Дамы Амстердама. Жизнь в витрине. Откровенные истории квартала «красных фонарей»

Шлюха

Луиза, 1962 год

Я не сразу оказалась в витрине. Когда детишки гостили у сестры или у бабушки с дедушкой или когда за ними присматривала няня, я шла пешком от Центуурбаана к Утрехтсестраат. Там и ловился клиент. Я обычно занимала местечко возле остановки рядом с Фредериксплейн. Если вдруг запахло крысятиной или начиналась облава, то быстренько прыгала в трамвай – и след простыл.

Тротуар на той улице разобрали на участки, словно в «Монополии». Как-то раз я услышала за спиной голос:

– Проваливай! Это наше место. Здесь все шлюхи – мои.

– А мне плевать, – равнодушно ответила я.

Слова этого сутенера не произвели на меня никакого впечатления, и я продолжала работать. Вернувшись к себе, рассказала об этом случае своему дружку, и назавтра он поехал со мной, чтобы разъяснить, что к чему. Когда этот красавец снова принялся докапываться до меня, друг бросился в его сторону. Я видела, как они горячо спорили о чем-то, но, к счастью, Виллем был не робкого десятка. Им удалось договориться.

– Все улажено, – сказал Виллем.

И я спокойно продолжала работать.

По правде говоря, это было небезопасно. Мне казалось, что за мной идут следом по Утрехтсестраат или по Амстел. Там я тоже работала, потому что и там были бордели.

Мне случалось и залезать в автомобиль, хотя это очень рискованно. Как-то раз один тип на полной скорости увез за город, мы оказались в очень отдаленном месте. Вокруг было очень темно и никаких признаков жилья. Он хотел, чтобы я вышла, хотел бросить меня там. Эта мысль заводила его, я это видела. Я сказала себе: «Так, не теряй головы, Лу». Я повторяла это снова и снова. Нет, ну что за ублюдок! Ко мне вернулось самообладание, а потом я принялась орать. Это меня и спасло. Он встрепенулся, завел машину и помчал обратно в город. Не говоря ни слова, высадил меня на Утрехсестраат. С каким облегчением я выбралась из автомобиля!

И тут ко мне подходит еще одна фея панели.

– Ты новенькая? – спрашивает. – Все нормально?

– В смысле?

– Ну, этот тип, с которым ты поехала, он сажает к себе в машину девочек, завозит подальше и отбирает деньги. Им потом приходится возвращаться пешком.

– Вот спасибо, а раньше не могла меня предупредить, что попадаются здесь еще и такие отморозки?

Спустя несколько месяцев я обосновалась в Валлене. Все-таки это безопаснее.

Не синяя птица

Мартина, 2011

Вот и еще одна птица несчастья прилетела. Спрашивает:

– Сколько ты стоишь?

– Пятьдесят, – отвечаю я.

Он платит без возражений, но уже в комнате начинаются проблемы.

– Я хочу без презерватива.

Я все же натягиваю резинку на его член. Клиент пробует снять ее, я каждый раз возвращаю на место.

– Хватит уже!

Атмосфера становится напряженной, а его член обмякает, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы он снова встал. Наконец мне это удается. Но клиент снова заводит ту же шарманку:

– Хочу без презерватива!

Я уже нервничаю и шлепаю его по соскам.

– О да! – внезапно кричит он. – Давай, ударь меня еще!

Ну ладно, раз настаиваешь.

– А теперь пополируй своего большого дружка.

Он получает от меня еще несколько весьма чувствительных ударов и кончает, задыхаясь.

Вот и славно. С этим мы разобрались. Я совершенно выдохлась.

Порой нам достаются не клиенты, а натуральные пиявки. Когда приходится иметь с ними дело, они высасывают все силы, хотят сожрать с потрохами. Приходится собирать волю в кулак, чтобы сохранить хладнокровие, даже когда уже подташнивает от их выкрутасов. Но зато некоторых из них легко усмирить, просто рявкнув как следует:

– Все, хорош! Ложись! Закрой рот. Это я здесь командую, козел.

И они становятся смирными, точно агнцы.

Иногда после этого они опять пытаются снять презерватив. Он им, видите ли, не нравится. Тогда я решительно натягиваю новый. Здесь я бескомпромиссна. Происходит короткая борьба, и вот несговорчивый клиент побежден и распластан на кровати.

Когда все происходит, я чувствую облегчение. Как-то я даже сказала одному:

– А ты и правда редкостный козел!

И мы оба заржали. Он сказал, что здорово повеселился со мной.

– Что ж, спасибо, маленький вояка.

– Увидимся, – ответил он, уходя.

Если мне удается в конечном счете принести радость одной из этих птичек несчастья – тем лучше. Иногда они просят прощения. Но не всегда. В этом случае я включаю радио, отдергиваю штору и распахиваю окно. И я говорю, говорю, болтаю без остановки, чтобы не вляпаться в очередную неприятность.

Еще одна ступень

Луиза, 1963

Виллем через своих ребят разузнал, что на Аудезейтс Форбургвал можно снять номер и приводить клиентов. Ого! Дело принимает серьезный оборот. Как-то вечером мы поехали туда на велосипеде: Виллем крутит педали, я сижу на багажнике. Хозяином квартиры был Ян Стётен. Душа-парень, всегда в отличном настроении. Он вдоль и поперек избороздил все моря до того, как в 1953 году купил домик и сделал из него бордель. Он находился в спокойном районе Аудекерксплейн на берегу канала. Делами заправляла его женушка, Лин. Они с Яном жили этажом выше.

Мы позвонили, и нас пригласили войти. Мне тогда было 21 год. Я была круглолицей, румяной, с длинными светлыми волосами.

Лин не сразу поверила в меня. Наверное, сочла прелесть какой дурочкой, не более. Но Ян сказал:

– То, что надо! Она принесет нам денежки.

Я мысленно осадила его: «Разбежался». Мне хотелось одного: немедленно удрать отсюда. Но мадам дала зеленый свет, и Виллем оставил меня у них.

Мне было страшно. Все такое чужое.

Здание узкое, вытянутое, с высокими потолками, с мрачной и таинственной атмосферой. В четырех комнатах работали восемь девочек по две смены: четыре днем и четыре ночью. Мне отвели комнату для дебютанток в задней части здания. Чтобы попасть в нее, нужно было пробежать по длинному коридору и подняться по крутой лестнице, почти стремянке. К комнате претензий не было: белая железная кровать, комод, мраморный умывальник, обои в цветочек, окно, выходящее в коридор. Единственная комната с видом на улицу располагалась в передней части дома. Там девочки расслаблялись, пили чай и кофе. На подиуме в витрине стоял стул. Я подумала было, что могу на него сесть, но нет: он предназначался для самой опытной шлюхи. А прочие ловили клиентов снаружи, на улице. У каждой было свое закрепленное за ней место. Мое – слева от входной двери.

Вечером вдоль канала прогуливалось много народу. На мое счастье, некоторые мужчины были со мной весьма любезны. Кое-кто подходил просто поболтать – и уже за это давал мне деньги. Они сразу видели, что я новенькая.

Я начала в половине восьмого, а Виллем нарисовался в десять.

– Сколько ты заработала?

– Не поверишь! Уже сотню флоринов!

Он чуть не грохнулся.

– Сколько бабла разом! Давай-ка сюда, так безопаснее.

Я протянула ему деньги, и он отправился играть в богатенького парня в бистро.

До часу ночи я заработала еще приличную сумму и, довольная, вернулась к себе. Кошелек мой был приятно набит.

Моя сестра никогда не сделает ничего подобного!

Мартина, 1964

В семье только об этом и говорили. Настоящее потрясение. Как такое может быть?! Я тогда была в родильном отделении: только что произвела на свет своего первенца. Там-то слухи и добрались до меня. Сначала все ограничивалось разговорами вокруг да около, я ничего не понимала. Да что такое случилось с Луизой? Наконец мне выложили всю правду:

– Твоя сестра занимается проституцией в квартале «красных фонарей».

Я не могла в это поверить. Она ведь работает в баре, разве нет?

– Невозможно, – ледяным тоном отчеканила я, – моя сестра никогда не сделает ничего подобного!

Ухмылки, оскорбления, все эти комментарии, которые позволяли себе «доброжелатели»… Это было ужасно. На меня навалилась тоска. Всем было плевать на ребенка и меня. Неудивительно, что у меня даже давление подскочило. А они продолжали наседать на меня, будто я могла что-то изменить. Что я должна была сделать? У Луизы ее собственная жизнь и свои проблемы с этим ее придурком-муженьком.

Спустя некоторое время я отправилась к ней, чтобы поговорить. Слишком поздно. Луиза занималась этим уже несколько месяцев.

– Мне нужны деньги, это всего на два года, – заверила она меня.

Еще она добавила, что в бордель нужна горничная. Я подумала, что такая подработка помогла бы мне оплачивать счета в конце месяца. Так что я стала наводить в борделе порядок, приходила на пару часов рано утром. Я находила это волнующим, а что до уборки – с ней я справлялась легко. Мной были довольны. Деньги, которые я получала, оказались небольшим, но своевременным подспорьем.

Поначалу мне было не по себе. Клиенты порой выказывали желание провести время с горничной. Особенно они досаждали мне, пока я мыла окна, стоя на стремянке. Они вились вокруг с вопросом «могу я пойти с тобой?».

Когда они понимали, что я не при делах, это возбуждало их еще больше. Недоступность ведь так возбуждает. Некоторые горничные, случалось, уступали натиску и потом меняли профессию. Но не я. Я торопилась на трамвай до Осдорпа, где жила тогда со своей маленькой семьей.

В какой-то момент на стройке, где работал муж, начались проблемы. Настали трудные времена. Ян остался без зарплаты. Парни начали забастовку, отправились в Дам и устроили там драку. К счастью, Ян вернулся домой целым и невредимым. Но без гроша в кармане.

Как-то вечером он спросил:

– Может, ты могла бы брать еще работу? Ну, там, где твоя сестра…

– Спятил? Об этом и речи быть не может, – ответила я.

Но разговор этот время от времени повторялся. Так прошло полгода. А потом я сказала себе: «Я по крайней мере попробую». С деньгами стало совсем туго, а ведь Луиза неплохо зарабатывала. Конечно, я ничуть ей не завидовала, тем более что она заваливала меня подарками, но.

Без сестры я ни за что не решилась бы выйти на панель. Она в каком-то смысле проложила мне дорогу. На нее поглядывали косо: она ведь занималась проституцией. Доставалось и мне, как ее близняшке. Так что я осторожно принялась выведывать у нее, что к чему и что нужно делать. Луиза сразу же заподозрила неладное.

– Что ты задумала? – спросила она меня сурово. – Ты в это дело не суйся!

Но через несколько недель одна комната освободилась и я нарисовалась на пороге борделя. Познакомилась с прочими его обитательницами, мне выделили комнату и рассказали про всякие штуки. Все это случилось как-то сразу. А потом я ушла. Все прошло хорошо, и мне хотелось поскорее вернуться к себе. Девочки спросили меня:

– Уже домой?

– Да, я поеду на трамвае.

Они рассмеялись.

– Такси лучше возьми, – посоветовала Луиза.

Я посчитала это транжирством и отправилась на остановку. Луиза со мной.

– Спорим, однажды ты возьмешь такси, – сказала она.

Дома Ян заявил, что уже хотел забрать меня оттуда. Я сказала себе: «Ох, если бы. Только я почему-то никого не видела».

Я работала в борделе в вечернюю смену. Шесть дней в неделю. У меня была куча дел. Нужно было рано поужинать, искупать детей и только потом уходить.

Мама и папа быстро все поняли. Я обычно навещала их каждый день, а тут всю неделю не показывалась. Когда мы наконец увиделись, мама внимательно оглядела меня с ног до головы. «О-хо-хо, она в курсе!» – подумала я. Но мама ничего не сказала. Мы вообще это никогда не обсуждали.