Грызли меня дурные предчувствия, подкрепленные давешним грохотом и легким запахом гари. Я уже подходил к своему селению, как вдруг раздался птичий крик. Да не абы какой, а особый, коим сигналы подают.
– Здоров будь, соседушка, – поприветствовал Прохор, охотник с Веселок, как призрак, возникший из зарослей. – Не ходил бы ты туда, друг любезный. Не надоть.
– А старики с мальцами? – токмо и смог спросить его, глотая подступивший к горлу ком. Мир вокруг словно пошатнулся, кружа голову, а сердце пропустило пару ударов.
– Нету их, никого больше нету. Всех сожгли, окаянные.
– Да как же…? Да что ж это деется? – ноги перестали держать, опуская меня на замшелую, прошлогоднюю листву. – А твои?
– Селение тож спалили, а тех, кто на покос уходил, не нашли. Убёгли мы, – понуро прошептал веселский охотник. – К нам Митька, отрок из ваших, прибежал, упредил загодя. Твоих сельчан демоны до сей поры ловют, со стрекозами железными, гудющими, аки шмели, и сквозь листву зрящими. Сам видел.
– Поймали кого?
– Пару девок токмо, иных бьют, как зверя на убоину, – поделился результатом своей вылазки Прохор, пряча глаза.
– Ну, бывай соседушка, не поминай лихом, коль не свидимся боле, – отвечаю, решительно поднявшись на ноги.
– Ты куда? – спрашивает веселский охотник, удивленно. – Ходь со мной. Все наши у Варламовой пещеры схоронились. И твои туда придут, коли от супостатов спасутся.
– Мне в граде поручили сельчан своих боронить, от угроз и напастей всяких. Негоже мне от слова, данного отцу Якову, отказываться, негоже общину в беде бросать. Я так решил, – высказываю свои потаенные мысли, дабы отступать было некуда. Дабы страх не взял верх в битве безмолвной. А сказанного уже не воротишь.
– Ты, верно, святого отца плохо слушал, али заветы пращуров запамятовал, – возразил Прохор. – «Нет на потомков Каинских управы, потому что сильны и жестоки они, аки демоны».
– Есть управа, еще как есть. Мрут демоны, аки звери хищные, пулею тяжелою поряженные. Моя Марти это давеча доказала.
– Правда? А не врешь? – охотник аж встрепенулся, а его потухшие глаза снова обрели свой обычный блеск.
– Да вот те крест! – крещусь размашисто. – Своими глазами видел, как один упал и не поднялся боле. Вестимо, все не так просто. Метить надо прямо в шею, под шапку их чудную. Думается мне, с этим даже фузея твоя справиться. Если как след подготовиться, да бить исподволь, то удастся сельчан спасти. У меня тут недалече схрон имеется, там и патроны про запас, и порох. Гремучий горшок можно сделать. Коли птицу железную спалить, то вся сила демонов уйдет. И задумка добрая есть, как к их летучей повозке подобраться, да так, чтоб даже шмели не заметили. Айда со мной?
* * *
Маляту, веселчане поставили на ночь сторожить вход в пещеры, а сами в страхе забрались поглубже, опасаясь летающих демонов, которые могли их заметить. В помощь был приставлен Митька, отрок с Изоры. Митька хоть и был героем дня, предупредив об опасности, но оказался единственным спасшимся из соседской молодежи, а в сумерках подходивших изорцев нужно было встречать. Малята, как и все селяне, был напуган появлением демонов и рассказами о кровавом побоище на покосе, поэтому судорожно сжимая выданный ему самострел, до рези в глазах всматривался в темноту.
– Эй, есть кто? – неожиданно прозвучавший из подлеска хриплый голос, чуть не заставил стража нажать на спусковую скобу.
– Кто там? – вмиг онемевшими устами негромко спросил Малята, чувствуя, как пот ручьями заструился по спине. Ему было страшно. Трусом он не был, и мог выйти с рогатиной на медведя или волка, но демоны – это другое дело. Они пугали своей мифической чуждостью. Ведь именно об этих демонах говорилось в предании, предрекавшем гибель всего мира с их приходом. Так поведал Прохор, охотник весельский. – Отзовись, – добавил страж, не дождавшись ответа и, выждав новую паузу, шепотом обратился уже к напарнику, – Мить, ходь, поглянь кто там.
– Ага, еще чего? – буркнул отрок, не двинувшись с места. Мальцов с раннего детства приучали почитать старших, и Митька не был исключением. Но события вчерашнего дня что-то сломали, перевернули в его сознании. Сначала кошмар с прибытием демонов, гибель сельчан и бег на пределе сил к спасительной пещере, потом благодарности от веселчан и их старейшин. Да и дядька Малята, хоть и старший. но из другого селения. А главное, было боязно идти в темноту. Черные демоны из воспоминаний как живые стояли перед глазами, и сейчас чудились в каждой ночной тени.
– Ты почто старших не слушаешь? Вот надеру тебе ухи, будешь знать, – возмутился страж неслыханному непослушанию.
– Своим, весельским, ухи дери. Да не кричи так, демонов накличешь. У тя вона, самострел есть, вот сам в подлесок и лезь, а я отсель постерегу. Может и не было там никого, почудилось нам.
– Я те дам, почудилось. Обом за раз? Или то демоны нас стращают? То ихний голос был? – спросил Малята, решив сейчас не пререкаться с обнаглевшим отроком и оставив разбирательства на утро.
– Не-а, демоны совсем не говорят, рта у них нету. Али под шапкой он, не слышно. А голос тот, на голос Егора похож, охотника изорского. Токмо хриплый какой-то, болезный, как у покойника, – высказал свои предположения подросток. – Чу, стонет кажись. Может пораненный он. Коль охотник это, то не разглядеть его во тьме кромешной. Охотники-то, на жаль, белых рубах как все сельчане не носят, в крашенках они зеленых, поди разбери посеред листьев-то.
– Эй, там… Егор я, – подтвердили догадку мальчишки из леса, – выхожу… не пальните из чего… с дуру-то.
Назвавшийся Егором говорил с хрипотцой, делая большие паузы между словами.
– Он это? Он!? – разглядывая отделившуюся от зарослей фигуру, взволнованно спрашивал Митьку страж, потными руками сжимая ореховое ложе самострела.
– Вроде непохож. Охотник наш, без винтовки своей никуда. Даже на покос брал. Он тогда нас и спас, стрельбу по демонам затеявши. А этот без винтовки. И морды не разберу.