5.
Неожиданная смерть Миши внесла серьезные коррективы в планы семьи. Продолжать охоту на следующий день или нет было решено вывести на семейный совет. Александр считал, что да, что было бы глупо просто взять и бросить то, ради чего они приехали сюда и особенно то, во время подготовки к чему они потеряли одного из членов их семьи. «Мишу больше не вернуть, – аргументировал он, – но то, что мы начали, мы должны и закончить». Такого же мнения придерживалась и Диана. Он считала, что смерть дяди Мишы будет потрачена просто впустую, если охота будет остановлена. С ними был не согласен Димон. Он хотел закончить всё это раз и навсегда и как можно быстрее уехать с острова. Но не отпустить его на свободу «на все четыре стороны», как ехидно заметил ему Александр, а «прикончить его и всё!» Несмотря на всё давление со стороны Александра и больший его вес в семье, Димон оставался непреклонен. Эта старая традиция, по его словам, теперь должна закончиться. Вася же колебался, и это оставляло баланс голосов в подвешенном состоянии.
– Нельзя его отпускать, – говорил он, как-то нервно посматривая то на брата, то на Александра, – но а насчет охоты я не знаю… стоит ли продолжать?
– Да не стоит, конечно! Убьем его, заберем тело папы и поедем домой! – снова озвучивал свою позицию Димон.
– А то, что мы готовились к этому год, то что я искала этого придурка так долго, что отец твой погиб уже во время этой охоты?! Ничего тебя здесь не смущает? – спорила с ним Диана.
– Ему ничего это было не нужно. Он приехал сюда только ради дяди Саши. Он говорил мне это много раз. Ты сама слышала его вчера…
– Он был пьян!
– А по-другому он бы и не сказал этого. Он боялся вас как огня!
– И чем же мы его так напугали, милый мой?! Или, может, ты тоже трусишь? Оставайся в доме, мы сделаем всё без тебя! Нам только легче будет от этого!
– Хватит уже! – крикнул на обоих Александр. С минуты слушал он эти пререкания и, наконец, не выдержал. – Охота будет продолжаться! Так будет потому, что так сказал я! Раз начавшись, она не может просто так кончиться. Да и что с ним теперь делать?! Если мы просто убьем закованного в цепи человека, мы не будем охотниками, мы будем убийцами! Простыми маньяками, которые хватают людей и потом убивают их у себя где-то в подвале только потому, что что-то у них где-то там пошло не так!
– Открой глаза, дядь Саша. Мы и есть убийцы! И не важно, как мы делаем это!
– Ошибаешься, мой друг! Ты начинаешь говорить, как этот подонок в подвале. Может он тебе симпатичен, может таким же хочешь стать?! Мы не убийцы, мы охотники, которые вычищают эту землю от всякого мусора. И там в подвале сидит не человек, чтобы у тебя не было иллюзий. Там сидит животное, тупое и агрессивное, влияние которого на общество сводится к тому, чтобы только переносить заразу!
– Ну так грохнем его и всё!
– Убить безоружного, который сидит на привязи, проще простого. Но сам-то ты как себя будешь чувствовать после этого? Ведь это как раз и будет уже простым убийством и мы все просто запишем себя в один ряд с такими личностями, как Чикатило, как Джек Потрошитель, с простыми душевнобольными убийцами, которых миллионы на этой земле. Таким же хочешь стать?
– Мы такими были всегда и будем такими всегда, если всё это будем продолжать! Мы просто маскируем это под какие-то благие намерения, хотя, по сути-то, это всё одно и то же! – крикнул ему Димон.
– Нет, мальчик! Ошибаешься ты! Мы ходили на эту охоту еще задолго до того, как у тебя появилось в этой семье право голоса и ты стал изрыгать из себя всякие бессмысленные мысли! Мораль у нас всегда была сильнее действий. Никто не называет убийцами тех, кто давит тараканов и травит крыс, никто не называет убийцами тех, кто убивает волков, которые нападают на скот или даже на людей! Никто! Наоборот, без них общество не может существовать нормально, по крайней мере общество цивилизованное, не скатившееся в своем развитии к уровню первобытного состояния. Убив его и всех тех, кто будет за ним, мы делаем для человечества только благо. Мы вычищаем из него заразу, которая без нас будет распространяться бесконтрольно! Уж если ты думаешь о благе самого человечества, то ты должен знать, что каждый день население Земли увеличивается на тысячи человек. Тысячи достойных, еще ничем не испорченных людей, которые могут стать композиторами, учеными, врачами, космонавтами, художниками и… одним словом стать кем угодно. Каждый из этих новорожденных может принести этому обществу такую пользу, которую миллионы таких никчемных тварей как он, претендующие на те же конечные ресурсы, не смогут принести все вместе за всю свою жизнь! Понимаешь, что я тебе донести пытаюсь или нет?!
– С трудом.
– А ты хотя бы попытайся понять!
С минуту Димон молчал. Александр рассматривал его нахмурившееся лицо, на котором ходили желваки. Было видно, что он что-то усиленно обдумывал. «Останется, как пить дать останется», – думал Александр, но здесь он ошибся. Подумав несколько минут, Димон вдруг поднял на него свой взгляд, в котором читалась какая-то баранья решимость и твердым голосом заявил:
– Нет, дядя Саша, не интересно мне всё это. Я занимался этим только ради папы. Теперь папы нет и смысла заниматься этим теперь тоже нет. У меня другие интересы в этой жизни и проживать ее так как хотите вы, у меня нет никакого желания. Делайте то, что хотите, поступайте так, как хотите, а я еду домой, ваша охота для меня закончена, – с этими словами он встал из-за стола и пошел к двери. Но не дойдя до нее пару шагов он остановился и повернулся к сидевшему по-прежнему за столом брату. – Со мной?!..
– Дура-а-ак, остановись!!! – взревел вдруг Александр, окончательно потерявший самообладание. – Подумай как следует перед тем, как переступишь порог этой комнаты! Если ты уедешь, обратно ты уже не вернешься! Моим родственником ты уже не будешь, я оставлю тебя ни с чем!..
– Ни с чем?! – Димон вдруг резко двинулся к Александру. Тот явно не ожидал такого и откинулся на спинку стула, на всякий случай поднимая руки ближе к лицу. – Отец говорил мне про тебя! Он говорил мне про то… – Димон замялся, видимо думая продолжать дальше или нет.
– И про что же он тебе говорил? – спросил Александр и лицо его исказилось в какую-то глумливую гримасу.
– Каким… ты можешь быть! – наконец выдавил из себя Димон и говорить дальше ему стало уже легче, последовавшие слова потекли сами собой. – Ты думаешь ты сам всё это нажил?! Всё, что есть у тебя сейчас, твоя эта вилла в Испании, твоя эта жена за миллион баксов, тачки… Ты был бы никем, если бы не другие. Ты сигаретами в свое время в ларьке банчил в тренировочных штанах, ты бы и сейчас там стоял, если бы не… не этот… которого ты убил…
– Не кто?.. – с особым злорадством переспросил Александр, он догадывался о ком говорил племянник.
– Не Евстигнеев! Ведь ты и друга даже своего убил! Только не говори мне, пожалуйста, что замочил его потому, что он там вредитель какой-то или крыса. Потому что крыса в этом доме одна и крыса эта…
Но Димон не договорил. Александр резко вскочил на ноги. Пистолет, на котором он держал руку всё это время, теперь направился прямо в лицо Димону. В одно мгновение лицо его изменилось, глаза налились кровью и нижняя губа задрожала. Казалось, что выстрел мог раздаться уже в любое мгновение.
– Папа, папа, прошу тебя! – закричала Диана. Она было бросилась к нему, но он остановил ее рукой. Вторая рука неподвижно продолжала держать револьвер, черное дуло которого целило Димону аккурат меж бровей.
– Еще одно слово… хоть… одно… маленькое слово… и послушай меня сюда, подонок, я не посмотрю, что между нами есть какая-то родственная связь, я нажму на курок и твоя башка, набитая всем этим дерьмом, разлетится на куски!
Димон, видя то состояние, в котором был его дядя, медленно попятился назад. Но тот остановил его новым криком:
– Стоять! Решил строить из себя мачо, так стой до конца и не бегай теперь с поджатым хвостом, как побитая сучка! Уговаривать тебя я больше не стану. Хочешь валить – вали! Наоборот, теперь у меня уже нет ни малейшего желания видеть твою физиономию рядом с собой ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще. Сейчас ты молча… молча, понял? – крикнул он так громко, что в старом сервизе забренчали рюмки и бокалы, – выйдешь из дома, возьмешь свою лодку и свалишь с этого острова раз и навсегда. Понял меня?!
Димон звучно сглотнул слюну и утвердительно кивнул головой. Александр перевел свой взгляд на Васю.
– А ты чего?! С ним или с нами? – тем же голосом крикнул он второму брату. Но вместо ответа Вася пробормотал что-то настолько неразборчивое, что никто не понял совершенно ничего из того, что он сказал. Александр сначала хотел было переспросить, но по виду парня понял, что это не будет иметь смысла. – Брательника недоразвитого своего тоже забери и катитесь оба на все четыре стороны! В семье не без уродов, как говорится. Миша был хорошим человеком. Но… черт бы его побрал, будь он сейчас здесь и живой, снял бы я с него сейчас портки и отодрал бы его толстую задницу ремнем так, как отец ему не отдирал в детстве. За ваше хорошее воспитание. За то, что сделал из вас не мужиков, а дрисню. Не вам продолжать семейные традиции. Живите так, как хотите, делайте то, что хотите, но сюда вам больше не дорога! Иди! – прикрикнул Александр на Васю, который в нерешительности глядел на брата, будто ожидая от него какой-то команды. – Идите оба, – заключил Александр уже тише, – и больше не возвращайтесь!
После этих слов Вася быстро подошел к Димону и встал за его спиной. Александр медленно опустил вниз пистолет, но убирать его в кобуру он не стал, а продолжал крепко сжимать в руке. Димон повернулся, взял Васю за плечо и толкнул его в сторону двери, он хотел шагнуть сразу за ним, но Александр снова остановил его, в этот раз в самых уже дверях.
– Подожди!
Он остановился и развернулся.
– Насчет Евстигнеева. Чтобы в твоей дурной башке не было иллюзий. Отбросом он не был, и крысой он тоже, конечно, не был. Но он предал меня, а хуже предателя, верь мне, не может быть никого. Да, мы были с ним друзьями, не разлей вода были. Мы вместе с ним всё это начинали, но однажды…
В этот момент где-то в другой части дома громко заскрипела доска и голос Александра резко прервался.
– Что это?! – Диана вздрогнула, в ее напряженном взгляде был страх. Слышал этот странный звук и Димон с Васей.
– Ветер это, не бойся. Да… если даже и не ветер, – проговорил Александр как-то задумчиво, – мертвых бояться не стоит. Живые – вот кто опасен. Уж мне-то вы можете в этом вопросе поверить.
Он поднялся со стула и медленно подошел к Димону. Тот не смотрел на него уже прежним соколом и почтительно опустил вниз глаза. В лице Александра так же не было злости, лишь только усталость.
– Точно решил? Уезжаешь? – спросил он его в последний раз.
– Точно уезжаю, – ответил Димон тихо, но решительно. Глаза его продолжали смотреть вниз, на ботинки.
– Тогда удачи, – Александр не спеша достал из кармана связку ключей и снял с нее один. Это был ключ от сарая, где хранили они лодки, – но вы должны понимать, пацаны, что если вы сейчас уйдете – дороги сюда у вас уже больше не будет.
Димон понимающе кивнул головой и повернулся к двери. Александр оставался неподвижен. Через пару мгновений оба брата покинули дом и пошли к сараю, где лежали под замком не лодки. Было слышно, как тихо лязгнул засов и заскрипели проржавевшие петли двери. Александр вернулся к столу и присел на стул рядом с Дианой.
– Ты знаешь, временами я тоже думаю о том…
Но рассказать Диане то, о чем он думает временами, он не успел. В этот момент за дверью послышались крик, топот и через несколько секунд на пороге появился Вася. По лицу его было сразу понятно, что произошло что-то не ладное.
– Лодки, дядь Саша!.. – крикнул он, надрываясь. – Кто-то разрезал все наши лодки!..
6.
Синоптики все-таки оказались не правы, и теплая погода продержалась в регионе меньше недели. Через пару дней снова задули холодные порывистые ветра, небо затянулось серыми распухшими облаками и крупный дождь забарабанил по крыше дома напротив. Крики резвящихся за окном детей замолкли и лишь промокшие насквозь вороны громко каркали с веток росшей под окнами липы. Петро не любил ворон. В их крике было что-то траурное, что-то по-кладбищенски мрачное, что трогало его натянутые нервы, особенно сейчас.
– Да заткнитесь вы уже! – он подошел к окну и потянул за ручку. Окно захлопнулось и наступила тишина, которую нарушало лишь жужжание мухи у окна и тиканье часов. Он вернулся к столу и осторожно опустился на стул. Осторожно потому, что чувствовал слабость в ногах. И хоть до вечера еще было далеко, те несколько бокалов виски, которые осушил он в обед, давали о себе знать. Впрочем, не пить сегодня он не мог. Теперь это не было простой прихотью, теперь это было необходимостью. Лекарством, которое могло бы успокоить его натянутые в тонкую струну нервы и дать ему хотя бы незначительную передышку от мыслей, которые как эти мокрые шумные вороны, прыгали и каркали в его душе.
По его представлениям, охота должна была уже закончиться и Александр должен был быть уже дома. Но прошло уже несколько дней, а от Александра по-прежнему не было никакой информации. В самый день охоты Петро, испытывая какое-то тревожное предчувствие после всех этих разговоров со стариком, отправил ему лаконичное «у тебя все хорошо?». Александр ответил ему через пару часов коротким «Охота началась. Найти меня не пытайся. Я сам тебя найду». Через несколько дней Петро отправил ему еще несколько сообщений, каждое из которых было примерно такого же содержания, как и первое, но ответа от Александра уже не было.
Петро сел за стол, взял телефон и в очередной раз прочитал это последнее сообщение. «Охота началась. Найти меня не пытайся. Я сам тебя найду». Он читал его уже множество раз. Но так и не мог понять до конца. Что именно имел он ввиду? Зачем ему пытаться найти его, если он и так знал, где он был? И что это такое «я сам тебя найду». Будто он прятался где-то, будто ждал его на какой-то конспирологической квартире в духе каких-то борцов за либеральные ценности начала прошлого века. А может это какое-то завуалированное послание ему? Может в этих словах был шифр? Может Александр хотел донести до него что-то, что мог бы понять только он?! Но он явно не понимал этого, сколько бы ни смотрел на дисплей своего телефона, и чувство этого пассивного бессилия пожирало его изнутри с каждым проходившим часом всё больше и больше.
Он снова набрал его номер и снова привычное «выключен или вне зоны действия сети…» послышалось из динамика. Он сбросил вызов, зашел в мессенджер и посмотрел на последние отправленные сообщения. Их было четыре. Но ни на одно из них он не получил ответа. Ни одно из них не было даже прочитано. Он снова попытался дозвониться до Миши, потом и Дианы. Он даже набрал по очереди телефоны каждого из двух сыновей Миши. Но результат был прежним. Никаким. Семья молчала. Еще пару дней назад он успокаивал себя тем, что произошел какой-то сбой оборудования на сотовой вышке, что дождь или ветер вывели из строя единственный на десятки километров вокруг передатчик, но звонок нужным людям лишил его и этой надежды. «Все телефонные вышки в данном районе работают в штатном режиме», – Шабаич переслал ему сообщение от оператора сотовой связи, сообщение, которое почти полностью убило его последнюю надежду на пресловутый технический фактор.
– Но может нет, может они действительно охотятся, может им еще надо время? – говорил он себе вслух, – может охота затянулась чуть больше обычного? – но взгляд на календарь разбивал вдребезги и эти слабые надежды. Их охота продолжалась уже четвертый день. Такого не было еще никогда, да такого и не могло быть. Конечно была вероятность того, что они, закончив охоту, решили немного отдохнуть в тишине на природе, но он слышал как лупил дождь по крыше дома, видел ветви деревьев, гнувшиеся от ветра на фоне серого, беспросветного неба, и эти последние его надежды таяли в пузырях дождя как тает последний зимний снег под первым апрельским дождем.
– А может он уже в Испании?! – мысль эта пришла к Петро так внезапно, что он даже остановился посреди комнаты. Он удивился, почему не думал об этом раньше. – Но нет, он бы позвонил… точно бы позвонил, если, конечно… – холод пробежался у него по спине и он докончил тихо, еле слышно, – если, конечно, он не был вынужден покинуть страну быстро и тихо. Но времени прошло уже достаточно, он нашел бы способ дать о себе знать, он умный, он что-нибудь бы придумал!
Петро быстро подошел к компьютеру и залез в свою электронную почту. Может там было что-то? Может он просто не мог воспользоваться телефоном? Но из непрочитанных там было только сообщение из его автоцентра, предлагающего какую-то скидку и сообщение от нигерийского генерала, с прискорбием информирующее его о том, что его дедушка Qweku Afanasiev скончался в одной из больниц африканской страны, оставив ему многомиллионное наследство, и что ему надо только сообщить номер своей карты и код безопасности для того, чтобы эти деньги ему перевели. Больше интересных сообщений в его почтовом ящике не было.
Но может не успел? Может просто не мог? Может он действительно давно в Испании? Был один способ узнать это – позвонить Кати и спросить у нее, приехал он или нет. Но проблема была в том, что он не знал ее телефона и не имел ни малейшего представления о том, где можно было его найти. Он видел эту девушку всего два раза в своей жизни, последний на свадьбе и контакты между ними были сведены к формальному привету, который он передавал ей через Александра каждый раз, когда тот уезжал к себе за границу.
– Домашний телефон! – проговорил он вслух после нескольких минут раздумья. Он вспомнил, что когда он первый раз приезжал к Александру в гости несколько лет назад, он скинул ему полный адрес и телефон на случай, если не получится дозвониться в роуминге до мобильного. После нескольких минут поиска он нашел в архивной папке это сообщение и да, внизу, с кодом Испании, был указан телефон их нового заграничного поместья.
Цифра за цифрой он осторожно перенес его на дисплей телефона, внимательно проверил длинный номер с международным кодом и нажал на кнопку вызова. В его руках чувствовалось напряжение и пальцы нервно барабанили подушечками по поверхности стола. Гудки продолжались минуту, потом вторую. Никто не подходил, никто не брал телефон. Петро уже хотел сбросить вызов, но вдруг что-то щелкнуло по ту сторону трубки и грубоватый женский голос проговорил:
– ¡Hola! 38
Петро поморщился, будто проглотил что-то горькое. То, чего он так боялся! Вместо Кати телефон взял кто-то из местных и теперь ему с его знанием иностранных языков надо будет каким-то образом объяснить, что ему нужно.
– Хола! Кати… э-э-э… ту телефон…
– ¿Desculpe? 39
– Вот твою мать! – вырвалось у него с досадой. Общаться с иностранцами всегда было для него чем-то крайне мучительным. При всей своей образованности и общем уровне развития, у него не было ни малейшей способности к языкам. Он знал какие-то слова, помнил со школьной скамьи какие-то выражения, но все эти его познания не ушли далеко от первых глав учебника «Бонка».
– Лисэн! Нид… Кати к телефону! Андестэнд?
Повисла пауза. Видимо находившийся по ту сторону телефона собеседник столкнулся точно с таким же языковым барьером.
– Señor, no le puedo entender… 40
– Инглиш. Ду ю спик инглиш?
– Yes… un poco. 41
– Кати к телефону… Плиз…
– Señor, Katarina no está en casa now… está en el extranjero ahora, en Rusia. 42
– Чё? – Петро не понял ничего, кроме Katarina и Rusia. – Репит, плиз. Вот?
– Como se dice… she is… ahm-m-m en Russia now. Two days before, en el avión… 43
– Ин Раша нау? Ин Раша, говоришь? – Петро был уверен, что он понял что-то не так. Но голос на том конце подтвердил ему, что он действительно не ослышался:
– Si, señor! Two days before en el avión a Russia. 44
На смеси русского и ломанного английского языка, Петро спросил женщину не путает ли она ничего и куда именно в России полетела Кати, но получил в ответ такую тираду на совершенно непонятном для себя языке, что поморщился и, не прощаясь, бросил телефон.
– Что за херня, – он снова поднялся и начал быстро ходить взад-вперед по комнате. – Ее родители теперь почти всё время проводят за границей. Здесь же, в России, у нее есть только какая-то тетка в Тюмени. Да и… – он вдруг остановился, вспоминая, как Александр говорил ему про то, что Кати напрашивалась поехать с ним сюда, но каждый раз он останавливал ее. Но зачем она поехала, может она хотела сделать ему сюрприз?.. – если, конечно, – продолжал он вслух, – если, конечно, он сам не позвонил ей и не пригласил ее приехать. Но он не мог этого сделать! Ведь он мне сам об этом говорил!
Часы пробили шесть вечера, когда он спустился на первый этаж к холодильнику и достал оттуда новую бутылку виски. Он налил себе четверть бокала и тут же осушил содержимое до дна. Виски обожгло горло, и он поморщился. Но эту боль он предпочитал боли головной от нервного напряжения.
– Разгребу это дерьмо и съезжую куда-нибудь отдохнуть, надо будет расслабиться. Но это потом… сейчас Кати! – он начал вспоминать тех, кто мог бы помочь ему в этом поиске, но в голову не лезло ничего. Тогда он взял старую телефонную книгу, лежавшую на тумбочке, и начал листать страницы, пытаясь найти из большого списка имен и телефонов один, нужный ему. Он нашел трех человек, которых уже не было в живых, нашел несколько тех, кто еще вроде как был жив, но кому бы он уже ни при каких обстоятельствах не позвонил бы. Через несколько минут он, наконец, нашел имя того, кто мог бы быть ему полезен – «Рябченко Гена (Пулково)». В свое время он хорошо помог этому парню, и этот парень был у него в долгу. Но прошло столько времени. Работал ли еще Гена в аэропорту? Да и вообще, был ли Гена еще жив?
Он взял книгу, взял снова наполненный бокал и быстро пошел наверх, в свой кабинет. Алкоголь приятно растекался внутри и появились позывы ко сну. Но спать он сейчас не мог. Он должен был добраться до сути происходящего, и чем быстрее он сделает это, тем будет лучше для него, для них всех. Он сел за компьютер и вбил в поисковике «Рябченко Геннадий. Пулково». Первая же ссылка дала ему понять, что Гена был не только жив, но и очень неплохо себя чувствовал. Новость от начала года говорила о том, что он стал начальником службы безопасности аэропорта. Человек, занимавший такую должность, должен был обладать всей необходимой ему информацией. Он набрал номер, но автоматический голос на другом конце сообщил, что такого телефона не существует. Видимо в Пулково уже давно поменялись все телефоны. Тогда он набрал в поисковике «служба безопасности Пулково. Контакты» и нашел их общий телефон. Он набрал его и у девушки, снявшей телефон, попросил перевести звонок на Геннадия Рябченко. Через несколько минут уже скрипучий, но всё еще узнаваемый голос его старого знакомого сухо проговорил «Рябченко. Слушаю.»
Информация, которую получил он в ответном звонке через час с небольшим удивила и одновременно напугала его.
– Женщина с таким именем и фамилией действительно прибыла в Санкт-Петербург рейсом из Барселоны два дня назад. Она была не одна, с ней было двое детей. Территорию аэропорта через основные ворота она не покидала.
– С ней были дети?! – Петро приподнялся со стула, на котором сидел, но не начал по своей всегдашней привычке ходить взад и вперед по комнате. Новость эта настолько его удивила, что он буквально застыл на месте, лишь губы его продолжали слабо шевелиться. – Говоришь, дети с ней были?!
– Да, двое детей. Платон и Яков. Однако странные имена нынче дают детям, – в трубке послышался сиплый смех, но Петро не поддержал его. Ему сейчас было не до смеха.
– Ты уверен в этом?
– Обижаешь, это моя работа.
– Но зачем она прилетела сюда? – вырвалось у Петро то, что безостановочно крутилось у него в голове.
– Не могу знать. К мыслям людей у нас пока доступа нет.
– Подожди! – Петро только сейчас понял то, что сказал ему Гена минутой ранее. – Ты говоришь, территорию аэропорта она не покидала. Она что, сидит там у вас до сих пор?
– Нет, я не сказал, что она не покинула аэропорт, – Гена замолчал на несколько секунд. Петро казалось, что он молчит потому, что обдумывает что-то, но через мгновение он услышал, как тот сделал долгую глубокую затяжку и выдохнул из себя через секунду дым. – Я сказал, что она не покидала пределы аэропорта через основные ворота. Это значит, что она прошла таможенный контроль и пересела на какой-то другой рейс. Внутренний.
– В Тюмень?
– Этого я не могу тебе сказать. Этого я не узнавал.
– Сможешь узнать?
– Я могу всё, – спокойно, снова затягиваясь, ответил ему Гена. – Но что у тебя там с ней? Любовь? Она, Пётр, тебе на тридцать лет моложе. Поимей уже совесть, наконец.
«Эта жена Александра», – хотел было ответить ему Петро, но вовремя одумался и промолчал. Пока он не хотел называть его имени. Чтобы не происходило с ним сейчас там, вмешивать во всю эту историю Александра он хотел лишь только в самом крайнем случае.
– Все-то ты понимаешь, старый хрыч, – не без усилия захихикал он. – Узнай, Гена, буду должен.
– Будешь должен, – спокойно ответил ему Гена. – Встретимся – пиво мне поставишь, посмотрю на тебя, хоть. Сейчас схожу в соседний кабинет, загляну в базу и дам тебе знать, не вешай!
В телефоне послышались его шаги и скрип двери. Через несколько минут дверь снова скрипнула, снова посылались шаги и шуршание в трубке.
– Ну что, узнал?! – голос Петро в трубке звучал уже выше и нервознее. В нем было что-то напоминающее пациента, который прошел обследование на серьезное заболевание и только что вошел в кабинет к доктору узнать о результатах.
– Твоя эта девушка вместе с этими двумя детьми через три часа после приземления из Барселоны вылетели из аэропорта на частном гидросамолете.
– Куда?!
– В назначении числится просто «Республика Карелия». Куда там именно я не знаю, но судя по тому, что они вылетели на амфибии, летели они явно не в Петрозаводск, а куда-то где нет аэродрома, но есть вода… Скорее всего на какой-нибудь остров, в Карелии их навалом.
– На остров?! – еле слышно проговорил Петро.
– Я запросил наших, сейчас найдут компанию, кто фрахтовал самолет и телефон пилота. Скину тебе СМСкой. Если нужны подробности – спросишь у него сам. Скажешь, что от меня, если мало ли говорить не захочет. И жду от тебя приглашения на пиво. Помнишь, этот кабак на Ваське, недалеко от военной академии? Как он назывался-то. «Окоп» что ли?..
Но Петро не помнил, вернее он его уже не слышал. Информация о том, что Кати прилетела в Россию и сразу полетела на остров, на тот, мать его остров, на который Александр не приглашал никого, кроме тех, кто был там сейчас, спутала вмиг все его мысли. Его ноги ослабли и он медленно опустился на стул. В телефоне, который он продолжал держать у уха, всё еще можно было слышать рассуждения Гены о старых временах, о кабаках, о том, как молоды они когда-то были, какие дела вместе проворачивали. Но всё это проходило мимо ушей Петро. Его уже не было в этой комнате, он был уже где-то там, за сотни километров отсюда, на острове, где несколько дней назад собралась каким-то непонятным образом вся большая семья Александра.