Год жнеца

2

Несколько часов спустя Кас нашел свою лошадь. Или, если быть точнее, лошадь нашла его.

Он шел по пустой дороге, по тропе, которую не видел уже несколько лет. После того как девушка украла у него лошадь, он искупался в студеной реке – к счастью, рядом не было никого, кто мог бы услышать его вскрики и вздохи, – и переоделся. Черная шерстяная туника и такие же брюки под плащом с капюшоном. Высокие черные ботинки. Всё превосходного качества. Их отдала ему вдова доктора в качестве оплаты за две вырытые могилы. Одну для мужа, вторую для сына. Кас был ей благодарен. Ему не хотелось возвращаться домой в старой одежде и стоптанных ботинках. У него была гордость. Даже сейчас, после всего, что с ним произошло.

Слева от него поднимался большой акведук Пальмерина – с высокими двойными арками, из старого потертого камня. В древности строители не клали раствор между гранитными блоками. Те подходили друг к другу, словно части огромной мозаики. То, что акведук простоял уже тысячу лет после возведения, было инженерным чудом. Справа находилась небольшая рощица. Большинство листьев еще оставались зелеными, но некоторые уже были оранжевыми или золотыми. Пока он смотрел, как листья медленно опадают на землю, из-за рощицы вдруг выскочила белая лошадь. Его кобыла. Она свернула на дорогу по направлению к Касу, и тот от удивления выронил свою седельную сумку. Он вытянул руки перед собой, выставив ладони, и закричал:

– Тпру! Тпру! Это я. Тпру!

Лошадь неслась к нему галопом. Он боялся, что она не остановится. Но за несколько мгновений до того, как она втоптала бы его в грязь, лошадь встала. Тяжело дыша. Как и он.

– Иди сюда. Всё хорошо, – он говорил тихо, успокаивая ее, поглаживая по гриве, в то время как кобыла в ответ уткнулась носом ему в ухо. Он поднял сумку и не мешкая привязал к седлу. – Что случилось? – спросил он лошадь. – Где она? – Кас огляделся вокруг. Одинокий стервятник кружил в небе, бородатый и зловещий. Бородач. Поднялся ветер, и вокруг слышны были лишь шелест листьев да шуршание травы, что доходила ему до колена.

Пока не раздался крик.

– Мерзкая тварь! Кыш отсюда! Уходи!

Кас развернулся. Там. Голос доносился из рощи. Женский, напуганный, без сомнения, принадлежавший воровке, что увела у него лошадь. За ее криками последовал вой. Похожий на крик амбарного кота, но гнусавый – это был кто-то покрупнее. Узнав его, Кас подхватил поводья и подвел лошадь к дереву, где ее не смогли бы заметить проезжающие мимо путники. А потом побежал.

Чем ближе раздавался вой, тем настороженнее становился Кас. Он обошел дуб и сосну, вяз и можжевельник, переступая через ветки и скользя мимо сухих, хрустящих листьев, чтобы скрыть звук шагов. Седельная сумка валялась в пыли. Как и шапочка посланника. Рощица выходила к небольшой поляне. Кас выглянул из-за вяза.

Воровка находилась у противоположного края поляны. Он видел ее ботинки на высокой ветке одинокого огненного дерева. Только ботинки. Ярко-красная крона скрывала все остальное. Прямо под ней шипела и царапала когтями ствол дерева горная рысь. Кошка была размером с большую собаку. Поменьше, чем те, что жили в донжоне Пальмерина. И все же она представляла собой страшную угрозу. Даже с такого расстояния Кас видел, что с кошкой что-то не так. Рыси ценились среди знати за роскошный мех – с черными пятнами на белом. Их мехом часто оторачивали воротники и манжеты, подбивали дорогие зимние плащи. Но мех этой рыси вряд ли бы подошел для плаща. Он был жидким и паршивым. На боках виднелись проплешины – рысь то ли облезла, то ли ее покусали. В этих местах проглядывала ободранная кожа.

Воровка продолжала сыпать проклятьями. Непрерывным потоком красочных ругательств и угроз. Кас подкрался ближе – очень осторожно, чтобы остаться незамеченным. Он уже был в пятидесяти футах от них, когда вой прекратился. Рысь закрутилась на месте, волосы на загривке встали дыбом. Она учуяла его запах.

Кас вытащил из-за пояса пращу^[1]. Потом сунул руку в сумку и достал железный шарик размером со сливу, покрытый шипами. Он научился держать при себе несколько штук на случай, когда нельзя было обойтись обычным камнем.

Все это время рысь всматривалась в линию деревьев. Кошка обнажила зубы. Заметила Каса.

– Когда я спущусь с этого дерева, ты об этом пожалеешь… И куда это ты собралась, мерзкая…

Кас вышел из-за деревьев. Шипя, рысь оставила дерево и бросилась к нему. Ее лапы плавно скользили по траве. Когда она приблизилась, Кас увидел, что ее рот был покрыт пеной, стекающей на подбородок. Глаза – ужасны: они были налиты кровью, из уголков сочилась какая-то жидкость. Аккуратно, чтобы не уколоться, Кас вложил шар в пращу, натянул ремень и застыл. Сердце грохотало в груди. Он не мог промахнуться. Нельзя, чтобы животное укусило его или даже оцарапало. Не с такой пеной изо рта и не с такими кровавыми глазами. Только когда рысь прыгнула, оторвавшись от земли, Кас выстрелил в нее шаром.

– Прости, – произнес он.

Шар угодил ей прямо в глаз, и рысь рухнула замертво к его ногам. Зашипев в последний раз, животное испустило дух. Кас сунул пращу за пояс и побежал.

Воровка стояла на толстой ветви огненного дерева, довольно высоко, чтобы забраться туда без зарубок и опор. Но он не видел ни тех, ни других. В отсутствие шапочки ее длинная темная коса свободно свисала вниз. Девушка широко распахнула глаза, узнав его.

– Ты!

– Ты ранена? – торопливо спросил он.

– Нет! А ты? Где эта ужасная кошка?

– Она мертва. У тебя кровь на руке. – Кас видел это со своего места. Если рысь ее укусила, этот день не закончится для нее ничем хорошим.

– Что? – Она подняла обе руки, оглядывая себя. – Это от коры, – объяснила она. – Просто царапины. Она меня не задела. Ты не видел мою лошадь?

Ее вопрос заставил его замолчать на целых пять секунд.

– Моя лошадь у дороги.

– О. Отлично. Она цела?

Кас немного смилостивился к ней, увидев ее обеспокоенность из-за его лошади.

– Она хотела отведать не конины.

Воровка скривила лицо, поняв, что он имеет в виду. Рыси обычно питались кроликами или утками. Иногда оленями. Но в прошлом году животных стали привлекать человеческие трупы, лежавшие непогребенными или похороненные недостаточно глубоко. Как следствие, появились разные звери – собаки, свиньи, козы, кошки – с кровавыми глазами и пеной изо рта. Этих зверей нужно было при необходимости избегать, по возможности убивать и всегда, всегда – сжигать.

Прислонившись спиной к стволу дерева, воровка соскользнула вниз и уселась на ветку, вытянув ноги перед собой.

– Не знаю, как я залезла так высоко, – призналась она. – Я никогда раньше не лазила по деревьям. Да даже по пням.

Страх делал возможным и не такое, подумал Кас. Когда смерть гонится за тобой по пятам, ты перескакиваешь поляну и взбираешься на дерево, подобно белке.

– Сможешь спуститься?

Девушка оценила взглядом расстояние от ее ветки до его ботинок.

– Нет. – Ее ответ был однозначен. Она закрыла глаза и прислонила затылок к стволу.

Тогда Кас указал на очевидное.

– Ты не можешь оставаться там вечно.

– Я знаю. – Ее глаза были по-прежнему закрыты. – Что ты предлагаешь?

Хм. Кас задумался. Он мог бы взобраться на дерево, но что потом? Он не сможет спуститься без опор, тем более с воровкой, висящей у него на шее. Решение было только одно. Вздохнув, он вытянул руки.

– Прыгай, – скомандовал он.

Девушка резко открыла глаза и ошарашенно посмотрела вниз на Каса.

– Ты сошел с ума. Ни за что.

– Ладно. – Кас не опустил руки. Его тон был сердитым. Они бы не оказались в этом положении, если бы она не украла его лошадь. – А ты что предлагаешь?

– Лестницу… – Она умолкла, сразу же осознав абсурдность своей просьбы. Они были слишком далеко от деревень, ферм и лестниц.

Кас никак не отреагировал.

– Тогда давай. Прыгай.

Она не сдавалась.

– Почему ты вообще мне помогаешь? Я же украла у тебя лошадь.

– Вот как? А я думал, ты ее одолжила.

Последовало молчание, сопровождаемое угрюмым взглядом.

Кас уже чувствовал себя идиотом – стоя с вытянутыми руками и разговаривая с деревом.

– Слушай, – произнес он. – Если здесь была одна рысь, могут быть и другие. Тебе повезло, что у нее повыпадали когти. Обычно они отлично лазают по деревьям. – Он дал ей время подумать над этим, а потом добавил: – Я считаю до пяти, а потом ухожу. И забираю свою лошадь с собой. Один.

Его слова заставили ее тут же выпрямиться.

– Ты меня уронишь, – сказала девушка с нелестной уверенностью.

– Не уроню. Два.

Нота паники.

– Ты недостаточно сильный…

– Как мило с твоей стороны. Три.

– Пожалуйста, подожди!

– Четыре.

Кас не назвал бы то, что произошло дальше, прыжком. Она просто соскользнула с ветки в свободном падении. Он ее поймал. Удар пришелся ему на грудь, он отшатнулся назад, споткнулся и… уронил ее.

Кас упал, больно ударившись спиной. Воровка рухнула в траву лицом вниз. Она застонала. Прямо у них над головами закружил стервятник – все ближе и ближе. Некоторое время никто из них не двигался и не говорил.

Воровка привстала на колени. Кас наблюдал, как она сплюнула с языка несколько травинок. На ее тунике в области груди был вышит королевский щит. Черной нитью на синем – грозный бык рядом с пышным бутоном граната.

– Ну, – сказала она, с опаской поднявшись и потирая спину. – Это первое и последнее дерево, на которое я взбиралась. – Она взглянула на Каса с ослепительной улыбкой, полной облегчения и доброжелательности, а потом протянула руку, чтобы помочь ему встать.

Кас не улыбнулся в ответ. Перекатившись на ноги с искривившимся лицом, он взял кисть ее руки в свою и перевернул ладонью вверх, чтобы проверить кровь и царапины.

Ее улыбка испарилась.

– Я же сказала, она меня не кусала.

– Хорошо. – Кас обязан был удостовериться. Он отпустил ее руку – та была намного меньше его собственной – и потянулся к другой. Эта, левая, выглядела хуже. Без укусов, но царапин было больше, крови тоже, и к тому же в большом пальце сидела ужасного вида заноза.

Кас поднял взгляд и дождался, пока она сделает то же. Ее кожа была золотистой, на тон светлее его, а глаза – глубокого карего цвета, темного, как лесная чаща. «Я мертвец и вижу это», – сказал Изаро. Да, теперь Кас тоже видел.

– Как тебя зовут?

– Лина. Что… ай! – вскрик не позволил ей продолжить. Она увидела, как он отбросил в сторону занозу, которую вытащил из ее большого пальца. На этом месте теперь наливалась капля крови. Лина выдернула руку, пососала ранку и, наконец, обиженно произнесла: – Спасибо.

Его улыбка удивила их обоих. Кас спрятал ее за хмурой гримасой и сказал:

– Кошку нужно сжечь. – Он указал на бородача. Стервятник опустился на можжевельник, терпеливо дожидаясь их ухода, чтобы попировать. В пожирании гниющей плоти не было ничего хорошего. Воровка Лина заметила птицу и скривила лицо.

– Будет сделано.

Рысь умерла на дальней стороне поляны. Девушка пробежала мимо нее в рощу и вернулась со своей шапочкой и седельной сумкой. Достала из последней два камня и выбила искру. Через несколько минут рысь уже горела, языки пламени и клубы дыма поднимались от нее к солнцу. Отойдя подальше, они наблюдали, как полыхает костер. Лина не видела того, что видел Кас, – в дыму были человеческие лица. Десяток или даже больше. Они кружились в вихре, черты было не различить, только широко распахнутые, напуганные глаза и разинутые рты перед тем, как они рассеивались по ветру. Лина могла бы стать одной из них, если бы события этого дня развивались иначе. Кас бросил на нее взгляд и обнаружил, что она изучает его, нахмурившись.

– Ты как-то побледнел, – отметила она. – Тебе нехорошо? Вот, обопрись на мою руку…

Кас развернулся и пошел за кобылой. Он слышал, как Лина торопливо шагает за ним.

Она крикнула ему в спину:

– Прости, мне очень жаль, что так вышло с твоей лошадью.

– Но недостаточно жаль, чтобы ее вернуть. – Кас не обернулся и не замедлил шаг.

Пауза.

– Да, ну…

Кас вдруг остановился. Когда она его догнала, он спросил:

– Откуда ты знаешь, что я не спешил по собственным делам? М? Например, чтобы навестить свою больную бабушку, пока не стало слишком поздно?

Девушка побелела.

– Ты и вправду ехал к ней? К своей умирающей бабушке?

– Нет. – Кас никогда не видел своих бабушек. Они умерли еще до его рождения. Но она-то этого не знала. Он снова пошел вперед.

Лина что-то пробурчала, он не услышал – наверно, это к лучшему.

Они оба молчали, пока он отвязывал кобылу и взбирался в седло. Он бросил взгляд на воровку – открывшаяся ему картина была довольно жалкой. С одной руки свисает седельная сумка, в другой шапочка, голова опущена. Из косы торчат травинки. Как бы ему ни хотелось, он просто не мог оставить ее здесь. То, что он сказал насчет рыси, было правдой. Здесь могли ходить и другие.

Кас наклонился и протянул руку. Его слова прозвучали грубовато:

– Так ты едешь или нет?

Лина вскинула голову. Взгляд просиял от надежды.

– Ты заберешь меня с собой?

– Именно это я только что и сказал, разве нет?

– Нет, – медленно произнесла она. – Не совсем…

Кас посмотрел на нее – на волоске от того, чтобы передумать. Должно быть, она это увидела. Девушка торопливо натянула шапочку и ухватилась за его руку. Он усадил ее перед собой так, что ее спина прижалась к его груди, а шапочка идеально прилегла к подбородку. Кас сам был удивлен своему решению ей помочь, позволить ей разделить с ним лошадь, потому что за последние годы он кое-что понял о себе: он больше не хочет, чтобы его трогали. Ни в гневе, ни в любви. Никак. Даже сейчас он чувствовал кандалы на своих запястьях и лодыжках, как они до крови натирают ему кожу. Слишком много тел для такого маленького пространства, отчего так трудно было дышать.

Дышать.

Кас сделал долгий, сдержанный выдох. Он молча привязал ее сумку к своей. Лина не дрогнула, когда он обвил рукой ее талию, но развернулась, чтобы взглянуть на него с улыбкой.

– Спасибо! Ты очень добр. А я даже не знаю твоего имени.

Он уставился вперед – поверх ее головы.

– Кас.

– Каз, – протянула она. – А полное имя – Каспиан?

– Нет.

– Каспар?

– Нет.

В ее голосе зазвучали ноты раздражения.

– Ну тогда как?..

– Твоя одежда тебе велика. – Он окинул взглядом подвернутые рукава ее синей туники и серые штаны – настолько широкие, что любой уважающий себя портной не одобрил бы подобное применение. – Ты такой же королевский посланник, как я. Чья на тебе ливрея? Полагаю, ее ты тоже одолжила.

– Я… – Девушка резко захлопнула рот. Ее сердитый взгляд сообщил ему, что она поняла. Кас не будет задавать вопросы, если и она не будет ни о чем спрашивать. Она молча уставилась перед собой.

Удовлетворенный, Кас пришпорил лошадь, направив ее на дорогу в Пальмерин. Где он наконец узнает, остался ли его брат в живых. Или уже бродит среди мертвецов.

3

Как оказалось, воровка была лучшим спутником, какого он только мог пожелать. Она проспала всю дорогу. Если Кас и сделал долгий, дрожащий вдох, как только увидел свой донжон, если и потер защипавшие глаза кулаком – она не проснулась, чтобы это увидеть или услышать. Маленькие радости. Заставив лошадь сбавить шаг, он наслаждался открывшимся видом.

Крепость Пальмерина была построена в долине, окруженной крутыми заснеженными вершинами гор. Ее обитателей защищали розовые стены – их первоначальный темно-красный цвет выцвел за столетия. Это был самый безопасный город в Оливерасе – по большей части потому, что он находился в таком отдалении. Узкие проходы, негостеприимные зимы. Если этого оказывалось недостаточно для устрашения незваных гостей, впечатление усиливало родовое гнездо прославленного военачальника лорда Вентилласа. Большинство недоброжелателей предпочитали оставить Пальмерин в покое и искали более легкую добычу.

Чтобы войти в Пальмерин, нужно было сначала миновать ворота и заплатить сбор. Кас остановился в конце очереди, состоявшей из сотни людей. Чем ближе они были к городу, тем больше людей становилось на дорогах – в поток вливался народ с близлежащих ферм и деревень. Мужчины верхом на лошадях, семьи в телегах, женщины в кружевных чепчиках и огромных соломенных шляпах, в пышных ярких юбках. Мальчик впереди них катил повозку с горными козлятами. Держит путь на главную площадь, предположил Кас. Сегодня был рыночный день.

Уже наступил полдень, небо было ясным, воздух чистым. Прекрасный день. Но что-то не так. Солдаты, охранявшие ворота, были в королевском синем, как и Лина. А где же солдаты в красном? Люди его семьи?

Кас не обошел очередь, не уклонился от уплаты сбора, хоть и мог. Донжон Пальмерина был его домом. Но сегодня ужас заставил его замедлить шаг. За этими стенами лежала правда, и глубоко внутри он не хотел знать наверняка, что стало с его братом. Но под руку с сомнением шла надежда.

– Когда ты в последний раз был дома? – спросила Лина, заставив его подпрыгнуть. Она огляделась вокруг, и Кас увидел ее ясные глаза и внимание в них.

– И давно ты не спишь? – спросил он. Лицо его горело.

Она приподняла одно плечо.

– Я и не спала. Просто размышляла. – Пауза. – Думаю, ты уже давно здесь не был.

Они, кажется, уже нашли взаимопонимание. Никаких вопросов. И все же, к собственному удивлению, Кас обнаружил, что отвечает ей.

– Три года.

Он буквально почувствовал, как изумилась девушка.

– У тебя здесь семья? Бабушка?

– Брат. Я не знаю, здесь ли он до сих пор.

– О. – Лина коснулась его руки, лежавшей на луке седла, и Кас рефлекторно отдернул ее. Девушка замерла. Ее позвоночник выпрямился, и спина больше не прислонялась к его груди. Что было еще хуже, она подняла руки, выставив ладони вперед. Так же, как он делал чуть раньше, пытаясь успокоить свою испуганную лошадь.

– Ну, я пойду, – тихо произнесла она и легко спрыгнула с кобылы на землю. Она попыталась развязать узел седельной сумки, неловко потянув за него.

Кас спешился. Она всего лишь хотела его успокоить. Его реакция была ненормальной. Он был ненормальным. Он хриплым голосом произнес:

– Я не хотел тебя напугать.

Лина подняла голову.

– Ты меня удивил. Это не одно и то же.

– Позволь мне. – Он взялся за ее сумку, что дало ему возможность отвернуться. «Отдай ей сумку. Пусть идет восвояси». Но ему хотелось знать, почему она путешествует одна. Как потеряла свою лошадь и где достала униформу королевского глашатая. Что такое срочное ждало ее в Пальмерине, раз она согласилась поехать на одной лошади с незнакомцем? Он мог оказаться кем угодно. Он и был кем угодно.

Кас протянул ей сумку.

– У тебя проблемы?

Тихий смешок. Лина забрала у него сумку.

– О да. Но я вне опасности.

Кас потянулся к своей собственной седельной сумке и вытащил из нее золотую монету, которую девушка оставила ему, украв лошадь. Он протянул ее Лине, но та отказалась.

– Она твоя.

– Оставь себе. На случай, когда понадобится одолжить еще одну лошадь. Только на этот раз по закону.

Лина ответила печальной улыбкой. Монета исчезла у нее в кошельке. Она бросила взгляд на стражников у ворот.

– Мне пора.

Кас молча кивнул.

Лина перекинула сумку через плечо.

– Прощай, Кас. Просто Кас, без других имен. Надеюсь, ты найдешь своего брата.

Она потерла кобыле нос с ласковой улыбкой, а потом удалилась, поспешив к началу очереди. Головы поворачивались к ней, когда она проходила мимо. Лина не стала утруждать себя тем, чтобы засунуть косу обратно под шапочку, и все вокруг видели симпатичную девушку в мужской одежде. Стражник зашагал к ней от ворот. Он был слишком далеко, чтобы Кас мог рассмотреть выражение его лица, и тем не менее он увидел, как тот замер на полпути, словно от удивления, а потом низко поклонился. Склонив голову, стражник слушал, что говорит Лина. Рядом с ними тут же появились лошади. Лина со стражником оседлали их и проскакали через ворота, оставив Каса задаваться вопросом, кого же он сопроводил к себе в город.

Два козленка высунули головы между планок повозки, принюхиваясь к Касу, и он улыбнулся. Он повел лошадь вперед, слушая, как стража выкрикивает расценки:

«Одна циветта за пешего!

Одна рысь за всадника!

Полрыси за вьючную лошадь!

Два горностая за телегу!»

Сборы выросли. Неудивительно. Они никогда не снижались. Очередь двигалась быстро, и уже вскоре Кас оказался у ворот.

– Одна рысь, – сообщил ему заставщик, невысокий мужчина в королевском синем. Его тонкие усы свисали вниз, а в голосе слышались высокие гнусавые ноты, характерные для городов южной границы.

Кас окинул взглядом его синюю тунику.

– А где городская стража?

– Не твоего ума дело. – Заставщик выставил ладонь вперед. – Одна рысь. Плати или проваливай.

– Осел.

Оскорбление произнес не Кас. Всего в нескольких футах от них, прислонившись к внешней стене, стоял солдат. Лодыжки скрещены, голова наклонена – он изучал ногти на руках.

Солдат в красном.

Улыбка облегчения на лице Каса испарилась так же быстро, как и возникла. Солдата звали Тиаго. Он охранял стены Пальмерина все то время, что его знал Кас. Кас видел каждый дюйм камня позади него – камня, что был бы невидим для всех нормальных живых существ. Тиаго поднял голову, и Кас в то же мгновение отвернулся.

Кас неуклюже сунул руку в сумку и протянул раздраженному заставщику серебряную рысь. Торопливо пройдя через ворота, он ни разу не обернулся. Даже когда услышал, как Тиаго окликнул его по имени.

– Лорд Кассиа? Это вы? Но как… Лорд Кассиа!

* * *

Кас направился домой. Вверх по лабиринтам улочек – некоторые из них были настолько узкими, что он мог расправить руки в стороны и дотронуться до стен кончиками пальцев. Повсюду цвели гранаты – темно-оранжевые бутоны свисали из корзин и вырывались из глиняных горшков. Они цвели до самых морозов, а потом вновь распускались весной. Он несколько раз остановился только ради того, чтобы с восхищением оглядеться вокруг. Его переполняли чувства оттого, что здесь все было таким родным и знакомым.

Другие прохожие задевали его, торопясь на главную площадь, откуда доносились радостные возгласы. Он с любопытством последовал за ними, ведя за собой кобылу. Чем ближе Кас подходил к площади, тем громче становились крики, и, выйдя на площадь, заполненную зеваками, он понял почему.

Слева от него возвышалась старая каменная церковь. Из ее дверей выходила процессия. Сначала стражники в отполированных кольчугах и королевском синем. За ними лорды и леди Оливераса. Леди Рондилла, старший советник Амадор, леди Сол. Эти лица были ему знакомы. Кас тщетно вглядывался в них. Вентиллас так и не появился. Его брата среди них не было.

Сразу после знати вышла женщина с младенцем на руках. На ней были простые белые одежды – такого же цвета платок, это няня. Ребенок был одет более изысканно – в наряд из кремового кружева, подол которого опускался почти до самой земли.

Это крестины? Кем был этот ребенок? Насколько Кас знал, последними крестинами, ставшими подобным зрелищем, были его собственные, восемнадцать лет назад. Всматриваясь поверх шляп и голов, Кас снова повернулся к распахнутым дверям церкви и нашел свой ответ.

Две фигуры перешагнули порог. Мужчина и женщина. Кас узнал бы короля Райана откуда угодно: на нем – парадная одежда самого глубокого оттенка синего. Он был того же возраста, что и Вентиллас, на десять лет старше Каса, широкоплечий и мускулистый, с каштановыми волосами и аккуратно подстриженной клинышком бородкой. Цвет кожи, бронзовый летом и чуть более светлый зимой, Райан унаследовал от своей матери, которая родилась и выросла на восточном архипелаге. Рядом с королем шла его королева, которая была не знакома Касу. С такого расстояния он видел лишь ее кремовый наряд и отороченный мехом белый капюшон. Он никогда прежде не видел ее лица. Но даже он, будучи так далеко от дома, знал ее историю.

Год назад брисанская принцесса Джехан приплыла в Оливерас, чтобы выйти замуж за врага ее отца, молодого короля Райана. Вместе с ней отправилась внушительная свита. Стража, чтобы охранять ее. Музыканты, чтобы развлекать. Дипломаты, чтобы давать мудрые советы. Путешествию предшествовали месяцы подготовки, и все шло согласно плану.

Пока не разразилась чума.

Принцесса Джехан прибыла в столицу, Эльвиру, глубокой ночью, без всяких церемоний. Напуганная, перепачканная, в сопровождении лишь горстки людей. Все остальные умерли или сбежали по пути. Свадьбу провели сразу же, не откладывая. Но, что еще важнее, был подписан договор, положивший конец полувековой войне между двумя королевствами. Кас ничего не слышал о том, что было дальше. Как не слышал и о рождении принца или принцессы. А именно им или ей, по-видимому, являлся ребенок. И теперь королевская семья была здесь, в Пальмерине. Почему?

Кас почувствовал, как при виде королевы сменилось настроение толпы. Они все еще выкрикивали приветствия, но во взглядах появилась настороженность. Любопытство смешивалось с неприязнью.

– Так вот она какая, – пробормотал мужчина рядом с Касом. – Джехан, иноземная ведьма.

Кас напрягся. Он тоже не испытывал к ней особой любви, как и ко всем остальным, кто прибыл из этого адского королевства за горами. Если бы вся Бриса целиком упала в море или сгорела бы до основания, он бы не проронил ни единой слезы. Но король Райан – другое дело. Кас не мог позволить оскорблять его избранницу, кем бы она ни была. Нахмурившись, он повернулся к мужчине. Тот был высоким, но худосочным. Белки его глаз имели желтоватый оттенок. Женщина рядом с ним, вероятно, приходилась ему сестрой.

Кас тихо произнес:

– Я бы на твоем месте следил за словами среди незнакомцев.

– Или что? – ухмыльнулся мужчина, потом всмотрелся в него, сдвинув брови: – Я тебя знаю?

– А хочешь?

– Замолчи, дурак! – Женщина схватила его за руку, шипя. – Да он тебя пополам переломит. Пошли! – Мужчина заворчал, отходя, и скрылся в толпе.

Процессия направилась к декоративному озеру. Кас подвел кобылу к кромке воды. С этого места ему открывался более удачный вид на процессию, которая должна была пересечь мост. Рядом с ним оказался мужчина в черном – строгий белый воротник был смят маленькой девочкой, сидевшей у него на плечах и вцепившейся обеими руками ему в волосы.

– Что происходит? – спросил его Кас. – Это крестины?

Незнакомец окинул Каса недоверчивым взглядом. Это был крепкий, гладко выбритый мужчина лет на пять старше Каса. Он мог бы сойти за рассудительного чиновника, если бы ребенок не устроил хаос у него в волосах.

– В смысле? Вы что, с холмов приехали?

– Дальше. – Кас вытянул шею, чтобы лучше видеть.

Мужчина перевел взгляд с Каса на его лошадь, потом обратно. Покачав головой, он объяснил:

– Это маленький принц.

Кас отвел глаза от моста.

– Мальчик?

– Ему три месяца. – Незнакомец улыбнулся, а потом вдруг поморщился. – Отпусти папины волосы. Слишком крепко, – сказал он малышке, прежде чем договорить для Каса. – Сегодня его нарекают именем.

Имянаречение, не крестины. Но Кас все равно не понимал, почему церемонию проводили здесь, в Пальмерине, а не в столице. Он спросил:

– А где еще им ее проводить? Король с королевой живут здесь. Уже год как, со свадьбы.

Кас уставился на него. У него появилось дурное предчувствие.

– Что?

– Ну, королева точно живет здесь, – поправил себя мужчина. – А король приезжает и уезжает. В Пальмерине безопаснее. Эльвира сильно пострадала.

Кас пытался уложить все в голове.

– А мы нет?

В выражении лица мужчины промелькнула знакомая тоска. Он сжал покрепче ботинки малышки.

– О, нас тоже не обошло, конечно. Но большинству повезло. Пальмерин изолирован. Здесь чисто. И здесь людей больше, чем крыс. В отличие от Эльвиры.

Кас озадаченно спросил:

– А крысы-то тут при чем? – Чума распространялась по воздуху. Все это знали.

Вопрос вызвал у незнакомца сильную реакцию. Мужчина приподнял ножку дочери и ткнул маленьким ботинком в сторону Каса.

– Крысы, – с особым ударением произнес он. – Очень даже при том.

А потом вдруг крысы перестали волновать Каса. Ужасное осознание заставило его спросить:

– А где живут король с королевой?

– В донжоне, где же еще? Там полно комнат, семьи же больше нет, упокой господь их души… Эй! Что такое? Вы в порядке?

Кас больше ничего не видел. Лицо мужчины будто расплылось, голос доносился откуда-то издалека. «Семьи больше нет, упокой господь их души». Вентиллас, мой брат. Мир Каса накренился. Он бы упал, если бы кобыла не подтолкнула его, заставив устоять на ногах. Он схватился за ее гриву. Мужчина и девочка наблюдали за ним с одинаковой тревогой в глазах.

– Вы в порядке? – снова спросил незнакомец. Кас кивнул. Говорить он не мог.

– Честно говоря, выглядите вы не очень… – Мужчина отвел взгляд, отвлекшись на няню, что ступила на мост с принцем в руках. – Смотри, дочка! Вот они!

Кас сглотнул горечь, что подступила к горлу. Он отвернулся от моста. Берег озера был застроен магазинами и домами. Из розового камня, трехэтажными. Зеленая вспышка привлекла его взгляд. Он сосредоточился на зеленом, разум пытался разобрать, что же он только что увидел. Вон там, в высоком окне. Фигура в плаще цвета леса, с луком и стрелой в руке, нацеленными на мост.

Сердце замерло у него в груди. Кас завопил:

– Лучник! – так громко, что мужчина рядом с ним вздрогнул и едва не уронил дочь. Кобыла отшатнулась в сторону с укором в глазах. Кас указал на окно. – Лучник!

Стража у моста была хорошо обучена. Они сразу же окружили королевскую чету и подняли щиты, но предупреждение оказалось запоздалым. Кас в ужасе смотрел, как стрела полетела по воздуху и вонзилась в няню. Та вскрикнула, сделала оборот вокруг себя и рухнула с моста прямо в озеро – с младенцем на руках.

Толпа вокруг взревела.

– О боже, – произнес мужчина рядом, прежде чем схватить поводья, брошенные ему Касом.

Кас скинул с себя плащ и ботинки и нырнул в ледяную воду. Со дна озера поднялся ил, из-за чего в воде почти ничего не было видно. Но он помнил, куда упала няня, и поплыл в этом направлении. Потрясенные лица наблюдали за ним с моста. Стражники неуклюжими руками пытались снять с себя кольчуги. Доплыв до белого платка, оставшегося на поверхности воды, Кас нырнул. Он тянул руки вслепую все ниже и ниже, хватая пустоту, и, когда уже больше не мог задерживать дыхание, вдруг коснулся чего-то твердого. Рука? Он крепко схватил ее.

Кас с няней вынырнули на поверхность, сплевывая воздух. Из плеча у нее торчала стрела. Но ребенок… принца нигде не было. Кас протер глаза, которые нестерпимо жгло, а потом поднял руку, чтобы защититься от женщины, в истерике бьющей его по лицу и плечам и кричавшей: «Отпусти, отпусти меня!» Ему нужно было найти малыша.

– Я ее заберу! – В воду прыгнул солдат. Он был совсем рядом с ними. Кас подтолкнул к нему няню и нырнул.

Где он может быть? Накидка должна была утянуть принца на самое дно. Кас погружался все глубже, и, хотя он больше не верил в молитвы, он то и дело мысленно повторял: «Пожалуйста, он же еще дитя».