Температура росла. В четверг градусник показал тридцать девять и два. Как за соломинку я хотела ухватиться за неизвестные мне противовирусные средства, перебирая купленные лекарства, со слезами на глазах фотографировала их и отправляла дочке с вопросом: «Может это?»

Противовирусных в аптеках уже не было, и друзья их просто не купили. Провизор – подруга дочки привезла амиксин к вечеру, и мы с папой, приняв по таблетке, в надежде на защиту чудо-средства, впервые за последнее время ночью спали спокойно.

Папа переносил грипп легче и собрался в магазин за газетой.

– Пап, мы на самоизоляции, мне из поликлиники звонили. Даже на приём к врачу нельзя.

– Ну, я же в маске, – бросил он в ответ.

– Не поможет, вирус и на одежде и на обуви. зачем людей заражать?

– Хочешь сказать, что и завтра за пенсией не идти?!

– Нет, конечно.

– Ага, прям сейчас! – выдал раздраженно, и крыть мне было нечем. Для него это праздничный день, когда поход на почту завершается приобретением полулитры в любимом магазине. Именно поэтому он отказался переводить пенсию на карту. Это традиция. А тут какой-то грипп!

Пришлось принимать срочные меры. Хрипя и кашляя, набраю вызов:

Здравствуйте, – назвала свой адрес и представилась, – Вам COVID нужен?

В ответ настороженная тишина.

– Если не нужен, звоните моему отцу и говорите, что в связи с обстановкой в стране, пенсии разносят по домам. А то завтра к вам придет.

Почта сработала на опережение, и опечаленный отец, обработав руки, получил деньги через забор.

Следующим утром кашель усилился. Больше ничего особенного, даже температуры не было, просто сильный кашель, ну ещё спина огнём горела. Врач скорой помощи мне ещё в среду сказала, что обостряться все «неврозы и хандрозы» и я была готова терпеть. Только стало казаться, что дышу по-другому, как вполсилы.

После обеда вызвала скорую, было опять стыдно, я же снова не умирала, но было так страшно начать умирать. Опытным путём, выяснила, что дышать легче лёжа на животе, лежала и ждала. К вечеру стало только хуже, о своём реальном состоянии здоровья я могла только догадываться, всё чаще растягивая лёгкие через силу, а скорая ещё не приезжала.

– Доченька, прости, что отвлекаю. Я обещала, что скажу тебе, как только начнётся пневмония.

– Мам, у тебя был врач? – она сама медик и доверяет только «своим».

– Пока нет… но я знаю…

Рыдания в трубке резанули по сердцу, пришлось проявить твердость: