77000: Самое лучшее в рассказе, это идея, вернее то, как я её понял, или какую идею из рассказа для себя выделил. Она заключается во словах о том, что надо равняется на бога, а не поклонятся ему. Юстус – он миссия, типа Иисус. Величайшая трагедия его (как и Иисуса) в том, что паства ему поклоняется а не равняется на него, они не хотят быть как он. Им нормально и так. А он пусть помогает, потому что святой и это его обязанность и ответственность. Им же свобода не нужна. Они не хотят нести ответственность за свои поступки. Они хотят чтобы их вели и говорили, что делать, и спасали и прощали. Они хотят быть слабыми, так легче. Хороши (хоть и очевидны) размышления о дьяволе, и переложении ответственности за свои поступки на сатану и его влияние, искушение им. О таланте, его развитии и зависти к таланту, тоже любопытные мысли. В целом история получилась очень занятной, такой, которую хочется перечитать ещё раз, внимательно вчитываясь.
Мишель Турнье: И они двинулись в путь. Они спускаются в глубокую долину Тихона, а потом взбираются по обрывистым кручам Горы Соблазна. По дороге они поклонились праху Рахили. Они идут, ведомые звездой, которая щетинится лучистыми иглами в ледяном воздухе. Они идут вперед звездным путем, и у каждого своя тайна и своя поступь. Одного из них баюкает спокойная иноходь его верблюда, и в темном небе он видит только одно – лицо и волосы любимой женщины. Другой впечатывает в песок диагональный след идущей рысью лошади – он видит на горизонте только трепетанье крыльев огромного сверкающего насекомого. Третий идет пешком – он все потерял и мечтает о небывалом небесном царстве. И в ушах всех троих еще отдается история, пронизанная воплями и ужасами, – история, что рассказал великий царь Ирод, это его история, история счастливого царствования, при котором процвела страна и которое благословляет мелкий люд – крестьяне и ремесленники.
«Так, значит, это и есть власть? – спрашивает себя Мельхиор. – Неужели стать великим властителем, чье имя навсегда будет вписано в историю, можно только такой ценой – ценой смрадного месива пыток и кровосмешений?»
«Так, значит, это и есть любовь? – думает Каспар. – Ирод любил в своей жизни одну-единственную женщину – Мариамну, любил всепоглощающей, благородной, нерушимой, но, увы, безответной любовью. И оттого что Мариамна была из рода асмонеев, а Ирод – идумеец, удары судьбы непрестанно поражали эту проклятую чету, жестокие удары судьбы, упорно повторявшиеся в каждом поколении их потомков». И чернокожий Каспар, содрогаясь, измеряет глубину грозной бездны, которая отделяет его от белокурой финикиянки Бильтины.
«Так, значит, это и есть любовь к искусству?» – вопрошает себя Бальтазар, устремив взор на небесную Бабочку, взмахивающую огненными крыльями. В его мыслях смешиваются два мятежа – мятеж в Ниппуре, уничтоживший его Бальтазареум, и иерусалимский мятеж, истребивший золотого орла, который украшал Храм. Но если Ирод ответил мятежникам на свой обычный лад – резней, он, Бальтазар, смирился Он думает о своем юном друге Ассуре-вавилонянине, который ищет способ прославить своим искусством скромную повседневность человеческой жизни. Но как можно прославить то, чему самой природой предназначено быть ничтожным и мимолетным?
И все трое, каждый на свой лад, пытаются представить себе маленького царя Иудеи, к которому их послал Ирод по следу своей белой птицы. Но в мыслях их царит смятение, потому что этот Наследник Царства сочетает в себе несовместимые свойства: величие и малость, могущество и невинность, изобилие и бедность.
Надо идти. Идти, чтобы увидеть. Открыть глаза и сердце незнакомым истинам, внять неслыханным дотоле словам. Они идут, в умиленном ликованье предчувствуя, что путь их ведет к началу новой эры.