Консервная банка

Аварийный сигнал вырвал Чока из крепкого сна. Наёмник резко сел в кресле, просканировал область на предмет наведения ракетного или торпедного оружия. Опасности не было – просто кто-то пытался выйти с ним на связь по открытому каналу. Вот и наш голубчик, подумал Чок, прочёсывая пространство пассивным сканером. Корабль он обнаружил в полутора тысячах километров. Захваченное гравитацией Юпитера судно дрейфовало вдоль орбиты газового гиганта, беспомощно вращаясь, так что его действительно легко было перепутать с малым космическим телом. Заказчик – пижон не врал, называя его дырявой консервной банкой: крошечный челнок светился насквозь от разрывавших его обшивку отверстий и царапин. Как он вообще не распался на фрагменты от таких страшных повреждений, оставалось лишь гадать. Чок подобрался на пятьдесят километров, сравнял скорости, уперся взглядом в горящий огонёк запроса на соединение. Распылить его к чертям или попробовать рискнуть? Жизненные принципы вступили в яростное противоборство с алчностью, и вторая, кажется одерживала верх. Нарушив одно из требований заказчика – не самое важное по его мнению – Чок просветил челнок активным сканером: за исключением рубки управления судно было мертво. В самой рубке оставалась атмосфера и слабая тепловая сигнатура. Беглец был ещё жив, и отчаянно просил о помощи. Задержав дыхание, Чок боязливо протянул руку к кнопке приёма связи, будто к готовой разорваться мине, и ответил на вызов. Пространство рубки заполнило хриплое шумное дыхание.

– Кто ты? Что ты сделал с Ангусом? – судя по голосу, человек или пребывал в глубоком шоке, или был тяжело ранен.

– Не думай об Ангусе, приятель, – попытался изобразить пирата Чок, – у тебя проблемы явно побольше будут. Что планируешь делать?

– Не держи меня за идиота, – выплюнул голос, – я видел взрыв. Ты убил его! Теперь слушай сюда, урод: корабль заминирован и детонатор у меня в руках. Так что, кто бы ты ни был – ты убил моего брата зря: я разнесу это дырявое корыто, как только ты попытаешься ступить на борт.

– Ну так не тяни время, – буркнул Чок, злясь на себя за плохую актёрскую игру, – мне заплатили за твоё уничтожение, так что будь добр и облегчи мне труд.

– Опять крутишь, – прошипел с ненавистью голос, – если бы ты хотел – уничтожил бы меня сразу, после того, как обнаружил. Так ведь они тебе приказали, пёс? – после короткой паузы он продолжил, – дело в том, что тебя смутила величина награды за заказ при его подозрительной лёгкости: уничтожить безоружную дырявую шлюпку. Я прав? Сколько же может быть в этой шлюпке, если за её уничтожение предлагают так много? Я прав?

– Ты ещё можешь пережить сегодняшний день, сынок, – серьёзно ответил Чок, – но для этого тебе нужно сделать две вещи. Первая: перестать оскорблять того, кто держит твою жизнь на прицеле. И вторая: поскорее найти способ заинтересовать меня, потому что сейчас я теряю интерес быстрее, чем рубка, в которой ты забаррикадировался – атмосферу. Так или иначе я получу десять лярдов марсианских рублей на этом задании. Эти деньги не успели бы потратить даже внуки моих детей, если бы они у меня были. Так что давай, сынок – назови меня псом ещё раз.

– Десять? Миллиардов? – горько усмехнулся голос, – папаша, у меня на борту сто. Вот тебе сделка: ты вытаскиваешь меня из этого дерьма и подбрасываешь до ближайшей обитаемой станции или колонии, а я отдаю тебе девяноста процентов. Девяноста миллиардов за скафандр и подработку таксистом, как тебе?

– Скафандр? – крякнул Чок, чтобы хоть что-то сказать в попытке скрыть потрясение. Этот день войдет в историю. Ему не нужна будет вилла на Земле. Теперь он, чёрт возьми, сможет купить собственную планету где-нибудь у мягкой тёплой звездочки. Голова закружилась, перед глазами поплыли тёмные пятна. Это не может быть правдой. Должен быть какой-то подвох! С другой стороны, на его счете уже лежали пять миллиардов – это больше, чем он смог заработать за пятьдесят лет полной опасностей и лишений наёмничьей жизни, и они были вполне реальны. Тоненький испуганный голосок где-то в глубине его очерствевшей души, где ещё оставалось что-то тёплое, человеческое, отчаянно умолял расстрелять чёртову шлюпку, но он уже знал, что будет делать дальше. Он уже видел себя хозяином собственной планеты.

– Да, папуля, скафандр. У тебя ведь должен быть один запасной – мой испарился вместе с частью корпуса. И давай решай быстрее – у меня начинается гипотермия.

Бледные зайчики отражённого Юпитером солнечного света, проникающие сквозь дыры в обшивке, в некоторые из которых мог бы пролезть человек в скафандре, выхватывали из темноты детали уничтоженного интерьера челнока. Изнутри всё выглядело ещё страшнее, чем снаружи: создавалось такое впечатление, будто корпус пожевало и выплюнуло какое-то гигантское космическое чудовище. Двигаясь к чудом уцелевшему шлюзу рубки управления, Чок никак не мог отогнать чувство исходящей отовсюду опасности.