Чумовой психиатр. Пугающая и забавная история психиатрии

Эпоха возрождения

Новые веяния. Во всём

Казалось бы – эпоха Возрождения, рост островков светской культуры, смещение акцентов от религиозных догматов церкви к человеку и делу рук его, реанимация античной культуры и новый виток интереса к трудам учёных и философов тех далёких веков. Но давайте проследим, где же и что именно пошло не так.

Не будем перечислять, сколько правителей и стран успело поучаствовать в акции «Закат Византийской империи вручную». Одним из итогов падения некогда великой державы стала массовая миграция граждан бывшей Византии в Европу (ну не в Турцию же, в самом деле, им было податься – разве что если настойчиво попросят и верёвку на шею накинут).

Вместе с мигрантами перекочевали в Европу и малоизвестные до сих пор европейцам памятники Античности: книги, картины, даже статуи. В общем, знали бы султаны Османской империи, что стали катализаторами Ренессанса…

На волне интереса ко всему античному – мол, жили же люди, творили же! – появляются платоновские академии в Кареджи, Риме и Неаполе, перечитываются и переводятся труды Аристотеля, Эпикура и других философов, в Италии восходят звёзды Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонарроти и Рафаэля Санти.

Не отстают и учёные, посвятившие себя изучению естественных наук. Вот только тесно им становится в тех границах, которые были оставлены античными предшественниками. И вот уже Коперник в пичку Птолемею заявляет, что Земля-то, оказывается, вовсе не пуп Вселенной; а следом за ним и Галилей кладёт первые камни в фундамент научной механики (а если брать шире – то и механистического мировоззрения).

Раздвигают границы познанного, осмысленного и описанного античными авторами и другие учёные. Конрад Гесснер пишет объёмный труд по зоологии и создаёт собственную классификацию растений, которую дополняет и дорабатывает Андреа Чезальпино – и оба не боятся поправлять Аристотеля.

Андреас Везалий в своём труде «О строении человеческого тела» – между прочим, в его основу легли сотни проведённых им вскрытий – поправляет ошибки, допущенные в трудах Галена и Гиппократа (немыслимая смелость: покуситься на догматы!), а Парацельс даже позволяет себе неслыханную по тем временам наглость: жжёт на площади Базеля труды Авиценны и того же Галена, приговаривая, что надо самим (как вот он, к примеру) опыт набирать, а не старьё многовековой давности студентам на лекциях пережёвывать.

А церковь – против

Здорово же? Прогресс же? А теперь задумайтесь на минуточку, как должны были чувствовать себя, к примеру, люди, занимающие не последние места в руководстве той же католической церкви. Нет, искусство – это очень даже неплохо, особенно когда лучшие художники, скульпторы и архитекторы трудятся для вящей славы Господней и матери-церкви. Но не пахнет ли тут возвратом к язычеству, от которого долго избавлялись, да так до конца и не сумели? И если совсем откровенно, то все эти модные веяния в науке – это же подрыв устоев! Это же надо – самому Экклезиасту перечить!

12 апреля 1615 года Великий Инквизитор Роберто Беллармино напишет послание теологу Паоло Антонио Фоскарино.

«Во-первых, мне кажется, что Ваше священство и господин Галилео мудро поступают, довольствуясь тем, что говорят предположительно, а не абсолютно; я всегда полагал, что так говорил и Коперник. Потому что, если сказать, что предположение о движении Земли и неподвижности Солнца позволяет представить все явления лучше, чем принятие эксцентриков и эпициклов, то это будет сказано прекрасно и не влечет за собой никакой опасности. Для математика этого вполне достаточно.

Но утверждать, что Солнце в действительности является центром мира и вращается только вокруг себя, не передвигаясь с востока на запад, что Земля стоит на третьем небе и с огромной быстротой вращается вокруг Солнца, – утверждать это очень опасно не только потому, что это значит возбудить раздражение всех философов и теологов-схоластов; это значило бы нанести вред святой вере, представляя положения Святого Писания ложными…

Во-вторых, как Вы знаете, [Тридентский] собор запретил толковать Священное Писание вразрез с общим мнением Святых Отцов. А если Ваше священство захочет прочесть не только Святых Отцов, но и новые комментарии на книгу Исход, Псалмы, Экклезиаст и Книгу Иисуса, то Вы найдете, что все сходятся в том, что это нужно понимать буквально – что Солнце находится на небе и вращается вокруг Земли с большой быстротой, а Земля наиболее удалена от неба и стоит неподвижно в центре мира. Рассудите же сами, со всем своим благоразумием, может ли допустить Церковь, чтобы Писанию придавали смысл, противоположный всему тому, что писали Святые Отцы и все греческие и латинские толкователи?»

А 24 февраля 1616 года одиннадцать квалификаторов Конгрегации озвучат своё веское мнение.

«Утверждать, что Солнце стоит неподвижно в центре мира – мнение нелепое, ложное с философской точки зрения и формально еретическое, так как оно прямо противоречит Священному Писанию. Утверждать, что Земля не находится в центре мира, что она не остаётся неподвижной и обладает даже суточным вращением, есть мнение столь же нелепое, ложное с философской и греховное с религиозной точки зрения».

Впечатляет? Но это лишь один пример, да и относится он к Позднему Возрождению, просто довольно показательный. Нервничать же католическая церковь начала ещё в Раннем: власть, влияние и деньги стали уплывать из рук. Пусть поначалу не столь ощутимо, но нарождающийся капитализм как-то не очень спешил пугаться духовенства и делиться с ним последним. Напротив, есть мнение, что Реформацию он по большей части и спонсировал: мол, скромнее надо быть в желаньях. Ну и как прикажете провернуть фарш назад?

Приём не нов, и пользовались им во все времена, вплоть до наших: находим врага, которому нужно надавать по сусалам (и при этом в идеале не получить по собственным), объявляем ему смертельный бой и назначаем себя верховным главнокомандующим. Чтобы, знаете ли, и флаг над головой, и кормило в руки, и ветер в спину, и якорь… нет, якорь вычёркиваем – и трофеи в карман. А кто главный враг церкви и добрых христиан в целом? Конечно же, Сатана. И его приспешники.

Пятого декабря 1484 года папа Иннокентий VIII, вняв увещеваниям монаха-доминиканца (по совместительству инквизитора) Генриха Крамера (он же Генрикус Инститор), издал буллу Summis desiderantes affectibus, то бишь «Всеми силами души».

«Не без мучительной боли недавно мы узнали, что в некоторых частях Германии… очень многие лица обоего пола пренебрегли собственным спасением и, отвратившись от католической веры, впали в плотский грех с демонами инкубами и суккубами и колдовством, чарованиями, заклинаниями и другими ужасными суеверными, порочными и преступными деяниями причиняют женщинам преждевременные роды, насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как портят мужчин, женщин, домашних и других животных… и что они, по наущению врага рода человеческого, дерзают совершать и ещё бесчисленное множество всякого рода несказанных злодейств и преступлений…

Но мы устраним с пути все помехи, которые могут каким-либо образом препятствовать исполнению обязанностей инквизиторов, и, дабы зараза еретического нечестия и других подобного рода преступлений не отравила своим ядом невинных людей, мы намерены, как того требует наш долг и как к тому побуждает нас ревность по вере, применить соответствующие средства».

«Молот ведьм» – методичка участкового инквизитора

А двумя годами позже Генрих Крамер за компанию с братом-доминиканцем, инквизитором, профессором теологии и известным в узких кругах демонологом Якобом Шпренгером напишут и издадут (вернее, скомпилируют из доступных источников и добавят чуток отсебятины, да и Шпренгер в том тандеме будет скорее свадебным генералом) Malleus Maleficarum, Maleficas, & earum hæresim, ut phramea potentissima conterens, или «Молот ведьм» – своего рода методичку участкового инквизитора: где искать, как выявлять, как пресекать.

Интересен побудительный мотив к рождению сего опуса. Вдохновлённый папской буллой (ура, теперь-то можно!) Генрих Крамер поспешил в Инсбрук, где рьяно взялся за искоренение ереси и ведьмовства. А если такой человек чего ищет – он со своим дальним светом веры в очах непременно это найдёт. Крамер и нашёл. Несколько ведьм в славном Инсбруке. И добился от них признаний в своих злодеяниях. И даже довёл дело до суда. Но тут вмешался епископ Инсбрукский – дескать, этак вы далеко пойдёте, герр инквизитор. Вот и идите нах… вернее, аус унзерем Инсбрук! А ведьмочек наших попрошу не обижать.

Крепко изобиделся тогда Крамер. И написал подробную инструкцию для инквизиторов всех времён и народов. Ибо, как сказал император Тит Флавий Веспасиан, verba volant, scripta manent, то есть что написано пером – не вырубишь топором. Ну, в вольном переводе, естественно. И Якоба Шпренгера соавтором пристегнул, для пущей важности и наукообразности – професор же!

Пояснения и рекомендации к борьбе с ведьмами

Весьма подробно, со всей немецкой обстоятельностью в «Молоте ведьм» даны пояснения и рекомендации к тому, кем и каким образом должно проводиться следствие, о чём спрашивать, как содержать задержанных – прямо пошаговая инструкция.

Есть в наставлении и элемент соревновательного принципа – для большей объективности (ну или чтобы промеж собою у служб не было недопонимания).

«Для более успешной инквизиции, а именно для более ревностного, внимательного и осторожного искоренения этой заразы, мы предписываем, чтобы эта процедура совершалась епархиальными епископами совместно с назначенными апостольским престолом инквизиторами. Все они должны при этом воздерживаться от всякой плотской ненависти или страха или стремления к какой-либо мирской выгоде. Как епископ, так и инквизитор имеют право независимо друг от друга призывать, или арестовывать, или сажать под арест обвиняемых, накладывая на них ручные и ножные кандалы, если это представляется необходимым. В применении мер этих они отвечают перед своей собственной совестью.

 

Заключать же людей, находящихся под следствием, в такие камеры, которые служат более для наказания, чем для подследственного заключения, или предавать их пыткам, или объявлять им приговор может только епископ совместно с инквизитором. Епископ же без инквизитора или без его заместителя или инквизитор без епископа или без его заместителя самостоятельно действовать не могут, если они имеют возможность в продолжение восьми дней встретиться и совместно обсудить дело».

Также в целях сохранения объективности добытых от свидетелей данных в качестве свидетеля (надо отдать должное инквизиторам) не допускался смертельный враг обвиняемого в ереси.

«Иные тяжкие формы неприязни, как, например, свойственные женщинам враждования, хотя и не лишают возможности свидетельствовать, однако уменьшают до известной степени доказательность таких свидетельств. В связи с показаниями других свидетелей они приобретают полную достоверность, если совпадают».

Допускают авторы и назначение адвоката обвиняемому человеку, но при этом обставляют его работу изрядным количеством условностей и ограничений, да и сам выбор адвоката…

«Защитник назначается не по указанию обвиняемого. Пусть судья остерегается такого защитника. Ведь подобный адвокат может быть легко подкуплен, будет охоч к словопрениям и злонамерен. Пусть судья назначит защитником честного человека, относительно лояльности которого не возникает никаких сомнений».

Правда, не всем такой защитник был положен, а только тем, кто находился под лёгким подозрением или о ком шла худая молва.

Справедливости ради стоит сказать, что оправдательные заключения в делах, связанных с подозрением в колдовстве и одержимости, суды тех времен выносили, и случаи эти были не единичны.

«Если вина больше на стороне свидетеля, если признаков преступления, как-то: околдованных детей, животных или взрослых – не имеется, если к тому же отсутствуют порочащие показания других свидетелей, если сверх того об обвиняемой не идет худая молва, то тогда надо признать, что свидетель говорил из чувства мести. Обвиняемая подлежит полному оправданию и освобождению после предварительно взятого с нее обещания об отказе от мести».

Пытать – надо! Но не всех и не сразу

Но и тех, кто в итоге признавался и приговаривался либо к сожжению, либо к иному виду казни, либо к пожизненному заключению, было немало. Возникает вопрос: почему инквизицию так тесно связывают с пытками при дознании? Ответ можно найти тут же, в книге.

«По закону никто не может быть присужден к смертной казни, если он сам не сознался в преступлении, хотя бы улики и свидетели и доказывали его еретическую извращённость. О таких обвиняемых и идёт здесь речь. Чтобы добиться признания, такая ведьма подвергается пыткам».

Но авторы повторяют: не надо пытать всех поголовно.

«При пытках ведьм для познания правды приходится прилагать столь же большое или даже еще большее усердие, как при изгнании бесов из одержимого. Пусть судья не спешит с пытками. Ему надлежит прибегать к ним лишь тогда, когда дело идёт о преступлении, за которое полагается смертная казнь».

Отъявленные гуманисты, чего уж там! И да, если обвиняемый и под пытками не признался в том, что он колдовал и порчу наводил, – его предписывается отпустить. Другое дело, что сами пытки могут продолжаться не один день и усложняться раз за разом. Правда, лицемеры и обманщики те ещё. Причём не особо это скрывают и даже приводят аргументы.

Спрашивается, может ли судья обещать жизнь человеку, о котором ходит дурная молва и который имеет против себя как показания свидетелей, так и улики, но который ещё не сознался в своих злодеяниях? Мнения учёных здесь различны. Одни думают, что подобная ведьма может быть оставлена в живых и приговорена к пожизненному заключению на хлебе и на воде, если только она выдаст других ведьм и снимет наведённую порчу.

Но только не надо сообщать ей, что она будет содержаться в тюрьме. Её надо лишь уверить, что жизнь будет ей сохранена и что на неё будет наложено некоторое наказание. Другие учёные полагают, что это обещание надо держать лишь некоторое время, а потом ведьму всё же следует сжечь. Некоторые считают возможным, чтобы судья обещал такой ведьме жизнь, но смертный приговор обязан вынести уже другой судья, а не тот, который уверил её в сохранении жизни».

Хотя и признают, что кто-то под пытками расскажет даже то, чего и вовсе не было, а кто-то, напротив, ещё и не такое перенесёт.

Ну и, конечно же, Крамер показывает свою осведомлённость в пыточном деле, давая такие практические советы:

«Перед началом пытки обвиняемый раздевается…

Ведьмы подвергаются более лёгким или более мучительным пыткам, смотря по тяжести преступления…

Итак, когда обвиняемая вводится в камеру суда, нельзя позволить ей войти лицом вперёд. Её следует вводить лицом назад, спиной к судьям. При допросе защищай себя крестным знамением и мужественно нападай на неё…»

Словом, те ещё затейники.

И начнётся охота на ведьм. Католики перестали быть добрыми

Самого Крамера, который после написания трактата забронзовеет, станет на полном серьёзе считать себя посланцем Господа с целью очищения мира от скверны и будет похваляться тем, что сжёг две сотни ведьм, сами коллеги по инквизиторскому цеху вскоре после выхода книги осудят за непомерную ретивость вкупе с излишним интересом к сексуальной составляющей колдовства, но трактат-то уже к тому времени пойдёт в массы.

И начнётся охота на ведьм. Охота, к которой, справедливости ради стоит сказать, с готовностью присоединятся и протестанты, даже кое в чём переплюнув по рвению добрых католиков. Казалось бы, всего-то лишь уязвлённое самолюбие человека, которому в 1485 году не дали в Инсбруке развернуться. Ну возможно ещё, что паранойяльность личности имела место, но подчеркну, что это лишь предположение. А каков оказался резонанс! Знать, созрели объективные условия. И влияние Церкви надо было укреплять, да и деньги лишними никогда не бывают – ведь, как говаривали инквизиторы, «Сатана кормит нас серебром своих приспешников». Имущество-то еретиков да ведьм кому в итоге отходило? Правильно, Церкви. Ну и магистрату тоже, но это уж как они между собою договорятся.

Об утрате мужского достоинства

Вы улыбаетесь и думаете про наивность людей в те стародавние времена? А ведь события, очень напоминающие те, что изложены в «Молоте ведьм», происходят и в наше время. Вот, к примеру, ряд новостных сайтов уже в наше время порадовал читателей казусом, произошедшим в Нигерии.

«Жители общины Дауду в районе местного самоуправления Гума в штате Бенуэ в Нигерии пришли в ярость и сожгли все имущество пастора Джошуа Ухембе и его помощника Ноя Саки. Люди посчитали, что Ухембе и Саки виновны в исчезновении мужского достоинства жителей деревни. Не смогли найти свои детородные органы семь мужчин в общине. Из-за этого молодые люди вышли на улицы в знак протеста. Пастора и его помощника обвинили в использовании черной магии. По мнению жителей деревни, Джошуа Ухембе с помощником украл их пенисы, чтобы отпраздновать рождество».

Тоже своего рода ирония судьбы: если в средние века обвиняли и преследовали ведьм, то на этот раз досталось христианскому священнику.

Между прочим, это не единичный случай. Психиатр Сандей Илечукву, который работал в 1975 году в Кадуне, что на севере Нигерии, в своём письме в журнал Transcultural Psychiatric Review описывал случай, который наблюдал лично. Однажды полицейский привел к нему в офис двух мужчин и попросил провести медосмотр: один из них обвинял другого в исчезновении своего пениса. Это привело к серьезным беспорядкам на улице.

Как рассказывает Илечукву, во время осмотра пострадавший не отрываясь смотрел прямо перед собой. Наконец, врач заявил, что все в порядке. «Вскрикнув, – пишет Илечукву, – пациент впервые опустил взгляд на свой пах и решил, что его гениталии только что вернулись на место».

Илечукву также докладывал, что между 1975 и 1977 годами Нигерию охватила целая эпидемия таких вот краж и исчезновений половых членов. Позже такие эпизоды фиксировались в 1990 году.

«На улицах Лагоса часто можно было встретить мужчин, державшихся за гениталии, иногда открыто, а иногда украдкой, засунув руку в карман, – писал Илечукву. – Встречались также и женщины, открыто или исподтишка, скрестив руки, державшиеся за свою грудь… Хорошим профилактическим средством людям казались бдительность и предупреждающая агрессия. Это приводило к серьезным нарушениям закона и порядка».

В апреле 2001 года в Нигерии толпа линчевала по меньшей мере 12 человек, подозреваемых в краже пенисов. В ноябре того же года минимум пять похожих убийств произошло в соседнем Бенине. В результате одного опроса было подсчитано, что в Западной Африке с 1997 по 2003 год произошло 56 «отдельных случаев уменьшения, исчезновения или похищения половых органов»; по меньшей мере 36 человек, подозревавшихся в похищении пенисов, были убиты разъяренной толпой. А вы говорите, средневековье…

Охота на ведьм

Душевнобольной – значит одержимый

И не будет ничего удивительного в том, что во время этой охоты под раздачу попадут – и едва ли не в первую очередь – душевнобольные. Почему?

Во-первых (и это, пожалуй, едва ли не главная причина), из-за распространённого мнения о природе психических болезней. Что бы там ни провозглашала современная эпохе Ренессанса наука, ни разлитие чёрной желчи, ни влияние остальных трёх основных жидкостей организма, ни прочие факторы ширнармассами всерьёз за первопричину не принимались. Зато была уверенность в том, что психическая болезнь – это нечто вроде божьей кары. Или одержимости бесами или демонами. Раз заболел – значит, было за что: вёл себя неправильно или замышлял что-то непотребное – в общем, сам дурак. С детства такой? Неважно, богу виднее, раз попустил. Может, он на перспективу действовал, в целях профилактики.

Во-вторых, отношение к самим душевнобольным. Между прочим, сохранившееся и поныне. Для большинства окружающих такой человек – это прежде всего тот, у которого невесть что творится в душе и от которого никогда не знаешь, чего ожидать. То есть и в обычные-то времена поглядываешь с опаской, а уж когда все вокруг так увлечены поисками врагов рода человеческого…

В-третьих, симптомы психических болезней. Слуховые и зрительные галлюцинации, явления психического автоматизма, когда есть ощущения овладения мыслями или движениями, бредовые конструкции с идеями одержимости, греховности, кататония, истерические психозы, которые заслуживают отдельной главы во всей этой истории, – в общем, как бы сказал любой участковый инквизитор, это же просто праздник какой-то!