Хаос и Криптомнезия: перманентное осмысление. Стихи

«Не нужно ни о чём и никогда…»

 
Не нужно ни о чём и никогда
с поспешностью судить, ведь мы не судьи.
Бывает, смотришь: вроде чехарда.
А приглядишься: шахматы, по сути.
 

«Мозгу надобна нагрузка…»

 
Мозгу надобна нагрузка.
Не прослыть чтоб дураком,
прекращайте мыслить узко.
Мыслить нужно широко.
 

«Всё в мире происходит неспроста…»

 
Всё в мире происходит неспроста,
всё в мире происходит для чего-то:
парение дубового листа,
явленье текста на листах блокнота,
и сумерки, и полночь, и заря,
и отдых, и активная работа…
Всё в мире происходит не зазря,
всё в мире происходит для чего-то.
 

«Октябрь в Павловском Посаде…»

 
Октябрь в Павловском Посаде.
Под вечер улицы пусты,
как будто жители – в засаде.
Молчат деревья и кусты,
и улицы, и переулки,
но ясно слышен шум дорог.
А каждый час, как из шкатулки,
доносится сквозь лёгкий смог
курантов звон, почти кремлёвский.
В тот миг падение листвы,
и внеземные отголоски,
и грунт, который не остыл
ещё, и многое другое —
всё – словно к вечности мосты,
мечты о радостном покое,
прекрасные, как монастырь,
где тих и светел дух молитвы,
что ночь за ночью, день за днём
невидимое поле битвы
кропит божественным огнём.
 

Край

 
Мой край просторен, тих и светел.
Уюта здесь – хоть отбавляй.
Но я такую вещь заметил:
есть рядом неспокойный край.
 
 
И ощущение такое,
что поле боя в том краю,
что люди в том краю покоя
давно друг другу не дают.
 
 
Я знаю, что в двадцатом веке
резня тотальная была,
и окровавленные реки
текли, в них ненависть плыла.
 
 
Когда прочтёшь сей текст глазами,
услышь душой, читатель мой:
народ простой, себя спасая,
спас от фашизма шар земной.
 
 
В народе нашем много наций,
что были братскими всегда,
был общим повод улыбаться,
и общею была беда.
 
 
Да, не поспоришь, разногласий
хватало, но семье любой,
чтоб разногласья эти скрасить,
дана взаимная любовь.
 
 
Большой народ – семья большая.
Отечество – земля отцов.
И если кто-то унижает
кого-то, то ему в лицо,
 
 
открыто говорят об этом,
его стараясь вразумить.
Однако если пистолетом
грозит обидчик вас убить,
 
 
вы, жизнь свою и младших братьев
оберегая, пистолет
тот отберёте, чтоб предатель
за преступленья дал ответ.
 
 
Так вот в краю, что по соседству,
совсем забыли о родстве
и малышей лишили детства,
начав предательский обстрел.
 
 
Своим же детям запретили
жалеть убитую родню
и их нацистами растили,
предав историю огню.
 
 
Так этот край многострадальный
враг исковеркал изнутри.
Князьки страну свою продали
десятилетия за три.
 
 
Нельзя так долго жить без правды,
без устали лелея ложь.
Ну разве может враг коварный
быть на союзника похож?
 
 
«Ошибка, недочёт, оплошность…» —
начнёт оправдываться враг.
Менять позицию не сложно,
так может и любой дурак.
 
 
А ты попробуй непредвзято,
без задней мысли и без лжи
всю жизнь с рассвета до заката
хранить родные рубежи.
 

Апокалиптическое

 
Ну что сказать? Никто не виноват,
и в то же время виноваты все́ мы.
Ракета явно злей, чем автомат;
существ небесных больше, чем назе́мных.
 
 
И, в целом, очень сложно не понять,
к чему ведёт развитие событий.
Молитва – идеальная броня,
хранящая планету по орбите.
 
 
Когда в рубаху не свою залез,
ошибки осознанья жди минуту.
Смирение пред замыслом небес
освоить предстоит ещё кому-то.
 

«Была зима, и снег лежал…»

 
Была зима, и снег лежал.
Украдкой из-за рубежа
просачивались каждый час
плохие новости, и нас
хотели ими задавить,
не зная, что у нас в крови
иммунитет на эту дрянь:
нам всё равно, куда ни глянь.
 

Русский кусь

 
Зима настала в ноябре.
Был мир в тот год похож на бред.
За эшелоном эшелон
на Днепр шёл со всех сторон.
Крысятничали псы ципсо,
из изб был выметен весь сор.
И хаты с краю, опустев,
манили тварей всех мастей.
Коварный враг сжимал кольцо.
Страдала Русь от подлецов,
поднявших писк, и лай, и вой.
Такое, впрочем, не впервой,
такое было много раз,
но нас ведь рать, не сломишь нас!
Запамятовал супостат:
за пазухой мы у Христа,
и кто с мечом придёт на Русь,
в ответ получит мощный кусь!
 

«Мы же связаны одними нитями…»

 
Мы же связаны одними нитями,
ходим точно так же… по нужде.
Так, пардон, с како́го, объясните мне,
мы живём друг с другом во вражде?
 

«И быль тяжёлая нежна…»

 
И быль тяжёлая нежна,
и в планах – маленький пробел.
Туман. Густая тишина.
А белый свет и вправду – бел.
 

«Когда последний либерал…»

 
Когда последний либерал
узрит духовными очами,
что этот мир ничтожно мал
и что мы всё ещё в начале,
тогда Спаситель навестит,
как обещал, планету эту,
чтоб всех, кто ждал Его, спасти
и каждого призвать к ответу.
 

«Нет, это никакой не случай…»

 
Нет, это никакой не случай,
а просто опыт и года,
когда нам хочется как лучше,
но происходит как всегда.
 

«Когда сидишь в уюте и в тепле…»

 
Когда сидишь в уюте и в тепле
и как бы слышишь отзвуки тех лет,
которым рано подводить итог,
то понимаешь: это всё – не то,
не те слова, движения, цвета,
всё это – мишура и суета.
Спроси любого: ты куда бежишь,
зачем тебе Нью-Йорк, Берлин, Париж?
Ты думаешь, ты правду там найдёшь?
Там правды тоже нет, там тоже ложь.
Там так же лгут себе и не поймут,
как сбросить потребительский хомут.
Ты иностранец там, в краю чужом,
в котором быть не может хорошо,
поскольку из любого кутежа
домой в итоге просится душа.