Мэй ис олл эбаут майселф. Мэй ис нот эбаут майселф. Итс эбаут эврибади. Бат. Мэй ис эбаут оллвфинг

Походный набор с зубной щёткой.

Хотя путешествия из отеля в отель

Вижу только в кинофильмах с 90-х.

Лучше намажу свой драконий дермантин

Кокосом, пачули и манго.

(Он, наверное, в дурноте сбежит

За три девять земель).

Зато прихвачу помады,

Подводок штуки три,

Разумеется, тушь.

И этих влажных салфеток,

Этой нежной туалетной бумаги.

И этот гигантский тубус со стиральным порошком.

А потом объемся в кафе пловом,

Салатом, шоколадом.

А потом сяду на диету

До головокружения и тошноты.

А потом опять накачаюсь сладкой газировкой,

Кофе, алкоголем, фруктовыми сигаретами.

И пойду заказывать в интернете

Туфли, платья, шторы.

Буду молиться на браслеты шамбала,

Камни по знаку зодиака.

Ведь это в жизни очень пригодится,

А дураки пусть мимо плавают.

И я упивался бесконечно розовым,

И я дул мыльные пузыри.

Мужики, идите лесом, в сторону.

Вам не понять никогда бабьей чепухи.

9.

Я видел ондатру

В центре Майи

В мае.

Все известные зоологи

Нервно курят в стороне

И крепко так рыдае.

Но у меня не было с собой

Ни очков, ни телефона.

Я брёл вдоль озера вослед,

С субботника простого.

Я прост хотел стряхнуть с ботинок

На песок застрявшу грязь.

Чтоб не ругались в чате "управдоме"

– Не свинячьте! То есть, не свинячь.

И падали с протекторов крупицы,

И воздух вечера безветрен и красив.

Возле подхолмс кричат, летают птицы.

Я к ним направился: и толстый и курсив.

Курсив, потому что вектор.

Стрела, притянута магнитом.

Машины едут мимо-мимо.

Протарахтел экологично трактор.

С водокачки думают:

– Вот вышел странный паря.

Хотя, честно, никого не колыхает

Моя несуразная фигурия.

Но что это? Что за выделенное течение?

Течению супротив.

Пригляделся. Это то самое водное животное!

Испугалось. Нырнуло вниз.

Опять появилось.

Помните, я без стекляшек.

И поплыло. А я за ним.

Как теплоходо-провожатый

За важным господином.

Ондатра приблизилась совсем к бережку

К кучке трав.

А я замахал, как курица, руками,

Опять нырок. Вот водолаз.

И знаете, без шума.

Сам, кажется, коричневый, проворный.

Мы плывём в сторону ул. Степанова.

Ондатр по воде.

Я – по дороге, частично, по мечте.

Может, люди каждый день видят такую природу.

Я каждый день – и да и нет.

Ондатра для меня и выдра и бобр,

Калан и ламантин.

Так мы дошли почти до складов.

Ныр-пыр. Таинственный зверь вновь исчез.

Пожалуй, с меня сегодня хватит.

Ещё подсчитал чаек четырнадцать штук.

А может это поморники.

Гигантские альбатросы.

В общем-то, если они вам спикируют на голову,

Это будут уже хищные орлы.

Они скользили вдали довольные,

Иногда отлетая, иногда осуществляя посадку.

– Смотрите, ребзя, это Люминис!

Позор! Надеть всем лучшие бело-чёрные сюртуки!

Держим эскорт! Втроём!

Не толпиться всем, жирные индюки!

Ниже, ровнее!

Не видны близоруким в этой нежной неба розовизне и голубизне!

Кричим по команде!

Первый пошёл! Второй! Третий!

О 5осподи! Сантори заметил!

Молодчаги! Гордые бурундуки!

Мы-то всего лишь озёрные, чалбахочные

И бадараанные.

Но Лс писал, что все мы с моря-окияна, океанные.

И как возможно, други, этому не верить.

Ведь так оно и есть!

В простом, простоватом, простяцком, простеньком

Ведь тоже есть своя диковинная прелесть.

И ондатра – та же капибара,

Норка и рысь.

А те, кто чудеса, фантазию не тешит,

Проезжайте мирно мимо.

И я тоже тихо-мирно мимо брысь.

10.

Я видел ондатру.

Возле моста, что рядом с детсадом,

С древним коровьим проходом,

На речке Ытархалаах.

И не я один.

Видела Аня, моя коллега,

Около первой школы,

Предположительно,

Тоже возле (другого) моста.

Видела Ира,

Каждый год обозревает,

Но она и живёт на краю села.

Видели многие,

И видят, наверное.

Так что я один ахал и вздыхал,

Как дурак.

Люди здесь, вообще-то ведь деревенские.

Им по привычке всё замечать.

А мне подсказала трясогузка.

Такая мотацилла с длинным любопышкиным хвостом.

Иногда она скачет по воде, как водомерка.

Иногда по дороге трусцой и галопом.

Я примерился к ней камерой телефона.

Но она, будь здоров, как зебра шифруется,

Эффект доплера.

И вдруг на фоне что-то активно приближается!

Смотрю, а это мой давишний друг!

Пределовая колбаса!

В этот раз при орудии.

Но опять-таки без очков.

Ондатра выбралась прямо перед носом

На противоположном бережку.

И, как любой грызун,

Занимается. Хоть чем.

Повышенный метаболизм.

Что-то кушает,

Чистится,

Умывается.

– Лс, только не пиши,

Что грязный хрюн.

Я тут поем, погуляю,

Нагуляю жирок

Весенней интересной едой.

Когда есть система карстовых речек,

Вольно и вольготно.

Это майский широкий бассейн.

Я ночью возвращаюсь в Чуйю.

Там мои домики, хатки.

Где обмелело, не проблема.

Становлюсь – илистый попрыгунчик,

Дракон с острова Комодо.

Пускай я американец.

Толерантнее, дамы и господа.

Раньше наши материки соприкасались.

Что Канада, что ЕвроАзия.

Я, Лс, понимаю,

Почему ты не стал биологом.

Легче в эволюции быть космополитом,

Нежели узко под одну доску гнать.

Да и лень.

Но мы, звери, не особо критичны,

Как вы, звери, порою бываете.

Кирпич али гнилой пень -

Гордость чётко соблюдаете.

Нам, мышам, хомякам

То в малодоступности.

Каждый день – дребедень.

Некогда заниматься глупостями.

Но и мы любим посозерцать,

Маленько философию продуцировать.

Хорошо в мае в Майе бывать,

Побарахтаться, помыться,

Прохожих к романтике индуцировать.

Оно и справедливо.

Мы – народ к размножению способный.

Лс, хошь, словейки размножай.

Такой сезон. Можно.

11.

Я видел ондатру.

Возле моста за первой школой.

Чувак, ты конкретно всех достал!

Нахрен кому-то сдался твой типичный грызун.

Это и я уразумел,

Обозревая травяные хатки,

Но решил, что не надо привыкать к привычному.

И так мозг всякими шаблонами замусорен

От правой части головы до левой пятки.

Кажется, у ондатры зрение тоже не очень.

Он был совсем близко.

А потом как шлёпнулся резко в глубину.

Минут через двадцать меня заметил.

А может кого-то другого испугался.

Чувак, ты задрал.

Это никому неинтересно.

Ну, идите читайте про одинокого жирафа.

Про новости, про громкие и негромкие сплетни.

Я слушал музыку кей-поп,

Оскорбляя тем самым дохляков и мужланов.

Я – мужчина наоборот.

Мир мой прост и тесен.

В пакете вертится лепёшка.

А на самом пакете:

Я люблю Якутск.

На Комсомолке понемногу зеленеют почки

На ивах или вербах.

Сверкают колёса велосипедов от блестящих спиц.

В молодёжи чуется жестокость.

Сладкое желание – уничтожить мир.

Но это, как в дораме:

Мироздание выживет.

Опустится на дно твоё нутро,

Чтобы устроить аду недолгожданный пир.

Ах, если б это понимали

Мы все:

И в молодости и потом.

Но почки листьями взрываются.

А в людях есть внутри дурдом.

И я согревал скамейку, старичок,

Мечтая погонять на голубом уралесе

С зелёными шинами,

Жить и жить,

Улучшать и создавать,

Хранить, любить и верить.

Но моей энергии не хватит для подчинения бытия.

Молодым – везде дорога.

Хоть в рай, хоть в преисподнюю.

А старикам отпущено одно:

Ценить отпущенное

От срока и до срока.

12.

Поэтому-то в молодости изнывала.

Думала и злилась: Никакого мая!

Никакой погоды, облаков, солнца,

Воздуха!

Сиди в классе, в школе,

В офисе.

Пока день не закончится!

А он был.

Плыл.

Тёк.

Застывал даже.

Но в молодом организме

Нетерпение горит.

А может горел только во мне,