ИМ ХОчется этого всегда

Не успел я сесть за стол, как помудревший Лукин сказал:

– Игорь Игоревич, как исполняющий должность начальника отдела, я считаю, что Факина…

Он на мгновение замолчал, и я уже было собрался мысленно закончить за него фразу сакраментальным"…нужно увольнять», как вдруг осекся, потому что услышал:

– …в общем, считаю целесообразным принять как факт, что его следует принять на работу, закончив тем самым его испытательный срок.

Теперь я точно знаю, кто оставил наскальный рисунок в туалете последним.

Месяц назад в нашем сияющем чистотой и богатством убранства мужском сортире, в средней из трех его кабинок, на одной из бледно-коричневых итальянских плиток появилось сообщение, исполненное белым маркером:

«У СОНИ К. ДЛИННЫЕ НОГИ, НО ОЧЕНЬ КОРОТКИЕ РУКИ».

Речь шла, по-видимому, о Софье Валентиновне Косторминой, финдиректоре.

Первого писателя я вычислил быстро. Мне и времени нечего было терять, чтобы догадаться, – автором является Герман Попович, ее подчиненный. Приблизительно в тот самый день, когда появился наскальный рисунок, она пыталась его уволить, для чего и явилась ко мне с предложением. Но я отказал, потому что второго бухгалтера Поповича стоило поискать.

Для того чтобы проверить, насколько хорошо справляется со своими обязанностями техничка тетя Даша, утром следующего дня я зашел в ту же кабинку и понял, что попал на форум.

Под старой маркерной мыслью светилась новая, только теперь уже красная:

«ТАМ, ГДЕ НАВОЗ, ВСЕГДА ВСЕ РАСТЕТ ЛУЧШЕ».

Промучившись над вопросом, у кого из сотрудников есть огород, я явился в ту же кабинку к обеду.

«ТОГДА ПОЧЕМУ У МАШИ ТАКИЕ ДЛИННЫЕ ВОЛОСЫ?» – прочел я синюю надпись, тоже без претензий на авторство.

Признаться, меня интересовала уже не халатность тети Даши, а сама постановка проблемы. Действительно, почему?

К этому следует добавить еще и тот факт, что писать на керамической плитке карандашом или ручкой, то есть теми предметами, которые могут находиться в кармане внезапно почувствовавшего нужду сотрудника «Глобал», невозможно. А это значит, что все, кто входил в кабинку, безоговорочно давали согласие на участие в этом ЖЖ и, позабыв о главной проблеме, на полусогнутых бежали в свой кабинет. Там они прихватывали пригодный для письма инструмент и только после этого возвращались, запирались и гадили. И в это время к ним приходили лучшие из мыслей.

«ГДЕ?» – прочитал я к концу рабочего дня.

«НА ГОЛОВЕ», – на следующее утро.

И к обеду: «СЧИТАЮ ЦЕЛЕСООБРАЗНЫМ ПРИНЯТЬ КАК ФАКТ, ЧТО У СОНИ ДЛИННЫЕ ВОЛОСЫ, ПОТОМУ ЧТО У НЕЕ ВМЕСТО ГОЛОВЫ ЖОПА».

– Лукин, не вы ли месяц назад стояли в актовом зале с транспарантом «Бей вора»?

– Это была ошибка, которую я, как руководитель, признаю.

Главное в ответе – «я как руководитель». Лукин и мысли не допускает, что скоро все перевернется. Как раз в тот момент, когда в отделе снова начнется брожение, которого я не наблюдаю уже неделю.

– И что же вас подвигло принять это как факт?

Лукин вынимает из папки документы и выкладывает на мой стол. Он, менеджер, мгновенно превратившийся в руководителя, почему-то считает, что президент компании Лисин тотчас бросится читать его писанину.

– Что там? – Я встаю, зеваю и, отходя к окну, вынимаю пачку. Я решительный противник запрета курения, но в кабинете позволяю курить только себе. Для всех остальных существует курилка, куда я время от времени направляю курящую Риммочку для сбора свежих новостей (если можно назвать свежими новости из курилки).

– Факин случайно высказал одну мыслишку, и она вдруг натолкнула меня на идею.

Я перевожу: «Мне, разбирающемуся в тактике, но ни хрена не соображающему в стратегии, новичок Факин разъяснил умнейшие вещи, и теперь я хочу получить патент на свое имя».

– Прежде чем погружаться в идею, зачатую от случайной мыслишки, я хотел бы расспросить вас, что из себя представляет Факин. Вы знаете его уже тридцать дней за вычетом выходных, так что это за человек?

Когда разговариваешь с сотрудником-карьеристом, временно поднятым из низов и думающим, что сделано это благодаря его непревзойденному профессионализму, следует принимать во внимание, что все, что он будет говорить, имеет двойной смысл. Он никогда не скажет правду, а потому выражаться будет штампами, дабы, не дай бог, не совершить ошибки и не дать повода усомниться в непревзойденности его профессионализма.

– Ну, этот человек способен решать любые проблемы.

«Факин обязательно найдет того, кто выполнит за него работу», – догадываюсь я, вспоминая истерику Коломийца.

Лукин решил один раз подумать долго, чтобы потом отвечать без запинок и не выглядеть тугодумом.

– Он демонстрирует интуицию, свойственную опытному работнику. – И в знак того, что это так, новоиспеченный начальник отдела даже покачал головой.

Это ясно. Рома Факин умеет держаться поближе к кухне, подальше от начальства и исчезать в тот момент, когда руководство занято поиском того, кто поедет на склад.

– Как ни странно, он довольно хорошо разбирается в работе отдела продаж.

«Еще ни разу серьезно не провалил вверенный участок работы – понятно, однако нет в этом ничего удивительного, если принять во внимание, что он всегда найдет того, кто выполнит за него работу».

– Быстро схватывает основные принципы работы то есть, – объясняет мне Лукин и добавляет: – Но больше всего мне нравится, что он лоялен. Он четко соблюдает все правила и инструкции.

«Это оттого, что его нигде больше не возьмут на работу», – объяснил бы я Лукину, если бы видел в нем человека, которому можно это говорить. Но он мое молчание понимает как глубокую задумчивость над его предложением.

– Словом, этот человек удивительно к месту пришелся.

– Вы считаете целесообразным принять как факт, что это решать вам, а не мне? – оторвавшись от затяжки, я склоняюсь над Лукиным.

По бегающим глазам и. о. видно, что он пытается сообразить, что из сказанного им лишнее.

– Он часто спрашивает совета у коллег, – мямлит Лукин, которому зачем-то позарез необходимо, чтобы я вставил Факина в штат. – Придерживается своих, но справедливых принципов…

– То есть всех уже доконал и ко всему еще и баран упрямый? – наседаю я, размышляя над тем, зачем все-таки Лукину понадобился Факин, находящийся в компании без году неделя. – Вы считаете, что меня возбуждают такие характеристики?

– Он нужен нам, – жалобно и безнадежно, но упрямо пробормотал Лукин и, вытянув плохо развитую шею, указал подбородком на папку. – И желательно, сразу в роли главного менеджера… Мы не пожалеем.

«Мы». Так скоро Лукин доберется и до моего кресла. И что же это за Факин такой, что через месяц надсмотра за ним у ВРИО начальника отдела возникает желание назначить на должность главного менеджера его, а не тех, кто проработал с Лукиным пять лет?

– Случайная мыслишка, гигантская идейка, – захватив папку, читать которую теперь, когда и. о. Лукин снова превратился в менеджера Лукина, можно и нужно, я стал перебирать листы. – Что это?

– Факин предлагает… В общем, я обдумал и решился высказать вам одну дерзкую, но, как мне кажется, перспективную идею… Игорь Игоревич, нам нужно закрыть все фирменные магазины «Глобал», избавившись от них, как от балласта, и увеличить объемы продукции, передаваемые на консигнацию…

И в этот момент в коридоре раздался истерический женский крик.

Последний раз я такой слышал четыре года назад в Египте, когда жена одного парня из «РАО ЕЭС» наступила на морского ежа.

Моя рука, давящая окурок в пепельнице, замерла.

Я машинально посмотрел на часы…

– Лукин, вы высказываете мне эту мысль вслух, зная, что фактически находитесь на испытательном сроке, могущем гарантировать вам место начальника отдела продаж?

Изумление мое было столь велико, что горячий пепел жег мои пальцы, а я заметил это только тогда, когда Лукин ответил:

– Я осознаю этот риск.

И только в этот момент я почувствовал острую боль.

Через минуту мне станет куда больнее, но я еще не знал об этом…

– …Игорь, – тихо позвала Женя. – Простите, что снова прерываю вас. Но я только что посмотрела на часы и поняла, что через четверть часа за вами придут. Мне бы хотелось закончить этот день логично. А логичным будет ваш рассказ об одном человеке. Вы многократно назвали фамилию «Факин», но я до сих пор ничего конкретного о нем не услышала. Между тем для меня уже очевидно, что он играет не последнюю роль в этой истории.

– Я как раз собирался это сделать. – Лисин улыбнулся, и Женя поняла, что он не обманывает ее, будучи застигнутым врасплох и уличенным в непоследовательности. – Самое время говорить об этом человеке как об отдельном герое.

Глава 5

Так все-таки, ху из мистер Факин?

Откуда он взялся?

Я не знаю откуда, но знаю как.

У него уже тогда с документами было не все в порядке, я так думаю, что их у него вообще не было, а если и были, то такие, что лучше бы уж их у него действительно не было. Он пришел, когда за окнами расплывался лужами апрель, а в распахнутые настежь окна кабинетов проникал, словно вор, сочный, пахнущий ландышами воздух. Но стоило только выйти из кабинета в коридор, как становилось ясно, что зима еще в силе – свет горел даже днем, и офис был по-прежнему пропитан скучным запахом дешевых духов девочек-побегушек из числа рядового персонала. Через неделю техперсонал перейдет с искусственной вентиляции на естественную, и ветер вышибет из коридора застоявшийся и порядком подкисший букет контрафактных «Инсоленс», «Кензо Амур» и прочего, что через десять минут после нанесения на кожу пахнет, как средство против гнуса. Офис посвежеет, и это будет первым признаком того, что пришла весна.

В глазах его царила бесшабашная уверенность, хорошо маскирующая легкое волнение, он держал, словно для подачи на подпись, какие-то бумаги. Факин стоял и мялся у двери, словно был целкой-практиканткой, принесшей миску щей привезенному из сумасшедшего дома для опытов и теперь привязанному на хлипкую цепь извращенцу. Между тем за президентом «Глобал» Лисиным фактов кровавых разборок не помнилось, в дугу гнул – было дело, но с чего бы это ему понадобилось рвать в клочья только что прибывшего для собеседования новичка, которого и не видел-то до этого ни разу?.. Я смотрел на этого паренька с затравленным взглядом и понимал, что он в этой компании – не жилец. И, словно доказывая, что мир наш противоречив и подчас не поддается логике, как-то сразу в меня заползла и неприязнь. Кто он, откуда, зачем здесь? А не для того ли прибыл, чтобы меня перевели из теплого офиса в тьмутаракань, освободив мое кресло под эту мнущуюся у дверей задницу? Неприязнь к этому человеку, еще не причинившему мне никакого вреда, забралась под кожу и начала властвовать.

Что он ублюдок, я не мог сказать, так как не знал его, но что он мне не понравился с первого взгляда, было бесспорно. Если бы кто заставил меня в тот момент написать его внутренний мир, то преобладающим мотивом в портрете было бы спокойствие. Так выглядит умеющий держать себя статист из числа публики, которого дрессировщик попросил подержать крокодиловы челюсти, пока вставляет в них голову. Ни разу не видящий по телевизору, как крокодил отрывает головы у буйволов, этот человек слепо следует указаниям, уверенный в том, что мир – это порядок, и что каждый отвечает за свое направление этого порядка, и что если дрессировщик просит подержать челюсти, то это не прикол, а человеческая просьба, не выполнить которую невозможно. Что же касается его мира внешнего, то рассматривать его следует отдельно от внутреннего, настолько разные были эти форматы. Ледяное спокойствие с тревожными мазками удачно дополняет портрет адвоката, одетого в дорогой костюм от Армани, банкира в паре от Бриони, но никак не тот гардероб, что предстал пред моими глазами в то утро разгулявшегося апреля. Джинсы с барахолки, джинсовая курточка, а под нею – майка, а еще ниже – плохо вытертые в холле туфли – вот то, в чем счел возможным явиться на собеседование в компанию «Глобал» молодой человек лет двадцати пяти на вид. О том, что он не пиццу принес, а явился для устройства на работу, мне шепнула выскочившая из приемной секретарь Римма Гольцова. Шепнула и проскользнула мимо, оставив после себя шлейф аромата настоящих, привезенных из Франции МЕХХ.

Вскоре он зашел и через двадцать минут вышел. А еще через час наша кадровичка Анна Моисеевна представила отделу продаж нового сотрудника. Так в «Глобал» появился новый сотрудник, и имя его – Роман Факин.

Ничего, сказал я себе, с такой фамилией здесь долго не живут. И потом размышлял над тем, чему радуюсь. Во-первых, он вступил в должность менеджера отдела продаж, а никак не в совет директоров, во-вторых, я бы мог и не принимать его на работу, поскольку «Глобал» – это моя компания, и никакой угрозы для меня этот невозмутимый молодой человек представлять не может. Мы, топ-менеджеры, склонны к аллегориям. Для нас, тридцатилетних, двадцатипятилетние – молодые люди, не иначе. И в этом кроется гораздо больший смысл, чем просто возраст. Но вот это-то в первую очередь и настораживало: молод, да резв…

Я не мог его не принять, и объясню почему. В рядовом сотруднике с улицы, в человечке в турецких джинсах «Райфл», я впервые увидел личность, которую мне тут же захотелось обломать. Не сыграв по-мелкому, не применив обычную схему постановки ретивых в стойло, а именно – побороться. И уже не так важно было, что он действительно умен, начитан и невозмутим и для компании очень значим.

Дело в другом. Я понял, что этот человек прибыл по мою душу. Наверное, раз или несколько в карьере каждого руководителя бьют часы, и судьба предлагает ему проверить, насколько к лучшему или худшему он изменился за последнее время. И тогда к нему приходит такой вот Факин. Непонятный засланный казачок из неразъясненного ведомства – я склонен думать, что скорее из небесной канцелярии. Из ее отдела по планированию на Земле практической конфликтологии. Приходит и предлагает свои услуги в качестве стафа, на самом же деле вызывая на драку. Это что-то вроде аттестационной комиссии на адекватность президента, проверка его профессионального мастерства. Кому-то наверху, очень наверху, показалось, что президент ослаб умом, и следует немедля выяснить, так ли это.

История эта случается с каждым владельцем бизнеса в тот момент, когда тот вступает в конечную стадию своего становления крупного руководителя. Именно в тот первый день своего последнего срока, когда он начинает входить в свою компанию через парадное крыльцо уставшим более, чем выходя из нее. История подстерегает его в тот момент, когда он устает уже не на работе, а дома, без нее. И тогда появляется мистер Факин. И сразу, почуяв, что к чему и каковы могут быть последствия оного, можно пойти только одной из двух дорог: отказать Факину, чтобы он направился исполнять свою миссию в другую компанию, или принять его, чтобы уничтожить. В первом случае нужно готовиться к тому, что повторный визит его случится в недалеком будущем, и теперь уже распознать в новобранце Факина будет втрое сложнее, а последствия его появления вдесятеро разрушительнее. Переломив же его о колено при первой встрече, вмяв и обезвредив, ты гарантируешь себе положительный отчет и спокойствие на долгие годы.

Я выбрал второй путь, и не нужно требовать у меня объяснений, почему я так легкомысленно поступил, поскольку я их только что дал.

Он пропустил меня в приемную, а после вошел сам. Спросил, не я ли президент, после чего попросил разрешения войти и представился. В общем, делал все правильно. Я добавил бы еще: рассудительно и спокойно, но не буду этого делать, так как и без того уже понятно, кто таков Роман Факин.

– Я прочел в газете объявление об образовавшейся вакансии менеджера торгового отдела, – сообщил он и наконец-то опустил свои бумаги. – Опыта у меня никакого нет, но есть образование и трудолюбие. В газете было указано на обязательность отправки резюме по факсу. Но я решил, что меня сразу отбреют, если узнают, что у меня нет никакого опыта.

– И поэтому с первой минуты решил поступать вопреки требованиям компании, – закончил я за него. Откинувшись на спинку кресла, я посмотрел на него внимательным взглядом. Факин как Факин, ничего примечательного…

– Я рассуждал с позиций здравого смысла. Нарушить требования компании я не могу, поскольку сотрудником ее не являюсь, – сказал он. – «Глобал» – известная компания, и многие, наверное, хотели бы получить в ней работу. Таким образом, пока остальные будут демонстрировать мнимую лояльность организации и слать резюме по факсу, которое и читать-то толком никто не будет, я проявлю лояльность истинную – приду лично и произведу на руководителя впечатление.

– Вы уже произвели. – Я посмотрел на его белые на коленях джинсы. Белые не по замыслу дизайнера, а от старости. – И это впечатление не из тех, что толкают на подписание приказа о приеме на работу.

– Вы по внешнему виду судите, понимаю, – удивительно невозмутимо согласился Факин. – Но Толстой ходил босиком и в рубище, а Достоевский в общественных столовых крал бесплатный хлеб.

– Крал, заметьте, – выдержав паузу, чтобы его речь затихла в его ушах и смысл сказанного мною дошел до него быстрее, возразил я. – Не требуя его у заведующего столовой, а пряча себя за газетой. Впрочем, что это мы сразу с классиков… Вы в армии служили? – прошелся я по самой больной для нынешнего поколения молодых людей теме.

Он подумал – ровно столько, сколько требовалось для правильного ответа. И спросил тихо, осторожно, словно однажды уже бывал за это бит:

– Я же не в парашютно-десантный полк пришел записываться?

Тут я еще кое о чем вспомнил.

– Мы тут дипломами потрясали… У вас какого цвета и какого вуза?

– У меня не вуза. У меня – техникума, – он добавил к зажатым в руках бумагам корки неопределенного цвета. – Торгового техникума… Вот, пожалуйста!

– Благодарю, не интересует.

У меня за плечами еще недавно тоже был техникум, только строительный. О «верхнем» образовании я и не помышлял, и не потому вовсе, что не был в силах одолеть программу университета, а просто не видел в этом необходимости. Закончив технарь, я сразу организовал компанию и с этого дня ни разу не вспоминал о дипломе. Я знаю, что и в универе не научат ничему из того, что нужно, а любой диплом можно купить в метро за пятьсот баксов. Я знаю типа, который купил себе корки вуза имени Баумана за шестьсот и попросил сделать так, чтобы его в случае необходимости помнили еще пара профессоров. Попросили доплатить еще четыреста, он доплатил, и теперь его помнят. Но в какой-то момент иметь настоящий диплом стало модно, и мне пришлось поступать в МГУ. Естественно, помогли. Естественно, небезвозмездно. Но учился я сам, и пересдавал я тоже сам, и продолжалось это ровно столько, сколько запланировал Фурсенко. Словом, не было у меня удивления оттого, что кто-то имеет не высшее образование, а техническое.

– А вы представляете, чем должен заниматься менеджер отдела продаж?

– Нет. Но и вы лет пять назад не представляли, чем должен заниматься президент компании.

Именно в этот момент я и стал подозревать, что судьба подослала ко мне казачка.

– Сказать, что таким образом вы ориентированы на гораздо большее, чем должность менеджера, не значит слишком погрешить против истины?

– Мне нужно многому научиться.

Умный мальчик. Сейчас спросишь – «что это значит?» – и тотчас опустишься на пару пунктов ниже. Как и ожидалось мною изначально, мои первые попытки записать в его резюме минусы потерпели фиаско – минусы медленно, но уверенно перечеркивались и превращались в плюсы.

– А вы в курсе, что в «Глобал» нет учебного заведения, готовящего собственные кадры?

– Если человек хочет стать профессионалом, ему не нужны уроки, – на этот раз не думая, сказал Факин. – Человек обязан постигнуть все сам.

– Как Достоевский, видимо, который не учился в литературном вузе, – улыбнулся я лисьей улыбкой. – Но он работал на себя, и крал хлеб вовсе не во время приступов клептомании, а именно в те моменты, когда у него дела шли неважно. Но если вы думаете, что я возьму на работу человека, заведомо зная, что дела у него сразу пойдут неважно, и из-за этого весь персонал пойдет красть хлеб, чтобы не помереть с голоду, вы жестоко ошибаетесь. Быть может, потом, через сто лет, когда не будет ни Лисина, ни его «Глобал», кто-то скажет: «Вот Факин, какой был умище!», – но я не строю планов на сто лет.

Он посмотрел сначала на свои туфли, потом на мои.

– У вас неверно ориентирована политика продаж.

– Что? – бросил я, посчитав, что ослышался.

Он посмотрел в окно, потом на меня.

– «Глобал» производит корм для животных и имеет собственные магазины. Реклама по ТВ, растяжки, щиты – на них изображены либо лабрадорша Путина, либо терьер Буша. Ну, я видел еще дога, не знаю, чей он. Наверное, Грызлова. Между тем корм недорог, и его может купить своему любимцу любая старушка. Но входить в магазины с зеркальными дверями бабка не станет, поскольку подозревает, что этот корм куда дороже супового набора, что она покупает себе и деду. А в рекламе не сказано, что консервами можно кормить и дворняг. Очень жаль. Потому что пятьдесят процентов домашних питомцев как раз непородисты. «Глобал» теряет половину реальной выручки из-за неверной маркетинговой стратегии. Если вы не берете меня на работу, то не могли бы выплатить мне гонорар в сто долларов за неплохую идею? Я не Достоевский, но и хлеб нынче на столах не бесплатен.

Я обалдел.

– Быть может, светом разума вас осветили еще какие-то идеи?

– С какой стати я должен их перекачивать бесплатно? – невозмутимо (я все-таки не удержусь и еще раз упомяну это слово – «невозмутимо»! – и дальше клянусь его не произносить) спросил меня Факин.

– Из скольких компаний вас уже выставили?

– Из трех.

– Что вы там говорили? О логике личного появления, Толстом, Достоевском…

Дождавшись «армии», он остановил меня жестом руки:

– Вот именно здесь меня и выставляли.

Почесав висок и убрав со стола ноги, я припустил на лицо меланхолии. На самом же деле во мне бушевали демоны. Факин, этот безработный теоретик продажи собачьего корма, Факин, серьезный и желающий получать за труд справедливое вознаграждение, он еще не понимал, зачем столкнула нас жизнь. Я же был уверен, что скоро он поймет и впереди у меня большие хлопоты. И тем сильнее было мое желание уничтожить Факина сейчас, дабы он не явился ко мне в новом обличье в будущем. Тогда, когда я буду чуть слабее.

– Скажите, как вас… нет, имя я запомнил… Факин? Да, Факин. Так скажите, Факин, если бы я попросил вас выяснить путем опроса, что пожелали бы люди добавить к имиджу компании, как бы вы сформулировали вопрос?

Секунду подумав, он ответил:

– «Что вам не нравится в компании „Глобал“ или предлагаемых ею услугах?»

Я удовлетворенно качнул головой, потому что с первого раза попал в яблочко.

– И тут я вас сразу бы уволил.

– Почему?

– Потому что никогда нельзя задавать вопрос, ответ на который заставляет человека признать, что он совершил ошибку, выбрав компанию «Глобал». Люди, которым вы будете задавать этот вопрос, считают себя умными. Абсолютно все. Поэтому никогда не спрашивайте их, что им в вас не нравится. Они же вас, черт возьми, вас выбрали. Они что, ошиблись, то есть – идиоты?

Он даже не смутился. Просто переступил с ноги на ногу, мерзавец.

– Ладно, Факин… Возьмем ситуацию из жизни обычного менеджера отдела по продажам. В магазине слева отдел «Глобал», справа – отдел «Педигри». К вам, озираясь на «Педигри», подходит клиент и просит корм для собаки. Он не просит конкретный, он лишь указывает на вес пса. Что вы сделаете, чтобы он быстро купил товар и не отошел к «Педигри»?

– Я выложу перед ним все упаковки. Которые есть: с кроликом, индейкой, рыбой… С чем там еще? После этого ему глупо уходить к «Педигри».

– Статистика показывает, что именно после того, как вы усложните покупателю процесс принятия решения и запутаете его, он и отправится к «Педигри». И там сообразительный продавец выложит перед ним одну-единственную упаковку со словами: «С печенью едят все, от такс до шарпеев». Он же видит, что перед ним лох. Только дуры на вещевом рынке в Черкизово, наблюдая, как девчонка меряет юбку, достают другие и говорят: «А вот еще новые модельки, только пришли». После этого девочка натягивает свою старую и отваливает, не замечали?.. Вы усложняете жизнь нашему клиенту, Факин, узнав об этом, я вас сразу уволю.

– Ну, я бы мог поспорить с этим…

– Не нужно со мной спорить, Факин, потому что как только вы займетесь этим, вы мгновенно будете уволены.

Факин посмотрел на меня взглядом, которым, наверное, одаривал всех своих неслучившихся работодателей.

– Это был что, экзамен по маркетингу?

– Факин, вы такой умный, вы знаете, что Толстой босиком ходил. И при этом уверены, что я беру на работу всех, кто входит ко мне в приемную? Я похож на глупца? Или на Яромира Ягра, который в прошлом году, раздавая после Кубка Стэнли автографы, случайно подписал контракт с казанским «Ак Барсом»?

Рома помрачнел. Он все понял.

– То есть я не принят на работу? Как я понимаю, вы достаточно ясно убедились в том, что я абсолютно недееспособен?

– Отвечу на ваши вопросы в обратном порядке тому, в котором они поступили. Я только что убедился, что в том виде, в каком вы ко мне явились, вы моей команде не просто бесполезны, но и опасны, – дотянувшись до телефона, я нажал кнопку вызова и включил громкую связь.

Кадровичка тотчас отозвалась своим знаменитым контральто.

– Анна Моисеевна, сейчас к вам подойдет молодой человек по фамилии Факин… – Я еще раз подумал, правильно ли поступаю. – Так вот, на испытательный срок три месяца на должность менеджера торгового отдела с окладом согласно штатному расписанию.

– Объявление в СМИ снимать?

Я посмотрел на Факина, порозовевшего и оттого еще более помолодевшего. Он совал мне какие-то документы, словно предлагая убедиться в верности моего решения, и был так уверен в их силе, словно это была рекомендация от самого Анкл Бенса. Но я знал цену этим бумагам – ломаный грош.

– Не нужно, – глядя на Факина, велел я кадровичке. – Собирайте резюме, отберите пяток самых подходящих. Свяжитесь с авторами, скажите, что проверка займет три месяца. Если такой вариант им не понравится – скатертью дорога.

Не было у бабы проблем – купила козу. Если бы не лабрадор Путина, я бы все равно продолжил разговор и чем-нибудь зацепился. Я взял Факина, потому что не мог не взять. И будет лучше, если я обломаю этого менеджера отдела по продажам без образования сразу.