Бежите вы давно от скуки,
А я привык к ее стенам.
Будь проклято то безрассудство,
С чем я всегда иду на пытки.
Орудье пыток – мое чувство,
Которого,увы, в избытке.
И я себе судья, палач,
Я сам стягаю свою душу.
Давно привык я линчевать,
И выносить ее наружу.
Сейчас закусим удила
И поживём чуток, быть может…
Вам видно баба не дала,
От этого судьба и гложет?
Да нет, куда там? Для чего?
Не пожалею об утрате,
И мне не горько от того,
Что жизнь живу я словно кстати.
Будто больной, слепой дурак,
Ища пристанище на лавке,
Иду по жизни как сайгак,
Завидуя любой овчарке.
И свора вечная в шеренге
Повсюду лает за куплет,
Встаю и я на четвереньки
И долго лаю им в ответ.
Увы, вся эта маята
Живет со мною безразлучно.
Навечно келья заперта,
Томиться мне в ней очень скучно.
Часть 3
***
Да,ты обидела поэта,
Про пониманье позабыв.
Какой печальною монетой
Ознаменован наш разрыв.
Я душу днями и ночами
Струил в пустой, бумажный сброд.
А ты побрезгала стихами,
Отправив в мусоропровод.
Знай! Не бумажку уничтожил
Твой кроткий, но строптивый нрав.
Ты мир и всё, что мне дороже
Спустила, душу растоптав.
Для всех я словно чужеземец,
Никто не видел, как страдал
Непонятый тобой и всеми
Поэт, любивший идеал
***
Я видел всё в прекрасном свете
И заслужил достойный приз:
И цвет волос, и руки эти ,
И очи, что смотрели ввысь.
До боли странные событья
Мелькали в сумраке ночном.
И долго не смогу забыть я,
Как был обманут декабрем.
Как солнце, заходя над нами,
Светило во весь пыл для нас.
А ночью я светил стихами,
Чтоб свет ни разу не погас.
Луна же, злобы не тая,
Смеялась гордо мне в окно:
«Где ты, а где ее ладья?
Вам вместе быть не суждено!»
Под серебристыми лучами
Ты ,словно ей в противовес,
Смиряла карими очами,
Превозносила лик небес.
И долго лунный свет как саван
Тебя виденьем облачал.
И был он счастьем величавым,
Который мир очаровал.
И с первыми лучами солнца
Ты удалялась каждый раз.
Не мог же я с собой бороться,
Ведь не было тебя и нас…
И снова брызжится рассвет
Ко мне в окно густой стихией.
Я беден словно пустоцвет,
О петь бы, петь стихи ей!
***
Я верю, Господи: ты есть,
Твой лик, твой мир, твои дубравы,
Твоих творений нам не счесть,
Ах, что за вечность, что за нравы?
Как кровью шит мирской покров,
И холоден твой взор лукавый.
Наш век и труден, и суров ,
Да будет стук литавры славен!
Под ним отправим силы мы,
Отправим вместе эшелоны.
Такой бесславной кутерьмы
Мы натворим в ночах бессонных!
Хвалить, ломать, воспеть в стихах!
Мы вызов даже солнцу бросим:
Давай светить, светить впотьмах,
Зачем твои лучи нам в осень?
На кой светить тебе везде,
Пускай другие светят.
Те, что могём держать в узде,
Сквозь ставни руки свесив.
У нас светил полным-полно.
Куда тебе, о солнце,
Пускать лучи свои в окно
Слепого стихотворца?
Зачем ему тепло и свет,
А лето, осень и зима?
Он смотрит тайному во след,
А позади лишь вред и тьма.
Твои светиловы огни
Ему давно мешают спать.
Один лишь мог ему сродни
Голгофский мученик восстать.
***
Мне осталась одна только жалость
Да торчащий из сердца кинжал,
Вспомнить бы ту горячность,
С коей руку холодную жал.
Милая, дорогая, погожая!
Не убил в себе чувства нежные
Получил от них по роже,
Затерявшись в океане безбрежном.
Не упал я ничком под поезд,
Хоть печаль и неизгладима.
Как волк пред луной долго воет,
Так я извываю свое любимое имя.
Будто пёс к хозяину стелиться,
Языком его руку лижа,
В сердце заполняет метелица
Пустоту остриём ножа.
Пламя струится ночной досадой,
Темноту опоясывая языками.
А мне ничего давно не надо,
Кроме любви твоей, хоть местами.
Но не дождаться ее окоянную.
Любовь ведь не то,что жеребёночек.
Алеть тебе правдой нежданною:
Пред тобою же не ребёночек
Чувству ни минуты не подождать,
Кружиться оно похоронным маршем.
Пред тем, как сердце бланшировать
Мы вечно кому-то далёкому машем.
Без тебя этот свет мне не мил,
Ты со мной бывала порой близка.
Тяжело в этом рое гонения сил
Прятать улыбку покойника.
Парусник без мачты ведом океаном.
Вечно он будет в его обители
Гостем, пойманным тем же арканом,
Из которого выпутаться могу, хотите ли?
Быть может ты вспомнишь разок другой,
Как любил тебя дурак, иступясь.
Запас растранжиренных слов золотой
Промотал он, вступая в запретную связь.
Не твориться искусство гедонистами,