Нарратор

Глава двадцать первая

“… – Вы считаете, что это совершил серийный убийца или это разные люди?

– Пока ничего не могу вам сказать, но эти три инцидента, скорее всего связанны. В ином случае, зачем всем троим нужно было подбрасывать тела.

– Понял вас. А как вы думаете, что за мотив у этого человека или людей? Это может быть месть, обида или здесь прослеживается гедонистическая цель?

– Также пока не могу сказать, только предположения. Но все версии прорабатываются.

– Спасибо за ответы. С нами был глава комитета…”

Я выключил двигатель, достал ключ и чуть повернулся.

– Это был скорее риторический вопрос. Пойти в парк, знаешь ли, – сказал я.

– Да брось, я тоже люблю парки аттракционов. Ну то есть любил до нашего знакомства. Чего ж не вспомнить старые воспоминания. А они как-раз начали работать, – сказал Никита.

– Я конечно здесь по немного другой причине, – сказал я.

– Да знаю. Лучше чем кто либо, – быстро ответил он.

– Окей, пойдем тогда, – закончил я. Закрыл машину и мы направились ко входу.

Внутри парка многое еще закрыто и только подготавливалось к работе, но некоторые ларьки и машины уже можно было посетить. Осматривая окружение вокруг, Никита резко начал говорить:

– Ох, навивает воспоминание. Помню подобные места. Вроде просто гуляешь, наслаждаешься прогулкой, запахами еды. Попкорном, особенно сильно выделяющимся на фоне всего остального. И вот в одним момент, – он дернул рукой, будто поймал муху в кулак. – Глаз цепляется за мужичка, отбившегося из общего потока. И настроение приобретает иной окрас. Теперь ты сконцентрирован на определенной цели, мыслях. Думаешь, что он будет делать дальше. Что ты будешь делать дальше, – Никита повернул голову на меня. – Милан, ты ведь понимаешь? А слава. Сколько после было славы. Ты тоже о похожем задумывался, правда ведь?

Я же осматривал проходящих мимо людей. Одни смеются от сказанной шутки, другие что-то покупают в ларьке, а дети так вовсе бегают в догонялки. Как вдруг, на секунду в глазах немного помутилось.

– Ты сказал слава. Думаю, я понимаю, но по-своему. Слава никогда не может погибнуть, какой бы она не была. Той, что тогда или имеющаяся прямо сейчас. Ибо дело, давшее ей начало, останется навсегда сохранившись за тобой, даже если ты не дашь ничего нового. Слава зависит от того, какой человек в сравнении. Твои же слова: “Глаз цепляется за мужичка, отбившегося из общего потока. И настроение приобретает иной окрас”. Действия, реакция создает ее. И какой они будут, такой и будет твоя слава. Поэтому, в сущности, она может быть относительной. Так что и ценность ее может быть относительной. Ценится не слава, а то, чем ты ее заслужил, – я достал руку из кармана и почесал лоб. – А касаемо прошлого… Задумываюсь, как никогда. Ты даже себе представить не можешь. И началось это, наверно, лет девять назад.

– Главное, что мы живем ради себя самих – в себе и для себя. Может, купим чего? Вроде как это одно из для чего ходят в подобные места, – сказал Никита.

Мы подошли к ларьку и сделали заказы. Я взял латте, а Никита капучино. После недолгого ожидания продавец отдал мне латте и Никитин капучино.

– Вот ваш кофе, -сказал продавец устало.

– Мой, тот, что в правой. Другой его, – сказал я, показывая на Никиту.

На что продавец сделал удивленное лицо, смотря на него.

– Ладно уж, ты ближе находишься, – сказал Никита.

Я возмущенно забрал стаканчик, и мы отошли в сторону.

– Пошли, что ли дальше пройдемся, -сказал я.

Отдал кофе, и мы направились дальше по парку. Через какое-то время, в тишине, попивая латте, Никита снова начал говорить:

– А этот парень, по-сути ищет счастья. Возможно, у него есть девушка или он студент. Копящий деньги на подарок или покупку диплома. Чем он отличается от нас с тобой? Мне кажется, ничем.

Я выбросил стаканчик в мусорку и засунул руки обратно в карманы. Наверно, то помутнение в глазах, появилось из-за погоды.

– А чем отличается мать, бьющая ребенка на людях. От матери, лелеющей своего вокруг людей? Да ничем. Обе хотят вызвать лишь одобрения окружающих. Убедить себя, что они поступают правильно, не смотря на способ. Так и здесь. Не важно как и для кого. Важно, удовлетворяет ли его это. Счастье – как важнейшее подпитка для гордости и тщеславия. У людей эти качества имеются в достатке. При том развиты они как раз у большинства, обладающих какими-либо данными для приобретения счастья. Но счастье может быть и вторичным, превратиться в таковую. Подобно тени, туману или озадаченности. И поэтому важно не само наличие счастье, а большую ценность должен иметь путь к этому счастью.

– Он сможет дойти до него? – спросил Никита.

– Возможно, оно уже превратилось в тень. Смотря на лицо, облитое усталости и потерянности, – я поправил руки в карманах. – Нет, скорее уже стало, но как давно, знает лишь он.

Неожиданно мне стало сложно идти. Мы подошли к забору, ограждающий гигантскую карусель, раскручиваюшую людей, вопящих от адреналина. И лежащей на земле полупереваренной еды по другую сторону забора.

– Что ж, понял тебя. Знаешь, я совсем не разочарован нашей встречей, – я удивленно взглянул на его. – Нет, правда. Это дало мне кучу возможностей, которых не было и не могло быть у меня без этого. Я не смог подняться бы до таких высот в химии. Не смог бы написать столько статей. Занять такую должность. Удовлетворять свой интерес. И в конце то концов, получить столько удовольствия, смотря на результаты. Как ты мне и сказал, я смог узреть истинную красоту.

Непонятная тяжесть все наседала.

– Ты запомнил, – низко сказал я.

– Повторюсь, то время имело свои плюсы, но то было тогда. И что лишь осталось, так это ностальгия, не более. Нынешнее положение дел меня всецело удовлетворяет и даже больше. Я нашел, что приносит мне несказанное удовольствие. Правда ведь ты так н…– я перебил его.

С каждым словом Никиты, мне становилось все тяжелее слушать, да так, что пришлось его перебить:

– Мне пора ехать. Ты остаешься или идешь со мной? Могу подбросить, если по-пути..

Никита томно выдохнул, смотря мне в глаза.

– Думаю, что на сегодня хватит. Успеется еще, – сказал Никита.

Мы вернулись обратно дорогой, что пришли. Перейдя арку, я чуть ускорился. Подойдя к машине мне значительно полегчало. Достал ключ и нажал на кнопку. Открывая дверь, Никита идущий за мной от ворот, неожиданно сказал:

– Ты решил? – я закрыл дверь и повернулся к нему, смотря нейтральным лицом.

*Сообщение на телефон*

На шторке блокировки написано:“Где собираетесь?”.

– Это окончательное решение? – повторил Никита.

Я поднял взгляд. Только сейчас осознавая, что это было. Правда, которую мозг отказывался принять. Я, не раздумывая, ответил:

– Да.

Глава двадцать вторая

“… – И снова в нашей студии эксперт. Не будем в этот раз называть имя и должность для сохранения анонимности. А лишь зададим пару вопросов. Здравствуйте!

– Добрый день!

– Вы занимаетесь непосредственно этим делом, так? Можете ли что-нибудь сказать о результатах работы? Что-нибудь что, по крайней мере, можно услышать.

– Мы достигли немалых успехов за последние дни. Это и понятно. Вскрылось немало подводных камней. К примеру, во многом помог опрос свидетелей.

-Хорошо. Почему же раньше никто не занялся этой ситуацией?

– Как я и сказал, сейчас мы располагаем куда большей информацией, чем раньше. Тогда мы не могли и подумать, что некоторые данные будут соответствовать друг другу и отвечать на многие вопросы.

– Возможно ли узнать, один это человек или группа?

– Не могу сказать.

– Хорошо. Правильно я понимаю, что вы сказали, “не могли и подумать, что некоторые данные будут соответствовать друг другу”. Это связано с чем-то, что…

– Можете не продолжать. Скажу что, определенные “происшествия”, назовем это так. Выполняли одни и те же лица. Хотя по мотивам и почерку они не совместимы. Мы практически в этом уверены.

– У нас в гостях был врач-психиатр и хотите сказать он, был прав. Это психопат или целая группа?

– Более чем. Казалось бы, ничего удивительного. Но такой опыт в моей практике- первый.

– Возможно, я спешу события, но можно ли надеяться на скорую поимку?

– Вы хотели бы успокоить своих зрителей ответом на вопрос?

– Что-то типо…

– Не волнуйтесь. Ничто не вечно… ”

*Звук двигателя*

Увидев меня, мужчина кинул сигарету и бросился идти в мою сторону.

– Добрый день, Мистер Марков. Отличные духи, вам идут. Позвольте вам помочь выйти, а то повсюду лужи. Вдруг испачкается ваша обувь, – сказал мужчина волнительно.

Я посмотрел на этого человека, спокойно вздохнул и закрыл машину. Мужчина же сразу продолжил:

– Меня поставили встретить вас. Кафе закрыли на день, как вы просили. Все уже на месте и ждут вас. Мы подготовили, как приказано. Пройдемте.

Поднявшись по деревянным ступенькам, остановились у входа, на котором висела плашка “Закрыто”. Я вытер туфли о коврик. Мужчина также последовал моему примеру. После чего постучал в дверь: тук-тук…тук…тук-тук-тук.

С другой стороны отодвинули занавеску и, увидя меня впопыхах, сразу открыли дверь.

– Здравствуйте, Мистер Марков, – сказал Пучеглазый.

Не долго думая, я прошел в зал. В центре которого за столом сидели привязанные Саша, Марк, Анфиса и Лилия.

– Это что за приколы, Милан. Советую тебе развязать нас. Ты совсем долбанулся! – кричал Марк.

Его сразу подхватил Саша:

– Если освобожусь, я тебя так изуродую. То, что было в школе, покажете детским лепетом.

Я дернул головой в сторону Пучеглазого. Они подошли и заклеили им рты скотчем.

– Вот не можете вы помолчать. Чуть что, так забирать все внимание на себя, – я снял пальто, и его сразу забрал Никита. – Но вы же не такие? – перевел взгляд на Лилию и Анфису. – Вы не будете кричать. Хотя чего сомневаться, – сказал я и отодвинул стул.

Я наложил себе салат, мясо на углях и налил гранатового сока, который отлично сочетаться с мраморным стейком. Возле поставил стакан воды. Послевкусие, похожее на кислинку, а после перетекающее в солоноватость…

– Анфиса, я верил. Нет. Надеялся, что сможешь преодолеть себя. Но реальность такова, что не все идет по плану. Верно? Ты же задавалась вопросами: “Для чего все это?” или “Имеет ли это смысл?”, – она смотрела на меня так, словно это что-то обычное. – Но ты осталась такой же, что была раньше. Тебе не хватило понять этого, за столько лет. Немыслимо. Или как в школе, постоянно убеждала, что так правильнее, страшась истинных действий? Тогда ты еще глупее, чем казалась изначально, – она продолжала молчать. – Единственное, что ты можешь – молчать и обманывать. Ведь это и есть ты. Настоящая ты.

Ко мне подошел Никита и спросил:

– Может, отклеим рты?

Я взглянул на две головы, лица которых были наполнены не гневом, а ужасом.

– Пусть еще посидят так. Раз настолько тупы, что поняли только сейчас, – сказал я и повернулся к Лилии.

…После двух кусочков мяса стоит разгрузить вкусовые рецепторы. Для этого и понадобиться стакан воды. Сделать два – три глотка, но только не больших, чтобы не вызывать насыщение и не смыть весь вкус мяса. После чего ножом помогаем насадить салат. С каждым движением челюсти овощи будут выпускать больше сока. Которые, в свою очередь, взаимодействуют с остатками вкуса мяса…

– Ну а что касается тебя. Все, что могу сказать… Мне нужно было знать. Ведом ли своими целями или ведомый извне, – закончил я.

– И что же? – спросила Лилия.

– Посмотри на себя. Ты преодолела две болезни. Вся такая уверенная даже сейчас. Хотя иначе и не могло быть. И да, я признаю твою гордость.

– Да неужели, – сказала с ухмылкой Лилия.

Я взглянул на Никиту, развернувшись в его сторону.

– Я не смог стать тобой. Думал, что смогу, но не смог. Это бесполезно, – сказал я.

…Когда вы поели. В последний раз выпиваем остатки сока. После чего нужно выпить снова воды. Не следует оставлять все эти вкусы на долгое время. Если так поступить, то оно только испортит впечатление. Потому как одно пропадет быстрее, чем другое. А смыть водой, оставить только хорошие впечатления мозгу. Незачем стремиться продлить хорошее, лучше сразу прервать, а не растягивать.

– Так что ты решил? – сказала Лилия.

Я встал изо стола. Вытирая рот, подошел к Марку с Сашей. Быстрым движением отклеил скотч.

– Ну ты и псих. Здесь только повара были реальны. Или это уже у меня галюны. Связал. Ушел. Через тридцать минут вернулся… – в шоковом состоянии, говорил Марк.

– Нужно было тебя избить сильнее. Зря пожалел тогда, – подхватил Саша.

– Ты идиот! Мы с тобой привязаны. Закрой пасть! – крикнул Марк.

Потирая лицо, я сказал:

– Помолчите еще пару минут.

И снова перевел взгляд на Анфису, Никиту и Лилию.

– Это конец. Выхода я больше не вижу. Десять лет назад думал, смог себя обмануть. Нашел выход, как жить дальше… Сейчас так тем более не получиться. Я вижу лишь один путь…, – закончил я.

Я вышел в другое помещение. Тем временем Саша и Марк резко начали шуметь. Стоило только оставить на секунду. Но снова увидав меня, Марк забился в истерике и перебивая Сашу, понял происходящее:

– Закрой пасть, идиот! – крикнул на Сашу и сразу начал смотреть на меня. – Милан, слушай. Не делай этого…

Я начал обливать Марка, затем Сашу.

– Чтобы все закончилось, вы тоже должны исчезнуть. Но знайте, я как не винил вас тогда, так и не виню сейчас. Вы просто такое же прошлое.

– Милан, я уже не тот, что раньше. У меня есть ребенок. Мальчик. Он один. Его мама умерла. С кем он останется? Что с ним будет? Мне противно за содеянное, но мы были детьми. Мии-лан, – кричал Марк.

– Если мальчик не слаб, то он найдет выход. Надейся, что он сильный.

Остатки жидкости в емкости я повел к выходу. Теперь и Саша кричал, моля о помощи. У выхода даже показалось, что пошла пена изо рта.

– Держи, – протянул зажигалку Никита. – Закончи все это, – сказал он и зашел в кафе.

Глава двадцать третья

За столиком сидел мужчина. Он был моего же роста. Такого же телосложения. Но одет иначе. На нем была светлая куртка цвета моря. Джинсы темно-синего оттенка и кроссовки. Но не выбивающиеся из общего вида. А прическа что-то вроде “топ кнот” с хвостиком сверху.

Он сидел спиной ко входу, поэтому заметить меня не мог. Я засунул руки обратно в карманы и сжал кулаки. Наконец, подойдя к нему, увидел его лицо.

– Хм, привет Милан, – сказал, улыбаясь, Влад. – Присаживайся, у нас же есть еще время, – закончил он.

Люди на улице стали пропадать.

– Слушай, мне жаль…

– За что? – попивая кофе, говорил Влад. – За то, что издевался, насмехался надо мной? Или за то, что убил родителей? Ты же знаешь, что это ложь, – закончил Влад, попивая кофе.

Бариста подняла трубку и через несколько секунд замерла, хотя пыталась это скрыть.

– Да, – опустив лицо, сказал я.

– Ты же отказался и от Анфисы, и от Лилии, и от Никиты. А передо мной извиняешься! Неужели отчаялся настолько сильно, что нашел ответ во мне, – сказал Влад.

Бариста пропала, а на улице начали появляться полицейские машины.

– Да, я и не отрицаю этого.

– Понятно, – он поставил кофе на столик. – Боишься остаться один. Но ты и так один весь этот путь. С самого начала закрылся от мира. Разве никогда не задумывался, что мы пытались помочь тебе, а? Ты сам себе пытался помочь. Принять в себе и Анфису, и Лилию… И меня. Ты думал, что Никита – это твой выход в жизнь, так ведь? Но оказалось, что он такой же не принятый, как и мы все, – я взглянул на дверь. У нее готовилась войти полиция. – Но, конечно же, легче надеть маску циника. Закрывшись от Анфисы. Хладнокровность. Прости Никита. Ну и конечно, конечно же, тщеславия. Лилия, иди на хуй и ты, – секундное молчание. – Тебе пытались помочь психолог, бабушка. Они всегда были рядом, но ты отказался и от них. Какой смысл теперь во мне одном?

Я сложил руки в замок и положил на стол.

– Смысл в том, что ты будешь моим гарантом. Гарантом того, что я не сорвусь и буду ненавидеть себя. Отказаться ты все-равно не способен. И я любил ее. Разве это не подтверждение? – сказал я

– Это обычное отчаяние и ненависть к себе! – резко закричал Влад. – Ты находил оправдание в ней для дальнейшей жизни, – он успокоился. – Да посмотри хоть раз на себя, убожество! – он снова сделал глоток кофе. – Мать с отцом умерли. И никто уже не скажет, хорошими они были или плохими. Единственное, что известно, сдохли как собаки. Оставив тупого сыночка, который не смог жить с этим, – еще раз сделал глоток. – И что будешь делать, когда впервые неприкрыто такое услышал?

– …

– Молчишь. Как и твоя “любимая” бабушка, которую ты убил. Это так решил не оставлять ее одну? Идеальное, блять, решение, только высокого ума человек, мог такое придумать… как ты.

– …

– Плюнул бы тебе в лицо, да вот не могу, – он встал из за столика. – Да, отказаться также не способен. Зачем просил тогда? Ответь хоть на этот вопрос.

Через минуту полиция ворвалась в помещение и уложила меня на пол.

– Марков Милан, вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?

– Да, – ответил я.

– Марков Милан, вы задерживаетесь по подозрению в убийстве…

Глава двадцать четвертая

– Профессор, вызывали? – спросил один из санитаров

– О, вы тут. Думаю, уже можно, – профессор оттолкнулся от дерева, ведя за собой санитаров, направился к лавочке. – Что мы тут делаем? Забыли про процедуры, Милан? Решили рассказать историю девушке, вместо них, – закончил профессор.

– Я знал, что успею. Да и вы никогда не забудете про меня. Но у меня осталось совсем чуть-чуть, – ответил старик.

– Ну что же, в следующий раз, – профессор кивнул санитарам и отдал папку. Те взяли каталку и увезли старика.

Девушка хотела быть что-то сказать.

– Я так полагаю, новенькая, – она напряглась. – Разве не знаете распорядок?

– Знаю, – опустив голову ответила девушка.

– Если меня нет, это не значит, что я не появлюсь на следующий день. Курить можно в отведенное для этого время, – сказал он.

– Прошу меня простить, – снова ответила девушка.

Мужчина поправил халат и сел на лавочку. Закинув ногу на ногу.

– Присядьте, – девушка послушалась. – А теперь расскажите, что говорил вам этот человек.

***

Спустя какое-то время девушка рассказала историю. Ее слова не сильно удивили профессора.

Мужчина закурил сигарету, вздохнул полную грудь дыма и вольно выдохнул.

– Я с ним беседую каждый месяц. Первое время он совсем не желал вести диалог. Уже точно не помню когда, но с того момента каждую нашу встречу он рассказывает историю. И знаете, они поразительно похожи друг на друга. В вашей, к примеру, Милан выделил очень много времени детству. В моей, времени после школы, – закончил профессор.

– У меня вопрос. А как он попал сюда? Разве таких не держать до конца жизни в тюрьме, невзирая на их состояние?

Профессор вопросительно посмотрел на девушку с сигаретой во рту.

– Так он и не является, тем Миланом, о котором рассказывал, – сказал профессор, посмеиваясь.

– Что! Звучало правдоподобно! – воскликнула девушка.

Мужчина засмеялся.

– Вот поэтому в нашем отделении работают люди, имеющие опыт в сфере. Я же говорю, он уделил внимание больше в одной части, мне в другой. Манера речи, тоже ж менялась. Не заметили? И его задержали куда раньше. Он отправил свою бабушку в дом-интернат и убил ее. Помните момент с пакетом. Эта часть истории не ложь. Его посадили, а уже в возрасте, как не представляющего опасности, передали нам.

– А что на счет Анфисы, Лилии и других? – спросила девушка.

– Ах, да. А разве не понятно? Они – части его характера, которые он не принял в себе из-за смерти родителей. Анфиса – это страх, лицемерие и коллективность. Лилия – уверенность и гордость. Никита – вольность и желание. А Влад, по словам которого, олицетворяет ненависть к себе и отчаяние.

– Т.е. вы хотите сказать, что все не реальны? А кто тогда реален? – сказала девушка.

– Все те, кто взаимодействовал, видел и общался напрямую с этими людьми в присутствии Милана. Саша и Марк, с которыми поздоровался психолог. Какун, которого кормили санитары и медсестры, – девушка сидела, задумчиво. – Не напрягайтесь так сильно. Вот поэтому я и воспринимаю его как Нарратора. Так проще обдумывать сказанное человеком. Он рассказчик. Нужно уметь перерабатывать подобное, а то долго у нас не протяните, – он снова засмеявшись в конце.

– Тогда кто на него донес? – спросила девушка.

– Тут ваше непонимание осознанно. Такие люди, сами на себя оставляют намеки. Обычно неосознанно, потому как доказать самому себе не могут, причину этого желания. Такое хорошо прослеживается у серийных убийц. Зодиак, к примеру. У Милана, схожая ситуация. Разыгрывая у себя в голове сценарии, он и пытался принять свои, как считал недостатки.

Профессор посмотрел на часы.

– Ох, нам пора. Идемте, если будет интересно, то после можем обсудить остальное, – закончил профессор.

Они встали и направились к зданию. Всю дорогу, девушка шла позади и обдумывала произошедшее. Войдя в здание, профессор сказал:

– Мне нужно кое-куда, поэтому тут мы с вами разойдемся.

Подойдя к лифту, девушка окликнула уходящего профессора:

– А что случилось с его родителями? Из-за чего он…

– А Влад вам на что. Не разочаровывайте меня, дорогая, – сказал громко профессор. – Я удивлен больше тому, что Милан с вами заговорил. Да так быстро. Вы какая-то особенная? – закончил он.

Казалось бы, получив ответ на вопрос. Но девушку это не успокоило. Она поднялась на свой этаж и быстрым шагом направилась к палате с парализованным пациентом.

– Милли, низкий тебе поклон. Нам же работы не хватает… – вслед, недовольно жужжала девушка за стойкой.

Не обращая внимания, она быстро открыла дверь, подошла к кровати со спящим и отдернула майку до груди. Не поверив глазам, девушка выбежала и уже не сдерживая бег, рванула в соседнюю палату. Молодой парень, в этот момент менял капельницу старику.

– О, ты же новенькая. Я тебя не виню, но будь внимательна в следующий раз, когда хочешь покурить, – сказал он.

– Можешь подвинуться, – запыхавшись, сказала девушка. отталкивая молодого человека.

Рывком подскочила к старику, отдернула одежду и увидела тоже самое. После секундного молчания, слова самостоятельно вырвались изо рта:

– Вот же выблядок…