Марья внимательно пригляделась к деревьям, вроде ничего особенного, высокие ровные стволы. Но подняв голову, она заметила, что они разветвлялись на четыре, пять более тонких стволов. Там она увидела, что-то похожее на жилище, на сваях. И эти сваи уходили ещё выше, теряясь в листве самих деревьев и виноградной лозы, которая обвивала их от самой земли. Над первым «этажом» Марья разглядела и второй, и третий, а где-то и четвёртый «этажи». Все они были также, обвиты лозой в янтарных гроздьях, и цветами, потому их и можно было принять за часть кроны деревьев. Марья озадаченно посмотрела на мягкую траву под ногами – ни тротуаров, ни даже тропинок, тщетно она пыталась увидеть рядом, хоть что-либо подобное. Всё вокруг было так ухожено, свежо, что даже страшно было вторгнуться в эти нетронутые кущи.

– Интересно, а где тут дорожки? Где можно ходить-то? – с недоумением спросила она Ио.

– А зачем? – улыбнулась Ио. – Мы же практически не ходим, мы летаем. Совсем маленьких носим на руках. Дети постарше, даже ещё не умея летать, могут ходить, не касаясь земли. Единственное где мы ходим – у моря, по камешкам или песку, исключительно в лечебных целях.

– Ну, теперь понятно, – сказала Марья, озираясь. – А где все?

– Так все в трапезном зале. Видишь ли, в течение дня, мы не всегда можем встретиться. У всех разные дела, к тому же, многие улетают далеко. А вот на ужин обязательно собираемся вместе. Нам нужно поспешить. Наш трапезный зал недалеко отсюда. Вот, сейчас спустимся со скалы, обойдём вот этот массив, и ты сама его увидишь. А теперь летим! – она подхватила Марью за талию. – Держись за меня крепче! – и они оторвались от земли, невысоко, паря как в невесомости.

Всего лишь миг, и вот уже группа деревьев-домов оказалась позади. На открытом месте, ближе к подножию холма, с которого они спустились, Марья увидела, как ей показалось издалека – какую-то декоративную посадку, в виде огромной ромашки из двенадцати лепестков. Когда они приблизились, она рассмотрела, что каждый лепесток «ромашки» оказался длинной беседкой, или теплицей, образованной арками, покрытыми тонкой прозрачной тканью. Впрочем, всё это было трудно разглядеть, так как всё сооружение было обвито густой листвой и крупными янтарными гроздьями виноградной лозы.

– Вот и наш трапезный зал, – опустила Марью на землю Ио. – Сейчас ты познакомишься с людьми нашего города.

Войдя под арку беседки, Марья с любопытством начала рассматривать странное сооружение, в котором они оказались. Это было просторное помещение, довольно широкое и длинное с высоким потолком, стенами из тонких прутьев, сплетенных в изящную, ажурную решётку. На ней, снаружи, была натянута тонкая, прозрачная ткань, через которую лился зеленоватый, от листьев винограда свет. Внутри, в подвешенных по стенам причудливых кашпо, вились экзотические цветы. Пол выстлан толстыми циновками, которые пружинили под ногами. У стен сооружения стояли широкие скамьи, на которых стояло множество плетеных коробов.

– Это общий коридор, – объяснила Ио. – Через него мы подносим продукты, уносим всё лишнее, а сейчас мы войдём в центр зала. Все уже оповещены о твоём прибытии и должны увидеть тебя. Ты – гостья всего нашего города.

– Может не надо? – засмущалась Марья, она уже представила любопытные взгляды, смешки. – Может, я попозже подойду, когда все уйдут? И, вообще, мне совсем не хочется есть.

– Нет, Марья, это исключено, – ласково, но твёрдо сказала Ио, взяв её за руку.

– Всё будет хорошо, я с тобой! Тебя никто не обидит, все будут тебе рады, вот увидишь! – и она повела её в конец помещения, из которого они вышли в

большой, круглый зал, залитый солнцем.

Из зала было двенадцать выходов – все на одном расстоянии и продолжались они такими же помещениями, как и то, из которого вышли Ио с Марьей. Только в одиннадцати остальных стояли длинные столы, за которыми сидели люди. В центре зала стоял высокий, круглый помост, на котором посередине, в круглой кадке стояло деревце, с кроной овальной формы, сплошь усыпанное ароматными цветами, нежно-розового цвета. Вокруг помоста с проходами к нему, стояли столы. На них было множество коробов, корзин с фруктами, сосуды, разных габаритов и форм; лежали какие-то крупные плоды, похожие на тыкву.

– Нам сюда, на помост, – ободряюще шепнула Ио, подхватив Марью.

Ещё мгновенье, и они опустились рядом с деревцем. Почувствовав себя в центре внимания, Марья так разволновалась, что у неё появилось ощущение, как будто её вытолкали на сцену рассказывать стихи, которые она не знала. Но тут раздался звонкий голос Ио:

– Дорогие соплеменники! Вот эта девочка и есть наша гостья, о которой вы уже знаете. Её зовут Марья.

Со всех сторон раздались одобрительные возгласы, но вдруг всё стихло. Из середины одного из залов поднялся высокий, худой старик и, чуть приподнявшись над полом, плавно заскользил к Марье. Никогда она не видела таких высоких людей. Он казался невесомым, почти прозрачным, с длинными, совершенно белыми волосами, убранными назад, с белой, длинной бородой. На нём была длинная туника, застёгнутая поясом из камней. Поверх туники накинуто, что-то вроде плаща, пушистого и лёгкого, светло-бежевого цвета. Камни мерцали у него и на груди, и на руках, но ярче всех камней сияли его светлые глаза. От лица, от всей его величественной фигуры, словно исходил какой-то тёплый свет.

Ио нагнулась к Марье и тихо прошептала:

– Это Ро. Он самый просвещённый из нас, и один из старейших. Ему двести девятнадцать лет.

Старик остановился напротив Марьи, ласково посмотрел на неё и, протянув большую, жилистую руку, заговорил, низким бархатистым голосом:

– Дай мне свою ручку, дитя, не бойся, – улыбнулся он ей, поблёскивая белыми, ровными зубами.

Марья протянула ему руку, и она утонула в могучей ладони старика. Он, по-прежнему улыбаясь, пристально посмотрел ей в глаза, одновременно положив другую ладонь на её голову. Через несколько мгновений он выпрямился и обратился ко всем:

– Этот ребёнок может жить у нас, сколько пожелает! У неё горячее сердце, незамутнённый разум, а душа чиста и прекрасна! Порадуемся, океан принёс нам редкую жемчужину. Так как девочка сейчас одна, без родителей, мы берём её под своё покровительство. Этот ребёнок теперь, один из детей нашего племени. Добро пожаловать, Марья! – как только его сильный голос затих, со всех сторон раздались радостные приветствия.

Плавно и величаво старик вернулся на своё место.

Смущённая Марья осталась под взглядами сотен людей – щёки её горели, как маки: