Необычный Новый Год

Сказка Петровича

В одном городе, в одном доме, стало быть, тролль жил. Обыкновенный тролль. Жил в котельной, вместе с кочегарами. На глаза им особо-то не показывался, да те, надо сказать, глаза особо и не открывали. Так они, уголь в печь понакидают, да спят в углу. А тролль, стало быть, за них всю работу и делает. А дом старый, еще при царе построенный, целых пять этажей в том доме. На сорок квартир. В общем, было чем троллю заняться. То уголь в котел подбросит, то вентиль перекроет, то батарею где починить нужно. Ну а кому еще?

Не вытерпел тролль такой жизни. Цельными сутками напролет кочегарил. И как-то вечером захотелось тому троллю по ночному городу погулять.

Гуляет, значит, он по улицам. Темно, хорошо, лишь кое-где фонари горят. Как тут гром, молния… И дождь пошел. Ну, сперва-то он просто пошел, – поясняет Петрович. Тролль идет и дождь идет. А потом дождь уже быстрее пошел, обгонять начал. А через время так влил, что будь здоров.

Тролль бегом припустил, бежит и глазами все сухую нору выискивает. И как на зло, фонари не горят, ничего не видно. А ветер дует, с ног сдувает. И лишь молния временами путь освещает. А иногда, еще и гром гремел: БААААбах, – показал Петрович, как гремел гром.

Тролль бежит без оглядки, куда ноги несут. А оказалось, что занесли они его на пристань. Город-то портовый был, близ моря. И корабли туда часто заплывали. А место, куда заплывают корабли, называется порт, или пристань, – пояснил Петрович. Углядел тролль баржу на причале, а в барже в той лодка лежит, вверх ногами перевернутая. Он шмыг – под эту лодку, лежит, обсыхает.

А вокруг гром гремит пуще прежнего. Молнии сверкают, дождь уже стеной стоит. И решил тролль под этой лодкой грозу переждать. Нашел сухую сеть, подстелил под голову. Лежит, греется. Долго он так пролежал, считая молнии и слушая гром. А потом уснул.

Проснулся тролль от того, что лодка его по голове бьет. Глаза открыл, а уже день стоит. Солнце взошло и ветер свежий дует. Тут его палуба – бац по лбу. Да что за дела, думает тролль, чего меня: то лодка бьет, то пол? Палуба – это пол на корабле, – снова пояснил Петрович.

В общем, огляделся тролль по сторонам и понял, что пока он спал, баржа, на которой он оказался, в море отправилась. А вокруг матросы снуют. Кто палубу моет, кто канаты пакует, кто в стороне бездельничает. Тролль решил до вечера под этой лодкой затаиться, а там уже, когда стемнеет, выйти, да осмотреться.

Как стемнело, он вылез из-под своей лодки, огляделся по сторонам. Кругом море. Берегов уж не видать. Куда ни посмотри, одна вода. Стал он, значит, баржу ту исследовать, прошел по ней взад – вперед, влез на мачту, в трюм спустился. Оказалась, что это никакая не баржа, это ему так под дождем показалось. А на самом деле это самый, что ни наесть, настоящий корабль. И называется он Быстрый. Это я уже опосля узнал, – добавил Петрович.

Я ж до этого с кораблями дел совсем не имел, – продолжал тролль. Ну до того, как на этот корабль попал. А тут, раз попал – нужно работать. Помогать, стал быть, нужно. Тролли же они такие, бездельничать не умеют. Не то, что люди некоторые. Вот он и начал помогать потихоньку. Морское дело осваивать.

Сперва мне все в диковинку было, -рассказывал Петрович, – я же о кораблях ничего не знал. Как канаты складывать, как узлы завязывать. Не знал, даже, как штурвал крутить. Но в море быстро всему учишься. Бывало, правда, я такие выкрутасы творил, что аж до сих пор стыдно. Вот, значит, приладили матросы рею к борту и узлом ее закрепили. А узел какой-то разухабистый у них вышел. Некрасивый. В общем, решил я тот узел переделать. А узел-то не простым был. Я его на силу развязал, а завязать так и не смог. Завязал обычным узлом. А он к утру-то и развязался. А утром боцман пошел палубу проверять. Боцман – это такой матрос на корабле, пояснял Петрович. Он у них, вроде как старший, среди матросов. Он ходит с важным видом, и всех ругает, на чем свет стоит.

Так вот, идет этот боцман по палубе, все проверяет, да осматривает. А узел то мой возьми, да развяжись в тот момент. И эта рея незакрепленная, как даст боцману чуть пониже спины. А тот, булл-тых в воду.

– Полундра! – кричит боцман, отплевываясь от воды, – какая это крыса береговая румпель, понимаешь, не закрепила, а?!

Я на крысу слегка обиделся, – поясняет Петрович. Я ж тролль, а не крыса! Но про себя решил, что узлы мне нужно будет научиться завязывать. И я научился. Ну, не сразу, конечно. Я ж им на корабле все что мог в узлы завязал. Все канаты, все занавески на окнах, даже все шнурки на ботинках. Но научился.

А боцман этот потом неделю по кораблю ходил и покрикивал:

– И тут узел, разрази меня гром! Да что же это такое?! Это кому ж у нас на корабле заняться не чем? Кто ж такой рукодельник-то?

Но узлы были хорошо завязаны, на совесть. Так, что боцман ругался зло, но с уважением.

И плавал я на том корабле, почитай, что, полгода. И страны разные видел, даже на островах бывал. И в шторма попадал. В общем, повидал там всякого. Уж где-где, а на корабле троллю есть, чем заняться. Без дела не посидишь.

А как-то раз, ночью, такая гроза началась. Не чета той, что меня на этот корабль загнала. То даже и не дождь был, а так, дождик мелкий. А тут какая буря-то разыгралась! А мы в тот момент в открытом море плыли. Волны поднимались, выше бортов. Да чего там борта, некоторые волны высотой с мачты были. Того и гляди – корабль наш перевернут. Капитан у штурвала стоит, пытается шхуну из бури вывести. Матросы обвязались веревками, чтобы в море их волной не смыло и по палубам бегают. А тут боцман с палубы парус углядел. Матросы-то паруса перед бурей свернули, чтобы ветер корабль куда не нужно не вынес. А этот парус на ветру и развязался, узлом-то не я крепил, – пояснял Петрович. Развязался, значит, парус и ветер наш корабль еще сильнее на волны швырять начал.

Боцман кричит, – мол, залезьте на мачту и парус закрепите! А корабль качает на волнах, тут на палубе-то стоять тяжело, а куда уж там на мачту карабкаться? Да еще и темень кругом стоит непроглядная. И дождь льет, как из ведра. Ну, думаю, выручай, Петрович! И полез я по мачте вверх. Лезу, лестница скользкая, мокрая. Дождь в лицо хлещет, ветер так и норовит вниз спихнуть. Но мы тролли-то ловкие, не то, что люди. Долез я вверх, забрался на мачту и парус закрепил. Да не просто так закрепил, а своим узлом фирменным. Есть тройной морской узел, а я его на троллий морской узел завязал.

А боцман как увидел, что полез на мачту кто-то, так и кричать начал:

– Держись, волна! Осторожней! Молодец! Давай-давай, еще не много осталось!

Кричит, а сам матросов-то пересчитывает. Три раза пересчитал, матросы все на палубе.

– Во дела! – кричит боцман, – ежели матросы все внизу, то кто ж тогда на верху канат крепит?

Темно же было, да и дождь шел. А на мне тельняшка была. Ну майка такая полосатая, – поясняет Петрович, – вот он меня с матросом-то и перепутал. А когда посчитал, что все матросы внизу стоят, на палубе и говорит:

– Мартыхай какой-то к нам на помощь пришел. Ну спасибо, тебе, мартыхай, кем бы ты ни был. Спас ты нас, значит. А то б пропали мы без тебя!

Вот так вот, вы говорите, что горные тролли бывают, а я вам про морского тролля рассказал, – закончил свою сказку Петрович.