Избранное 13/23. Стихи

Аллея Ангелов

 
У кого-то – стакан одноразовый,
у кого-то – судья-пулемёт.
Никому ничего не доказывай:
кроме Бога никто не поймёт.
На аллее обстрелянных ангелов
убиенные дети лежат.
Нет, их Небо отнюдь не оставило,
просто эта аллея – межа,
полоса пограничная. Помните:
человека не пуля убъёт,
не пустыня в излюбленной комнате,
а гордыни копьё.
 

Иногда

Слепые блуждают ночью.

(И. А. Бродский)

 
Иногда говорить просто,
иногда говорить сложно.
Иногда из-под ног плоскость
убегает, как чёрная кошка.
И тогда еле слышен отзвук —
это падает на́ пол ложка
или вилка, а может, острый
нож, который тупеет немножко.
И гремят на столе чашки,
и свистит на плите чайник —
это космос о чём-то важном
стенам кухни шепнул нечаянно.
 

Шашлычное
(пародия на Бродского)

 
Скажет тот, кто уже по́жил,
у кого в целом быт налажен:
трудно вылить на у́гли ро́зжиг,
не измазав себя сажей.
Искры всполох – начало положено,
у́гли жар пожирает заживо,
лижет пламя их чёрную кожу
языками в костре оранжевом.
Осознанье приходит дрожью,
чтобы чувствовать нотки фальши —
для кого-то немного позже,
для кого-то немного раньше.
 

Вопрос

 
Листья выросли заново и шелестят, а на травы
человек наступает то левой ногою, то правой.
Слива скинула все лепестки, скоро яблоня тоже —
под собою усеет пространство, траву потревожив.
Нескончаемым круговоротом сезон за сезоном
пролетает, а с ним – человек в состоянии сонном.
И сливаются воспоминания в образ размытый.
Человек вопрошает: «Кто я: фарисей или мы́тарь?»
 

«Чёрное стало белым…»

 
Чёрное стало белым,
белое стало чёрным,
ложь выдают за правду,
правду втоптали в грязь.
Отпрыски беспредела
мечутся обречённо,
что-то кричат нескладно,
думают через раз.
 
 
Благо не всё так плохо,
серо и неприглядно.
В общем-то, всё нормально.
Если наверх взглянуть,
можно узреть дорогу,
лествицу в место свя́то,
яблоню вместо пальмы,
трудный, но верный путь.
 

«Кто понял жизнь, тот больше не спешит…»

 
«Кто понял жизнь, тот больше не спешит…»
Он, как мудрец, познал хитросплетенья
в потёмках человеческой души,
оттенки света, и коварство тени,
и множество несложных аксиом,
которые в одной навечно слиты:
единый смысл у всего, и он —
простого проще, но прочней гранита.
 

«Не нужно ни о чём и никогда…»

 
Не нужно ни о чём и никогда
с поспешностью судить, ведь мы не судьи.
Бывает, смотришь: вроде чехарда.
А приглядишься: шахматы, по сути.
 

«Мозгу надобна нагрузка…»

 
Мозгу надобна нагрузка.
Не прослыть чтоб дураком,
прекращайте мыслить узко.
Мыслить нужно широко.
 

«Всё в мире происходит неспроста…»

 
Всё в мире происходит неспроста,
всё в мире происходит для чего-то:
парение дубового листа,
явленье текста на листах блокнота,
и сумерки, и полночь, и заря,
и отдых, и активная работа…
Всё в мире происходит не зазря,
всё в мире происходит для чего-то.
 

«Птицы зимой не летят на север…»

Девушка пела в церковном хоре

о всех усталых в чужом краю…

(А. А. Блок)

 
Птицы зимой не летят на север.
Птицы зимой улетают на юг.
А ты пожинаешь то, что посеял:
светлую радость, тёмный испуг.
 
 
Куда-то за линию горизонта,
сквозь облаков снеговых массив
птицы летят и тревожат звонко
Бога, свободы небесной вкусив.
 
 
А у тебя на Земле есть место:
может быть, площадь, а может, парк,
поле, дорожка, кусочек леса.
Есть ещё обуви несколько пар.
 
 
Кто-то сберёг горстку нервных клеток,
кто-то от зеркала прячет глаза.
Птицы, конечно, вернутся к лету.
Птицам не стыдно вернуться назад.
 

2023

«Куда ведут следы на белом…»

 
Куда ведут следы на белом,
откуда и зачем?
По снегу кто-то топал смело
с котомкой на плече.
 
 
Снежинки падали, качаясь,
на всё вокруг пластом.
Красивой очень получалась
картина в месте том.
 
 
И домики, покрыты белым,
дремали ночь и день.
Снег падал тихо, между делом,
без ведома людей.
 

Вехи русской поэзии

 
Век золотой: любой пиит
на сердце бережно глядит.
Стихи серебряного века
глядят на душу человека.
Глядят советские стихи
на позабытые грехи.
А современные поэты…
Кем были б вы без интернета?
 

Постамат

 
Какой восторг – сойти с ума
(и мир не против):
заказ доставлен в постамат —
забрать извольте!
 
 
Посылка вовремя пришла,
без нареканий.
В ней – вещь полезная, не шлак
отнюдь, не камень.
 
 
Купил товар – обрёл покой…
На две минуты.
А денежки текут рекой
в карман кому-то.
 

«Ласточки летают самолётами…»

 
Ласточки летают самолётами,
перьями летают облака.
Тает день, наполненный заботами,
вечер быстротечен, ночь легка.
 
 
Утро начинается, и заново:
кухня, дверь, скопление людей.
Вечное движение до самого
вечера, а завтра – новый день.
 

«Под сенью Пушкинского дуба…»

 
Под сенью Пушкинского дуба
стоит Есенин молодой,
как будто только что из клуба
он вышел с шумною толпой.
 
 
А Блок стоит немного дальше,
кудрявый, грустный и в пальто,
как будто вышел он чуть раньше —
и не узнал его никто.
 
 
Поодаль смотрит ввысь Высоцкий
с гитарою наперевес,
подкаченный и невысокий,
прямой и строгий, слово крест.
 
 
Однажды мы, простив друг друга,
забудем глупую вражду
и полетим куда-то к югу,
туда, где нас поэты ждут.
 

Как говорил Давид

Сказал я во исступлении своём:

всяк человек ложь.

(Пс. 115: 2)

 
Не всяк человек глуп,
не всяк человек умён,
но каждый в своём углу
ждёт последних времён.
 
 
Куда ты, товарищ, идёшь?
Почему так тревожен твой вид?
Всяк человек ложь,
как говорил Давид.
 

«Луна катилась против часовой…»

Свеча горела на столе,

свеча горела.

(Б. Л. Пастернак)

 
Луна катилась против часовой
небесной стрелки,
прикинувшись недремлющей совой.
Узором мелким
светился Млечный Путь средь звёзд иных.
Цвета тускнели,
уже едва горела часть Луны.
И на пределе
последних сил вращался шар земной,
предупреждая
о том, что человек всему виной,
что мир – у края.
И спряталась Луна в тени Земли
и наблюдала,
ждала, чтоб люди осознать смогли,
что жизни мало,
что время быстротечно, что его
совсем немного,
что нет важней на свете ничего,
чем встреча с Богом.