– Так точно, ваше-ство! Вполне резонно! – почтительно согласился старый воробей. – Всегда, ваше-ство, надо подождать… Солидная птица всегда ждёт…
На проталину сада спустился с неба жаворонок и, озабоченно бегая по ней, забормотал:
– И заря улыбкой нежной гасит в небе ночи звёзды, ночь бледнеет, ночь трепещет, и – как лёд на солнце – тает тьмы ночной покров тяжёлый. Как легко и сладко дышит сердце, полное надежды, встречу солнцу, встречу утру, встречу света и свободы!
– Эт-то что за птица? – спросил снегирь, прищуриваясь.
– Жаворонок, ваше-ство! – строго сказал ворон из-за трубы.
– Поэт, ваше-ство! – снисходительно добавил воробей.
Снегирь искоса посмотрел на поэта и проскрипел:
– Мм… какой серый… прохвост! Он что-то там насчёт солнца, свободы прошёлся, кажется? а?
– Так точно, ваше-ство! – подтвердил ворон. – Занимается возбуждением неосновательных надежд в сердцах молодых птенцов, – ваше-ство!
– Предосудительно и… глупо!
– Совершенно справедливо, ваше-ство, – отозвался старый воробей, – глупо-с! Свобода, ваше-ство, суть нечто неопределённое и, так сказать, неуловимое…
– Однако, если не ошибаюсь, кажется, вы сами к ней… взывали?