– Правда-правда. – Тихий заметил, что начальник тяготеет к словесным повторениям. – Меня заинтересовал ваш проект. Расскажите о нем подробнее. Пожалуйста. Каким … – он помедлил. – Как бы вы его реализовали на физическом уровне?

– Ну. – Виктор Николаевич замялся. – Я думал, что может быть имеет смысл рядом с имеющимся устройством повесить новое, чтобы ассоциировалось, ну знаете, по-другому. Без негатива.

– Так-так, – Роберт Михайлович казался весь поглощен. – Продолжайте.

– Ну и, может даже звук другой сделать, чтобы не было так страшно, когда лист печатается.

– А может наоборот! – Босс вдруг подскочил со стула, обошел огромный стол так стремительно, что Виктор Николаевич со страху отступил на шаг. – Представьте как забавно будет получатся, ей Боту! Какая интрига, какое напряжение! – Роберт Михайлович присел на столешницу, – что же будет дальше – наказание или похвала?

И он засмеялся звонким, без примесей голосом. Тихий невольно хохотнул в ответ, лепеча невнятное “ну да, ну да” и нервным движением поправляя галстук.

– А позвольте спросить, Виктор Николаевич, как вам в голову пришла подобная идея? Только честно. – Он широко размахнул руки, будто готовился приобнять посетителя.

– Ну, просто. Я был в парке и увидел, как отец ругает ребенка за то, что тот не мог разобраться с рободогом. Мне показалось это жестоким.

– К рободогу? – На вытянутом лице директора появилась тонкая улыбка.

– К мальчику. К отцу. К людям.

– А ну да, ну да. Знаете, Виктор Николаевич. Всё это чрезвычайно интересно.

Тихий знал. Единственное, что он не знал так это куда деть собственные руки, и оттого болтал ими в разные стороны, перемещая из карманов вдоль линии брюк и обратно, собирая их в замок и пряча за спину. К счастью, как будто опомнившись, Роберт Михайлович подпрыгнул на крышке стола и стремительно направился к стоящему у панорамного окна дивану, увлекая за собой Виктора Николаевича.

– Ну, надо же, помилуй Бот, присаживайтесь, конечно, присаживайтесь и рассказывайте дальше.

– Да мне собственно больше и нечего рассказать. Я просто… придумал.

– Просто придумал! – Глава Робопатента пришел в настоящий экстаз. – Вы только подумайте, он просто придумал! Сонечка! – Заорал он в датчик сенсорных часов. – Кофе нам.

Виктор Николаевич больше любил чай, но возражать не стал. Прекрасная София принесла поднос с фарфоровыми чашками спустя 20 секунд после команды. Протискиваясь между диваном и кофейным столиком, мужчина был атакован последним прямо в мизинец.

– Чёрт! – Голубой бланк не заставил себя ждать. – Как? – Виктор Николаевич даже забыл о поражённом пальце. – Это же просто стол.

– Не просто, – Роберт Михайлович, как обычно улыбаясь, хлопнул по стеклянной крышке, и та поднялась на десяток сантиметров. Изумлённый Тихий покорно оторвал голубой листок и начал вчитываться в мелкий шрифт. – Как вы думаете, Виктор Николаевич, а вот почему бланки всё еще печатают на бумаге?

– Если честно я никогда не задумывался об этом.

– В этом и дело. – Глава Робопатента следил за тем, как грустно и медленно большая фигура возвращалась к столу, в этот раз аккуратно его обходя. – Люди любят бумажки. Что поделать. Вот вы только что сказали, что "просто придумали" ту свою идею. Разве это не странно? Десятки лет, сотни, да нет, тысячи разработок, прототипы. А мы так и не можем научить их, как вы там сказали, “просто придумывать”.

Тихий замер.

– Кого “их”? – Пролепетал он, то ли робея от неприятного предчувствия, то ли обжегшись от горячей кружки настоящего кофе. А нет сомнений, кофе был именно настоящим – такой Виктор Николаевич пробовал впервые.

– Как “кого”? Вот их, – и Роберт Михайлович длинным пальцем указал на беззаботно удаляющуюся из кабинета Сонечку. – Ах, какая прекрасная работа. Вижу-вижу ваше изумление, дорогой Виктор Николаевич. Ну а что вы хотели, в каком уж веке живем! – Он опять развел руками. – Мы научились делать разных роботов: круглых и квадратных, маленьких и больших, поваров и уборщиков. Ну, а человек – создание тщеславное. По образу и подобию, и всё такое. Ну как вам кофе?

– Кофе? прекрасно, да… это настоящее, правда?

– О, да вы знаток. Настоящее-настоящее, самое что ни на есть.

Но Виктор Николаевич не мог отойти от непонятного чувства, что та самая кружка, которую он сейчас держал в руках, пять минут назад была в тонких и аккуратных пальчиках молодой автоледи.

– Ну что, сейчас будут готовы бумаги, мы их подпишем и запустим вашу идею в производство.

– Как? – Тихий поперхнулся. – Уже?

– Ну, а зачем ждать? Я всё понял, мне ваша идея нравится, я думаю, она перспективна. Со своими коллегами я уже обсудил.

– Но ведь у меня даже нет прототипа.

– Весь прототип уже здесь, – и Роберт Михайлович постучал тонким пальцем по аккуратно выстриженному виску.

– Хорошо, что вы уверены.

– Слава Боту, я уверен! Я думал, и вы уверены.

Тихий большим неуклюжим пальцем провел по тоненькому краю фарфоровой чашки, в которой переливалось черным. “И все-таки настоящий кофе чертовски вкусный”. А потом он подумал о вакантном месте на постаменте великим изобретателям.

– Я уверен.

– Ну, вот и ладненько! – Глава Робопатента блестел как блюдечко.

Через десять минут Виктор Николаевич Тихий вышел из кабинета начальника с толстой папкой подписанных бумаг: договоров и обязательств, прочитать которые он был не в состоянии из-за горевшем в воображении огненным шрифтом собственного имени под ногами Создателя. Тихий вернулся на свой этаж и, опустившись на высоко-эргономичный стул, приступил к повседневной работе.

Прошел день, а потом еще один. Прошло еще два дня, а потом еще два. Виктор Николаевич больше не беспокоился и не сомневался – на реализацию задуманного у него самого ушли бы годы, а поэтому он был безнадежно счастлив, что кто-то добровольно снял с него груз ответственности. Роберт Михайлович подписал Тихому отпуск, и Виктор Николаевич был преисполнен самых радужных надежд на жизнь. Он уже приобрел две путевки на тот самый вожделенный курорт под искусственным солнцем, о котором еще так недавно мечтала его милая дорогая жена. Цена отпуска была просто астрономическая – 768 рабочих часов.

Тихий шел домой и представлял как обрадуется Александра Ивановна и как ее безупречный воротничок будет трепетать: вверх вниз, вверх вниз, от учащенного радостью дыхания. Но не успела перед ним мягко откатиться входная дверь квартиры, как безупречный воротничок выпорхнул в коридор, обуреваемый совершенно другими эмоциями.

– Витя! Немедленно! Срочно! Инфопанель, пожалуйста.

Александра Ивановна обреченно, но требовательно протягивала новостной гаджет последней модели. За этим семья Тихого всегда внимательно следила. Жена Виктора Николаевича упаковала в сумку гарантийный талон и коробку, паспорт и медкнижку девайса, историю обращений, а также чистый голубой квиток, распечатанный специально по запросу. Александра Ивановна была аккуратна и щепетильна с любимыми ей вещами.

– Иди.

– Сашенька, может сначала покушаем?

– Иди.

Виктор Николаевич вздохнул и пошел обратно на улицу. “Ну, ничего, зато как она будет радоваться, когда я принесу ей починенную панель и билеты в отпуск”!

Стеклянный город крутился как запущенный волчок, Виктор Николаевич в неудобной рубашке шел до самого красивого здания города. Он подмигнул проскользнувщей мимо статуе Создателя, взлетел на лифте на 43 этаж – где принимали персональные гаджеты, получил электронный талончик и внедрился в очередь. Настроение его всё еще оптимистичное раскрасило серьезные и обыденные лица искрой романтизма и загадочности. Пожилая женщина с модным mp5 в руках, как показалось даже подмигнула ему.

На электронном табло высветился номер 9, Виктор Николаевич сжал в руке идентичный талончик дважды сложенный пополам и высвободился из неудобных перекладин металлического стула. Доктор, в этот раз солидный мужчина средних лет, принял инфопанель и внимательно рассмотрел гаджет, коробку и документы. На пустом голубом бланке его глаза задержались, он подошел к талонорегистратору и запросил повторную информацию.

– Моя жена очень щепетильна в этом вопросе, можете не сомневаться.

– Я не сомневаюсь, – доктор посмотрел на свежий пустой лист. – Просто решил, что из-за новых настроек талонорегистратор забарахлил.

– Новых настроек?

– Не берите в голову. Виктор Николаевич, по документам всё отлично, да и в самой панели лишь немного сбились драйверы, обновление прошло достаточно криво. Дело десяти минут.

– Это очень хорошо! Мне подождать в коридоре?

– Нет, посидите здесь. Я сейчас.

Доктор принял из рук мужчины аккуратно собранный сопроводительный пакет и скрылся за столом – только голова с большими залысинами торчала из-за стойки. Тихий с опаской посмотрел на неподходящий ему стул и, так и не найдя себе места, остался стоять в нерешительности посреди приемной.

Доктор провозился недолго. Технически совершенная вещь поддалась его рукам легко, немедленно отзываясь на все установки и компиляции. Поэтому когда спустя пять минут панель оказалась в руках Виктора Николаевича, тот даже решил, что ремонт не удался.

– Всё хорошо. – Заверил его доктор.

– Настоящая магия. Сколько это будет нам стоить?

– Сейчас, подождите минуточку.

И тот опять подошел к талонорегистратору. “Третий бланк?” Виктор Николаевич вдохнул и медленно выпустил воздух под звук печатающегося листа. И тут он увидел, что квиток вовсе не голубой, а розовый.

– Сейчас посмотрим, может даже получится сделать скидку, если тут тоже всё хорошо.

Тихий замер. Изумленным взглядом он впился в мужчину, который уже оторвал розовую ленту бумаги, подносил ее к глазам и читал, довольно кивая головой.

– Доктор, – еле слышно, охрипшим голосом осмелился позвать Виктор Николаевич – А что это за листок?

– Этот? – Мужчина был доволен, что его спросили. – Наша техподдержка стала первым местом, где внедрили эту систему. Но скоро она покроет всю Росландию.

– Розовый лист. Но раньше были только голубые.

– Именно! – Доктор засиял как лампочка. – Пару дней контроль велся не только за негативными откликами. Как вам известно – на голубых бланках ругают, а на розовых – …

– Хвалят! – Воскликнул Тихий. Его лицо засветилось подобно докторскому и казалось, даже в приемной стало светлее от экстаза этих двух. – Дайте! Дайте посмотреть на тот лист!

– Но позвольте… этого делать нельзя.

– Да вы не понимаете! – Виктор Николаевич чуть ли не прыгал, рискуя сломать аккуратный антураж приемной. – Это же я! Я придумал!

Свет на лице доктора мгновенно потух. Губы немолодого мужчины перестали улыбаться.

– Что вы придумали, Виктор Николаевич?

Не замечая сухой тон, Тихий носился по комнате словно щенок.

– Ну, вот эту вот! Вот эту самую машину, которая выдает хвалебные листы! Но только я думал, что это будет второй талонорегистратор. А они вон как сделали! Всё в одном! – И Тихий залился радостным смехом.

– Должно быть, вы что-то перепутали. На бланке вовсе не ваше имя.

Лампочка погасла также резко, как до этого загорелась.

– Как … это? А чье же там имя?

– Некого Михаила Сергеева.

– Что? – Тихий нарастал. – Что вы такое говорите? Это неправда! Это я, я придумал! Дайте сюда лист!

Чуть не выронив из рук только что перенастроенную инфопанель жены, Тихий рванул к доктору и тот, не ожидая такой реакции, отпрянул назад, выпустив розовый листок. Виктор Николаевич жадно впился в него.

– Вы что делаете? Так нельзя! Я от вас, Виктор Николаевич, не ожидал!

Но Тихий не слушал. Огромными ладонями, сжав небольшой квиток, он бубнил еле слышно:

– Информационная панель DU-659. Отчет о позитивных отзывах. Вчера, 13 августа воскресенье, Александра Ивановна в 18.24. Вчера, 13 августа воскресенье, Александра Ивановна в 20.44. Сегодня, 14 августа понедельник, Александра Ивановна в 6.47. Внимание: данная разработка является прототипом. Возможны сбои в работе. Обо всех случаях неполадок сообщайте на электронную почту автору – …

Виктор Николаевич несколько секунд не мог говорить. Он только уставился на небольшой листок, давно прочитал все напечатанные на нем слова и ожидал, когда придет понимание. Рядом грустно мотылялся доктор, амплитуда его недовольства постепенно спала и теперь он, как будто по привычке, недовольно нарезал круги вокруг Тихого. Тот, с инфопанелью под мышкшой и розовым бланком в руках, развернулся вокруг своей оси и вышел из комнаты. Автоматические двери бесшумно открылись и закрылись и здесь, и в лифте, и на выходе из здания техподдержки.

Дорога до здания Робопатента не показалась долгой, наоборот – мелькали витрины и рекламы, памятник Создателю и люди у подножия лестницы, авторобы и автокары, дети и взрослые. Ничто и никто не обращал внимания на эту тихую панику, несущуюся в интеллектуальный центр города. Все были поглощены всем.

Виктор Николаевич влетел в дверь, когда та еще не успела открыться. Мокрое и перекошенное от страха лицо отпечаталось на кристально чистом стекле, инфопанель опасно звякнула как бывает с умными гаджетами после падения на твердую поверхность. Рамка на входе растерянно промолчала – сегодня у Тихого начался отпуск и никакой рабочей нормы ему не нужно было выполнять. Именно поэтому рабочий лифт, распознав его лицо через смарт камеры, развез вначале всех кто спешил по рабочим моментам, даже тех, кто заходил после Виктора Николаевича. И только когда Тихий остался один в кабине, спустя пару минут, двери открылись на 25-ом этаже.

Автоледи не стала молчать как ее голосовой прототип внизу:

– Виктор Николаевич, здравствуйте. Вы не записаны на прием.

Это, конечно же, не был вопрос.

– Я… я, – Тихий с сожалением осознал, что совсем не помнит, как зовут девушку. В его голове имя “Автоледи” было логичным и поэтому уничтожило всех конкурентов. – Я должен увидеть Роберта Михайловича.

– Я спрошу у него. Вам придется подождать.

И девушка скрылась в кабинете директора. Виктор Николаевич остался в приемной один наедине с починенной инфопанелью и розовым квитком. Он стоял в нерешительности, одолеваемый чувством страха и надежды одновременно. «Это ошибка. Это просто ошибка. Сейчас всё выяснится, выяснится, что это просто глупая ошибка».

– Вы можете пройти.

Минуя стройную автоледи несоизмеримо ей большая фигура Тихого протиснулась в дверной проем.

– А! Виктор Николаевич! Как я рад вас видеть! – Глава Робопатента широко расставив руки, бросился обнимать сконфуженного мужчину. – Слава Боту вы зашли, а я уже хотел вас вызвать из отпуска, чтобы показать… о! Да вы и сами видите! – Роберт Михайлович одобрительно кивнул на потный розовый листок. – Ну как вам? Хорошо?