– Ну что, тварюга, жми давай! – прошипел он со злобой сквозь плотно сжатые зубы.
– Ведь я… нажму, – уже без всякой уверенности и как-то тихо ответил ему Александр.
– Жми, жми! Давай, силенок надавить у тебя еще пока хватает. Но смотри, начальник!.. Предупреждаю тебя, как ты меня в свое время предупреждал. Будем считать это джентельменским жестом в ответ. Как только нажмешь, охота наша с тобой начнется по-настоящему!
Александр с силой вырвал оружие из рук Андрея и отскочил на несколько метров назад. Он снова направил ствол ему в лицо, ожидая, что он снова в испуге полезет в свой угол. Но Андрей сидел неподвижно на корточках и глазами, в которых уже не было ни капли испуга, смотрел прямо в глаза Александру. За эту минуту лицо его поменялось. Оно выглядело иначе. От прежнего испуга уже не осталось и следа. Оно было по-прежнему в грязи, его глаза были красные, как у кролика, но в этот раз вместо испуга в них светился уже какой-то огонь. На этом острове действительно начинало происходить что-то странное.
– Па-ап, не надо… пойдем отсюда! – испуганно, сквозь сдавившие горло слезы, прошептала Диана. Карабин ее был направлен уже не в грудь Андрею, а куда-то в пол. – Пойдем наверх!
– Сейчас пойдем, дочка… сейчас пойдем! – губы Александра заметно дрожали. Прежнее хладнокровие и спокойствие вернулось к нему только через минуту. Он сделал шаг в сторону двери, но снова остановился и повернулся к Андрею. Он видел его лицо, его маленькие красные кроличьи глазки, как смотрел он на него исподлобья, как вытянулись в прямую тонкую линию ухмылкой его губы. Он, видимо, чувствовал себя победителем в этой сцене и Александр не мог не заметить это в его взгляде.
– Вперед, батя, твой ход… – прошипел он ему сквозь зубы.
– Похожу, сынок, похожу! За меня ты не беспокойся, – Александр будто послушался совета дочери и потянулся рукой к двери, по крайней мере в ту секунду Диане показалось, что он начал делать именно это. Да кто его знает, может он и действительно хотел взяться за ручку, хотел дернуть ее и покинуть помещение. Но нет. Другие мысли, другие соображения определили череду всех последовавших в подвале, да и в доме событий. Он вдруг резко направил карабин на Андрея и громкий выстрел, сначала один, а потом и второй, контрольный, так, чтобы наверняка, прорвали собой стоявшую в подвале гробовую тишину. Андрей как-то странно крякнул, захрипел и, не выставляя перед собой рук, лицом повалился на пол. Всё это произошло так быстро, так неожиданно, что Диана взвизгнула и в каком-то охватившем ее припадке испуга схватила себя за голову.
– Хорошо, всё хорошо! Не бойся! С этим покончено! – он подошел к двери и толкнул ее. Диана вышла первой. Она заметно дрожала. Сразу за ней вышел и Александр. Еще несколько секунд после этого они слышали, как на грязном полу, за этой покосившейся от старости дверью, хрипело и дергалось на полу в предсмертных агониях бездушное тело. После этого разговора обоим было как-то не по себе. И дело было уже совсем не в бесцельно потерянной мишени для охоты.
9.
«Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Один за одним Петро набирал номера Александра, Миши, Дианы, потом Димона и Васи, потом снова Александра и снова Мишы, но в ответ слышал одну и ту же фразу, которую за последние дни слышал уже множество раз. Телефон каждого был выключен или находился вне зоны действия сети уже который день подряд. Кати была единственная, кому он еще не звонил. Ее телефона у него не было, но одна мысль о том, что ему снова придется звонить в Испанию и пытаться на чужом для него языке выудить номер ее мобильного телефона у служанки или с кем он там разговаривал, пускала какую-то неприятную дрожь по всему его телу.
Он подошел к компьютеру и залез на сайт новостей Петербурга. Секс, допинг скандал, авария на шоссе «Скандинавия». Там, за пределами его мира, всё было по-прежнему. Всё, как обычно, всё как всегда. Однако внутри его мира было что-то не то, что-то, что в этот раз требовало от него немедленного участия. Но какого?!
Он спустился вниз и снова виски приятно обожгло его изнутри. Он думал, что алкоголь, его слабое жжение во рту, смогут успокоить его нервы, смогут привести его в то холодное расчётливое состояние, которое ему так было необходимо для того, чтобы взять ситуацию в свои руки, чтобы понять то, что не мог он понять до этого, но алкоголь лишь заставил его сердце биться быстрее и свежий поток крови еще сильнее натянул и без того трещавшие от напряжения нервы.
– Зачем же ты полетела туда… дура? – он плюхнулся в кресло и провел рукой по жирному вспотевшему лицу. – Саша позвал тебя или сама инициативу проявила?! Трофейная жена, с двумя детьми, на этот остров, мать его… Для чего?!
Он встал с кресла и подошел к окну. Сидеть на месте ему не давали уже нервы. Мысли проносились у него в голове как пролетавшие за окном скоростного поезда столбы. У него были знакомые в Министерстве обороны (где их у него только не было). Пара звонков, небольшая финансовая, так сказать, помощь в карман одного из них, и он мог бы получить спутниковое изображение того, что происходило в тот момент на острове. Но нет. И этот вариант он вынужден был отбросить. Уж слишком всё это было рискованным, учитывая все обстоятельства. Во-первых, такой звонок точно бы привлек к себе дополнительное внимание. Как минимум о нем бы заговорили, максимум – им бы заинтересовались. А во-вторых, снимок этот мог бы запечатлеть то, что могло бы сильно скомпрометировать Александра и его семью. Конечно, если говорить именно о тех людях, которых он знал и которым доверял, то это были люди в высшей степени благонадежные, которые не стали бы действовать против интересов его и семьи Александра, но эти фотографии прошли бы через кучу рук всякого молодняка, технических специалистов, любителей инстаграммов, контактов и просто болтовни у бойлера, за которых он, естественно, ручаться уже никак не мог. Оставался только один вариант, в котором он был полностью уверен. И звали его «Рафа».
Рафа жил в противоположной части поселка, почти на самой его окраине. В паспорте он был записан как Рафаэль Марсельевич, но так его никто не звал, и все друзья и знакомые называли его коротко – Рафа или просто Раф. Он жил один в двухэтажном доме из красного кирпича, который был закрыт от постороннего доступа и даже взгляда массивным каменным забором. Дом его не нес в себе следы совершенно никакого архитектурного изыска. Если бы было в архитектуре такое понятие как «модернизм по понятиям», то этот дом был бы, пожалуй, наилучшим воплощением этого стиля. В нем не было ничего лишнего, ничего того, что выходило бы за пределы его основной цели – функциональности. Его фасад не украшали фамильные гербы, стены не были отделаны дорогим искусственным камнем, под крышей и на воротах не было резных вензелей. Однако здание это невольно привлекало к себе взгляд каждого, кто проезжал мимо и кто знал все те вещи, которые когда-то давно происходили в стенах его темного подвала.
Когда Петро повернул с основной дороги на узкую улочку, его уже ждали. Невысокий коренастый мужчина, одетый по своей всегдашней привычке в тренировочный костюм, вышел из ворот и приветливо кивнул ему головой. Это и был Рафа. Петро кивнул ему в ответ. Рафа не спеша нажал на кнопку какого-то устройства, которое было у него в руке, и через мгновение массивные ворота начали растворяться. Когда они открылись полностью, Рафа поманил рукой Петро и тот медленно заехал на машине во двор.
– Братуха! – Рафа обнял Петро, лишь только он вылез из машины, и его широкая как весло ладонь несколько раз хлопнула его по спине. – Давно не видно тебя было!
– Да всё дела, старина, всё как-то не получалось! – улыбнулся он в ответ.
– Забываешь старых друзей, забываешь… Как здоровье твое?
– Нормально, бог миловал. Спина немного побаливает, но так это у кого не бывает теперь. Возраст такой!
– Да, брат, стареем.
– Сам-то как?
– Спасибо, брат. Здоровье в порядке. Дети тоже здоровы, уже взрослые, разъехались правда, совсем отца забыли. Да, впрочем, что мы тут стоим! – Рафа показал гостю на дверь в дом и первым пошел отворять ее, Петро последовал за ним. – Проходи, присаживайся! – Рафа провел его в большую кухню, где чувствовался запах каких-то специй. На плите стояла большая накрытая крышкой кастрюля, которая, видимо, и являлась источником этого ароматного запаха. – Садись вот сюда, сейчас будем с тобой кушать.
– Спасибо, Раф. Но я совсем ненадолго. По делу. Разговор есть.
– Э-э-э-й! Ну какой разговор без еды, а? Послушай, хочешь говорить – говори. Люди научились кушать и говорить одновременно уже очень давно! Никто не заставляет тебя засовывать себе всё за раз в рот, чтобы даже говорить не мог, да? Слушай, не обижай меня, брат, садись! – он снова хлопнул его по спине.
То дело, по которому Петро приехал к Рафе было срочным, и он хотел приступить к нему как можно раньше, но обижать Рафу ему не хотелось. Да и этот запах, который пьяняще ударил гостя в нос лишь только он пересек порог дома, вызывал у него, как у собаки Павлова, повышенное слюновыделение. Он помнил еще с тех давних времен, что Рафа готовил очень хорошо и отказаться от его приглашения было не бы не только неуважительно по отношению к хозяину, но и к своему брюху.
– Эх, всем отказал бы, а тебе… нет! Не могу! – Петро с улыбкой опустился на стул. Через несколько минут перед ним, на большой с рисунками в персидском стиле тарелке, появились тушеные бараньи ребра с картошкой. Над этим блюдом тонкой струйкой поднимался вверх пар. Рафа поставил на середину стола тарелку с нарезанными овощами, соусами, два бокала для вина и саму бутылку вина.
– Раф, за рулем я, не могу!..
Рафа заулыбался и погрозил ему пальцем.
– Э-э-э, брат! Давай ты меня этим своим рулем не дури тут! Когда этот твой руль тебя удерживал, а? Да и что ты из себя тут святошу строишь, уж я почувствовал аромат лишь только ты из машины вылез. Видимо заправился перед выездом, да? Давай по бокальчику! Вино в прошлом году хорошее уродилось. Много его мне привезли. Я тебе еще пару бутылок с собой дам. Дома выпьешь. Не обижай меня, брат!
Петро улыбнулся, Раф понял это как знак согласия и поспешно разлил вино ему и себе. Вино действительно было хорошее. В своей жизни Петро пробовал много сортов разных вин. Были среди них и дорогие эксклюзивы, но те вина, которые доставал из того печально известного подвала Рафа, всегда были на высоте. Петро сделал большой глоток и принялся жадно вгрызаться в баранью кость, периодически закусывая жирное мясо горячей картошкой. Он не ел нормальной домашней еды уже несколько дней. И эта пища, которой почивал его сегодня хозяин, вопреки его прежним намерениям, минут на пять лишила его всякой возможности говорить. Сам же хозяин ел куда медленнее. С улыбкой удовлетворения посматривал он на Петро, которой уплетал баранину с большой охотой и даже неприличными причмокиванием. Впрочем, вид гостя, проявившего такой аппетит к тому, что он приготовил, несмотря на легкие эстетические недостатки, доставлял ему только удовольствие.
– Нет у тебя женщины, Петро. Готовить тебе не кому. Вон, видишь, похудел даже. Приезжай почаще, приведу тебя в порядок.
– Женщины сейчас, Раф, такие, что не только без еды, но и без штанов тебя оставят.
– Так а ты к ним, брат, в штанах-то и не ходи, зачем?
Оба засмеялись.
– Без штанов я ходить не привык как-то, а вкусно поесть я и к тебе могу зайти. Зачем они мне?
Рафа утвердительно кивнул головой. Он хотел сказать что-то еще, видимо продолжить этот бессмысленный, не несущий в себе никакой информационной нагрузки разговор, но Петро опередил его:
– Ладно, Раф. Напоил, накормил – за это тебе спасибо. Но я по делу к тебе. По срочному.
Рафа осторожно опустился на спинку стула и молча приготовился слушать.
– Помнишь Сашу? – Петро протер губы салфеткой и лицо его приняло прежнее серьезное выражение.
– Помню, конечно. Давно не слышно о нем было. Как он? В Америке, говорят, осел теперь…
– Да, но временами и сюда наведывается.
– Увидеть бы его рад был. Впрочем, брат, всё ли с ним хорошо? А то ты прямо даже начал как-то так про него и я прямо как-то даже беспокоюсь уже.
– Не знаю, пока не знаю. Собственно, именно поэтому я здесь. – Петро замолчал на несколько секунд, продумывая в голове, как продолжить. Рафа так же молчал. Он пристально смотрел в лицо собеседнику, пытаясь по выражению его лица предугадать то, что же именно лежало в основе его визита. – Ты знаешь, что он охотник. Любит поохотиться. Раз в год они выезжают на остров в Карелии на пару дней чтобы пострелять там, ну и… и просто отдохнуть. Выезжают всей семьей – он, Миха, брат его, помнишь?..
– Помню Миху, конечно.
– Так вот он, Миха, Диана, его дочь, и два сына Михи – Димон и Вася, уже как неделю назад поехали на этот остров! – Петро снова остановился, не зная как продолжить. Кончики пальцев быстро барабанили по столу, демонстрируя выросшее нервное напряжение.
– Продолжай, брат. Со мной ты можешь быть абсолютно откровенен.
– Знаю, но в том-то и дело, что продолжать не о чем. Поехали они и… с концами. Тишина оттуда полная! Несколько дней никто не выходит на связь. Абоненты вне сети или телефоны выключены. Допустим, ну представим чисто теоретически, у одного мог телефон сломаться, второй утопить свой мог. Но чтобы у всех пятерых! Нет! Такого не бывает. Это уже странно.
– Ну а связь там, вообще, хорошая?
– Не очень. Но я и об этом уже думал. Со связью всё в порядке. Дело не в этом. Справки я уже навел – никаких технических проблем с вышкой, которая покрывает эту зону, в последнее время не было. А это значит…
– Что телефоны они выключили сами, так хочешь сказать?..
– Именно! Именно выключили… Сами или не сами… этого я пока не знаю… – проговорил Петро и его взгляд, взволнованный и напряженный, встретился со спокойным и холодным взглядом Рафы.
– И ты хочешь, чтобы я съездил на этот остров и во всем этом разобрался?
– Ты тот, кому я доверяю и кому доверил бы Саша. Я бы мог подключить к этому ментов, но ты сам понимаешь, – Петро многозначительно покачал головой, – не хотелось бы, чтобы они засовывали свои носы туда, куда им засовывать их не надо, – при этих словах Петро нагнулся над столом, чтобы быть максимально ближе к Рафе. – Послушай! Я действительно не знаю, что там происходит с ними. Может ничего, а может… В общем, собери ребят и смотайся туда, посмотри. О деньгах не думай. Вопрос денег здесь не стоит. Я знаю тебя, ты знаешь меня и… ну… сам, в общем, понимаешь, беспокоиться здесь не надо… Здесь главное другое – вытащить их оттуда целыми и невредимыми, ну… или убедиться, что всё у них там хорошо…
– Брат, те времена, когда деньги были для меня чем-то важным, уже давно прошли…
– Хорошо, хорошо! Это потом, это, действительно, не важно. Сейчас важно понять, что там происходит. Да говорю тебе – может ничего и не происходит, может это я так, панику лишнюю навожу. Может вся эта шумиха это так, мои нервишки от недосыпа, может действительно от недоедания, – здесь Петро пустил нервный смешок и ударил себя по животу, – хорошо, если так, тогда просто всё это забудем, рассчитаемся, естественно, и разойдемся. Но, Раф, может там и другое что-то, что-то серьезное. Что-то, что пошло совершенно не так, как изначально задумывалось. И тогда… вот тогда надо будет действовать уже как раньше, понимаешь о чем я?
Рафа всё так же продолжал смотреть в лицо Петро. Но взгляд его изменился. Что-то суровое появилось в нем.
– Сколько у меня есть времени? – спросил он у него после недолгой паузы.
– Нет времени, старина. Совсем нет. Чем раньше, тем лучше. Каждый час, минута может даже каждая на счету. Собери бойцов, подготовьтесь получше, в плане оружия и обмундирования и надо выдвигаться чем быстрее, тем лучше, пока еще не поздно может быть, понимаешь?..
– Понимаю, но что по-твоему там могло произойти?
– Что-то нездоровое. То, что на связь они не выходят это только часть проблемы. Есть кое-что еще.
– Что? – густые брови Рафы сдвинулись и маленькие глазки еще больше прищурились.
– Несколько дней назад в Россию из Испании прилетела жена Саши – Катя. Прилетела не одна, а с его двумя детьми.
– И?
– И то, что она сразу двинулась на этот остров.
– И что? Жена едет к мужу и это уже подозрительно? Ну времена, брат! Раньше куда муж скажет, туда жена и…
– А то, что Саша сам позвать ее туда никак не мог, мы говорили с ним насчет этого буквально перед самым его отъездом на остров!
– Почему? Стрелять, брат, не так уж и сложно, даже бабу можно научить!
– Ну… разные причины, Раф. Там… в общем, есть свои особенности, но это я тебе потом как-нибудь расскажу. Так вот, Саша мне говорил, что если Катя будет мне звонить или как-то пытаться на этот остров приехать, чтобы я не давал ей сделать этого. В принципе, это не сложно, особенно учитывая, что местоположение этого острова ей совершенно не было известно. Она знала только что есть какой-то остров, куда раз в год они ездят на охоту, но где этот остров, она не имела ни малейшего понятия. Так вот она прилетела в Пулково, прошла регистрацию и сразу же двинулась туда внутренним рейсом на другом уже самолете!
– Тогда это действительно странно.
– Очень!
– А как она туда прилетела, подожди? Там что, аэропорт есть?
– На самолете, Раф, на самолете. С поплавками такой вместо колес, понимаешь? Я разговаривал с компанией-перевозчиком, кто организовал этот перелет. Говорят, был сделан заказ и оплачен с банковской карты Александра. Их дело было подобрать ее в Пулково и высадить в Карелии, что они, собственно, и сделали.
– Может соскучился он по ней и позвал, не думал об этом?..
– Нет! Как бы он там ни соскучился, пару дней он бы подождал. После охоты он сразу хотел к ней домой в Испанию отправиться. И еще… Я разговаривал с пилотом, который ее туда перевозил. Я спросил его, кто встретил их там, и вообще, не было ли там ничего такого, что бросилось бы ему в глаза.
– И что он?
– Ничего странного не было, говорит. Как только приземлились девушка, говорит, пыталась дозвониться до тех, кто должен был ее встречать, но у нее ничего не получилось. Говорит, тогда он подплыл на самолете максимально близко к берегу и хотел помочь им сойти на берег и найти тех, к кому они прилетели. Но лишь только они подплыли, на берегу вдруг показался какой-то мужик.
– Кто это был?
– Им он представился как друг ее мужа, сказал, что Александр пока не может подойти, но что он ждет их там. Он сказал пилоту, что он больше не нужен, взял их вещи и они все вместе ушли.
– Ну что ж, бывает, брат, может Саша действительно занят был. На кабана сидел в засаде или лося разделывал, – как-то тихо и больше с какой-то вопросительной интонацией в голосе проговорил Рафа.
– Нет, Рафа, ты не понимаешь. Пилот сказал, что Кати видела этого мужика в первый раз. Но такого просто не могло быть – на этом острове должны были быть лишь Саша, Миха, Диана и два сына Михи – Димон и Вася. Пять человек на всем этом острове! Пять! И никого больше. И каждого из них она, естественно, знала. Но тот, кто вышел тогда их встретить, пилот был в этом уверен, был Кати совершенно не знаком!
– И кто это тогда мог быть?
– Я не знаю, но могу сказать тебе одно, кем бы он ни был, его там не должно было быть! Вот это вот и напрягает больше всего, Раф. Вот с этим и надо разобраться!
– Хорошо, брат! – после долгой паузы, будто взвешивая все «за» и «против», наконец, проговорил Рафа. – Ради тебя только сделаю и Саши. Не ради денег!
Петро облегченно выдохнул и на лице его появилась улыбка. Одним залпом осушил он оставшееся в бокале вино и встал со стула.
– Отлично, старина, спасибо! – он приблизился к Рафу и хотел сказать ему что-то, но передумал и вместо этого лишь сильно потрепал его по плечу. Через минуту он двинулся к дверям. На пороге они крепко пожали друг другу руки, Петро быстрыми шагами пошел к машине, но на пол пути он вдруг развернулся и снова вернулся к Рафе. Тот молча и неподвижно продолжал наблюдать за своим гостем.
– Один момент еще, Раф. Забыл сказать.
– Говори, коли забыл.
– Есть еще один персонаж во всей этой заварухе. Хрен старый, но очень мутный. Он здесь рядом живет, в Александровском. Я думаю он здесь тоже как-то замешан. Мне кажется, тряхнуть его слегонца и он сможет что-нибудь интересное выдать. Другое дело, не разговорчивый он. Со мной, по крайней мере, не особо его на базар тянуло. Но ты с людьми лучше разговаривать умеешь. Когда поедете на остров, заскочите к нему по дороге. Твое природное обаяние, – здесь Петро многозначительно улыбнулся, – я думаю, поможет здесь очень хорошо. С тобой он как милый заговорит!
– Хорошо, брат. А что он знать должен?
– Сын у него был, Витей звали. Так вот этот сын исчез как раз в тот день, когда я… когда мы пришли последний раз тогда к Роме. И этот дед почему-то уверен в том, что мы виновны в смерти его сына. Что дает ему такую уверенность я не знаю, но что-то он знает, хоть и молчит. Послушать бы его перед поездкой на остров, может полезное что-нибудь выдаст…
– Говори адрес, заедем. Меня ты знаешь, у меня глухонемой заговорит! – при этих словах Рафа улыбнулся, обнажая несколько золотых зубов.
– Живет в Александровском. Вот как его дом найти! – Петро достал из кармана лист с распечатанной картой и адресом и протянул его Рафу, – только будьте осторожнее с ним.
– Здоровье не портить?
– Насчет этого смотри сам. Я о другом. Говорю тебе, мутноватый он какой-то, может быть не простым.
– Не бойся, брат, будет сделано! – Рафа не спеша подошел к Петро и слабо ударил его ладонью по плечу. Тот, будто приняв эстафету, развернулся и снова пошел к машине.
Отъезжая тогда от дома, Петро увидел в зеркало заднего вида как Раф достал телефон и уже начал набирать чей-то номер. Раф никогда не работал в половину своей силы и именно за это они так ценили его в те нелегкие годы.
Когда Петро заехал на свой двор, было уже совсем поздно. Мелкий моросящий дождь, который шел весь день, ближе к вечеру превратился в настоящий ливень. Он шуршал в кронах деревьев, надувал пузыри на лужах и звонко барабанил по крыше автомобиля сотнями невидимых барабанных палочек. На улице было зябко. Прохладный ветер гнал со стороны залива низкие серые облака. Дисплей показывал четырнадцать градусов тепла. Четырнадцать градусов, отделявших их от точки замерзания воды. Питер снова радовал жителей своим прекрасным летом.
Многим это показалось бы странным, но Петро любил такое лето. Любил дождь, промозглость, туманы по утрам, любил низкие облака, которые скреблись о верхушки росших вдоль дороги деревьев. В такие времена он зажигал камин, наливал себе чего-нибудь погорячее и проводил долгие часы у камина за чтением книг, не зажигая, как учил когда-то давно Александр Сергеевич, в комнате света. Он искренне считал, что гораздо легче растопить печь и надеть шерстяные носки, чем томиться от жары под кронами засыхающих деревьев, считал, что солнце не делает человека здоровее, а мороз и ветер, наоборот, лишь закаляют человеческий организм. Но это был он. Его мысли и его предпочтения. Его, как считали многие его знакомые, странность. Александр же был другим. Более темпераментным, более горячим, более своевольным. Он ненавидел это паршивое северное лето, ненавидел декабрьские беспросветные дни, сырой порывистый ветер осенью, серый снег зимой и весеннюю грязь. Он любил тепло, любил солнце, любил запах цветов в ноябре, голубое небо и молодых женщин. И именно поэтому его долгое пребывание на том далеком холодном острове для Петро казалось уже чем-то совершенно невозможным.
Петро заглушил двигатель, но еще некоторое время оставался в машине. Дождь продолжал лупить по крыше. Ветер гнул стоявшие во дворе деревья. Не такую погоду любил Александр. Не такую охоту… Тревога разрасталась внутри Петро с каждым часом все больше и больше. Мысль о том, что что-то пошло не так, уже прочно обосновались в его сознании, вытеснив оттуда всё остальное. Вернее, это была уже не мысль, а убеждение. Что-то страшное и непонятное. Он знал это уже наверняка, перебирая в очередной раз в голове всё то, что не давало ему покоя. Это странное сообщение в телефоне Александра, потом этот Андрей со своей Дианой, старик со своим Витей, молчание телефонов каждого из тех, кто был на острове, их нахождение там на протяжение уже целой недели и, наконец, Кати, которую кто-то зачем-то позвал туда с детьми. Все эти предпосылки, соединенные в единое, рождали в его голове одно единственное умозаключение, и умозаключение это пускало мурашки по всему его телу. Чьими-то усилиями на острове была собрана вся семья. И это было не к добру.
– Эх, Саша, Саша, – он закурил сигарету и приоткрыл пассажирское окно, чтобы брызги дождя не летели на него, – сидел бы ты лучше у себя в Барселоне. На яхте бы лучше катался. Нет, ты всё за старое, за охоту… Вот и поохотился… твою мать…
Он вошел домой и не переодеваясь опустился в кресло. Очередная попытка дозвониться до Александра и очередной автоответ о том, что телефон выключен или находится вне зоны покрытия сети. Он чувствовал себя усталым и утомленным, но спать ему не хотелось, страх держал его в своем плену, страх не давал ему расслабиться. Он думал об этом и думал уже несколько раз. Казалось, позвони ему в этот момент Александр и скажи, что всё нормально, что телефон его просто разбился или потерялся, или утонул, или что-нибудь в этом роде, что он давно уже в Испании, что Миха… черт его знает, что с ним тоже всё в порядке, он завалился бы на кровать в чем был и провалялся бы так несколько суток не вставая. Но то была его фантазия, то было желаемое, которое, и он был уже почти в этом убежден, никогда не воплотится в действительное.
Снова его руки забарабанили по клавиатуре и снова перед ним открылся сайт новостей. И снова череда какого-то непонятного бреда. В очередной раз он попытался набрать телефон Александра, но в ответ услышал всё тот же голос автоответчика. Он бы отдал многое для того, чтобы понять то, что там происходило. За этим автоответчиком, за этой серой стеной из трех сотен километров дождя и тумана. Мог ли он сделать что-то еще со своей стороны, чтобы помочь тем, кто был там? Он этого не знал. Он не знал уже ничего. Скан старой газеты с обведенной новостью о разборках в пригороде Петербурга, пропавший без вести подросток. Этот Андрей, неудавшийся любовник, который ехал, но не доехал на свидание к Диане… Кто поехал туда вместо него? Зачем поехал? И эта фотография, которая отсутствовала в альбоме. Что было на ней? Что-то важное?
Он не мог сам себе этого объяснить, но где-то внутри себя, на том интуитивном уровне, который граничил уже с какой-то паранормальной, экстрасенсорной способностью восприятия, он чувствовал, что всё происходящее сейчас там, на острове, было каким-то непонятным ему еще пока образом связано с тем, что когда-то давно произошло здесь, в стенах этого самого дома, под звуки мерных ударов этих старых часов. Он, Саша, Рома, потом просто он и Саша. Все те события, которые он пытался вычеркнуть из глубины своего сознания все эти годы, пытался забыть, затоптать, затопить алкоголем, как призраки прошлого, поднимались из могил и возвращались к нему в своей новой форме. Они подходили к нему сзади, брали его за плечи мертвецкими костлявыми руками, они дышали ему в затылок холодным дыханием, заставляя вздрагивать от каждого шороха, от каждого звука и скрипа доски в доме.
Он заснул ближе к пяти, когда один серый день окончательно сменился другим. Он заснул в одежде, в помятом пиджаке со свернутым на сторону галстуком. Недопитая бутылка из-под виски на столе, разряженный телефон на полу, и в руке его, в той, которая лежала на груди, блестел в отблесках утреннего света пистолет.