Бабье лето любимой жены. Часть III

– Н-нет, – не желая ворошить прошлое, сказала Лиза, – муж ушел от нас с сыном. То есть, он встречался с ним какое-то время. Одним словом, пока не случилась беда.

Сбросив с себя гнет воспоминаний, она оживилась:

– Ну и как, подходит тебе такое жилище?

– Да, – лаконично ответил Андрей.

– Тогда приноси вещи.

Андрей замялся. Выпрямив ногу, он уперся локтями в мягкие подлокотники кресла и слегка переменил положение.

– Обойдусь, – помрачнев, ответил он.

– Две недели будешь ходить в одном и том же? – недоуменно спросила она.

Их внимание отвлек Малыш, черной тенью застывший у порога. Видя, что незнакомец не агрессивен, пес не спеша направился к батарее. Лиза провела ладонью по его огромной спине, и он мирно улегся на подушке.

– Что за порода? – взглядом указывая на пса, спросил Андрей. – Наверное, обошелся недешево.

– Судя по тому, во что обходится его питание, он влетел мне уже в круглую сумму, – с улыбкой глядя на пса, ответила Лиза. – Вообще-то, мне его подбросили.

– Если каждого так подбирать,… – с сомнением покачал головой Андрей.

– Неизвестно, кто из нас больше нуждался в друге. Тогда он был меньше обыкновенной крысы.

– Даже не верится, что такое чудище маленьким уродилось, – покачивая головой, Андрей не сводил с Малыша удивленного взгляда. – А ты небось росла не в бедности.

– С чего ты взял?

– Такие люди обычно жалостливые, – ответил он с хмурой ухмылкой.

– Почему же говорят – сытый голодного не понимает?

– Не скажи, – отрицательно покачал головой Андрей, – испытания закаляют человека. Он вообще смотрит на жизнь проще.

Лиза перевела на него преувеличенно заинтересованный взгляд.

– Какая у нас с тобой философская беседа завязалась, – сказала она и снова вернулась к прерванному разговору: – Как же быть с одеждой?

– Постирать можно или купить, – нахмурившись, ответил Андрей.

– Где ты жил?

– У себя, – ответил он и, видя ее недоверчивый взгляд, объяснил: – У меня однокомнатная.

– Почему же ты не хочешь вернуться? – заинтригованно спросила она.

Замявшись, он нехотя ответил:

– Некуда идти.

Лиза молча смотрела на него, по-прежнему ничего не понимая.

– Сожгли враги родную хату, – уставившись в одну точку, мрачно сказал он.

– Кто???

Зная ненасытность женского любопытства, он перевел разговор в шутку.

– Правила хорошего тона знаешь? Напои, накорми, в баньке попарь, а потом спрашивай, – кривобоко улыбнулся он.

Смутившись, Лиза поднялась. Малыш поднялся тоже.

– Сиди, Малыш, сиди, – успокоила его Лиза, – сейчас гостя в баню отправим и погуляем с тобой. А потом уж и поедим, – продолжала она на ходу, поманив рукой Андрея. – Что ж, пойдем, раз тебе не терпится искупаться.

– Я прямо из больницы, – поднимаясь, объяснил он. – Лекарствами пропах.

Понимая, что переодеться ему не во что, Лиза достала из шкафа домашний халат Вадима, его шлепанцы и отправилась на прогулку с Малышом.

Выйдя из дома, она поежилась. По-прежнему было безветренно, но промозгло и неприятно. Малышу любое ненастье было нипочем. Почувствовав волю, он принялся резво обнюхивать землю. Ее же мысли и чувства сейчас были заняты Андреем. Не успев толком осознать эту внезапную перемену в своей жизни, она заранее предвидела реакцию соседей.

«Пусть только попробуют, – мысленно защищалась она, – я им отвечу, я отвечу им – пусть лучше в свои постели смотрят. Я ни у кого мужа не увела, и своему не изменяю. Я и ему-то не нужна вовсе, – вздыхала Лиза, – если бы вы знали, насколько я ему безразлична…»

Множество противоречивых мыслей одновременно роилось у нее в голове, то согревая тихим счастьем, то давя грузом тревог и сомнений. Притихли они лишь тогда, когда она основательно продрогла. Да и Малыш нагулялся вволю.

Застав гостя, мирно сидящим в кресле, пес не удостоил его вниманием. Лиза поразилась его худобе. Мужнин халат сидел на нем как на вешалке.

– Сегодня разносолов не будет, – пытаясь сгладить свою реакцию, она пошла на кухню, – есть вчерашний свекольник.

– Самое то, – направляясь следом, в тон ей ответил Андрей.

– Ты, наверное, к ресторанной еде привык, – ставя на плиту кастрюлю, предположила она.

– Нет, – осторожно усаживаясь за стол, ответил он, – иногда перехватываю. От нее желудок болит.

– За вольную жизнь надо чем-то платить.

– Вон ты о чем, – с едкой ухмылкой покачал он головой, – довелось уже хлебнуть такого счастья.

Застыв с половником в руке, она смерила его удивленным взглядом.

– Долго хлебал? – с напускным спокойствием спросила она, ставя перед ним тарелку.

– Годика полтора, – ответил он, принимаясь за еду, – хлебал бы и дольше, да рылом не вышел. Папа с мамой доченьке женишка с родословной нашли. А пса безродного – под забор.

– Постой,… – жестом остановила его Лиза. – Кто пес подзаборный?

– Я, кто же, – склонившись над тарелкой, Андрей криво отхлебывал из ложки свекольник. – Детдомовский я. Потом интернат, общага, ПТУ и Афган. Такая вот история.

– Откуда же у тебя квартира?

– После армии на заводе дали по льготной.

– А, может, дело не в родословной? – деликатно поднажала она.

– Может, не в родословной, – согласился Андрей. – Так, к слову пришлось. Угораздило нас в то лето влюбиться друг в друга. Девочка хватала звезды с неба, а ее молодой старик по вечерам закладывал, чтобы не кричать по ночам. Маму с папой это пугало. Нет, все правильно, так и должно было закончиться.

Выдавив сок из двух апельсинов, Лиза разлила его по стаканам и поставила на стол.

Андрей покачал головой.

– Сдается мне, что именно на таких тачках и рассекают твои знакомые, – заметил он.

– Правильное питание не обязательно дорогое, – возразила Лиза. – Апельсины сейчас дешевые, ем я на работе, еще и Малышу прихватываю, так что дома готовлю редко. Просто эта неделя у меня выходная. Вообще-то, еще Авиценна сказал – если еду не будешь есть, как лекарство, будешь лекарство есть, как еду…

– И тут Остапа понесло,… – многозначительно вставил Андрей.

Лиза осеклась на полуслове. Она почему-то вспомнила Люсины слова и устыдилась. Заметив это, он попытался загладить оплошность:

– Я не против. Но нам с тобой ожирение пока не грозит.

– Это я от волнения, – смущенно созналась она, – а вообще-то я белая и пушистая.

– И сколько же ты с меня возьмешь за это удовольствие? – со смехом спросил Андрей.

– Договоримся так, – добродушно ответила она, – живи у меня как гость, живи, сколько надо. Но без друзей и подруг.

Андрей нахмурился.

– Если мне приспичит снять бабу, я найду где ее оприходовать. И с мужиками дерябнуть тоже, – задетый такими словами, зло ответил он.

– Высокий слог,… – понизив тон, как бы между прочим заметила она.

– Что?… – не расслышав, напряженно спросил «квартирант».

– А сюда ты собираешься приходить уже дерябнутым? – с опаской спросила она.

Эти слова его позабавили.

– Нет, ангелом в твой ангар прилетать, – подмигнул он ей подбитым глазом.

«Угораздило же в такого влюбиться», – досадовала она на себя, не понимая, к чему он клонит.

– Не пью я, – рассмеялся он, – язва у меня.

Не желая быть мишенью для его насмешек, она поднялась.

– У тебя и у трезвого неплохо получается, – проворчала она, убирая со стола. – И не дерись пока, пожалуйста.

– Не… что? – изумившись на миг, он рассмеялся. – А ты приколистка. Как ты представляешь меня сейчас дерущимся?

– Где твоя одежда? – проигнорировала она его слова.

– Зачем тебе? – насторожился он.

– Постираю, может, к завтрашнему утру высохнет.

– Я привык самообслуживаться, – по-мальчишески напыжился Андрей и поднялся из-за стола: – Спасибо.

– На здоровье, – ответила Лиза его спине, глядя, как он, прихрамывая, направился в ванную. Таким беззащитным, неловким он ей показался, что сердце заныло от жалости.

Ничего другого ей не оставалось, как приготовить ему постель. Занятая работой, она не заметила, как он, стоя у порога, наблюдал за ней. А заметив, растерялась под прицелом его проникновенного взгляда. Слишком уж он был красноречив.

– Вот, постель тебе стелю,… – словами пытаясь прикрыть смущение, произнесла она.

– Сама-то ты, где спать собираешься? – упершись спиной в косяк, спросил Андрей.

– В гостиной, – объяснила Лиза, удивляясь его недогадливости. – Я там же спала, когда Руслан у меня жил.

– Я не сомневаюсь, что не с ним, – поддел ее Андрей и уже серьезнее добавил, – кровать-то широкая, троим места хватит.

– Что ты предлагаешь? – напряглась Лиза.

– Предлагаю попробовать, вдвоем-то мы уж как-нибудь уместимся.

– Я думала, это нам обсуждать не придется, – ледяным тоном отбросила она его дурашливость.

Однако Андрей оказался непробиваемым.

– Давай обсудим. Мне, знаешь ли, очень интересно твое мнение по этому вопросу, – ничуть не смущаясь, с издевкой изрек он.

Лиза смерила его взглядом, на душе стало так тяжело от его вызывающей красоты и от собственной беспомощности перед ней. Присев на край кровати, она с болью спросила:

– Что тебе интересно?

Выражение простого человеческого чувства оказалось эффективнее, чем ее чопорная холодность. Подойдя к кровати, он медленно, опираясь на руку, присел напротив нее. Какое-то время они молча сидели так, телепатически проникая друг в друга.

– Я понимаю, что глупо выгляжу, – с печальной ухмылкой тихо произнес он, – с разукрашенной рожей, в чужом халате…

– Не в этом дело, – перебила его Лиза.

– Не в этом, конечно, не в этом, – согласился Андрей, – думаю, нам с тобой надо бы поговорить по душам. Никто ведь не мешает. Какого лешего мы в этих креслах сидеть будем, как президенты на переговорах? – попытался он пошутить.

Но шутка не прошла.

– Что, так и будем молча сидеть? – добавил он, видя, что сама она не спешит разрядить создавшуюся неловкость.

Расправляя ладонью простыню, она ответила:

– Думаю, оттого что мы с тобой уляжемся, разговор задушевнее не станет, только глупее будем выглядеть.

– Перед кем? – насмешливо спросил он.

Она чувствовала, что разговор он затеял неспроста. И это предчувствие, и исходящие от него флюиды, вызывали у нее странное желание – сорваться с места и бежать от такой нелепой, непреодолимой любви к нему.

– Друг перед другом, – глядя на мерцающие огоньки бра, ответила она.

Андрей неловко улыбнулся.

– Глупая шутка, – убрал он с лица улыбку. – Но мне тоже непросто. Иногда скажешь, человек подхватит, слово за слово, куда-нибудь да вырулим.

– Богатый у тебя опыт, – задетая его словами, заметила Лиза.

– Ни при чем здесь опыт, – ответил он, поневоле раздражаясь ее нарочитой неприступностью, и серьезно добавил:– Выходи за меня замуж.

Сраженная этими словами, она во все глаза смотрела на него, не понимая, как ей реагировать.

– Я ведь все понял, – тихо по-доброму продолжал он.

Она по-прежнему не находила слов. Боясь показаться смешными, слова спрятались в закутки ее сознания.

– Ну, что ты молчишь? – по-прежнему не сводя с нее проницательного взгляда, спросил он.

– Я не,… – начала было Лиза, но от волнения запнулась. Не зная, как воспринимать его слова, она решилась спросить: – С чего вдруг ты решил на мне жениться?

Андрей смотрел на ее жалкие потуги и не знал, как объяснить, что все ее чувства – растерянность, страх, любовь – отражались в ее глазах.

– Не вдруг, – пытаясь не спугнуть ее снова, тоном практикующего психиатра отвечал он, – сегодня, когда увидел тебя, решил – поговорим откровенно, и будь что будет.

Прежнее самообладание понемногу возвращалось к ней.

– Странно,… – с сомнением ответила она, – мне казалось, ты на меня внимания не обращал.

– Как сказать, – неопределенно пожав плечами, он перевел взгляд на подушку, – я прилягу. Помяли меня малость.

– Конечно, конечно, – пододвигаясь, спохватилась Лиза, но он придавил своей рукой ее ладонь.

– Куда ты? Посиди, – попросил он. – Не сразу. Но, как-то,… – раздумывая, начал он, но тотчас в сердцах закончил: – Да шут его знает. Я, что, на календарь смотрел? Случилось и случилось, – припечатал он с хмурым видом.

Его раздражительность, за которой скрывалась скупая на выражение чувств мужская сущность, снова показалась ей забавной.

– Что бы ни случилось, – с недоверием продолжала она, – глаза-то у тебя на месте. Вокруг полно молодых красивых девчонок, которые с радостью приняли бы твое предложение.

– Может, приняли бы, только я не предлагал, – мрачно, точь-в-точь как когда-то Марте, сказал он.

– Почему?

– Не хотелось, – видя, что разговор выруливает не в ту сторону, отрезал он и снова завел о своем: – Я понимаю, неожиданность плюс неуверенность порождает сомнение.

– Но ты ни разу не намекнул, что я тебе небезразлична.

– А ты?

– Но ты ведь догадался?

– Значит, я умнее.

– Спасибо, – задетая его словами, ответила Лиза, – так и нашел бы себе под стать.

– Извини, – потянул он ее за руку, – замуж за меня пойдешь?

Уловив в нем слабину, бабье самолюбие проглотило его извинение и потребовало добавки:

– Ты считаешь – с меня довольно того, что ты все понял? – с видом женщины, знающей себе цену, спросила Лиза.

Явно не ожидая такой реакции, он опешил:

– Чего еще?

– Я понять хочу, с чего ты вдруг собрался на мне жениться. Пойми, для меня это важно, – приложив руку к груди, пыталась объяснить ему Лиза, – я же старше тебя.

– Подумаешь, всего-то на восемь лет. А по виду и того не дашь, – с пренебрежением ответил он. – Слушай, я же не с твоими годами собираюсь жить, ты мне в принципе нравишься как человек. Есть вещи поважнее, чем возраст.

– Например?

– Например, семья, – глядя в потолок, тихо произнес он, – я всегда хотел иметь семью. Может, потому и женился так рано. После развода плюнул, да и квартиру получил. Бывали у меня, конечно. Тоже, себе на уме. А тебя, как сказать…. Чем больше узнавал, тем больше понимал, что именно с тобой у нас получилось бы.

– Но для этого не обязательно идти в ЗАГС, – возразила Лиза, с замирающим сердцем осознавая, что вот так запросто рассуждает о совместной жизни с человеком, которого толком не знает. Охваченное любовным дурманом, ее сознание пребывало в лихорадочном поиске.

– Обязательно, – переведя на нее взгляд, улыбнулся Андрей. Слегка потянув ее за руку, он привлек ее к себе и прошептал, – иначе нормальной семьи не получится.

Какое-то время они лежали молча. Лежать так было неудобно, но она боялась пошевелиться, чтобы невзначай оброненным словом или неловким движением не спугнуть свое такое неожиданное счастье. Возможно, его последние слова так зацепили ее или что-то другое, но она была не в силах отказать ему, упустить свой последний шанс. «Последний шанс?.. Да, – с горечью думала она, – да и он, пожалуй, считает так же. Ну и пусть, в конце концов, это правда». Сейчас, когда все еще было зыбко, когда не было определенности в их отношениях, можно было наслаждаться близостью любимого человека, ни о чем не думая, ничего не загадывая наперед.

Лежала бы она так неизвестно сколько, если бы Андрей не нарушил воцарившуюся в ее душе идиллию:

– Ты так и не ответила, согласна или нет?

Она подняла к нему глаза.

– Это для тебя так важно? Именно сейчас? – спросила она, коснувшись пальцами его обезображенного лица. – Согласна, только,…

Приподнявшись на локте, он повернулся к ней.

– Что? – спросил он, с тревогой вглядываясь в ее лицо.

– Думаю, лучше сразу сказать. После смерти Сережи у меня случился инфаркт.

Какое-то время он выжидающе смотрел на нее. Но продолжения не последовало.

– И что? – наконец спросил он.

– Это я и хотела сказать, – рискнув взглянуть на него, тихо произнесла она.

Андрей пожал плечами.

– Ну, у меня язва, – с недоумением сказал он, – если для тебя так важно, могу нарыть еще пару-тройку болячек.

– Ты не понял. Это слово инфаркт кажется привычным, но жить с этим неудобно.

– Если к браку так подходить, тогда лучше вообще не жениться. Что-то неудобное – во мне, что-то – в тебе. Притремся. Супружеский опыт у нас есть, да и возраст к тому же.

– Особенно у тебя, – улыбнулась Лиза.

Эти безобидные, казалось бы, слова неожиданно его задели.

– Я старше тебя на целую жизнь, – хмуро ответил Андрей и нехотя добавил: – Когда мои одногодки на танцульках выплясывали и в институтах штаны протирали, я, просыпаясь утром, не знал, доживу ли до вечера.

– Я понимаю,… – начала было Лиза, но он резко рванул полы халата, и взгляд ее уперся в зигзагообразно сшитые, уродливо сточенные лоскуты человеческой кожи.

Не дав ей опомниться, он снова запахнул халат.

– Так что из ресторанного меню я могу похлебать только супчик, а такового там не имеется, – мрачно произнес он. – После Афгана я вообще ни с кем нормально общаться не мог. Как видишь, есть вещи неприятнее, чем твой инфаркт.

Пытаясь прийти в себя от увиденного, Лиза машинально кивнула, и в этот миг настенные часы тихо пробили восемь раз.

– Когда тебе на работу? – тревожно напомнила она.

– Видно будет. Пока ты гуляла, я Нодару позвонил.

– Он тебя ценит.

– Я ему должен. У таких, как я, по жизни место на верхней полке у туалета. Он для меня плацкарт выбил.

– Как он здесь очутился?

– Служил здесь. Потом женился на телефонистке. После дембеля к себе повез. А там ему другую невесту подыскали. Это у них нормально. А у него жена беременная. Устроили ей экзамен на выживание. Бабья война – жестокая вещь. После родов у нее ноги парализовало. Вернулся с ней сюда. Его родня обиделась, что он жену послушал и вернулся. А здесь ее родня обвинила его. Удобная отговорка, чтобы не помогать. Порассказала она мне, чего они нахлебались.

– Кто?

– Жена его. Сам он жаловаться не любит.

– Он твой друг?

– Он? Нет, мы с его сыном, Давидом, тусовались. Он на наркоту подсел, вот я и помогал Нодару, как мог.

– Чем же ты мог помочь?

– Не скажи, у него руки до всего не доходят. Взял нас двоих на работу, ну и просил, чтобы я за ним присматривал. Когда он срывался, я и за него, и за себя вкалывал, разыскивать отцу помогал. Вот и получил под завязку. Тем, с которыми я в баре подрался, Давид торчал. Я его укрыл, разнюхали и пустили мне красного петуха, чтобы знал, как чужую задницу прикрывать. Я их сразу вычислил, они неспроста с Викой зарывались. Если бы не Нодар, порешил бы. У них шишки сойдут, а мне квартиру дочиста выгребать. Но теперь финита.

– Почему?

– Потому, что сынок в такие долги залез, что папаше надо и добро свое, и себя с потрохами продать, чтобы его из дерьма вытащить. И без того на него бабок немерено вбухал. Сначала жену лечил, потом снова такое вот счастье подвалило.

– Жену-то хоть вылечил?

– Нет. Она сама отказалась, потому что видела – только деньги тянут.

– Что же он будет делать? – не успев толком переварить эту новость, с тревогой спросила Лиза.

– Бар продавать, – спокойно ответил Андрей, – а не продаст, так сожгут.

– Отдал бы им бар за долги.

– Им деньги нужны, у них свой бизнес.

– Где же мы работать будем?

– Кто, мы?

– Я и ты.

– У тебя скоро муж будет, пусть работает, – Андрей попытался перевести все в шутку, хоть ему было не до веселья.

– А как же с тобой?

– За меня не переживай, у него не один бар. Главное, чтобы Нодар порешал. Я бывал в таких переделках. Тачку, уроды, так помяли… повозился, чтобы с рук сбыть. Не хватало еще, чтобы новую угробили.

– У тебя есть машина? – не смогла она скрыть удивления.

– Ты не знала? – в свою очередь удивился он. – Я же приезжал на ней. Иногда за вечер по пару раз туда-сюда мотаешься. Иначе – никак. О чем задумалась?

– Ты веришь в то, что жизнь человека может изменить случайность? – повернувшись к нему, спросила она.

– А жизнь, по-моему, и есть череда случайностей, – с ленивой улыбкой ответил Андрей и снова попросил: – Ляг со мной, иначе мы точно будем выглядеть глупо. Собрались пожениться, а еще и в одной постели не лежали, – рассмеялся он и тотчас скривился от боли.– Да, жених хоть куда… Ты уж извини, сегодня из меня кавалер ни ахти какой…

Лиза снова легла с ним рядом, приклонив голову к его плечу, и обвила рукой его грудь.

«Как когда-то с Вадимом», – промелькнула в голове ее непрошенная мысль.

– О чем мы говорили? – перебил ее мысли Андрей.

– О случайности, – не отрываясь от его плеча, тихо напомнила Лиза.

– Да, случайность… Сначала глупая случайность сводит вместе двух чудаков, потом они случайно делают третьего. Потом подбрасывают его под забор детдома. А ты имела в виду нашу встречу? Нет, она не случайна. Это подарок судьбы. Я долго ждал ее, еще с детдома, когда через забор смотрел на счастливчиков, которым мамаши сопли вытирали. Ты еще в школу ходила, еще и мужа своего не знала, а я в душе вынашивал твой образ. Именно такой вот, нынешний. И встретились мы с тобой тогда, когда оба стали свободны. Нет, это не случайность,… – говорил Андрей все тише и тише, пока, наконец, не уснул.

Ощущая на себе его тихое ровное дыхание, легкими прикосновениями, миллиметр за миллиметром, она изучала его: от волосков на непривычно мускулистой груди до вспухших вен на руке, касаясь кончиками пальцев загрубелых зарубцевавшихся шрамов, вбирая дух его молодого чистого тела. Ей хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась, чтобы не кончалась ее надежда (то сладостное чувство, когда все еще только будет, и все изъяны и шероховатости этого заманчивого будущего сокрыты пеленой неизвестности).

Очевидным для нее сейчас было одно – он не любил ее, а всего-навсего хотел устроить свою семейную жизнь. На самом деле все до обидного просто и банально: ты – мне, я – тебе. Взамен на его материальную поддержку и близость она должна будет воплотить в жизнь его маниакальную мечту – стать для него матерью и женой. Два в одном. Вряд ли молодая девушка потянет такую роль. Удержать его, пожалуй, можно только материнской любовью. Любовью женской он, похоже, пресытился.

Лиза скользнула жадным взглядом по его умиротворенному лицу и снова прижалась щекой к его плечу. Ничего, у нее еще осталось столько нерастраченной материнской любви, что она может дарить ее щедро, без боязни исчерпать. В ее душе томится столько невостребованной женской любви, что она сможет согревать его до конца своих дней. Стоило ей представить, как она будет стареть у него на глазах, и светлые радужные мечты тотчас померкли. «Тогда ничем не удержишь», – понимала она. Но любовь снова вспыхивала в ее душе светлыми искорками. «Ну и что, – отметала она мрачные мысли, – ждать, пока совсем увяну, пока не станет даже иллюзий? Если судьба посылает шанс, почему бы не использовать его? Пусть он как соломинка, но утопающий хватается и за нее».

Осторожно поднявшись, она снова невольно залюбовалась им и, укрыв его, вышла из спальни. Терпеливо дожидавшийся ее у порога Малыш покорно поплелся за ней в гостиную. Какое-то время она с задумчивым видом поглаживала Малыша. Мысли ее блуждали далеко от уютной гостиной. Взгляд плавно перемещался с одного предмета на другой, фиксируя напольную вазу с греческим орнаментом, глубокое мягкое кресло у стены, торшер в углу, хрустальную пепельницу, пока не упал на телефон. «Как ни крути, а позвонить придется», – понимала она. Поэтому, не раздумывая, набрала знакомый номер. Ждать пришлось недолго.

– Квартира Матвеевых, – послышался в трубке голос отца.

– Здравствуй, папа, – пытаясь совладать с волнением, произнесла она.

– А, доча, – обрадовался отец, – как поживаешь? Созрела, наконец, для серьезных дел? – привычно спросил он, потому что в последнее время идея с рестораном у него на почве вынужденного бездействия превратилась в идею фикс.

– Как тебе сказать, – вдруг оробела Лиза, пожалев, что поспешила со звонком, – ты мне лучше расскажи, как вы с мамой поживаете.

– Да так и поживаем, тебя дожидаемся. Вроде ты не знаешь, как мы с мамой живем. Она меня пилит, а я сижу и слушаю. Только меня шиш надвое распилишь. Приезжай, доча. Начнем помаленьку. Сам бы начал, да за руль сесть не могу. Уважила бы отца, права у тебя есть.

– Когда я в последний раз машину водила? – улыбнулась Лиза.

– А вспоминать, не учиться.

До Лизы доносились мамины недовольные слова:

– Куда ты собрался? Ты еще и по дому-то без костыля не ходишь. А, случись что? Она тебя на себе потащит?

– Ты можешь не жужжать под ухом? – огрызнулся отец и тихо проворчал в трубку: – Была бы мухой, прихлопнул бы, честное слово.

Слушая отца, Лиза понимала, что надо решиться на откровенный разговор.

– Я зачем звоню, – деликатно начала она, – созреть-то, я созрела, но для другого, – собрав воедино всю свою волю, она закончила, – я замуж выхожу.

Отец, явно не готовый к такому пердимоноклю, казалось, потерял дар речи. Придя в себя, он напряженно спросил:

– Когда?

– Еще не решила.

– Ну, ну, – о чем-то раздумывая, протянул отец, – твой Игорь оказался решительнее, чем я ожидал. Озадачила ты меня, озадачила. Хотя, с другой стороны…

– Погоди, – перебила она отца, – это не Игорь, это другой человек.

– Как?! – воскликнул отец после некоторого молчания. – Когда же ты успела?

– Так получилось, – уклончиво ответила Лиза, – мы с ним после Нового года познакомились.

– И сразу – замуж?!

Услышав о замужестве, к телефону подошла мама, и отец обратился к ней:

– Послушай, что твоя доченька учудила. Замуж собирается. И кто же избранник? – преувеличенно вежливо продолжал он.

– Он работает управляющим в баре, – решив быть твердой до конца, спокойно ответила Лиза.

– Кем?! – переспросил отец и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Ты, что же, по барам стала разгуливать? Извини, я тебя не узнаю.

– Не забывай, что я имею право на личную жизнь, – твердо продолжала она, – и до сих пор не сделала ничего, чтобы выслушивать такие слова.

– Пока не сделала, – подозрительно быстро согласился отец и тотчас перешел в наступление: – Когда сделаешь, тогда уж поздно будет говорить.

– Я не передумаю, – видя, что зря затеяла этот разговор, жестко ответила Лиза.

– Ладно, ладно, – миролюбивее продолжил он, – зачем горячиться сразу? Расскажи хоть, что он за человек, лет-то ему, сколько? А то сразу – замуж выхожу, и точка. А вы, старики, радуйтесь, что сообщила.

– Он моложе меня, – начала Лиза с больного вопроса.

– Дак, я и не сомневаюсь, – простодушно ответил отец, – иначе бы ты черта с два замуж за него рвалась. Это ты так решила, или ему самому жениться приспичило?

– Мы так решили.

– Понятно, – сходу разобрался во всем отец, – жить он собирается конечно же у тебя.

– У него есть и своя квартира, и машина, – не реагируя на въедливый тон отца, продолжала Лиза, – и зарабатывает достаточно, чтобы обеспечивать и себя, и меня.

– А жить все-таки у тебя будет, – въедливо продолжал отец. – Своя роскошь глаза слепит, хочется в скромности пожить. Приезжай-ка, доченька, со своим женихом к нам в гости. Здесь на месте и разберемся, что он за фрукт. А то у тебя, о чем ни спроси, во всем он сама добродетель. Непонятно только, отчего он на молодой девчонке жениться не хочет.

Признавая справедливость отцовских слов, Лиза обиделась.

– Ты считаешь, я не заслуживаю мужского внимания? – спросила она.

– В том-то и дело, что заслуживаешь, – в этот раз с теплотой ответил отец. – Знаешь, как говорят – любовь зла, полюбишь и козла. А козлы этим пользуются.

– Хорошо, мы приедем, – ответила Лиза, уже окончательно пожалев о том, что позвонила отцу.

Этот разговор лишь усилил ее сомнения.

Ничего, – поглаживая Малыша, успокаивала она себя, – сегодня я просто оказалась не готова к этому разговору. Может, и ему этот штамп в паспорте не нужен. Предложил просто, чтобы как-то начать разговор. Не мог же он сказать: «Слушай, ты меня устраиваешь. Я, пожалуй, перееду к тебе, и будем вместе жить». Может, завтра все встанет на свои места. Недаром говорят – утро вечера мудренее.

6

Едва раннее утро разбавило серой акварелью ночной мрак, Лиза осторожно откинула одеяло и, на миг залюбовавшись им, поспешила в ванную под шум воды смаковать и осмысливать такое свое нечаянное счастье. Материализовавшаяся ее мечта за ночь стала вполне осязаемой, но от этого не стала менее желанной. Прихорашиваясь перед зеркалом, хлопоча на кухне, между делом она продолжала мечтать, но, наткнувшись взглядом на застывшую в пороге облаченную в мужнин халат «мечту», вздрогнула.

– Испугалась? – улыбнулась «мечта» белозубой улыбкой.

– Подкрадываешься как хищник, – пытаясь скрыть смущение, проворчала она. – Как спалось?

Потянувшись, «хищник» на миг превратился в домашнего кота, но тотчас лицо его исказилось от боли.

– Не выспался, – подозрительно довольно как для не выспавшегося человека, ответил он.

– Почему?… – расстроилась Лиза.

В ответ он рассмеялся.

– Ты меня всю ночь лапала, – простодушно ответил он.

Краска стыда залила ее лицо.

– Нахал! – крикнула она, шлепнув по нему кухонным полотенцем.

Ухватившись за полотенце, он притянул ее к себе и смачно поцеловал в щеку.

– Садистка,… – пройдясь по ней оценивающим взглядом, добродушно проворчал он. – Я ждал продолжения. Как тут уснешь?

Но она уже успела совладать с сиюминутным замешательством.

– Продолжение на плите и в мусорном ведре, – с удовольствием наблюдая превращение его оценивающего взгляда в недоуменный, отомстила она.

– В смысле?… – насторожился он.

– Во-первых, по утрам теперь «овсянка, сэр», во-вторых, ваш поношенный смокинг постигла печальная участь. Если отстирать, останутся только дыры. Жуй овсянку, а я схожу на рынок, что-нибудь тебе подберу.

Пришла его очередь смущаться.

– Нормальный прикид, – неопределенно произнес он.

– Может, когда-то и был, – накладывая кашу, отвечала она. – Теперь не отвертишься.

– Ну и как я тебе… на ощупь? – садясь за стол, вновь оживился он.

– Как и на глаз, – оценивающе глядя на него сверху вниз, подыграла она.

– Может, с одеждой… в смысле,… – начал он, но она перебила его:

– Не получится, – завязывая мусорный пакет, направилась она в переднюю.

– А деньги? – видя, что она всерьез решила его преобразить, встал он из-за стола.

По его напряженному взгляду она поняла, что сейчас это для него больной вопрос.

– Я девушка одинокая, запасливая, – беззаботно сказала она, прикидывая, как бы удачнее это провернуть.

– Угадаешь? – донеслось ей вслед.

– Зря я, что ли, тебя лапала? – ответила она, закрывая дверь.

За порогом нахлынувшие воспоминания развеяли ее оптимистичный настрой, легли на душу камнем, тяжкими гирями повисли на ногах. И снова ею овладела неуверенность.

Изо всех Люсиных подруг на старом месте она застала лишь Татьяну. Приунывшая было от серости однообразных будней, при виде Лизы та оживилась. «Светка замуж вышла, – как со старой знакомой разоткровенничалась она, – и я тоже. Теперь вместе с мужем торгуем. Ольга ушла, куда – не знаю. Разобиделась на нас». «За что?» – зная их закадычную дружбу, удивилась Лиза. «За наше хорошее и за свое плохое», – уклончиво ответила та. Окинув взглядом товар, не особо рассчитывая на успех, Лиза решилась попросить:

– Выручишь? Жениха приодеть надо, примерить домой дашь?

– Ух ты, – удивилась та, – сейчас правильных делают, или завалящий со старых времен попался?