Глава тринадцатая
Вонь гари, пота и уксуса обволакивакивала комнату заполняя ее от потолка и до самого пола. Тут хочешь не хочешь проснутся не составит труда. К утру физически не возможно дышать в таком помещении, при условии, что этим вечером обдолбались до состояния одноклеточного организма. Хотя сдается мне, даже они разумнее. Нужно собрать все силы в кулак и сделать первое движение. Включить организм в работу. Сознанием я уже ясен как Эйнштейн, но вот физически на сто процентов, Хокинг. Собравшись на счет “раз-два” силой, что есть открыл штору впуская солнечный свет. Сколько же пыли летает в воздухе при дневном свете, словно тут прошел песчаный шторм. Надо бы убраться сегодня вечером, когда придем с работы, как планировали это вчера.
– Слышишь Кристина, сегодня вечером уберем весь свинарник в комнате, – прокричал охрипшим голосом я.
Молчание и ноль реакции – вот ответ который последовал в мою сторону. Она как лежала на краю ковра в нижнем белье, так и лежит.
– Слышь, я говорю, сегодня мы чистые. Будем приводить квартиру в порядок, – снова крикнул я, только уже на ее ухо.
В этот раз услышав слова, открыла глаза. Увидев дневной свет с визгом вскочила как ужаленная.
– Нафига ты окно открыл. От него постоянно глаза болят и кости ломит. Ты ведь знаешь, – возмущенно сказала она.
– На работу пора. Хочешь же и дальше пользоваться тем, что придумал человек для существования? – Спросил я.
– Да, – тихим от боли и раздраженным голосом прогудела она.
– Вот поэтому, давай собираться. А то, негоже учителю обществознания, снова опаздывает на урок. Незачем привлекать внимание еще больше, – закончил я.
Поднявшись и немного потянувшись, худо бедно одел штаны и пошел на кухню. Делать первые шаги утром всегда трудно, глаза ходуном, а темнота настигает, даже при самом ярком солнце. Руку держу согнутую, чтобы не сочилась кровь. Нужно дойти до морозилки и приложить заготовленный лед. Потихоньку разгибая.
Подходя к кухне под ногами чувствовалось, что-то липкое, запах пробивал заложенные от пыли ноздри. Смотреть не стал, не хватало еще и блевануть. Опять кто-то из нас не добежал вчера до туалета.
Подойдя к двери кухни, рабочей рукой взялся за ручку, вонь при этом становилась все сильнее. Открыв дверь, увидел в метре от нее кошку проколотую вилкой. Уже решившись опустил взгляд посмотрев на ноги. Липкой субстанцией оказалась кровь идущая до кухни, постепенно высыхающая на полу, а теперь уже и на моих ногах. Взявшись рукой за лицо, оставив рот открытым прокричал:
– Крис, кошка сдохла.
– Что ты сказал? – крикнула в ответ.
– Говорю, мы кошку закололи, – снова прокричал я, вытирая ноги полотенцем.
Шатаясь и спотыкаясь, Крис подошла ко мне и сказала:
– Блин, а мы ее только неделю назад приютили, – обыденно закончила она и пошла умываться.
Это уже норма, сколько раз не брали животных с улицы. С чистым желанием дать приют и хоть немного разнообразить наше существование. По итогу не проживая и двух недель. По неведомым причинам, дохнут один за одним. Хотя кого обманываю, обычно умирая, либо от голодания, либо от наркоты слизывая остатки, либо чего-то подобного. Сотню раз говорил, что это плохая идея, но каждый раз когда Крис видит бездомного щенка, кота, берет домой, а я в ложной надежде соглашаюсь. Только уж какой смысл, если ты даже не удивляешься итогу. Так лучше пусть умрут на улице, нежели у нас. Чтобы потом не выносить завернутый в два черных мешка труп.
Немного перекусив, так чтобы насытить организм и при этом не сблевать все обратно, начали собирать последствия вчерашнего. Кинули кота в два черных мешка, туда же использованные шприцы и поставили возле выхода.
– Зайди возле школы в аптеку. Купи шприцы, – надевая обувь, сказал я.
– Почему я? – с возмущением спросила она.
– А потому что, в прошлый раз их покупал Марк. Забыла? – секунду помолчав, направил взгляд на лицо и продолжил. – Мы же договорились, делать это по очереди. На еще два раза хватит, но чтоб в будущем не оказалось конфузов, купи их сегодня, – закончил я.
Одевшись, посмотрелся в зеркало, в еще один раз убедившись в состоянии лица. Взял мешок и мы вышли из квартиры. Чтобы не привлекать лишних взглядов, мешок кинул через трубопровод. Конечно есть вероятность того, что может застрять по пути, но благо пятый этаж позволяет и жители сверху протолкнут, если того потребует.
Кристи и мне идти по разные стороны, поэтому как и всегда напомнил ей, что от нее требуется:
– Не забудь зайти в аптеку, хорошо! – сразу продолжив. – Ты заканчиваешь сегодня в семь. Поэтому, встречаемся у торца дома в восемь и идем к стоянке, поняла меня? – ожидая ответа, закончил я.
– Да, я все поняла. Почему ты обращаешься со мной как с ребенком, даже распорядок выучил? – возмущаясь сказала она.
– Потому что по-другому ты не понимаешь. Тебе напомнить, что произошло, когда деньги на дозу остались у тебя? – взял ее за руку и смотря в глаза задал вопрос.
– Нет, я все помню, – смотря на землю ответила она.
– Помнишь, что делать когда начнется ломка? – снова спросил я.
– Выпить обезболивающее и съесть шоколадный батончик, – уже с поднятым взглядом ответила она.
– Постарайся обойтись без животных, хорошо. Все, до встречи, люблю тебя, – с улыбкой и нежным голосом, снял витающие напряжение и пошел в свою сторону.
Ко мне это также относится. Приблизительно в три часа поднимется пульс, к полпятому появится озноб с рассеянностью. В этот момент нужно выпить обезбол. А в семь заесть сладким, чтобы продержаться до конца. Помнится, в начале пути освоения тяжелых наркотиков думал, что ничего сложного не будет. Я же машина, до этого принимавший траву и кокс, как не в себя. При этом даже сердце не давало сбоя. Естественно, после такого самоуверенность подскочила до небес. Зачем? Задаю постоянно этот вопрос. Для чего нужно было садиться на него. Самоуверенность разрушилась как карточный домик. И это, сука, только после первого применения! На следующее утро чувствовал себя хорошо. Проснулся, выпил кофе, поел, умылся. Все было отлично. Только небольшое похмелье, как после пьянки, но это норма. Собрался в универ и уже на подъезде почувствовал, что давление скачет ненормально сильно, когда встаю и сажусь. Списал на первый раз. После нескольких пар в часов двенадцать меня знатно начало трясти. Сердце билось с невероятной скоростью, словно пробежал кросс, а после даже не дали сделать и глотка воды. К трем появился озноб и головокружение. До конца пары оставалось минут тридцать. В этот момент уже каждый из группы обратил внимание, но даже не соизволил спросить, в норме ли я. Звон об окончании пары прошелся по всему телу. Звук был в ушах и голове похожий, на звон поднесенной сирены прямо к уху. Я встал со стула, не дожидаясь разрешения, и поволок ноги, как мне показалось, домой. Дальше лишь темень. Очнулся в больнице. Подходя к итогу, оказалось, я переборщил с дозировкой. В организме находилась двойная доза.
Вспоминая временами произошедшее становится смешно и грустно. При осознании, что это один из самых запоминающихся моментом жизни. Но главное, слез ли я? Конечно нет. Говорят, что при первых разах возможность слезть с тяжелых наркотиков высока. Типо организм еще не заковал себя в наручники в виде иглы. Ложь! Сраная ложь! Единственный вариант – научится “правильно” пользоваться. Особенно когда ты не один. И есть материальные возможности. В иных случаях шансов нет. Вместо того, чтобы сдохнуть за полгода, я растянул смерть на лет восемь. Четыре из которых уже прошли с вытекающими последствиями в виде атрофии мышц. Даже курс витаминов не помогает. Хотя внешне с Крис выглядим как обычные люди. Предполагаю, что сложности начнутся на году шестом, когда внешнее состояние организм не сможет поддерживать. И нас уволят, как испорченный материал. Плевавших на заслуги, что я сделал и планировал сделать для компании. Вместо того, чтобы попытаться помочь, просто выбросят. С Кристиной поступят точно также. Я сказал бы, по ней ударит даже сильнее. Видно, как она рвется стать лучше в том, что делает. Но кому нужен педагог-наркоман, даже с учетом всего потенциала.
По началу задавался вопросом, с какой целью пахать на контору, которая выбросит тебя, глазом не поведя. Я пришел к тому, что делаю это не для результатов или повышения, или благополучия компании. Нет, все это для того, чтобы почувствовать себя живым, привнести смысл в мою жизнь. И невзирая на сплошные неудачи, я не останавливаюсь. Ибо если перестану, то обесценено окажется все, что было сделано до этого. С другой стороны, помогает не сорваться на протяжении дня, что также является весомым фактором. Да и как мне остановится. Каким бы я ни был наркоманом, у меня есть человек, которого нужно защищать. Я попросту не могу сдаться и уйти из жизни раньше нее. Оставив на произвол судьбы.
В этот раз пульс увеличился значительно позже. К шести появился озноб. Не долго думая, достал обезбол, проглотил, запивая водой. Мой рабочий заканчивается в шесть часов, но в компании присутствует система поощрений. При задержке начинают капать баллы, которые можно в будущем использовать. Многие после моего появления начали оставаться после работы вместе со мной. Считая, что новичок много о себе возомнил и подсиживает места старожил компании. Отчасти это правда, которую я осознал впоследствии. По началу единственная причина моих задержек была в том, что Крис заканчивает позже и ехать ей дольше, а мне даже ехать меньше тридцати минут.
Дождавшись полвосьмого, выключил компьютер, занес бумаги начальнику на стол и пошел к выходу. На остановке, дождавшись свой транспорт, зашел, сел у окна и съел батончик. Сладкое отлично успокаивает и помогает собраться. Подъехав, дошел до торца дома и стал дожидаться Крис. Убедился в наличке, лежащей в заднем кармане и стал осматриваться по сторонам. Через десять минут увидел человека, машущего в мою сторону. Ответной реакцией также помахал ей. Подойдя ко мне, первым делом взял ее за руку и поцеловал. Показав, что рад ее видеть, и только после сказал: Привет. Ее немного потрясывало, и тогда я спросил:
– Чего тебя так трясет?
Дождавшись моего внимания, сразу начала говорить:
– Сегодня был тяжелый день. Ученики жаловались, что почти все, по тесту, получили низкие баллы. Хотя прекрасно знают мою требовательность, – немного вздохнув, продолжила. – Так еще мамаша одной из девочек лично пришла и устроила скандал… – Слезы невольно начали появлятся на ее щеках.
– Все тише-тише. Сейчас придем домой, и ты успокоишься, – сказал я.
После моих слов тремор в руках утих, а на лице появилась небольшая облегчающая улыбка.
Мы подошли к машине стоящей на улице с открытым окном. Я сразу просунул деньги, не заглядывая во внутрь. И через несколько секунд из окна высунулась рука с двумя пакетиками парашка. Забрал пакетики и быстрым шагом мы ушли в обратную сторону. Сделав круг, заходя во двор с другой стороны, с трепетом направились к подъезду. До подъезда оставались считанные метры. В мыслях стал успокаивать возбуждение, охватившее тело. Переведя взгляд на Кристи. Хоть подъездные фонари не работают, но от чередующихся окон со светом заметно, как ее также охватило аналогичное возбуждение. Доставая ключи из кармана, готовясь открыть дверь, меня окликнули:
– Зажигалки не найдётся?
Всегда так. В самый важный момент,тебя кто-то отвлекает. Я быстро и решительно решил ответить:
– Не, не ку…
В момент моего ответа с ноги подошвой обуви меня ударили в живот. Да так, что я отлетел на полметра. Кристи хотела быть закричать, но человек опередил ее крик:
– Только попробуй издать звук, и я раздавлю его хрупкие ребра.
Кристи, не раздумывая, подчинилась. Не дав мне поднятся, парень встал одной ногой мне на грудь, так что вздохнуть было практически не реально. Точнее, дышать была возможность, но не было возможности ни то, что закричать, а даже слова сказать. Этот тип знает, что делает. Понятно не только по его действиям, но и потому, что рукой я почувствовал резинки на его обуви. Затем он вдохнул холодным воздухом, подождав секунду, начал говорить:
– Как тебя зовут, девушка?
– Кристина, – с явным страхом сказала она.
– Сейчас я отпущу твоего парня, Кристина, – Кристи вертела головой, высматривая помощь, парень же продолжил. – Ты меня поняла, наркошка? – закончил он, дожидаясь ответа.
Надавив на грудь еще сильнее, я начал стонать от боли. Сделал он это для того, чтобы Кристина четко осознала в какой ситуации мы находимся и сосредоточилась. Не задавая лишних вопросов.
– Да, поняла. Только… только отпусти его, – ответила она.
Он сказал помочь мне подняться, и мы зашли в дом. Парень следовал за нами. Подойдя, нажал кнопку, ожидая лифта. Теперь при свете я смог разглядеть. На его туфли были натянуты бахилы, на руках перчатки, а лицо прикрыто маской. Из элементов одежды видны только темно-зеленые брюки и пальто. Я задал вопрос:
– Чего ты хочешь, денег? – ответа не последовало. – Дома у нас их нет, все на карточках. Мы снимаем нужную сумму для покупки и все, – хрипя, закончил я.
Ответа снова не последова. Мы зашли в лифт. Парень стал позади Кристи и сказал:
– Только попробуй что-то выкинуть своим хрупким телом. И ее лицо познакомится со стеной лифта, – холодным голосом произнес он.
Выйдя из лифта, мы встали возле двери и поторапливая, парень сказал ее открыть. Зайдя в квартиру, приказал стоять на месте, сам осматривал помещение. В конце направил в комнату, сказав сесть на диван. Он снял пальто и сложил в пакет, обнажая всю оставшуюся одежду. На нем был пиджак такого же цвета, что брюки и белая рубашка.
Спросив, где пакетики, что мы купили, сказал отдать их ему. Я немного замешкался, и в эту же секунду он схватил Кристи.
– Стой! Вот они! – крикнув протянул их.
Смотря на пакетики. Он сразу начал говорить:
– Разве героин стоит того, а? Стоит воздуха, которым вы могли насытить свой организм и не мучать его. Не доводить до такого состояния.
– Прошу, отпусти ее. Можешь делать со мной что хочешь, но не бей девушку, – смирительно попросил я его.
Переведя взгляд на меня, он продолжил:
– Я так и собирался. Ее ждет другая участь.
– Нет, не надо! Прошу те… – меня резко остановили.
Он врезал кулаком по челюсти так, что от удара я упал на ковер. Взял меня за волосы и облокотил на стену. Уже после этого удара рассудок помутился. Неужели я стал настолько слаб. Кристи попыталась закричать, но он моментом схватил ее за челюсть, засунув четыре пальца в рот, и умеренным серьезным тоном начал говорить:
– Не смей орать! Если попробуешь еще раз выкинуть подобное, то я его убью. Посмотрим, как протянешь одна, – снова переведя взгляд на меня, схватил ее за косу и подвел к моему лицу. – Скажи, что все будет хорошо. Успокой ее. – закончил он.
Я посмотрел на Кристи и сказал:
– Все будет хорошо. Только не кричи.
Прям как в фильмах, только вот если опираться на них, то ничего хорошего не будет.
– Я люблю тебя! – ели слышным шепотом сказала она.
Как только Кристина закончила, швырнул ее в другую сторону комнаты и стал, что есть сил забивать меня ногами, как жука. Через ударов тридцать, одной рукой приподнял за предплечье, свободной же, прямыми ударами бил по лицу. Нанося удар, ровно в тот момент, когда голова, как пружина отскакивала обратно. Не знаю, сколько это продолжалось, но очнулся я от едкого запаха. Тело болело, словно его переломали во всех возможных местах, а в челюсти заметно не хватало зубов. Затем я снова отключился и пришел в себя, когда парень держал Кристи за шею и что-то ей говорил:
– ..Мои… Тоже ничего не сде… Столкновения с лосем на тр… Ехала другая машина и скорую выз… Я тоже просил, умолял… Чья же это в… Или начальства не постав… Я буду реш…
Сознание то появлялось, то пропадало. Но я должен что-то сделать. Не могу позволить причинить боль Кристи. И перед носом снова оказался этот едкий запах.
– Хьюстон, ты с нами? Смотрите, до чего вас это довело, – не скрывая высокомерия, сказал он, повернув голову в сторону, с лежавшей на полу Кристи и шприцом в руке.
– Я вколол ей почти два пакетика, – поднеся голову, сказал на ухо и бросив на ковер.
Я хотел подползти к Кристи, но тело не слушалось. Единственное, что мог – кричать и плакать, зовя ее.
– За что-о? – в слезах крикнул я ему.
Он лишь посмотрел на меня, развернул на спину. Разогнул ногой руку и хотел вколоть шприц. Изо всех сил, что у меня остались, попытался выдернуть руку, но несколькими четкими ударами по ребрам он отбил все желание и возможность моего тела это сделать. В итоге вколов остатки.
Не знаю, сколько прошло времени, но в сознание я пришел уже когда мог мыслить. Сблеваф на ковер, сразу пополз к Кристине. Она все также лежала на полу.
– Кристи, ты меня слышишь? Скажи что-нибудь, – что есть сил, в слезах, крикнул я.
Доползя. Увидел во рту высохшую пену.
– Нет! Нет! Этого не может быть! – уже в истерике захлебывался я.
Я прислонил голову к груди. Не ощутив стука сердца, попытался нащупать пульс. Его также не было.
– Это должно было кончится не так! Не-ет! – накатом положил ее тело на себя и обнял изо всех сил.
Достал шприц из ее руки. Набрал воздуха и поднес к своей. Прошептав лишь одно слово:
– Прости…
Глава четырнадцатая
– Ну, зачем тебе ехать, не пойму? – в какой раз с явным недоумением повторил я.
– Моего внука ложат в психиатрическую больницу. Я не могу не поехать, – сказала бабушка.
Даже слова местами не меняет. Неужели мозги настолько набекрень пошли. Вот такая забота и волнение мне не нужны. Оно только тормозит и мешает. Поэтому я и хотел, чтобы отвез только дед. Молчит, лишних вопросов не задает, лишней сентиментальности не проявляет. Точнее, вовсе не проявляет. Просто ведет машину, куда следует.
– Я говорил, что это формальность, не более. Сколько еще повторять, – облокотившись рукой о дверь, сжал кулак и приложил подбородок, смотря в окно. – А ты раздуваешь из мухи слона, да так, что должен повторять одно и тоже. Задолбало! – произнеся последнее слово, прикрывая рот с еле отчетливым движением губ, понятным лишь мне.
– Я все равно пойду с тобой, – настойчиво сказала она.
– Да как вам угодно. Других исходов уже нет, – все так же облокотившись, сказал я.
Подъехав к больнице, дед припарковался на стоянке, и мы вышли из машины. Взяв сумку с вещами на неделю, мы с бабушкой направились к приемному покою, а дед остался возле машины курить сигарету.
– Может, стоило одеться, ни столь формально? – спросила бабушка, идя возле меня.
– Мне так удобно и мне так нравится. Я не собираюсь идти на уступки, даже если это какая-то больница, – смотря прямо с засунутыми руками в пальто, сказал я.
– Хорошо, поняла. Пожалуйста, не говори о них… – не зная, что ответить, остановилась она.
Забор и здания выглядели так, словно пережили апокалипсис, готовые развалиться в любой момент. Обшарпанная краска, наложенная слоями друг на друга, граффити на каменном заборе, маленькая центральная площадь, поросшая травой сквозь плиты и бомж в близлежащей мусорке создают неповторимую атмосферу. Что даже здоровый человек со слабой психикой получит неприятные диагнозы, только увидя само окружение. Тремя словами. Место, губящее людей. Единственное, что напоминает тебе о том, что ты в настоящем – это новые окна и видеокамеры, расположенные вдоль всей территории.
Мы подошли ко входу и зашли внутрь здания. Полный мужчина, сидящий на пропускном пункте, встал и начал говорить:
– Стойте! Куда идете? – спросил он нас.
Немного замешкавшись, бабушка опередила и начала первая:
– Моего внука на неделю ложат для вы… – мужчина перебил ее.
– Понял. Вы остаетесь здесь. А парень с вещами идет в соседнее здание с красной табличкой.
Посмотрев в сторону, на место куда идти, указанным мужчиной. Поправил сумку на плече, повернулся к бабушке и улыбнулся. Попрощался говоря: Все будет хорошо, это всего неделя. Так или иначе, я понимаю ее волнение оно типично для среднестатистического человека. Еще раз поправил сумку спадающую с плеча, развернулся и прошел через железный поручень. Пройдя с десяток метров на противоположной стороне, возле двери, подумал еще раз посмотреть на бабушку и помахать. Но вовремя одумался, не хотелось портить настроение, увидя ненужные телодвижения ее рук. Лучше остаться в неведении и сохранить хорошее настроение, создавшееся между нами.
Открыл дверь и вошел на территорию учреждения. Красная табличка была в ста метрах от меня. Я направился к ней. На территории было тихо, лишь деревья шумели от ветра, разбавляя тишину местности. Когда ехал, думал увидеть больных, одетых в одинаковые больничные робы, гуляющих по территории. Видимо еще холодно, поэтому не выгуливают. И правда, кому нужен псих с гриппом или того хуже. Но мой интерес все же не остался не удовлетворенным. Проходя здание, стоящие вдоль забора, как и все остальные подобные ему, взгляд случайно зацепился на пятом этаже. На нем в одном из окон с железными решетками стоял мужчина, нет, скорее старик в белой смирительной рубашке. Я остановился посмотреть на старика. И он также заметил меня. Когда наши взгляды пересеклись, дед резко нагнулся, спрятавшись за окно.
– Да уж, это все? – растерянно проговорил я и продолжил. – Ожидал, что повернется спиной и покажет мне зад или начнет бится головой.
Собравшись идти дальше, поправил сумку и в еще раз взглянул на этаж с дедом. Убедиться, что его точно нет. Направив взгляд, дед снова стоял возле окна. Только теперь держа в зубах бумагу со словами: “Спасите меня.”. Должен сказать, это удивило. Ожидания определенно были, но не такие. Все же подобные места могут удивлять.
– Прости, дед, я сам псих. Видишь, – широко открывая рот не переходя на крик, проговорил я, указывая на сумку.
После моей попытки донести информацию дед отпустил бумагу в зубах и снова уставился в окно, не обращая на меня внимания. Думаю, это уже не впервой, когда ему отвечают подобным образом. Либо дед научился читать по губам, либо понимать реакцию.
Дойдя до места, куда направил мужчина, на табличке было написано: “Приемное отделение Номер 3”. Я открыл железную дверь и переступил порог. Спереди в метре была стена, а справа от нее еще одна железная дверь, похоже на тамбур. Меры предосторожности неплохие, учитывая, что здание построено лет восемьдесят назад. Так еще само место меж дверьми без освещения. Снова открыл железную дверь и переступил высокий порог. Передо мной оказалось помещение, похожее на небольшой холл и с деревянными лавками вдоль стен. На противоположной стороне комнаты что-то наподобии регистратуры с сидящей девушкой за ней. В самой же комнате сидели двое парней, один свернутый калачиком, другой же, увидев меня, начал присматриваться, читая книгу. Девушка за стойкой быстро обратила на меня внимание после хлопка двери и позвала к себе. Я сразу направился к ней, попутно доставая документы.
– Здравствуйте. Вы практикант? – доброжелательным тоном спросила она.
– Нет, – сказал я, протягивая бумаги. – Меня направили сюда на неделю для выписки характеристики, если правильно понял, – с улыбкой закончил я.
Немного удивившись, девушка продолжила:
– Правда. Простите, вы просто так одеты, что я подумала совершенно о другом.
Забрав мои документы, стала что-то смотреть в компьютере. После достала из полки два листа и протянула мне.
– Это согласие на применение препаратов, пока вы здесь, и соблюдение режима учреждения, – сказала она.
Подтянув листы ближе, быстро прочитал написанное. Первый – подтверждение, что пациент соглашается на прием лекарств предоставляемых учреждение по требованию врачей.
– Слушайте, другими словами, меня могут пичкать любыми наркотиками, если я это подпишу? – спросил я, указывая на лист.
Девушка прикрыла рот, немного посмеялась и начала говорить:
– Нет, вы ложитесь для обследования, а не как пациент с подтвержденным диагнозом для лечения. Поэтому вам дается совершенно другой договор, где маленьким шрифтом внизу написано, что пациенту будут предоставлены легкие препараты, не несущие возможный вред здоровью. Максимум, что вам могут дать – это снотворное, которое не купишь в аптеке без рецепта. Такую уловку придумали для призывников. Но так как вы по другой причине, мне можно сказать и указать на это.
– Понял, спасибо, – поблагодарил я.
Второй же, с распорядком дня: Утренний подъем и прием лекарств, завтрак, назначенные процедуры, обед, тихий час, ужин, отбой. И все с ориентировочным временем на каждый отрезок. Видимо, потому, что с данным контингентом людей могут возникать ненужные проблемы.
– Еще один вопрос. Режим дня соблюдается или это условность? – снова спросил я.
Девушка чуть подалась ко мне и начала говорить:
– Вас направят в отделение для призывников и подростков. Поэтому да. У вас даже телефон и остальные вещи забирать не станут. Лишь одежду сдадите в раздевалку.
– Еще раз спасибо, – снова поблагодарил я.
Подписал бумаги и сунул обратно к девушке. В свою очередь девушка попросила сесть на свободное место и дожидаться когда вызовут. Отложив документы на верх стойки. Я же сел на ближайшее место, облокотился на деревянную ручку, закрыл глаза и стал ждать. Парень все также посматривал на меня. Только уже будто оценивая, изредка переводя взгляд в черную книгу и возвращая обратно.
Через тридцать минут появился санитар. Подошел к сестре и забрал лежащие три папки на стойке. Сделал несколько шагов в нашу сторону и хрипящим, обкуренным голосом громко сказал:
– Вы. Берем вещи и идем за мной.
Я встал, накинул сумку на плече, поправил пальто и засунул руки в карманы, готовый идти. Парень, заинтересованный мной, так же стоял, готовый идти. Единственный, кто не отреагировал, был парниша, скрученный калачиком. Санитар еще раз, только уже крича, повторил слова. Парниша все также не реагировал. Санитар с недовольством направился к нему, попутно говоря:
– Спишь? Или оглох? Вставай, давай!
Дергая за плечо и одновременно разгибая. Показавшееся лицо было залито ужасом страха, таким, которым даже мои жертвы не были одарены в самые худшие секунды. Неужели на некоторых это место настолько влияет своим видом и атмосферой. Не удивлюсь, если парниша также заметил деда.
Увидя санитара, он застонал и отказывался идти. Несмотря на все дальнейшие уговоры. После нескончаемых попыток мужчина сдался и подошел к девушке, начав что-то обсуждать. Я обратил внимание на уже нагло смотрящего парня, показывая всем видом свое недовольство. Он моментально сел на деревянную лавочку, уперся в книгу, спрятав лицо. Еще один больной идиот. Я же перевел взгляд на парнишу. Во мне проскочило возбуждение, желание, которое нельзя упустить. Несколько раз топнул носком туфля, выбивая ритм. И через три раз парень в слезах обратил внимание вначале на ногу, а за тем на лицо, желающее ему смерти. В тот момент, когда он посмотрел на меня, я незаметным движением, словно поправляю воротник, провел большим пальцем по горлу.
Этого хватило, чтобы парень, визжа как свинья выскочил пулей из здания, оставив свои вещи. Санитар крича все возможные маты побежал за ним. Девушка попросила не волноваться и сказала сидеть здесь. Через минут десять парня завели уже трое санитаров. Девушка встала, взяла ключ из шуфлядки и подошла к кладовке. Один из санитаров включил свет, зашел, покопался с минуту и вышел с бледно белой смирительной рубашкой. В этот момент труп, висящий, на руках двух других, уставший от попыток вырваться, увидел ее. И восставший из мертвых открыл в себе второе дыхание, с новой силой принявшись вырываться, сопровождая охрипшим визгом. Кое-как надев на парня рубаху. Санитар, пришедший за нами, запыханным голосом сказал:
– Все, я повел своих. Вы уже без меня… Позже с ним разберутся.
Санитары одновременно кивнули и ушли. Один повел его к выходу, другой забрал вещи и документы. Я же все это время, пряча нижнюю часть лица под пальто и держа руки в карманах, внимательно смотрел за происходящим. Улыбался и пытался сдержать тяжелое дыхание, удерживая смех. Теперь он может оказаться там, где ему самое место. Я только ускорил процесс и избавил от долгого ожидания неминуемого результата. Как говорится: “Мухи отдельно, котлеты отдельно”.
Нам снова сказали собраться и так же выйти на улицу. Следом вышел санитар, прижав локтем наши бумаги, сказал следовать за ним. Нас повели в глубь территории учреждения, все дальше уводя от выхода. Как и те пятиэтажки, данные сделаны по такому же принципу. Только вот расположены они не вдоль забора, а поперек, образуя часовой круг в центре, имея довольно большое пространство для прогулок больных. Но мой взгляд зацепился еще за кое-что. По разные стороны учреждения, почти параллельно друг другу, чуть ближе к центру было, два здания, только уже не пятиэтажные, а с двумя этажами, полностью выполненными из камня, каждое обнесенное дополнительным каменным забором. Больше похоже на то, будто там проводят “сверхсекретные” разработки по заказу правительства, нежели на место содержания больных. Интересно, Эдмон смог бы сбежать отсюда. По идеи, для него это должно быть плевое дело.
Пока я рассматривал территорию периферическим зрением, обратил, что парень, идущий за мной, все так же пялится что-то бубня под нос. Честно говоря, это уже стало напрягать. Я чуть замедлил скорость. Поравнявшись с ним и смотря на санитара, спокойным тоном начал говорить:
– Мне казалось, ты понял, – в этот момент парень приподнял руку в надежде что-то сказать, но сразу опустил. – У меня сейчас хорошее настроение. В твоих же интересах. Советую, чтобы оно и далее оставалось таким.
Я достал руки из карманов, поправил сумку, встряхнул пальто. Затем взялся одной рукой за лямку и ускорил шаг. Оставшуюся дорогу, парень направлял взгляд куда угодно, но только не на меня. Очевидно, такой поступок с моей стороны не сработает на каждом. Если вместо него шел амбал под два метра ростом, то я ковылял и не возражал бы. В данном случае, зная его реакцию в здании и с учетом телосложение чуть менее моего. То даже если возникнут проблемы, справиться с ним не составит труда. А наоборот, даст нужный опыт.