10.
Крик Александра пронзил тишину и мгновенно разнесся по всему дому. Движение наверху активизировалось. Шаги стали громче и отчетливее, он услышал незнакомые голоса, один, второй, третий, потом снова голос Рафы, он крикнул ему что-то, вернее начало что-то громко говорить, но в этом момент снова скрипнул стул, что-то вспыхнуло в темноте тусклым красным огоньком и вдруг раздался оглушительный грохот, почти сразу за ним последовал и сильный удар, который повалил Александра лицом вниз, прямо в эту смрадную лужу.
Всё то, что последовало за этим, происходило для него уже как в тумане. Он помнил, как приподнялся он сначала на колени и потом пополз куда-то по полу, как натолкнулся на что-то неживое и большое, наверное, на тело Михи. Он развернулся и пополз в другую сторону. Кто-то громко орал рядом, кто-то мычал и стонал. Он добрался до стены и приподнялся. Дверь слетела с петель и валялась прямо за порогом этой комнаты. Он видел это потому, что сверху, сквозь образовавшуюся в полу брешь, просачивались в темноту лучи света. В своем контуженном состоянии он медленно дошел до порога и вдруг резко повернулся, будто забыв что-то. Взгляд разобрал очертания стула в темноте. Он был пуст. Они снова были одни. Но Рафа! Те, кто приехали за ним! Ведь он слышал их, ведь они были уже рядом!
– Рафа! – проговорил он, но гудение в ушах было настолько сильным, что он не мог услышать даже самого себя. – Ра-а-афа-а-а! – прокричал он уже громче и крик его разнесся по всем углам подвала. Ему никто не ответил. Лишь слабое потрескивание сверху, лишь гудение в ушах, да пульсирующий звук бившей в виски крови. Он направился к лестнице, к той, которая вела наружу и, с трудом перебирая ногами по скрипевшим ступенькам, начал подниматься наверх. Он думал, что дверь наружу будет закрыта, что ему придется ее ломать, но она беззвучно открылась от легкого его толчка и он оказался посреди залитой дневным светом комнаты. Свет был настолько ярким и интенсивным, что первые секунды он не мог видеть ничего, свет слепил его, свет заставлял его жмуриться, но вот его глаза стали привыкать к свету, в этой яркой дымке стали вычерчиваться интерьеры комнаты, которые показались ему странными. Одновременно начал возвращаться к нему и слух, послышалось щебетание птиц совсем рядом, жужжание шмелей и шелест листьев на деревьях.
– Ра-а-аф! – прокричал он опять. Никто не ответил. Тогда он повернулся, рассматривая всё то, что окружало его. И от увиденного по телу его снова пробежался холод. Той стены, которая выходила на западную часть острова, частично не было. Часть бревен была выбита, часть разбита в гнилую труху. Сквозь эту брешь он видел деревья с шелестевшими листьями, видел какую-то маленькую лесную птицу, которая сидела на одной из веток и внимательно рассматривала его, будто и для нее вся эта сцена была в диковинку. Потом он увидел следы крови на полу, на стене, окровавленные куски плоти и одежды на бревнах. Какой-то слепень залетел внутрь и сел ему прямо на лоб. Он ударил себя по лбу, но слепня там уже не было. Потом к нему вернулось обоняние, запах дыма, сквозь который пробирался запах несвежей мочи и трупного смрада. Что-то забурлило в животе, что-то начало подниматься вверх, дикое желание блевать, причем блевать так чтобы вылезло всё, что скопилось там с того самого момента, как он, открыв дверь в кладовку, увидел там в первый раз разлагающееся тело своего брата.
– Что здесь произошло? – проговорил он тихо. В этот раз он уже мог слышать свой голос. Ноги его медленно побрели по гостиной в сторону выхода. Там был полнейший хаос. Всё было разбито, всё было перевернуто. Кресла, стулья, стол, всё было разбросано по всей комнате и выглядело так, как будто совсем недавно здесь была тусовка каких-то пьяных подростков, разгромивших этот дом в пух и прах. Но он вспомнил хлопок и картина произошедшего выстроилась в его сознании в ясную и отчетливую линию. Взрыв! Вот что здесь произошло! Под ногами хрустели фрагменты битой посуды и бутылок, несколько раз он наступал на что-то мягкое, похожее по ощущениям на дерьмо и нога его автоматически, с какой-то брезгливостью, отдергивалась прочь. Вот он споткнулся обо что-то, что так же было мягким, но почему-то шевелилось. Он посмотрел вниз и вздрогнул. На полу, в луже кровяного месива, лежало тело какого-то еще живого человека. Он протягивал к нему свою обезображенную руку, второй у него не было, как не было и обеих ног. Александр отвернулся в сторону, он видел его первый раз и думать о спасении других, когда на кону стояла жизнь своих, у него не было ни малейшего желания. Наконец он добрался до двери на улицу и слабо толкнул ее. В лицо пахнул воздух без примесей гари и дерьма, и он собирался сделать шаг вперед, на крыльцо и на лестницу, но сзади кто-то громко всхлипнул и он развернулся.
– Диана? – он увидел свою дочь, которая только что вышла с той стороны, откуда минутой назад вышел и он. Ее руки и ноги были развязаны, рот больше не был закрыт липкой лентой. – Диана, с тобой всё в порядке?! – крикнул он и почти сразу бросился к ней, но в этом момент он заметил какую-то тень, которая ползла по полу. Самого источника этой тени он пока еще не видел, но страшная догадка того, что это была за тень заставила его замедлиться.
– Пап! – сквозь плачь проихрипела Диана и сделала еще один шаг в его сторону. Точно такое же движение сделала и тень, и тут он заметил то, что эту тень бросало – медленно выплывшую из-за угла фигуру Андрея.
Александр остановился. Он увидел, как сверкнул в руках Андрея прежний острый топор.
– П-а-а-п! – промычала Диана всё тем же жалостливым голосом, только в этот раз протягивая к нему обе руки. Она не смогла проговорить ничего больше, все ее слова глушились вылетавшим откуда-то из глубины ее груди рыданием, которое становилось только громче по мере того, как за спиной ее хрустели по битому стеклу шаги ее нового молодого человека.
– Всё будет хорошо! Всё… будет… хорошо! – несколько раз повторил Александр, но в этот раз, смотря на всё это кровавое месиво под ногами, он уже ясно понимал, что хорошего не будет больше ничего.
– Па-а-а-п, он тут! Помоги мне… пожа-а-а-луйста!
Александр вытянул вперед правую руку, таким жестом, видимо, прося Андрея успокоиться и опустить топор. Но хуже всего было то, что Андрей и так был спокоен. Среди всего этого хаоса, среди трупов, разорванных кусков плоти и крови, среди плача Дианы и Александра, который стоял у выхода и неловким жестом дрожащей руки пытался до него что-то донести, лицо Андрея, казалось, было верхом спокойствия и умиротворения. Он не плакал, не трясся, не орал, не бубнил себе ничего под нос. Его движения были плавными. Кошачьей походкой, совершенно спокойно, он сделал круг вокруг Дианы и снова остановился за ней. Дикое предчувствие того, что будет дальше, заставило ее рвануться вперед, но сильная рука Андрея поймала ее за волосы и грубым рывком вернула назад, на свое прежнее место.
– Отпусти ее, скотина! – завопил не своим голосом Александр. – А то я тебя сейчас… – но он не докончил, он не знал, как докончить, ведь это были лишь слова, лишь бессмысленные колебания воздуха его голосовыми связками. Он не сделал и шага в сторону Дианы, чтобы хоть как-то помочь ей. Инстинкт самосохранения, работавший на самом низшем биологическом уровне, блокировал теперь почти все его смелые инициативы.
На лице же Андрея была улыбка. Казалось, ощущение того, что он был дирижером всего этого действия, давало ему нескончаемую массу удовольствия. Он вытянул вперед обе руки с крепко сжатым в них топором и пристроил острое лезвие к шее Дианы. Она вздрогнула лишь только металл коснулся ее кожи и начала просить о чем-то сквозь слезы, но ее слова уже невозможно было разобрать.
– Слушай, друг, отпусти ее, а?! Христом богом тебя прошу, отпусти! – взмолился Александр. – Катю бери, другую, которая внизу! Нас отпусти только, меня, ее и детей! А насчет денег… всё тебе отдам… Всё до копейки, всё твоим будет, ей богу будет, друг! Сам уеду за границу, не увидишь меня больше никогда, буду жить бомжом, жрать дерьмо буду с неграми последними под мостами, детей буду с собой таскать, ее будут таскать, милостыню до конца дней своих просить будем, – он ткнул пальцем в Диану, – ее только пощади, друг, отпусти ее и… и нас тоже отпусти, ладно, а?
Андрей молча отвел топор от шеи Дианы, и он опустился на вытянутой вдоль бедра руке.
– Так-то… вот так-то, друг… – продолжал Александр, – ты мне скажи, как мне отдать деньги, с собой у меня их, естественно, нет, но доберусь до ближайшего банка… до копейки, всё до… – вдруг Александр замолк. Андрей медленно начал собирать в один пучок распущенные волосы Дианы. – Что… что ты делаешь? – спросил он у него голосом, сорвавшимся на писк. Очередной вопрос, на который Андрей ответил лишь своей странной улыбкой. Через несколько секунд он закончил это странное действие и снова лезвие топора оказалось у самой шеи Дианы; Александр при этом движении снова поднял руку, примирительный и успокаивающий жест с его стороны, но в этот раз он не сказал ему уже ничего. Андрей же поднес лезвие топора к волосам и спокойными плавными движениями, смотря то на волосы, то в глаза Александру, начал резать этот сделанный им самим только что хвостик. Наточенное лезвие со слабым потрескиванием врезалось в волосы. Диана стала рыдать еще сильнее. Громко, будто подражая ей, застонал на полу изувеченный незнакомец, и какая-то маленькая птичка, та, которую видел до этого Александр на ветке, или уже какая-то другая, вдруг залилась долгим продолжительным свистом, как будто демонстрируя таким образом им всем то, что природе, тому большому живому организму, поднявшемуся через миллиарды лет из вулканического пепла планеты, было совершенно наплевать на судьбу этого возомнившего себя венцом цивилизации существа, даже несмотря на все те деньги и власть, которыми он смог сам себя окружить.
– Что… ты… хочешь от нас? – спросил его Александр, смотря на то, как опустилась вниз рука Андрея с отрезанными волосами. И в этот раз он задал, наконец-то, правильный вопрос. Андрей разжал руку, волосы беззвучно упали на пол и губы его начали шевелиться.
– Ведь у нас идет охота. Так? – он говорил спокойно и тихо, но это спокойствие лишь подливало масла в огонь, поскольку Диана снова попыталась рвануться прочь, но и в этот раз Андрей оказался быстрее и сильнее. Он схватил ее (в этот раз уже не за волосы, так как теперь это было задачей не простой), а за ворот, и дернул на себя с такой силой, что одежда на ней затрещала. Диана было снова рванулась прочь, но Андрей с силой ударил ее коленом в бок, и она повалилась на землю, уже окончательно перестав брыкаться.
– Ты выиграл! Ты… выиграл, Андрей, друг… Я сдаюсь, мы все сдаемся… ведь те, кто сдается, ведь их щадят, их отпускают. Тем более нас… меня… ее, детей. Ведь я уже не молод, ведь я старый, ведь я старик уже, а она… она женщина, ведь стариков, женщин, детей, ведь их это… их надо в первую очередь щадить… ты… ты только скажи, что тебе надо, всё сделаю, всё, совершенно всё… ведь я… – он не докончил свою эту бессмысленную галиматью и точно так же упал на колени и сложил перед лицом вместе ладони, уподобляясь какой-то набоженной немолодой женщине. Впрочем, видом своим в тот момент он больше напоминал какого-то старого тайского трансвестита, который таким образом благодарил богатого белого европейца, только что приехавшего на остров за то, что тот позволил ему отсосать у себя за пару сотен батов. Впрочем, Александр вскоре понял это и сам и медленно опустил руки на колени, продолжая лишь жалостливо смотреть в глаза своему обидчику.
– Ты и сам знаешь, что мне от тебя надо, – ответил ему Андрей тихо и спокойно.
– Что?… Я не знаю… Но только скажи!..
– Мне… нужна… – Андрей, видимо для эффекта, делал большие паузы между словами, пытаясь еще больше натянуть и так уже лопавшиеся нервы Александра, – твоя ж-ж-ж!..
– Жизнь? – вздрогнул Александр.
– Нет, Саня, нет! Жопа!
– Ж-жопа? – переспросил его Александр. При этих словах прекратила плакать даже Диана. Был слышен лишь свист прежней птицы, которой, судя по всему, не было ни малейшего дела до всех этих торговых операций с филейными частями представителя двуногих без перьев. – Моя?.. Ж-ж-ж-жопа?.. – повторил он отдельно каждое из слов, будто это было два разных вопроса.
– Верно, Саня, твоя жопа!
– В-в-в буквальном смысле жопа… нужна? – мысли Александр спутались в голове окончательно, и он задал этот вопрос совершенно машинально, даже не вдаваясь в его смысл. Впрочем, ситуация в этот момент казалась ему настолько отчаянной, что предложи ему Андрей для спасения что-нибудь из действительно этой области, он, несмотря на все этические и гендерные вопросы, несомненно бы согласился. Но Андрей не предложил. Он каким-то особенным взглядом посмотрел в лицо Александру, этому престарелому тайскому трансвеститу. Наконец лицо его преобразилось в улыбке и дом сотряс долгий и продолжительный смех. Александр тоже зачем-то засмеялся, но, в отличие от Андрея, у него это получилось как-то совершенно ненатурально. Диана же, наоборот, снова залилась слезами.
– Легко же ты готов отдавать свои нежные места на растерзание. Впрочем, новости для тебя плохие, командир, нет, конечно, не в буквальном!
В этот момент снова послышался стон. Андрей не спеша развернулся, подошел к тому изувеченному, но еще живому человеку, который лежал у перевернутого стола, и быстрым ударом топора прервал его мучения. Диана взвизгнула от увиденного и поползла к отцу. Андрей не пытался ее остановить и она, приблизившись к сидевшему на коленях отцу, обхватила его за шею обеими руками.
– Па-а-ап, сделай же что-нибудь! – прокричала она ему сквозь заливавшие рот и глаза слезы. Александр прижал ее к себе крепче и тихо, почти на ухо, прошептал ей: «я тебя ему не отдам».
Андрей подошел к ним медленно и почти беззвучно. Через секунду Диана увидела, как опустился рядом топор, с которого стекала на пол густая темная кровь. Через несколько секунд он присел на корточки рядом с ней и их глаза встретились. Ее – испуганный взгляд зареванных глаз и его – холодный и злой, совершенно отличный от того, каким привыкла она видеть его до этого. Он играл с ними в игру. Теперь это было очевидно. Но где заканчивалась его игра и начиналась реальность, понять уже было невозможно.
– Помнишь мое предложение, Саня? Так оно еще в силе. Только в этот раз мы слегка изменим правила игры. Сделаем ее, так сказать, чуть более семейной.
Александр сжал Диану сильнее в своих объятьях.
– Пощади!
– Кого именно?
– Обоих! Нас… меня и… и ее!
– Одной жизнью больше, одной меньше! Для этого острова, это не больше чем округление до целого.
– Па-а-ап! Ну-у-у сделай… сде-е-е-лай же что-ниб-у-у-у-удь! – громко и продолжительно выла Диана. Он попыталась освободиться из объятий отца, видимо для того, чтобы вскочить, чтобы убежать куда-то прочь, но отец лишь сильнее прижал ее к груди.
– Я не хочу ничего выбирать, – мрачно и в этот раз уже четко ответил Александр.
– Тогда правом твоего голоса воспользуюсь я, – он обошел с другой стороны и стал прямо перед Александром. Лезвие окровавленного топора провело по его лицу, и он почувствовал соленый привкус крови на губах.
– Пожелания напоследок? Может сказать что-то хочешь?
– Я не хочу говорить тебе ничего!
– Эх, а столько было красноречия, – Андрей поднял над головой Александра окровавленный топор и тут, в один миг, в одно мгновение всё терпение того, вся его решимость и смелость испарились.
– Подожди, подожди… Немного еще подожди… – взмолился он, резко отдергивая от себя Диану. – Будь другом, дай еще немного времени, ради бога…
– Бога вспомнил! – Андрей опустил вниз топор и провел острием лезвия по щеке Александра, оставляя на ней тонкую кровяную линию. Александр поморщился от боли, но не издал ни звука. – А есть он этот твой бог-то?
– Да… он не допустит этого… Ведь это не справедливо!
– А где же был твой бог до этого, куда он смотрел, когда ты ходил по этому острову с пушкой в руках, и заливал здесь кровью каждую кочку? Где был твой бог, когда ты строил на костях свою эту империю, уничтожая всё живое, что могло только попасться тебе под руки или… под ноги? Где был твой бог, Саня, когда ты, – Андрей нагнулся так близко к Александру, что его волосы зашевелились от его дыхания, – в тот ноябрьский день вошел ко мне в дом и превратил его в месиво из человеческих тел?!
Эти слова будто порвали что-то внутри Александра, будто выбили какую-то последнюю опору из-под его и так не прочно стоявших на поверхности ног. Он задрожал вдруг так сильно, что Диана вырвалась из его рук и отползла прочь. Он хотел что-то спросить, но не мог, хотел что-то сказать, но был уже не в состоянии.
– Пап!.. Па-а-ап?! О чем он, – запищала Диана, но Александр не отвечал, он сам ничего не понимал. Его взгляд, нервный и испуганный, бегал по лицу его обидчика, по его носу, рту, губам.
– Что ж, ответишь? Ведь дочь, напоследок, должна узнать своего героя, – проговорил Андрей тихо. Но Александр лишь сглотнул слюну и слабо покачал головой.
– Как хочешь! – Андрей привстал и снова его топор вознесся над головами. В любую секунду удар мог обрушиться на его голову.
– Стой! Подожди немного… подожди… – проговорил он вдруг, проговорил мертвецки мрачным голосом, продавливая вниз ком, который застрял в горле.
– Зачем?
– Я… определился…
– И кого же ты выбрал?
Александр опустил свое бледно лицо вниз и тихим шепотом ответил:
– Прости меня, Ди…
11.
– Витю? Я убил твоего Витю?!! – Петро засмеялся над абсурдностью этого нелепого предположения. Но голос его уже звучал визгливо. Он тут же взял со стола мобильник и набросал два слова Рафе: «Заходи! Срочно!» Надо было заканчивать всё это дело. Он не мог объяснить это самому себе, но чем дальше, тем больше ему казалось, что человек, который сидел перед ним, Андрей, как-то странно менялся, трансформировался во что-то иное. Конечно, под дулом пистолета было свойственно меняться даже самому стойкому характеру, но этот менялся в совершенно противоположную сторону. Он будто становился спокойнее. Его возбужденность почти прошла. Его речь стала сдержана и безэмоциональна, и что самое странное – в нем не было и капли той нервозности, которая была бы свойственна любому в такой ситуации. Он смотрел на него просто и спокойно, его руки не дрожали (в отличие от рук Петро) и чем дольше они говорили, тем складнее и даже правильнее складывались в предложения его слова. Исчезали быдловатые обороты речи, от которых Петро до этого так и переворачивало изнутри, менялась дикция и артикуляция слов, менялось даже выражение лица. Он будто забывал свою роль или просто решил ее больше не исполнять. Что-то было в нем не то, что-то, в чем помог бы ему разобраться только Рафа.
– Расскажи мне о себе! – попросил его Петро. – Только правду давай, откуда взялся такой. Заплатили тебе?!
– В этом доме я был до тебя и в этом доме останусь после, – снова какой-то странный ответ с его стороны. Петро опять не понял смысла сказанного, но тон, с которым произнес он это, снова пустил мурашки по его коже.
– Не хочешь говорить, значит? Ладно, подожди немного, к этому мы еще вернемся. Диану-то ты откуда узнал? Только не говори случайно, скажи правду хоть раз, хотя бы так, для разнообразия.
В этот момент лежавший на столе мобильник Петро снова начала звонить и он потянул к нему руку. В очередной раз на экране появилась имя «Шабаич» и в очередной раз Петро хотел скинуть звонок, но в этот раз в планы его вмешался сам Андрей:
– Не хочешь ответить Славе?
– Нет!
– А зря…
Петро с испугом посмотрел на него. Какое-то нездоровое предчувствие начало скрести его изнутри.
– Вы с ним знакомы?
– Общались с ним недавно. Да.
Петро нажал на зеленую кнопку и приложил телефон к уху.
– Говори!
– Петя, твою ж за ногу! – почти закричал ему в ухо Шабаич. – Где ты пропадал все эти дни, я уж хотел к тебе сам ехать и… и людей вызывать. Всё нормально у тебя? Уезжал что ли?..
– Ты о чем?
– Не отвечал три дня!
– Мы только вчера с тобой разговаривали, Шабаич! Слушай, я тут немного занят, я перезвоню тебе!..
– Как… вчера… – Шабаич неподдельно удивился. – Брат, ты забухал там что ли опять? Ладно, хрен с тобой, подожди не вешай, я по другому вопросу тебе звоню. Андрея этого помнишь, который врезался и тетку свою потерял? – Петро быстро положил палец на ползунок громкости телефона и убавил ее почти до минимума. Шабаич орал в трубку так сильно, что его голос из динамика распространялся по всей комнате, а ему бы очень не хотелось, чтобы Андрей слышал их разговор. – Ну которого ты просил помочь проверить…
– Помню.
– Так вот, следователь по этому делу отправил запрос в компанию сотового оператора, чтобы они предоставили информацию о его местонахождении и знаешь, очень интересная вещь вдруг нарисовалась, которая тебе будет очень интересна!
– Какая?.. – Петро напрягся. Желание закончить разговор с Шабаичем как можно быстрее, сразу прошло.
– Помнишь, некоторое время назад ты просил меня узнать о том, работает ли одна вышка сотовой связи в Карелии. Я сказал тебе, что да.
– Помню! И?
– И то, что теперь у нас есть реальное подтверждение того, что с ней всё было в порядке.
– Какое?..
– Когда мы говорили с этим Андреем, он нам рассказывал, что всё это время был либо в Новгородской области, либо в Питере, но здесь парнишка слукавил! Все те последние звонки, которые этот Андрей совершал, шли именно с той вышки, которую ты тогда просил меня проверить! Понимаешь, что это значит, надеюсь? – Шабаич задал вопрос и тут же сам на него ответил. – А значит это то, что всё это время, ну или по крайней мере большую часть этого времени, он проводил именно в Карелии, где-то в зоне покрытия этой самой вышки. Вопрос – что делал он там? Зачем врал полиции про свое местоположение? Ведь сам знаешь, ментов просто так не обманывают.
– А… сейчас он… где?.. Знаешь? – голос Петро прерывался от напряжения.
– Конечно!
– Где?
– Там же. В этой же самой Карелии. Телефон включен, но трубку он теперь почему-то не берет. Не хочет, видимо. Может подозревает что-то.
Шабаич замолчал. Петро тоже ничего не отвечал, но взгляд его не отрывался от спокойного лица Андрея.
– Значит, это не он! – наконец, проговорил он тихим голосом.
– Ты о чем?
– Позже, Слава, перезвоню тебе позже, – Петро закончил звонок и медленно положил телефон на стол. В его голове были какие-то мысли, но то были мысли разрозненные, лишенные одного какого-то маленького звена, которое бы соединяло их в одно целое. Он пытался найти это звено, оно кружилось где-то рядом, шептало ему что-то в уши, прыгало, сказало, смеялось над ним. Казалось, протяни вперед руку и можешь схватить его прямо за хвост, но в последний момент оно, как какое-то насекомое, как скользкая рыба или извивающаяся змея, быстро уползало прочь. Эти попытки разобраться увлекли его так сильно, что на несколько минут он забыл о том, что был не один, что с ним в комнате был тот, кого он позвал сюда как раз для того, чтобы во всем разобраться. «Рафу бы сюда, вот Рафа бы…» – промелькнула мысль в его голове и в этот самый момент он вдруг вспомнил, что Рафу он как раз и ждал, причем ждал уже давно. Но он так и не появился. Почему? Он приподнялся с кресла и, не отводя руку с пистолетом от Андрея, осторожно подошел к окну. Машина Рафы всё так же стояла у водокачки. Он посмотрел вниз, посмотрел на дорожку, на крыльцо, но Рафы нигде не было видно.
– Ждем кого-то? – голос Андрея из-за спины прозвучал тихо и спокойно.
– Да, друзей!
– Нет у тебя больше друзей, Петя.
– Ты что-то знаешь, тварь!
– Я знаю всё.
– Кто остался там, на острове? – в знак того, что дискуссия всё еще остается за ним, он взялся за пистолет обеими руками и направил его Андрею в лицо.
– Много кто там остался.
– Попробую объяснить по-другому. Этот телефон, с которого ты до этого звонил. Он чей?
– Мой.
Петро поморщился и несколько раз прошел взад-вперед по комнате, не выпуская Андрея из поля зрения. Нервы его были взвинчены. Он совершенно запутался. Он не понимал ничего про этот телефон, про эту вышку, но больше всего его напрягало то, что Рафы до сих пор не было с ними в комнате. Он снова взял телефон со стола и хотел позвонить ему, но увидел, что сообщение было прочитано. Рафа читал его сообщения, но почему он тогда не приходил?!
– Послушай меня сюда. Ведь тебя не спасет уже ничего, ведь ты… ты без пяти минут покойник уже если будешь себя так вести. Не делай больше глупостей. Объясни, что происходит, а?
Андрей улыбнулся. Он не ответил ему на вопрос прямо, но вместо этого он достал из кармана мобильник и что-то нажал на нем. Через несколько секунд у Петро зазвонил телефон. Он поднял его и увидел «Андрей Авария». Он сбросил звонок и перевел взгляд обратно на Андрея. Яснее ему не стало. Наоборот, всё это путало его еще больше.
– Другой телефон что ли? У тебя их два или что ты хочешь мне показать?
– Ты, ей богу, можешь быть тупым, Петр Николаич, – засмеялся Андрей, смотря ему прямо в глаза и эта очередная осведомленность Андрея, в этот раз об его отчестве, лишний раз пустила мороз по его коже. – Смотри лучше!
Петро снова поднес телефон к лицу, вошел в него и увидел последний непринятый вызов от Андрея. Но и сейчас он не видел ничего странного. Имя, вписанное в записную книжку, номер телефона, история прошлых вызовов… Он пополз по этой истории вниз. И тут он увидел то, что заставило его вздрогнуть и отшагнуть чуть в сторону, подальше от Андрея. Последние несколько дней, пять или десять (он не считал их) он делал в день по несколько вызовов на телефон Андрея, по крайней мере такую информацию видел он на экране телефона. Но он точно не звонил ему! Он не мог! Он пролистал дрожавшими пальцами дальше вниз, появилась история сообщений. Он ткнул в нее и вдруг… пистолет задрожал так сильно в его руке, что он снял палец со спускового крючка, чтобы случайно не надавить на него раньше времени. Последнее входящее от Андрея сообщение звучало как «со мной всё в порядке. Подробности расскажу при первой возможности. Спасибо за Рафаэля».
– Что это за бре-е-ед! – вскрикнул он и голос его сорвался на визг на последнем слоге.
– Так и не понял?
Но Петро уже начинал понимать. Первые догадки, еще не прочные и призрачные, закрутились в его голове. Он быстро пролистал переписку до самого низа. Так и есть. Все сообщения, полученные им с самого момента покупки симки Александром, всё то, о чем переписывались они с того момента, как вставил он ее в телефон, числились теперь под чужим именем «Андрей Авария».
– Как у тебя, сучьего сына, получилось изменить имя в моем телефоне?
Петро быстро нашел в последних исходящих вызовах телефон Рафы и ткнул в него. В динамике послышались длинные гудки. С минуту он слушал их. Минута нервных ожиданий и страха. В очередной раз Рафа не отвечал. Почему?! Петро отнял телефон от уха и в этот момент ему показалось, что до слуха его долетел какой-то новый звук. Высокочастотное механическое колебание, похожее на выбровызов мобильного телефона. Петро удивленно посмотрел на Андрея, как бы спрашивая его, слышит ли он то же самое. И тут их глаза встретились. И в этот самый момент, в эту секунду, Петро вдруг осознал всю ту пропасть, в которой он неожиданно для самого себя оказался. Тот, кто сидел сейчас перед ним по другую сторону стола был не просто пешкой в этой игре, не был офицером и даже не был королем, он был той огромной рукой сверху, которая всей этой игрой заправляла. Он придумал правила игры, он долгое время вел ее и вот, наконец-то, решил ее закончить. И в этот момент терпение Петро лопнуло. Медленно, стараясь не делать резких движений, чтобы не напугать, он снова поднял руку с пистолетом, направил дуло прямо между глаз улыбавшегося собеседника и нажал на спусковой крючок. Он ожидал услышать оглушительный выстрел, как там, как тогда, осенью далекого девяносто седьмого в этом же самом доме, в этой же самой комнате, в тот мрачный дождливый день. Он даже зажмурил глаза, боясь не то выстрела, не то картины, которая неминуемо за этим выстрелом должна была последовать. Но вместо выстрела послышался лишь тихий щелчок и чувство мрачного отчаяния вмиг окатило его с ног до головы потоком холодного пота.
– Что за… черт? – он снова нажал на спуск. Снова курок ударил по капсюлю, снова щелчок и вновь тишина… мрачная, раздирающая на клочья нервы тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем маятника старых часов. Дрожащими руками, стараясь делать это как можно быстрее, чтобы не дать Андрею никакой возможности к действию, он извлек магазин из пистолета. Он был пуст! Тот магазин, который он проверял еще накануне, который специально доставал для того, чтобы убедиться, что патроны были на месте, теперь был разряжен. Но как такое могло быть?! Когда он мог успеть сделать это?!
Мысли крутились в его голове со скоростью разогнанного до красной зоны двигателя. Еще немного и голова бы его закипела. Еще немного и он, казалось, взорвался бы как перегревшийся котел паровоза.
– Где Рафа? – спросил он у Андрея, спросил всё еще держа на вытянутой руке пистолет с воткнутым в него пустым магазином.
– Рафа остался там, – с этими словами Андрей поднялся со стула, пистолет в руках Петро продолжал следовать за его лицом, за пространством между его двумя бровями, но теперь Петро уже понимал, что это была лишь игрушка в его руках, которая, как игрушка ребенку, давала ему лишь иллюзорное утешение. Андрей же неспешно подошел к столу, достал из кармана куртки телефон и положил его на край стола. Петро сразу узнал в нем телефон Александра, он видел его неделю с небольшим назад у Михи дома. Потом другой телефон, разломанный и в розовом чехле, очевидно женский, потом еще несколько и, наконец, последний, который по-прежнему продолжал вибрировать и на дисплее которого большими буквами, написанное с ошибкой, светилось его имя.
Петро обессиленно опустился в кресло. Пистолет с грохотом повалился на пол. Поднимать его он уже не спешил, смысла в этом уже не было. На мгновение ему показалось, что это сон, что всего этого нет, что завтра или сегодня он проснется, откроет глаза и найдет себя в своей собственной кровати. Не будет этого Андрея, не будет пистолета на полу, не будет этих телефонов на столе перед ним, но голос Андрея, спокойный и в то же самое время зловещий, снова вернул его к его мрачной реальности:
– Спасибо за Рафаэля, командир.