Атрибуты всевластья. Путь Альфа-организатора

* * *

Только вершины гор успели окраситься пламенем зари, как воздух спокойный и умиротворенный, вздрогнул как густой кисель, потревоженный ударами большого гонга.

БАМ-БАМ-БАМ.… Три удара словно пробудили этот расположенный высоко в горах монастырь. Он перекрывал ущелье массивными стенами и делался неприступной крепостью, так как с других сторон был защищен природой в виде резко обрывающихся в пропасть отвесных скал.

На небольшом каменистом дворике начали собираться обитатели монастыря.

В середину, отделившись от толпы, вышли тринадцать монахов. Они предстали, как было видно перед своими наставниками поклонились им, потом поклонились в остальные стороны и выстроившись вереницей неторопливо отправились через строения монастыря в сторону возвышающихся величественных в своей первозданной красоте гор. Их путь пролегал, среди каменных утесов и редких низкорослых деревьев, которым было трудно существовать на такой высоте, изгибаясь вереницей, группа двигалась к вершине по склону этого каменного массива.

Вечер.

День был суетливый, много людей сегодня совершали свои покупки. Сами понимаете, что это общение, тет-а-тет, сильно, в достаточной степени прополоскало мою нервную систему, хотя, я, конечно же знал на что иду, устраиваясь на эту работу. И как обычно в конце рабочего дня, это время для продавца-консультанта словно праздник, становиться затишье в магазине, прекращается деятельность, он продавец превращается в обычного человека и.… Оглянувшись на затихший магазин, я повернулся окинув взором вечерний Ставрополь, отправился на остановку. На улицы уже опускались вечерние сумерки. Незаметно для себя погрузился в свои мысли, и, не заметив как, я, уже покачиваясь, подъезжал к своей остановке.

Вышел не торопясь, направился по погрузившейся в сумерки улице в сторону своего дома. Стояла осенняя сырая теплая погода, какой свежий воздух, наверно очищенный влагой, он проникал сквозь открытые мною широко ноздри, которыми я его жадно поглощал. Двигаясь по улице, я словно плыл среди листьев, уже успевших слететь с осиротевших деревьев. Шаркая, заставлял их разлетаться в разные стороны, словно корабль, движущийся в море спокойствия. Шурша, они омывали меня, мой внутренний мир, непонятным, но таким близким для моего состояния усталости, прикосновением мысли о солнечных радостных ваннах, которые они успели уже принять, теперь радостно разлетаясь, говорили мне, шептали. Нет, это не заставляло унывать наоборот это заставляло приблизиться к вечности, понять ее суть, от этого вся суета, которая была, и которая будет, становиться простой и понятной и такой мимолетной.

Приближаясь к дому, я задержался, после такого соприкосновения с вечностью, мне уже не хотелось идти домой, опять суета, нарушит мое спокойствие. И вместо того чтобы зайти в свой подъезд, я остановился и осмотрел двор. По осыпавшимся ступеням, я, нащупывая их ногой в темноте, поднялся, чтобы увидеть звезды, которые уже должны были загореться на вечернем небе. Во дворе у нас два уровня, на втором есть трава и с него открывается небо, туда и потянуло меня мое состояние гармонии. Я отправился вслед за ним, не сомневаясь ни на мгновение. Песок слегка поскрипывал, попавши между ступенями и моими подошвами. Я взошел на верхнюю площадку двора, вышел на зеленую, живую траву, полную, какой то светлой энергией, и развернулся, посмотрел вверх на звезды. Разведя руки в стороны, пытался собрать как можно больше этой бесконечной информации, скрытой в глубине космоса. Мне стало радостно и свободно, я улыбался звездам, они улыбались мне, а одна даже подмигнула. Она как будто приглашала окунуться в эту бесконечность. И я вытянул руки, как будто вот сейчас окажусь рядом, я ответил ей да я хочу к тебе и… звезды исчезли.

* * *

Из-под пелены дождя раздался дикий рев, – Черт возьми, – сбоку от Ангра один из воинов прикрывая глаза от хлещущего с неба дождя, пытался увидеть хоть что-нибудь сквозь эту водную завесу, – неужели это огр, но как он мог быть среди этих тварей, они обычно враждуют друг с другом. На возглас, в образовавшейся тишине, громко топоча обитыми сталью ботинками, прерываемой только шелестом дождя, прибежал капитан Рахр.

– Какой еще огр, ты что сбрендил, да чтобы для захвата, гоблины объединились с ограми, – но капитан еще не успел договорить, потому что совсем рядом прямо за оградой раздался рычащий гортанный рев.

Треск, и удар от которого стоявших на помосте воинов отбросило в разные стороны, Ангр как во сне падал в яму пустоты, и, удар оземь.

В глазах мерцая плыли круги, кто-то жестко схватив тащил его за руку. Это был Рахр.

– Где мой меч? Я буду сражаться, – пытаясь встать Ангр крутил звенящей головой из стороны в сторону.

– Поздно, отступаем, – перекрикивая стоящий вокруг гвалт орал Рахр, тут же развернулся и рубанул набегающего на него гоблина, разрубив его пополам, куски гоблина разлетелись по сторонам, – вставай, уходим, битва проиграна. Были слышны крики воинов двигающихся вдоль домов, крики гоблинов усилились, потому что они приближались.

Ангр переведя дух, вскочил на ноги.

– Что произошло? – спросил он, напрягая голосовые связки.

– Ты понимаешь что это? – орал Рахр, – это же не какой-то отряд гоблинов, это вторжение, это армия! – его голос прерывался от сбившегося дыхания.

– Что? – хотел переспросить Ангр, но из-за завесы дождя хлещущей с неба, появились силуэты гоблинов, меч где-то валялся, выпав из руки, когда он словно тюфяк брякнулся с помоста, пронеслись у Ангра мысли в голове, сзади торчал из пня топор колун, с длинной дубовой рукоятью. Ангр почувствовал, как мимо него пронеслось лезвие зазубренного ржавого мокрого от дождя меча. И что есть мочи рванул к топору, за спины товарищей, со всех сторон сбегались воины гарнизона, новоприбывшие и уже бывалые в боях.

Рахр отдавал команды, отрывистым и уверенным тоном. Ангр вырвал топор сильным рывком, упершись в пень ногой, освободившийся пень покатился в сторону.

Шестеро бросилось в сторону конюшен, четверо к главным воротам гарнизона. Ангр понял, что битва уже проиграна. Его обуяла злость. Он дико закричал, переполнившись клокочущей в груди яростью, воины услышали его и даже расступились, Ангр вращая над головой тяжелый колун, врезался в толпу гоблинов. Сразу троим, снес головы раздробив их самодельные костяные шлемы, кровь хлестнула в стороны. И началось, медленно отступая, он рубил и рубил, как недавно дрова, ломая ребра, руки, ноги.

– Отходим, отходим к воротам, иначе нас окружат! – Кричали друг другу воины. Все бросились к воротам, отбиваясь от наседающих и визжащих от радости предвкушения близкой победы, гоблинских рож. К воротам сбегались с разных сторон воины, было несколько женщин, даже несколько детей, – отходите за ворота, – командовал Рахр, – Ларх, бери уцелевших веди к Северному селению, предупреди их, и отправь весточку, СКРА должен быть извещен о произошедшем прорыве.

Ворота мешали гоблинам окружить отбивающихся Анга и еще десятерых воинов, Рахр, подбежал, – держитесь парни, дадим нашим фору времени, чтобы скрылись, потом сами степями уходить будем.

Толпа напирала, но что она могла сделать против этих могучих рыжеволосых гигантов. Которые неустанно рубили и кромсали образовав вал из трупов. Вдруг напор ослаб, гоблины завизжали и в ужасе бросились по сторонам. В проеме ворот, проступил силуэт огромного существа, издавшего заложивший уши рев.

– А теперь уходим, – заорал Рахр, выйдя из остолбенения, от вида представшим перед ним созданием, толстого и здорового существа.

Огр взмахнул своей огромной дубиной, снеся навес ворот словно солому.

– Согласен с… этим, – Ангр еле успел отскочить в сторону перекатившись по земле.

Бум! Ноги аж подкосились от удара дубины о землю.

Боевые кони дико ржали, то и дело, подымаясь на дыбы. Их сдерживал широкоплечий парень, сразу видно был из опытных вояк, раз они ему подчинялись в такой опасности.

Но что греха таить, бросились наши мужи, великие воины, словно тараканы от башмака, к своим коням.

Ангр вскочил на коня. Огр уже появился в воротах.

– Давай чистокровный, давай ветреный, неси, словно ураган по степи, прочь, от этого места, – конь, словно понял своего седока, а может просто он уже давно был готов нестись прочь отсюда сломя голову, это было в тот момент не важно, потому, что сзади раздавались тяжелые шаги бегущего разъяренного той быстротой с которой архарцы удирали, огромного огра. Такие еле слышные для уха, но хорошо ощущаемые внутри брюха колебания земли, от тяжелой туши больше тоны живого веса несущейся к Ангру на всех парах, и готового поставить жирную точку на будущем этого молодого архорца.

Перед внутренним взором Ангра возникла картина как небольшое дерево, ну верней то, что держал в руках огр, обрушивается на его голову, с треском разносит череп, пополам ломает хребет лошади, прибивая их мертвые тела к земле. Похоже так бы и было, но конь каким то непонятным известным похоже одним лишь лошадям, чутьем, то ли по трупному зловонию, а может просто увидев силуэт загородивший собой пол неба, после череды гулких, от тяжести тела, шагов. Конь рванул, что есть мочи, с места, чуть не оставив седока там, где только что стоял сам.

Ангр в момент рывка, как было сказано выше, занимался фантазированием на тему своей ближайшей гибели. Когда же конь, с прижимающемуся к его крупу Ангру, оглянувшись назад, и увидевший поднятую над его беззащитным трепещущем туловищем, слегка прикрытым седоком, огромное полено метра в три длинной да толщиной с корыто для водопоя. У него тут же, как по команде, перед глазами пролетела череда картинок прожитой жизни со всеми ли кобылами, сладкими травами, широкими лугами, овсом? В глазах живого создания, стоящего перед нами в это остановленное мгновение, за долю части удара сердца, все это мелькнуло, оставив его перед жестокой реальностью. Поэтому, резким движением, с непонятно откуда взявшееся силой, полуоборотом, черный сильный конь, рванул от места, на котором стоял, убирая свой, дорогой для него круп, из под вектора атаки опускающейся дубины. Бум!!! Удар снова всколыхнул застонавшую землю.

Самого же Ангра в это время, от резкого рывка уходящего из-под него крупа лошади откинуло назад и в бок. В сторону лица снизу вверх опускалось толстое бревно в его туловище толщиной. Ангр, что позволяла его гибкость, и быстрота реакции прогнулся еще дальше, сам то он в этот момент висел вниз головой, опрокинувшись с крупа лошади на стременах. Дубина опустилась, пройдя на волосок от сморщенного лица в напряжении мгновения которое отражало желание сохранить себя целым и ровным настолько, насколько позволяла эта ситуация. Бух, обдало Ангра ветром, и он и конь понимали, что на этом огр не остановиться и продолжая свой еще не закончившийся пирует, конь вместе со своим седоком понесся выравнивая траекторию кривой по которой гонимые спасались они от вновь поднимающего дубину огра, бу-бух, разнесся очередной глухой удар оземь. Но тут, походу, даже огр понимал, что идущего по дуге коня уже не достать из-за присущей ограм неповоротливости. Поджав уши, и дико ржа, с перекошенным от ужаса лошадиным лицом, и болтающимся Ангром за спиной, который, наверное, с некоторой долей умиления наблюдал за действиями огра, выпучив глаза и пытаясь рефлекторно отгородиться руками от возможного вреда со стороны дубины. Из-за витиеватой кривой описанной конем, огр на мгновение исчез из поля зрения, но конь вновь захотел изменить траекторию. И, огр опят предстал во всей красе, хотя уже чуть дальше, так как конь уже набрал скорость, и дубина опустилась уже далеко, в метре. А потом, огр уже явно проигрывая в скорости начал отставать.

Ангра словно тюфяк подбрасывало с каждым скачком коня, и он как куль падал вниз по амплитуде, никак не имея возможности утвердиться в седле из-за галопа. С каждым броском и ударом, выбивая воздух из легких, при этом он смешно издавал хрюкающие звуки.

Сквозь брызги дождя и проносящуюся траву было видно, как на ходу к нему приблизился воин, сровняв бег коней, наклонился.

– А, живой! Давай парень садись в седле, или ты решил в поклажу поиграть, – захохотал Рахр, схватив за правое плечё уверенным рывком помог Ангру выпрямиться в седле. Набирая галоп, они устремились вслед остальным воинам в сторону холма.

Через минуту галопа, Рахр свистнул и поднял раскрытую ладонь вверх. Спутники его подчинились сигналу, отряд замедлил галоп, а потом и вовсе остановилися.

Рахр спешился, остальные последовали его примеру. Ангр немного помедлил, тоже соскочил с седла и ведя коня под уздцы пошел в направлении собравшихся воинов.

– Надо поглядеть, что наши гости делают, что замышляют – сказав это воинам, повернулся Рахр к Ангру, – малец, а тебя то хоть, как звать?

– Ангр, – гордо произнес Ангр, как это подобает настоящему воину.

– Ты неплохо держался, – улыбался Рахр.

– Да мы их положим, на куски порубаем как капусту, вот только прибудет подкрепление из ближайшего к нам города!

– О, да, ты у нас герой. Ладно, иди за мной посмотрим, что там происходит с нашей крепостью, – он повернулся и зашагал в сторону холма.

На небе выглянула, наконец-то, из-за туч Эльда, хотя уже близился вечер.

Воины оставив коней в ложбине, пригибаясь, вереницей, легкой трусцой направились в сторону ближайшей возвышенности…

Расположившись в линию на вершине они наблюдали в лучах заходящей Эльды, как происходит разграбление их заставы, от одной, а затем и других хижин начали подниматься черные клубы дыма.

Тут Рахр, резко произнес, – Что за чертовщина!!! – и поднес ладонь заслоняя ею лицо от лучей начавшегося скрываться за холмом светила. Ангр с любопытством тоже посмотрел в направлении пылающего аванпоста. Ничего особенного он не заметил, гоблины вереницей потянулись в сторону реки. Эльда скрылась за холмами и сумерки опустились на равнину.

* * *

…Звезды куда-то исчезли, обстановка словно перевернулась, земля оказалась над головой, и тело, расположившееся в этот момент в пространстве ногами к небу под воздействием гравитации рухнуло наземь…

Мне было больно, падая с высоты в метр, я услышал, как стукнулась моя черепушка о твердый камень и в глазах забегали искорки. Во время падения мне кое-как рефлекторно удалось подставить руки и это смягчило удар о гранит. Я упал на холодный камень, мурашки от пробежавшего по спине озноба, как будто попали в мой мозг, который начал тормозить понимание, из-за происходящих вокруг процессов и их неестественного происхождения, ни как не мог распознать ситуацию, сознание отказывалось, как-либо интерпретировать данные события.

Грохнула молния и в ее свете передо мной возникли силуэты гор, небо как будто превратилось в огромную воронку из туч, которые закручивались, будто подчиняясь неведомой силе, волосы на голове зашевелились и начали подниматься, и в голове у меня проскользнула тревожная мысль, я поднял руки перед собой и увидел, как они приобрели голубоватый ореол свечения, тлеющий разряд промелькнуло у меня в голове, с ужасом я поднял глаза к небу, молнии начали сверкать чаще. И тут полил дождь, словно стена опустил он свой занавес с неба, по моему обнаженному телу побежали холодные струи, то ли от страха, то ли от холода я задрожал. Резкая вспышка осветила каменистую площадку, на которой стоял я, впереди проступил силуэт человека, и тут мое тело одеревенело, и время как будто остановилось от яркого света и резкого звукового удара…

Ночёвка перед дорогой

Сумерки сгустились, окутав своим призрачным покрывалом местность и скрывая верхушки деревьев. Растворяя окружающий мир во тьме, постепенно сжимавшемся до маленькой сферы, в центре которой легко потрескивая светился небольшой костёр, не позволявший мраку захватить этот живущий по собственным законам мирок. И он жил.

Костёр зашипел, поднимая вверх столбик горячего пара и пепла. Шипение исходило от залитых водой раскаленных до красна угольков.

Угольков которые легонько потрескивая, будто пульсировали, обладая собственной внутренней энергией, которую они, растрескиваясь испускали в разных направлениях, в виде струек раскалённой, переливающейся от приятно голубого, до желто красного и бордового цветов, плазмы. Хотя некоторые из них, самая малость, остыли сбросив свое тепло, которое покинув их, бросилось в объятия влаги, теперь уже стремящейся в высь, клубящимся маленьким облачком в сопровождении крошечных серо беленьких частичек пепла. Будто в озорном кружащемся танце, подхваченные лёгким дуновением ветра, они унеслись во всеобъемлющую тьму.

Тело лежащее неподалёку очнулось, оно нехотя приподняло свои, будто облитые свинцом веки, в попытке сообразить, зашевелилось. Напрягло память и,… задумалось, …, где оно? И зачем оно валяется там где оно. Пытаясь поразмыслить над тем что же должно оно делать. Замерло на мгновение чутко пытаясь прислушаться к звукам окружающим его и… стало догадываться!

Мозг, нехотя послал мощный бесконтрольный импульс. Это был приказ. Оно, вдруг в призывно возбужденной истоме, стало вытягивать нижние, и верхние полные силы конечности, наполненных желанием служить, своему дорогому нежно любимому существу, которым, могло быть, конечно, лишь тем самым телом, медленно одним за другим дойдя до самого, самого кончика каждой конечности, на мгновение застыв, стало прогибаться в дуге растягивая каждое сухожилие.

Теперь оно знало, что должно почухаться. Да, теперь когда знаешь для чего ты существуешь, с наслаждением оно понимало, чувствуешь себя уверенней. И тело почувствовав свою силу, со знанием дела приступило к выполнению возложенной на себя миссии.

Электрические импульсы неслись по всем направлениям генерируемые в возбужденных сплетениях нервных узлов пронизывающих ткани тела. Это неслась закодированная информация по организации, заставляя груду клеток жить в едином ритме. Проще, сердце гнало красные клетки по артериям. Красные клетки и некоторые другие занимались снабжением веществ нужных другим клеткам. Те в свою очередь поддерживали организм и заставляли его двигаться. В нашем же случае, одна из конечностей потянулась к раздраженному участку тела. И… равномерно стало скрести его, заставляя себя постанывать от неземного блаженства, ногти вонзались глубже, темп ускорялся… И кульминация! Тело расслабилось, перестав драть свою плоть, появилась боль. Мозг был погружён в звенящую пустоту блаженства.

Постепенно грёзы рассеялись и сознание решило, что пора поднять тело и оглядеть окружающее пространство с целью определения источника раздражения и он поднял голову и открыл глаза.

Естественно первое, что ему попалось на глаза это источник яркого света. Кругом была тьма, хоть выкали глаз, а костёр в один момент привлек внимание, хотя он в это время наполовину потух. Над костром висел котёл и жидкость в нем бурно кипела.

Я понял, что проспал некоторое время и мой поздний ужин может весь выкипеть. И в это же мгновение почувствовал, как сжался собственный желудок. Ощущение вечно живое и просто непередаваемый источник энергии движения. Живо вскочил засуетившись схватил ветку подцепил котелок выхватывая его из огня. Похлёбка была готова. Соли, в правду, было бы неплохо подкинуть, но в остальном она не подкачала и была съедобна.

После получасового мерного чавканья и постукивания ложки, вычистив посудину до блеска завалился обратно на подстилку.

Полежав немного, понял, близиться рассвет, это я определил по тому, как сумерки стали отступать, небо посерело.

Отправляясь в это путешествие я надеялся познать весь мир, а может даже вспомнить, что-нибудь из прошлого и обрести свой дом, хотя, … скорее всего мой дом разрушен, уничтожен и не надо тешить себя надеждой на счастливое возвращение.

Мир ждущий меня я знал только по рассказам Биано. Биано это монах, он стал моим другом, и он же спас меня от смерти. Как он рассказал мне, я был найден им в горах, после ужасной бури. Поражённый молнией, и упавший перед ним в поток, бегущей в тот момент воды. Би поведал историю той ночи в точности до мельчайшей детали о которой только смог вспомнить, потому что я просил его рассказать её снова и снова, прокручивая в своем воображении.

Каждую тринадцатую неделю, когда луна этой планеты становилась в противоположное положение от светила, и скрывается в тени этой планеты, огромный кристалл находящийся в одной из пещер Семи пиковой горы, начинал наполняться неведомой энергией. И в ту самую ночь была, как раз тринадцатая неделя. И как полагается ровно тринадцать монахов, расселись вокруг этого камня сосредоточились вбирая в себя сгущающуюся вокруг него силу, они использовали её для ускорения своих мыслей в стремлении к самопознанию и самосовершенствованию. Так вот в ту ночь камень этот в один момент полыхнул так, что монахи… вот как это рассказал Биано…

Я ошалело водил из стороны в сторону глазами пытаясь хот что-то разглядеть среди плавающих перед моими глазами яркими пятнами, а вокруг после резкой перегрузки мозга, монахи как тараканы, наевшиеся отравы, ползали в полумраке пещеры. В окружающем пространстве слышались стоны братьев.

Надо на свежий воздух, пронеслась мысль в голове. Я медленно перевернувшись непослушными руками и ногами на четвереньках пополз к предполагаемому выходу из пещеры, указателем служил холодный и свежий поток воздуха, стелющийся по полу и которого так сейчас не хватало помутившемуся сознанию.

Нащупывал холодные каменистые ступени, поднимался, они витиевато прорубленные в скале уходили все выше и выше, и где-то на сотой ступеньке, моё сознание было потревожено странным шумом идущим с поверхности. В этот момент ступени закончились.

Я уже начал приходить в себя. И опираясь о стену, шатаясь, побрел к выходу из пещеры. Еще четко не осознавая, сделал шаг, и провалился сквозь завесу леденящего дождя. Поскользнувшись, я упал на колени в струи холодного потока, поднявшись, водил ошалелыми глазами по сторонам, прошел несколько метров по скользкой поверхности и снова упал в стремительный поток, споткнувшись о скрытый под бурлящей поверхностью камень. Слева упал большой кусок гранита, оторвавшийся от скалы под воздействием дождя, он так жутко заскрежетал и рухнул, разбрызгивая воду вокруг, что при этом заставил вздрогнуть землю. В яркой вспышке было видно, как разметались в разные стороны белые брызги от взметнувшейся воды. Эти струи или вернее можно сказать потоки стремящиеся к краю плата падали дальше в пропасть. Где то там внизу в ущелье двигалась стремительная горная река, но это сейчас было не так важно.

Неприятный озноб пробежал по спине, я внимал разбушевавшейся стихии. Это если хочешь знать, говорил он мне, на такой высоте, прямо под облаками видеть действия стихийной грозы, представшего во всей своей первозданной красе так близко, очень даже жутко. Молнии раскатами бьющие в вершины этого плата, которых было семь, просто рассекали плазменными стрелами воздух, при этом резко его разрывая, и грохоча в ярких вспышках.

В этот момент Биано, обычно делал такое, загадочное, лицо, и продолжал выдержав паузу рассказ: я увидел впереди белое пятно это был, как ты понимаешь ты сам… молния сверкнула, войдя в землю прямо через тебя. Этот жуткий удар сотряс воздух, оглохший я упал на спину, пытаясь укрыться от вспышки, заслонил лицо руками.

Прошло несколько долгих, сопровождаемых гулом в голове, секунд, но я понимал, что если в человека попал разряд молнии, это еще не конец. Преодолев полуобморочное состояние с трудом поднялся и направился к месту где недавно стоял увиденный мною ты, но, – он многозначно посмотрел на меня, на каменной платформе никого не было. Ты же представляешь моё удивление? Я уже было думал, что померещилось, хотел было вспомнить наших предков, что среди звезд, пока не сделал еще шаг, когда шарил по камню в этом светопреставлении, наступил на что-то мягкое, тут же понял. Быстро наклонился и опустил руки в бегущий под ногами поток, схватил за руки, и рывком выбросил твое тело обратно на каменную платформу. Тебе досталось хорошо, но заряд молнии благодаря воде похоже больше прошел по поверхности тела, чем через него. Хотя, видно ударная волна и электрический шок, сделали свое дело, и если бы я не подоспел вовремя, то ты уже давно бы наглотавшись воды, утонул в окружающем водном месиве, вращающемся, как в черной воронке природного катаклизма местного масштаба.

Я проверил, пульс слабый, но есть, дыханье вообще было трудно проследить в таких невыносимых условиях, похоже, шок делал свое дело, тебя срочно надо было отнести в более благоприятные условия. И быстро принимая решения. Сняв с плеч льняную накидку, набросил на тебя, и взвалил образовавшийся сверток, словно куль, двинулся к монастырю. Не все так просто было, потому, что пришлось прорываться сквозь разбушевавшуюся стихию…

…но как ни странно, – рассказывал монах, -не успел я дойти до края плато, как дождь, только что хлеставший как из ведра утих, перейдя в мелкий моросит.

Я шёл дальше пыхтя под тяжестью и удивлённо размышляя, что могло тебя заставить забраться в эти горы. Но бросать тебя здесь было нельзя иначе ты отдал бы богу душу. Поэтому я спешил и нес тебя опасаясь, что на моих плечах уже труп, щупал твой пульс, и он продолжал слабо биться… так все началось для меня.

На утро прозвучал тяжелый удар гонга и монахи начали выходить из келий направляясь на утреннюю медитацию. Но ритм их спокойных действий был нарушен появившимся на тропе Биано. Биано уставший быстро и вкратце рассказал, что этому человеку нужна лекарская помощь и что там, в горах, в пещере Семи Пиковой горы, произошло из ряда вон выходящее событие. Некоторые монахи помогли Биано добраться до кельи, а другие побежали рассказать о случившемся старшему настоятелю монастыря, меня также отнесли в одну их келий.

Не прошло и нескольких минут, как группа монахов уже направилась в горы…

Такие вот вещи поведал мне Би…

Потом с неделю провалялся я в бреду лепоча, что-то на неизвестном языке. Волосы на затылке обгорели. Прошёл месяц я уже начал говорить на их языке, но самое страшное так это то, что я потерял память! Я не знаю, ни кто я, ни что делал на той горе. Поэтому и хотеть тотчас направиться в мир, в поисках своего дома, для меня было естественно, но монахи видно что-то зная отговорили меня на некоторое время от этой затеи…

Потом когда я освоился из рассказов Биано узнал о постоянных стычках, сражениях. Я удивился о каких сражениях? А как оказалось мир полон боли и жестокости, как описал это Биано, жизнь ценилась не выше золота. Только холодная сталь или верный упругий лук давали право на счастливое существование. Хотя еще были колдуны, маги способные бросать молнии, друиды. Мне было непонятным образом странно уложить эти понятия в своем мозгу. Но одно, что я из этого понял, так это то, что необходимо свое щуплое тело немного подтянуть и восстановить.

Я перевернулся на другой бок, и продолжил просмотр своих воспоминаний, первым из которых было моё пробуждение.

* * *

Было тепло, солнце падающее в маленькое окно светило на ноги. Я поднял голову: «Не понял? Где это я?», – пронеслось в голове. Провел глазами по сторонам, стены, сразу видно сделанные из твердого камня, и очень толстые, маленькие оконца, которых было два, словно бойницы такие узкие. Так же в комнате находился небольшой шкаф на нем было расположено несколько ветхих книг, кровать была, на ней был я, а так же табуретка и небольшой столик. Такое вот неприхотливое убранство меня окружало. Но атмосфера была уютная и умиротворяющая своей скромностью и аккуратностью.

Решив поменять положение тела, приступил к манипуляциям напрягая руки поднялся на локти. Неплохо, теперь поднимаемся, пронеслось у меня в голове, я уселся на кровати. Но что-то странное стало происходить со мной, и как-то смешно и в то же время беспомощно моя голова уткнулась в ноги кровати, мне пришлось повернуть голову чтобы спастись от удушья. Тело меня не слушалось, сделал я удививший меня и одновременно встревоживший вывод. Стараясь не поддаваться нахлынувшей панике. И одновременно перенаправляя свои биологические ресурсы на мобилизацию своей подвижности, положение мое мне было крайне тревожное.

Собравшись… рывок, сижу ровно, но руки поддерживающие меня предательски подогнулись, и хлоп я опять на подушке.

Что же это происходит? – начал я разговаривать сам с собой, концентрируя свое внимание на диагностике приходящих по нервным клеткам импульсам, в теле наблюдалось слабость и легкая анемия.

Надо провести визуальный осмотр, – пронеслось в голове, – напрягаем мышцы руки, и опля! Что-то непонятное упало мне на лицо, брезгливо пытаясь стряхнуть это что-то с лица я замотал головой из стороны в сторону, волосы зашевелились у меня на голове, это же моя рука. Ведь это ее я пытался только что поднести к лицу. Прервав брезгливые позывы и собрав в кучу глаза навел на то нечто что находилось на моей груди, – точно рука. Понимание катастрофического своего положения проникло в сознание, но как не странно не произвело опустошающего воздействия, а даже наоборот, при помощи заложенный раньше алгоритмов произвело эффект мобилизации, и словно тишина опустилась на мое сознание. Понимание своего положения нахлынуло, как то внезапно, но сами подумайте, что же мне так и лежать? Нет? Вот и я так думаю, поэтому тут же запускаю фильтрацию панически замельтешивших мыслей, и как будто не в чем не бывало с очистившемся сознанием приступаю к познанию того что предоставила судьба мне на данный момент.

Кисть сжалась и разжалась, сжалась и разжалась это успокаивало, способность управлять своим телом возвращалась.

Руки худые и тощие, да и похоже тело долго лежало неподвижно, от этого и эта анемия. Вот и хорошо, – порадовался я новым обнадеживающим мыслям. Ускорил дыхание и как будто сбрасывая с себя оковы стал шевелить руками и ногами. В мое маленькое и хилое тело возвращалась жизнь.

А теперь снова рывок, – я сижу, – отлично. Смотрю по сторонам. Дверь, – надо двигаться на разведку. Камень выглядел твердым, – если опять ноги подведут могу и черепушку раскроить, надо спускаться аккуратно пронеслось в голове. Производя нехитрые манипуляции я перевернувшись на живот сполз на пол, на лбу от напряжения даже выступила испарина. Передохнув пару минут, и не отрывая далеко свою нижнюю часть туловища, которую обычно зовут седалищем, от земли, мягко говоря, начал перемещаться к маленькому табурету стоящему пред столом.

В этот момент в коридоре послышались голоса, я почувствовал себя застатым врасплох, – а я тут на полу разлегся, – мысли ускорились, даже вернее засуетились, в попытке сообразить и принять решение, – нужно встать… Хватаясь за табурет, а потом за стол, напрягая мышцы я приводил свое тело в стоячее положение.