Глава 11
Дорога
Погружённый в воспоминания о детстве, я не заметил, как спустился в метро. Вернуться в реальность мне помог приятный женский голос, который объявил: «Станция Курская». В задумчивости я зачастую проезжаю нужные мне остановки, но сегодня был явно мой день. Пройдя турникеты Курского вокзала и уже занеся ногу, чтобы войти в зелёный вагон электропоезда пригородного сообщения, я вдруг вспомнил, что ещё днём созвонился с Аркадием, и мы договорились, что домой поедем вместе. Я остановился, отошёл в сторонку и стал искать в сумке свой мобильник. Оказалось, что буквально пару минут назад Аркадий как раз звонил мне. Я набрал его номер.
– Алло, – ответил он после нескольких гудков, – ну ты где?
– Я на вокзале, на платформе, а ты где?
– Только что через турникеты прошёл.
Я оглянулся. В толпе спешащих с работы домой, уставших, нервных людей показалась знакомая фигура.
– Вижу, – сказал я, метрах в тридцати узнав Аркадия по походке.
– До тебя, как до Кремля, не дозвониться, – подойдя, сыронизировал он.
Мы пожали друг другу руки и вошли в вагон, в который уже набилась куча народу.
– Как мне надоела эта дорога, – со вздохом произнес Аркадий, – каждый день на неё уходит в общей сложности по три с половиной часа. И люди катаются, ничего не поделаешь.
Я кивнул. Аркадий продолжал:
– На местах работы либо нет, либо зарплата чересчур низкая, семью не прокормить. Ладно мы, холостяки: себя обеспечим. Но тут уже другая проблема – скука. В Москве-то всяко интересней и жить, и работать, и отдыхать. А у нас, на периферии, тоска смертная. Не представляю, как живут в других областях… Здесь-то регион столичный, по сравнению с остальной Россией – ещё куда ни шло, а вот где-нибудь в Сибири, наверно, совсем тяжко.
– Увы, мой друг, увы, – согласился я. – Как там у Некрасова: «Кому на Руси жить хорошо?» Ну да ладно, не будем о грустном. Ты чего так поздно едешь?
– Да сначала на работу гонял, потом в институт – на зачёт и по поводу защиты диплома, ну и, по традиции, получив «автомат», отметили это дело с Петькой и Игоряном.
– Так вот чего тебя философствовать потянуло, – попытался съязвить я.
– Ой ладно, как будто ты у себя в «педе» не «обмывал» экзамены.
О да. Бывало. В нашем педагогическом институте «это дело» любили. Хотя какой студент его не любит.
– Как концерт?
– Просто отлично, – чуть не вскрикнул я, приходя в восторг от одной только мысли о скрипке, рояле и консерватории, – советую посетить при первой же возможности.
– Как-нибудь с моей Катюхой посетим. Там бесплатно, говоришь?
– Абсолютно. Когда студенты выступают.
В вагоне началось движение: с конца поезда пошла ревизия, и «зайцы» стали перемещаться вперёд. Мы с Аркадием были в их числе. А что делать: цены на билет нереально высоки. Всё-таки три тысячи рублей в месяц, которые отдают добропорядочные граждане за проезд, не лишние.
Вообще говоря, дорогу и путешествия я люблю. Во время ожидания контролёров и перебежки в вагон, который они уже прошли, я почему-то вспомнил нашу с Ларой поездку в Петербург позапрошлым летом, а точнее ночь отъезда.
…
Автобус (о, эти «Икарусы») катился всё дальше и дальше от душной и пыльной столицы. Наконец-то! Откинувшись на спинку удобного кресла и вытянув ноги, я вслушивался в звуки любимых музыкальных композиций, игравших в плеере, и всматривался в незнакомое пространство за окном. Там мелькали тёмные здания и светлые автозаправочные станции, густые рощи и просторные поляны. То и дело совершенно неожиданно вспыхивали дорожные фонари, те, что неизменно встречаются в любом ночном путешествии. Вдалеке, догоняя уходящий день, прятались за багровыми облаками последние отблески заката, романтичного и будоражащего воображение. Временами на горизонте можно было разглядеть украшенные подсветкой местные достопримечательности: башни, часовни, мосты, словом, строения, которые величественно возвышаются над человеческими головами и тем самым привлекают к себе пристальное внимание. Вы спросите: а как же Лара? А что Лара? Положив голову на моё плечо и укутавшись в плед, она мирно спала, изредка улыбалась чему-то во сне и слегка меняла позу. Это было весьма и весьма приятно.
…
– Жень, чего задумался? – Аркадий тронул меня за плечо, когда опасность штрафа за безбилетный проезд миновала.
– Да так, вспомнилось. Как мы ездили в Питер тем летом.
– А-а, понятно.
Оставшееся время до дома мы обменивались впечатлениями за прошедшие дни и вспоминали общих друзей. Как я и предполагал, встречаться большой компанией в последнее время нам удавалось всё реже и реже.
Весь следующий день, а это была среда, я провёл у родителей, а назад в N решил ехать в четверг рано утром, на первой электричке. Проснувшись в три часа ночи, я бодро вскочил с постели, позавтракал, умылся и – в путь. Сел в последний вагон и хотел покемарить, но пошли контролёры.
– Здравствуйте. Ваш билет, – подойдя ко мне, сказал молодой ревизор.
– До свидания, – ответил я, слегка неадекватный в столь ранний час и раздражённый тем, что выгоняют из вагона.
Естественно, такое поведение задело парня и началась словесная перепалка, в которой его поддерживала напарница, женщина постарше. А когда я перебегал в соседний вагон, в голове возникла мысль, вызванная всей этой сумятицей: что, если показать высунувшимся из дверей контролёрам средний палец?.. Такой манёвр, как и следовало ожидать, вызвал у ревизоров бурю негативных эмоций, материализовавшихся в виде угроз «набить мне морду» и прочей нецензурщины.
На этом, собственно всё и закончилось. Но оставшуюся часть пути я размышлял о произошедшем. Зачем я так поступил? Просто оттого, что мне слегка «башню сорвало» и потребовался адреналин в крови? В чём причина этой потребности? Жизнь такая или мы такие? Ответить на эти вопросы не так-то просто. Ведь приходится экономить буквально на всём: от хлеба и до проезда. В принципе, можно было бы купить билет. В конце концов, в последнее время не так часто я езжу на электричках. Голодным бы не остался. Однако как бы в подтверждение некоторой справедливости моего негодования в метро меня обсчитала кассирша. Пусть всего лишь на пять рублей, но здесь важен сам факт. Обидно же.
Глава 12
Afterparty
Да, утро в тот четверг у меня было ранним и, мягко говоря, не совсем обычным. Однако именно это добавило мне адреналина в крови и помогло дожить до вечера в бодром состоянии духа. Покончив с делами в школе, я вернулся домой, пообедал, завёл будильник на шесть утра и лёг спать. Прихода соседей я не заметил, ибо буквально спал мёртвым сном. Следующий, пятничный рабочий день был недолгим и ненапряжным. Всем – от первоклашек до директора – хотелось поскорее уйти на выходные. И хотя спал я перед пятницей около пятнадцати часов, но совсем не выспался. Распрощавшись со своим кабинетом до понедельника, я со спокойной душой поплёлся досыпать: прилёг буквально на пару часов и, когда открыл глаза, уже чувствовал себя вполне отдохнувшим. Будильник показывал без пятнадцати пять. Я нащупал под кроватью пульт, включил телевизор, убавил звук и решил поваляться в кровати ещё с полчаса. Посмотрев вполглаза вечерние новости, я скинул с себя одеяло, прибавил звук телевизора, переключил на музыкальный канал и отправился приводить себя в порядок и готовить ужин. Нужно было основательно зарядиться энергией, ибо выходные я планировал провести весело и, так сказать, с огоньком.
– Алло, – в ожидании варящейся куриной грудки я набрал своему другу и институтскому товарищу Вите, – ну где ты там, работяга?
– Да я фактически свободен, вот отправлю только пару писем нашим иностранным коллегам.
– Давай-давай, поторапливайся. Как и договаривались, встречаемся на Достоевской?
– Ага. Ты-то там чего делаешь?
– Ужинаю.
– Приятного аппетита. Как там остальные, подтянутся?
– Спасибо. Да, подтянутся, конечно, только чуть позже. В общем, до вечера.
– Ага. До вечера.
Сегодня мы намечали сходить на концерт одной знакомой музыкальной группы. Они давно нас звали – ну вот мы наконец и решились. Само собой разумеется, что вечер не закончился посещением концерта. Продолжение было куда более зажигательным.
…
«Кто я? Где я?» – были первые две мысли, два пока что риторических вопроса, которые я задал сам себе, когда открыл глаза. Всё, что я увидел в тот момент – это размытые силуэты ритмично двигающихся тёмных фигур на фоне невыносимо ярких разноцветных вспышек. Была слышна какая-то дурацкая музыка. Она звучала приглушённо, как будто сквозь толщу воды. Я попытался пошевелиться, но конечности не принимали импульсов, которые посылал им мой мозг. Тогда я попытался (вот наивный) приподняться, но у меня, как вы понимаете, опять ничего не вышло. «Что за …?» – пронеслась в мозгу третья относительно разумная мысль. Я зажмурил глаза, тряхнул головой и почувствовал жуткую ноющую боль в области затылка. От этого я то ли вскрикнул, то ли простонал, но ни одна из тёмных фигур не услышала меня, они всё так же увлечённо танцевали. Я откинулся назад и постарался расслабиться. «Итак, – сказал я сам себе, – как только ты вспомнишь, как тебя зовут, ты поднимешься и покинешь это гадкое место». Так я провёл на кожаном диване ночного клуба ещё некоторое количество невыносимых минут. А потом появился «вертолёт» и унёс меня в забытье…
…
– Жень! Же-ень! Вставай! – прокричал кто-то мне на ухо.
Последовал удар по щеке. Затем второй, третий, четвёртый… Я хотел отреагировать, но не мог: ни одна клетка моего организма не слушалась меня. Отрезвляюще на меня подействовала ледяная жидкость, вылитая на голову. Так и хотелось сказать: «Спасибо тебе, добрый человек!» А добрый человек опять что-то проорал мне на ухо благим матом и, схватив меня за воротник, потряс изо всей силы. Увидев, что глаза мои открылись, он поутих, присел рядом и стал ждать, когда я приму вертикальное положение. Не просто, знаете ли, даются такие кульбиты, но я сдюжил, отчаянно превозмогая головокружение и рвотные позывы.
– Пора домой! – снова прокричал мне на ухо добрый человек, в чертах которого я узнал Гришу, ещё одного своего друга по институту.
– Да? Уже? – еле ворочая языком, промямлил я.
Гриша больше ничего мне не сказал. Поднявшись, он пристально посмотрел на меня и махнул рукой в сторону выхода. Это означало: «Я отправляюсь на поиски остальных». Моё сознание чуть было снова не отключилось, но мимо прошла какая-то девушка, которая наступила мне на ногу своим каблуком, вызвав тем самым очередной резкий выброс адреналина в кровь и громкие возгласы по поводу того, кем она стала в моих глазах после такого неосторожного поступка. Сшибая по дороге все углы, я кое-как выбрался на улицу, где свежесть осеннего утра оказалась как никогда кстати. Я прислонился к стене и стал оглядываться по сторонам, ища свою компанию, однако поблизости никого из знакомых не оказалось. Только таксисты да местная братва. Меня уже начало одолевать похмелье, как дверь клуба распахнулась и из неё вышли мои друзья.
– Во-о-от он где, – протянул Гриша.
– Тут, тут, – глухо отозвался я.
– Бегом в такси, ребят, спа-а-ать… охота, – зевнул Витёк.
Мы попрощались, расселись по машинам и разъехались по домам, договорившись созвониться на днях.
Глава 13
Думы тяжкие
По правде говоря, похмелья я не испытывал. Я от него страдал. Поэтому весь следующий день буквально выпал из моей жизни.
Придя в себя, я заварил крепкий чёрный чай, открыл окно и стал любоваться звёздами, которые в тот вечер сияли непривычно ярко. Я стоял, облокотившись на подоконник, глядел на небо и думал о том, что происходило с моей жизнью: к чему я, так сказать, пришёл в начале третьего десятка. И мысли в моей голове роились неутешительные. Во-первых, отсутствовал план, которому можно было следовать, чтобы достичь неких высот. То есть, в общем-то, план имелся, но в очень расплывчатом виде. Во-вторых, продумай я этот план досконально – ещё нужно найти решимость и достаточное количество сил на его осуществление.
Мне всегда жутко не хватало терпения. То ли я слишком хорошо живу (хотя в буржуйстве меня ну никак не упрекнуть), то ли что-то со мной не так. Видимо, второе. Может быть, это дух времени такой: всего много и можно купить что хочешь. И ты идёшь в магазин и покупаешь. Но потом то, что куплено, особо-то и не используется и поэтому пылится в самом дальнем углу твоей личной свалки. А свалки у нас везде: на полигонах бытовых отходов, на рабочем столе компьютера, в сумке, в кошельке, в карманах, в голове… Продолжать можно бесконечно. Кстати, про бесконечность: в космосе, на орбите Земли ― тоже свалка. Из вышедших из строя спутников и обломков космических кораблей… Что, скажите мне, со всем этим делать? Как разгребать?
Таковы были мои думы тяжкие на следующий день, а точнее вечер после вечеринки в ночном клубе, на которую, честно говоря, лучше было бы не ходить. Потерять я бы уж точно ничего не потерял, но зато сэкономил бы время, деньги и здоровье.
Соседи, Антон и Семён, уехали до понедельника, так что казённая однокомнатная квартира была в моём полном распоряжении.
Впрочем весёлого в этом было мало. С Ларой мы расстались ещё до клуба. Только не спрашивайте: как, почему да зачем… Не хочу об этом даже думать. Нет, никто никому не изменил, просто не сошлись характерами. Так что звонить по вечерам теперь было некому. Радовало одно: хоть я и проспал субботу, но воскресенье никто не отменял. Терять ещё один день мне, конечно же, не хотелось, поэтому налюбовавшись ночным небом всласть, я вновь завалился спать. Благо, душевное и телесное состояние полностью соответствовало данному мероприятию.
После кутежа стыдно было идти в храм, поэтому скрепя сердце я разрешил себе проспать воскресную службу. Знали бы об этом некоторые товарищи, которые дали мне прозвище Ортодокс…
Вообще многое из того, что происходило в моей жизни, не очень соответствовало моему мировоззрению. Но что-то толкало меня временами сворачивать с пути истинного. В такие дни я, конечно, терпел поражение во внутренних схватках с самим собой, однако в целом не собирался опускать руки.
Перед тем, как заснуть, я подумал вот о чём. Быть школьным учителем – дело, конечно, почётное. Но что делать с внутренним диссонансом? Копилось раздражение на некоторых учеников и коллег, недовольство маленькой зарплатой и далеко не шикарными бытовыми условиями. И хотя учитель английского языка в Москве получал неплохие деньги за свой труд, но, во-первых, лично мне для этого требовался приличный стаж, а во-вторых, город N – это не совсем Москва. Конечно, организовать переезд в столицу не составило бы труда, но вот стаж…
Короче, я решил, что утро вечера мудренее, и провалился в оздоровительный сон.