядел старше на пару лет?
– Вика, а сколько тебе лет? – сбегая следом за ней, я чуть не упал с высоты пять метров, еле удержав равновесие.
– Мне двадцать шесть, – встав у лестницы, Вика была похожа на учителя, что недовольно ждёт своего ученика. – Тебе хватит пары месяцев, чтобы разобраться во всём, а теперь пойдем к выходу, получишь свой пропуск на уровень.
– Слушай, а что за пурпурные пропуска?
– А, ты опять вспомнил Гермиуса? Это снобы и те люди, которые будут строить на тебе свою империю.
Поднимаясь в лифте на первый уровень, мне становилось чуть лучше. Под землей понимаешь, насколько тебе не хватает солнечного света и свежего воздуха. Не знаю, как можно находиться там долгое время. При этом в голове смешались льстивые рассказы Алексея Яновича с пылающим недовольством Вики.
– Нужно заглянуть на пост охраны и вбить тебя в базу данных, – сказала она, выходя из лифта в светлое помещение первого этажа.
– Гермиус сказал, что я уже в базе.
– Да, он любит поговорить, за это ему и платят. Тебе всё-таки придется побегать самому, – она подошла ко мне и отряхнула моё пальто от пыли. – Так-то лучше.
– И куда же нам идти? – спросил я, задумываясь о том, почему в этом месте за мной ухаживают девушки.
– Вообще в каждый сектор можно попасть тремя разными путями. К сожалению, главный пост охраны находится в сером секторе, а туда у нас путь один – через холл, – Вика подошла к машинке для чистки обуви и по очереди засунула туда ноги. – Давай, ты же не хочешь замарать эти чистые полы и быть избитым уборщиками?
Неуверенно засунув в аппарат ноги, он с жужжанием и скрежетом почистил мою обувь настолько, что я её не узнал. Было бы неплохо забрать один себе домой, а то чистка обуви утомляла. Пройдя между зеленых дверей, мы вновь очутились в огромном зале, где жизнь вообще не изменила своего хода.
– Нам за эту лестницу, и выпрями спину, – Вика подошла и ударила меня по спине, – ты ведь не хочешь показаться замызганным ученым? Ходи гордо, черт возьми.
– Ага, спасибо, – схватившись за место удара, я потащился за ней. – Слушай, а что это за пафосная лестница с охранниками?
– О, я бы не советовала идти туда без пурпурного пропуска, дальше первого пролета не уйдешь – скрутят, – лестница от этого стала ещё больше меня манить. Её смело можно выставлять в архитектурные достояния человечества, по которым не дано пройти простому смертному. – Мне приходилось бывать там пару раз, и скажу тебе: всё, что ты видел до этого, просто пшик. Там настоящий дворец, мир будущего, построенный для глав пяти отделов, ну, ещё там главный сервер стоит, вот туда меня и отправляли.
– Получается, Алексей Янович не наш начальник?
– С нашим руководством тебе посчастливится пообщаться, только если попадешь на стенды в этом зале, – Вика обвела рукой помещения, при этом пятясь и чуть не сбивая модулярную выставку металлоконструкций непонятного мне назначения, – а Гермес – лишь пешка, как и все мы.
Я должен попасть туда, сиять в лучах славы и бродить по верхнему дворцу. Когда всё получится и мой проект будет работать, отгрохаю там себе офис, отличный чай, и лучшая секретарша на свете. Вдохновленный этим, я очутился у двери серого цвета, в центре которой был огромный черный спрут. Вокруг не было охраны, лишь две камеры смотрели на нас.
– Цель визита? – раздался механический голос из динамиков.
– Выдача пропуска новому зарегистрированному лицу! – слегка пискляво выкрикнула Виктория.
Ещё минуту не происходило никаких действий, а потом механический голос вновь ожил:
– Встаньте ближе к двери за белую черту, – вокруг двери было очерчено белое поле, которое похоже на упавшие футбольные ворота.
– Что за бред? – прошептал я на ухо Вике. – Мы ведь уже за ней.
– Стандартная процедура, они просто помешаны на защитных устройствах, только не наступай на белую черту, – прошептала она в ответ.
Через секунду из белых линий вверх резко выползли толстые листы металла, заслонив нас со всех сторон и образовав прямоугольник.
– Однажды новенький не отошел в сторону, одна его часть смогла в итоге попасть в серый отдел, другой повезло немного меньше, – Вика толкнула локтем меня в бок и, смеясь, пошла к дверям, что раздвигались в разные стороны, открывая серое пустое помещение. Перед нами была ещё дверь, которая работала по принципу предыдущей, а слева на стене находилось окно.
– Тебе к тому окну, я тебя тут подожду, – Вика отошла и начала копаться в своем телефоне, и я вновь почувствовал, как остался один на один с непонятной мне системой.
За окном стоял мужчина средних лет в серой форме и черной фуражке. От него так и исходили чувства самодовольства и агрессии.
– Здравствуйте, я по поводу пропуска, это к вам обращаться? – в горле у меня застрял ком, неужели я настолько неуверенный в себе? Сколько ни осуждай вооруженные структуры, а когда ты на их территории, уверенность куда-то пропадает.
– Инженер-разработчик, шестой подземный уровень, станция «Лямбда», – тихим и спокойным голосом проговорил человек, – ознакомьтесь с бумагой, удостоверяющей вашу личность.
В протянутом листе были указаны все мои данные, начиная с имени и заканчивая весом и группой крови. Учитывая, что некоторые из этих данных для меня самого были загадкой, я удивленно посмотрел на него.
– Извините, тут половина данных, которые я не знаю о себе, это как понимать?
– Все данные, что указаны там, были считаны при входе на объект. Они верны, от вас требуется лишь роспись за получение группы допуска.
Ну, отлично, они без моего согласия считали все данные, ещё и не скрывают это. Мне кажется, это нарушает пару законов о защите личного пространства. Надеюсь, хоть мысли они читать не умеют. Посмотрев в глаза охраннику, я улыбнулся, на что он мне ничем не ответил. Эта серьезность давила на меня, и хотелось поскорее покинуть это место. Быстро расписавшись, я сунул листик обратно. Посмотрев на мою подпись, он провёл листом по сканеру и убрал в стол, достав оттуда браслет зеленого цвета.
– Вам присваивается класс А, спецодежду вы можете получить в зеленой зоне. Всего доброго, – он положил браслет в задвижную коробку со своей стороны и передал мне.
– Спасибо, – посмотрев на него, я медленно повернулся и пошёл в сторону Вики.
– Ну чего там? Тебя сильно обижал дядя в серой форме? – с улыбкой спросила она.
– Нет, просто дал браслет.
– Ой, они все напускают на себя эту строгость и загадочность. Бывала я на званом ужине у спрута, по пьяни они ничем не отличаются от обычной солдатни, – Вика помахала рукой в сторону охранника, и мы вышли обратно в зал. Дверь за нами закрылась, и листы металла опустились вниз, пропуская нас дальше.
***
– Это твоя машина? – устав уже идти от выхода до парковочного места, спросил я Вику.
– Какая разница, на чём ездить, главное, что возит, – отшутилась она, открывая дверь.
Какая разница? Машина Глеба по сравнению с этой была развалюха на колесах. Свет отражался на синей краске спортивного автомобиля. Местами на нём были нарисованы узоры зеленых лилий и красных роз. На капоте было изображение красивой русалки, которая посылала воздушный поцелуй. Вика явно любила выделяться из толпы.
– И как скоро я смогу позволить себе такую же машину? – у этой машины было только два сиденья, и, залезая в неё, сразу ощущался комфорт и скорость.
– Тебе для этого нужно обзавестись знакомствами и быть более настойчивым, – Вика как профессиональный гонщик вырулила на трассу, и мы начали медленно тащиться за строем машин.
– Вот и куда они все прут? Сваливают пораньше с работы! Работать надо, это в другую сторону! – сигналила она машине перед нами.
– Вика, мы ведь сами сваливаем с работы, перестань, на нас уже с постов охраны смотрят.
– Да и хрен с ними, пусть смотрят, они мою машину знают отлично, – каждый раз, когда мы подъезжали к новому посту, шлагбаум сам поднимался вверх. И кислые лица людей из команды «Спрут» спешили отвести взгляд от Вики.
– Ты ведь тут не такая большая шишка, как тебе всё это удается? – с чувством смущения и восторга спросил я Вику, пока мы выезжали на трассу за комплексом.
– Весь секрет в том, что надо быть наглее и умнее их! – набирая обороты, сказал она. – Разовьешь в себе это качество – и тебя не остановить.
Характер Вики был подобен реке, что спокойно огибала большие валуны, а препятствия малого размера просто сносила. Хотя на любую речку есть своя плотина, но мне она казалась неудержимой. На спидометре стрелка показала сто пятьдесят, и мои руки сами потянулись к ремню безопасности. Вдруг мой труп смогут распознать, если пристегнуться? Пытаясь собрать с мыслями, я смотрел на проплывающий мимо меня город, который сбрасывал оковы зимы и заново расцветал. Погрузившись в этот пейзаж, я почувствовал спокойствие – всё будет хорошо.
– Так тебя подкинуть к зданию суда или в участок? Откуда у вас там сборы начинаются? – прервала мой транс Вика. У неё на лице уже возникли солнцезащитные очки, которые добавляли ей крутости в той же степени, что и умиления.
– С такими очками можешь везти меня сразу на пляж, – улыбка не сходила с моего лица. – А ты отлично водишь для ученого, тебе легко это дается, – Вика повернулась в мою сторону, видимо, всё еще ожидая получить ответ. – Здание суда, нам туда, – протараторил я, понимая, что мы пропустили нужный съезд.
– Es gibt keine LandstraBe fur die Wissenchaft1! – пролаяла Вика, уходя в управляемый занос и неся наш автомобиль уже по главным улицам города. Лишь спустя время с визгом шин мы остановились в паре сантиметров от грузовика, что стоял на светофоре.
– Видел бы ты свое лицо сейчас, – засмеялась она, постукивая ладонью по рулю. – «Помогите, я не хочу умирать, у меня только появилась работа и надежда на светлое будущее!» – а какую еще она ожидала реакцию, когда пересекла двойную сплошную и проехала через тротуар на другую дорогу? Сильно ударившись головой о стекло во время заноса, я почесывал лоб и пытался понять, почему не поехал на такси.
– Ты знаешь немецкий? – удивился я, лишь по выговору понимая, на каком языке она говорила. Немецкий хоть и звучит грубовато, но благодаря этому его можно узнать всегда.
– I’m fluent in four languages and can wrestle with a menu in five more2, – произнесла она по-английски, не переставая меня удивлять. Светофор загорелся зеленым, и мы плавно поехали по улочкам вслед за грузовиком.
– Do all angels speak perfect English?3 – не удержался от комплимента я. К сожалению, в моей голове, да и в фильме, эта фраза звучала намного лучше.
– И всё равно мы верим тем крылатым тварям, что кажутся близки по лику нам. Они нас манят обещаньем, и с неба мы летим в овраг, – кажется, комплимент ей не особо понравился, лицо Вики помрачнело, и хвастовство языками на этом оборвалось.
Отвернувшись к окну, я начал искать проблему в себе. Улицы в это время были заполнены людьми, которые спешили по своим делам, не обращая внимания друг на друга. Интересно, какие мысли у них сейчас роятся в головах? Люди, ищущие непонятно что. А кто сказал, что между нами большая разница? Возможно, сейчас один из них думает то же самое, сидя на скамейке и посматривая по сторонам. Я ненавидел центр города за суету и одновременно с этим за это его любил. Непонятные, самоуверенные, сломленные, одетые со вкусом и в рванье, люди так сильно отличались, что не замечали слияния в единую биомассу. Из этих мыслей меня вытащило здание суда, которое находилось в центре города. Удивительно, как быстро пролетает время. Оно исчезает в мегаполисе и идёт совершенно по другим законам. Небоскребы, которые возвышались к небу, обступали здание суда, смотря как на младшего брата. Контраст с районом, где я жил, был невероятным. Каждое новое посещение центра города создавало впечатление поездки в другую жизнь. Не говоря уже о местных жителях, подражающих королям, к которым придворные приходят в гости, но больше всего меня раздражало, как они относятся друг к другу. Милые улыбки, в которых прячутся кинжалы, умные разговоры, в которых нет смысла. Я считал их хитрыми и ленивыми. Отчасти из-за того, что здесь легко заработать деньги, при этом совершенно ничего не делая. Роспись там, сдал квартиру тут, поводил туристов по достопримечательностям – и ты в шоколаде. Если в нашем районе было небезопасно выходить ночью, то в центре жизнь кипела круглосуточно, без перерывов и выходных. Хотя даже тут порой можно было заметить граффити с революционными призывами, которые исчезали через пару часов, или послушать в захудалом баре очередных бунтарей, которые горазды только трепать языком и говорить, что раньше было лучше.
– Скоро эта бочка рванет, и не хотел бы я находиться в эпицентре, – сказал мне однажды Антон в баре, наслушавшись одного из таких. Лично меня пока всё устраивало. Да, раньше тоже хотелось изменений, юношеский максимализм бил ключом, а сейчас… Сейчас больше заботит твой собственный мир, а если люди не могут жить в мире, что создали, это их проблемы. Они сами выбирают свой путь. Зачем страдать за миллионы, если можно жить в своё удовольствие? Возможно, это логика эгоиста, зато с новой хорошей работой и имеющего стабильное завтра. На подъезде к парковочным местам я увидел Антона. Он сидел в маленьком парке напротив ступеней в дом правосудия и как обычно смотрел в телефон.
– Надеюсь, вам понравилась поездка в компании молодой красотки на отличной тачке, – опустив очки, Вика подмигнула мне. – Передавай привет судье Бурзунову, скажи ему, что в покер та партия все ещё в силе. Ах да, чуть не забыла, – Вика положила мне ладонь на плечо, не давая снять ремень безопасности, – я согласна навестить вас, так что сразу закажи на меня бутылку джина Bombay, ликера «Полар» и вермута Extra Dry. Ну а теперь наклонись ко мне поближе, – в голове смешалась куча её слов, но последние подействовали больше всего. Она произнесла их томно и ласково. Трудно было не поддаться этому эффекту, и как безвольный раб, не задавая вопросов и отстегнувшись, я медленно, слегка подрагивая, наклонился к ней.
– Умничка! – она стукнула меня по лбу ладонью. – Если и дальше будешь слушать теть в дорогих машинах, однажды проснешься накачанный кучей разных препаратов в особняке, а теперь выметайся из моей машины на хрен.
– Ты всегда так прощаешься с людьми? – улыбаясь и потирая лоб, спросил я.
– По большей части! Ты ещё тут? Давай шевели своими булками. О, и ещё одно, было приятно познакомиться! – вытолкнув меня из машины, через минуту она уже исчезла в плотном потоке автомобилей, а я стоял с пальто в руках и не мог понять, что это было. Тут-то на меня и набросилось тело, которое чуть не утащило на землю.
– И давно тебя подвозят на таких машинах? Кто это был в салоне? – раздался прямо в ухо голос Антона.
– Это моя ассистентка, слезь с меня, чем тебя кормят, мать твою? – пытаясь его стряхнуть, я смеялся и кряхтел.
Мы выглядели нелепо перед зданием суда. Люди в черных пальто с дипломатами проходили мимо, либо не обращая на нас внимания, либо осуждающе смотря на родео.
– Хватит, слезь уже с меня, сдаюсь, ты лучше меня играешь в обезьянок, – спустя некоторое время я признал свое поражение. Руки были заняты пальто, и всё, что мне оставалось, – катать его из стороны в сторону.
– Не слезу, пока не скажешь, кто тебя подвозил, – уперся Антон.
– Расскажу, только отпусти меня, блин, – на этих словах я почувствовал огромное облегчение, когда его туша слезла с меня. Повернувшись к Антону и пожав протянутую руку, я заметил, что живот у него стал намного больше, что объясняло такую тяжесть.
– Посмотри, как отъелся на домашних щах, – хлопок по животу вызвал у Антона смех. – Леся тебя балует по полной программе?
– Ага, конечно, самому приходится готовить! У неё свой бизнес по наращиванию ногтей и ресничек, говорит, что, пока зарабатывает больше меня, готовить не будет. Ну, я и не против, для меня это уже становится хобби.
В их личную жизнь я никогда не лез, но, судя по одежде Антона, вещи он гладил сам, хотя навряд ли мог их себе позволить. Антон вообще часто жаловался на совместную жизнь с Лесей, и при мне даже происходила пара ссор, которые ничем не заканчивались. Обычно, правда, ругалась Леся, а Антон стоял в стороне, пожевывая слова. Да, парню явно не мешало сменить девушку или хотя бы обрести характер.
– Ну, ничего, когда ты уже станешь директором какой-нибудь фирмы? У тебя тогда просто не останется времени отъедать себе живот.
– Ха, ха, ха, – наигранно посмеялся Антон, показывая мне средний палец. – Ровно в тот момент, когда у тебя появится чувство юмора.
Мы улыбнулись друг другу и пошли в сторону здания суда. У входа стояла пара офицеров в серой форме и, куря, что-то шутила. Само же здание было больше похоже на собор или архитектурную достопримечательность, чем суд. С двумя куполами и огромной треугольной крышей на нём находились статуи, одетые в костюмы и тоги. С главного входа, который был обрамлен рамкой из золота с тремя главными законами, свисали флаг и герб нашего государства. Три главных закона, которые больше напоминали догматы, отражали солнечный свет, и на глазах наворачивались слезы при их прочтении.
– Не убивай, не совращай, не поддавайся искушению, звучит как детская считалочка, для такого здания, ты не находишь? – спросил я у Антона, поднимаясь по огромным ступеням к воротам.
– Знаешь, моё гуманитарное образование позволяет заметить, что, если мысль выражать попроще, дойдет она получше.
– Не жалеешь, что пошел не в инженерию?
– Ещё бы ты спросил, скучаю ли я по Эдуарду Васильевичу. Вообще не капли! Общение с людьми – вот это мое, хотя процентов восемьдесят из них – просто тупой скот, но что поделать, – Антон пожал плечами, сдавая сумку в интроскоп.
– Говорит человек, который не смог найти общий язык с преподавателем философии. Он, между прочим, помог перевезти мой макет, – проходя мимо охраны, будто делаем это каждый день, мы непринужденно общались. Настолько непринужденно, что не заметили, как пришли к нужному залу. – Так кем ты сейчас работаешь?
– Швейцар в отеле «Два пика», но мне сулят большое будущее.
– О да, скоро ты будешь получать чай в двойном размере и еще бесплатную булочку во время обеда!
– Это лучше, чем работать на предприятии, которое занимается хрен пойми чем. Во всяком случае, я свободный человек, – Антон надулся и сел на лавочку напротив входа. Тут уже было порядка двадцати человек, некоторых я узнал с вечеринки, но остальные были незнакомцами. Над дверями в зал заседания виднелся огромный глаз в квадрате, который смотрел прямо на меня. Жуткая штука, символизирующая вечный надзор правосудия за народом.
– Это мнимая свобода, которой не существует. Ты так же, как и я, будешь ходить на работу и выполнять поручения. Только разница в том, что моя цель соответствует месту пребывания и ресурсам, которое оно дает, а у тебя лишь перспектива понравиться и отличиться. Мы оба в ловушке, но в моей условия лучше, – пытаясь отвлечься от глаза, я переключился на жизнь Антона, сам не замечая, как оскорбляю его. Хотя это была чистой воды правда.
– Ладно, время решит, сейчас всё равно смысла гадать нет. Как думаешь, Расула с Андреем закроют? Уже прошло столько времени, чего они прошлое ворошат? На улицах и так беспредел круглые сутки, а они прикопались к передозу.
– Понятия не имею. Плюс никто не знает, что там произошло. Мы ведь с тобой это кучу раз уже обсуждали, – кажется, даже мы знали больше в этом деле, чем структуры, что его расследуют. Но мне было трудно верть в свои слова.
– Да, Ренат сам виноват, и точка. Бессмысленно задерживать Расула и Андрея.
В это время двери в зал суда открылись, и в них начали затекать люди. Наши места как свидетелей находились по правую сторону рядом с трибунами защиты, где уже за решеткой сидели Антон и Расул в костюмах. Адвокат раскладывал дело по стопочкам, а в это время два охранника окидывали взглядом зал. Слева тоже располагалась трибуна, но уже со стороны обвинения. Сидящий за ней мужчина в серой форме с тремя своими подопечными тихонько беседовали и не обращали внимания на происходящее. По центру у стены располагалась ложа судьи. Одна огромная трибуна с двумя маленькими по бокам, выполненные так, что полностью захватывали внимание и делали малозаметным все вокруг. Сейчас они пустовали, и лишь золотая надпись «Закон – мир, беззаконие – хаос» бросалась в глаза.
– Первый раз в зале суда, но выглядит величественно. «Беззаконие – хаос», – процитировал Антон, смотря в сторону ложи. – Интересно, золото, которым она отделана, настоящее или нет?
– Понятия не имею, но похоже на какую-то белиберду, – стараясь как можно тише говорить, мы были похожи на старых подруг, которые шушукаются между собой.
Люди проходили и занимали места в неудобных креслах. Зал был наполовину заполнен, хотя с начала дела прошло уже столько времени. Сюда пришли все, ведь за неявку на заседание можно было угодить на место подсудимого. Порой доходило до абсурда, люди, пришедшие послушать приговор, сами уходили в наручниках. Антон опять отстранился в телефоне, видимо, эту привычку у него не отнять, и мне стало скучно. Некоторые говорят, что правила созданы, чтобы их нарушать. Другие придерживаются мнения, что, если соблюдать правила, наш мир станет идеальным. Первые ошибаются, теряя имущество, близких, здоровье, и просят помощи у правил. Вторые становятся безвольным стадом, что даже не замечает, как их драгоценные правила переписывают пастухи. Наверное, лучшее – от всего этого держаться в стороне. Природа человека не позволит ему жить по правилам, но и становиться безумным животным, которое ради забавы калечит людей, тоже не выход.
– О чем задумался? Опять витаешь в облаках?
Голос Антона как трамвай выбил меня из мыслей, и только сейчас я заметил, что смотрю уже слишком долго на надпись «Закон – мир».
– Как ты думаешь, какой закон во время войны? Если закон – мир.
Антон отложил телефон в карман и громко вздохнул. Так громко, что даже с другого конца зала можно было это услышать.
– Понимаешь, если много задумываться об этой ерунде, у тебя в голове начинает образовываться каша. Живи настоящим, а у войны свои законы. Ты ведь знаешь, что мира без войны не бывает.
– А может, они говорят о мире как о планете? Ведь мир, который мы знаем, держится на законе.
– Наш нынешний мир держится на деньгах, а они уже дают власть, законы и прочее. Даже эти буквы выбиты золотом. Как по мне, не важно, война, мир, есть лишь время, когда нужно делать деньги. Вот ты знал, какие большие деньги крутятся на нашем курорте? Туда приезжают не только люди с центра! – он чуть ли не прокричал на весь зал, и народ начал поглядывать на нас. Заметив это, Антон понизил голос: – Не хочу загадывать, но мне уже предложили пару хороших идей, и, думаю, скоро Леся будет готовить ужин.