Стереть из памяти

Как говорил Лагранж? Наводнения, пожары, прочие стихийные бедствия, пребывание в зоне военных действий – точно мимо. Ничего подобного летом 2003 года в Сестрорецке не происходило. Любой вид насилия в свой адрес тоже точно можно вычеркнуть. Дед никогда бы не допустил, чтобы его любимицу кто-либо обидел. Смерть близкого человека как непереносимая ситуация. Это да. Но это и так давно известно.

Поступки, вызывающие чувство вины, свои или чужие? На этом месте зияло «слепое пятно». Лика считала их невозможными, но, как человек, обладающий развитой логикой, совсем со счетов не сбрасывала. Остаются криминальные инциденты насильственного характера, к коим явно можно было отнести совершенные тем летом преступления, жертвой одного из которых, оказывается, стала Регина Батурина.

Величайшее изобретение человечества – интернет – выдало ответ на вбитый запрос практически сразу. Погрузившись в чтение, Лика довольно быстро смогла составить картину того, что случилось в этом маленьком городке двадцать лет назад. Первое нападение банда из четырех подростков совершила в середине июля, высмотрев у здания Сестрорецкого железнодорожного вокзала подвыпившего мужчину, возвращавшегося домой.

Фамилия первой жертвы была Балалайкин. Несовершеннолетние налетчики пошли за ним следом, в укромном месте недалеко от реки Сестры напали, для начала жестоко избили мужчину, а потом несколько раз ударили его ножом. Денег у погибшего не оказалось, единственной добычей стал старенький сотовый телефон, и, обшарив карманы жертвы, малолетние негодяи сбросили тело убитого в реку.

Действительно обладающая богатой фантазией Лика представила это и поежилась. В ее представлении подобные действия были совершенно невозможны. Как это – лишить человека жизни из-за какого-то телефона? Зачем? Впрочем, помимо легкого удивления, никаких других чувств прочитанное не вызывало. О господине со смешной фамилией Балалайкин Лика никогда не слышала, в доме о нем никогда не говорили, а потому травмирующим фактором его убийство для нее быть никак не могло.

Спустя неделю налетчики совершили второе нападение. На этот раз их жертвой стал сорокалетний Николай Сафонов. Сценарий преступления был тот же: жертву сначала избили, а потом зарезали, орудуя ножом. Эта вторая смерть тоже принесла убийцам лишь сотовый телефон.

В начале августа в районе улицы Ботанической нашли тело тридцатичетырехлетнего Валентина Марэ. У третьей жертвы при себе оказалось около пяти тысяч рублей, которые, разумеется, пропали. И снова убийцы оказались неуловимы. Преступление было совершено около половины двенадцатого ночи, в тихом безлюдном месте, а о камерах видеонаблюдения двадцать лет назад даже мечтать не приходилось.

Четвертым эпизодом стало нападение на сорокапятилетнего Петра Плотникова, произошедшее на улице Володарского. Сначала подростки вместе со своей будущей жертвой и на ее деньги устроили посиделки с выпивкой, а потом затеяли ссору, которая переросла в драку. В ход снова пошел нож, после чего малолетки забрали у убитого очередной сотовый телефон и семь тысяч рублей, а затем попытались перетащить тело Плотникова в подвал.

Однако шум драки привлек внимание соседей, которые вызвали полицию. Бросив труп прямо во дворе, подростки сбежали. Приехавший наряд выслушал показания жильцов, словесное описание юных преступников передали всем полицейским, дежурившим в этот день, и той же ночью всю четверку задержали. К сожалению, за это время малолетки успели убить Регину Батурину. Тело девушки обнаружили на пляже с ножом в груди.

В ходе расследования преступники признались во всех пяти убийствах. Дело передали в суд, который уже в конце сентября вынес группе несовершеннолетних подростков приговор. Сергей Кривоносов, Константин Соколов и Александр Чернов получили максимальные для несовершеннолетних сроки – по десять лет в воспитательной колонии. Четвертый участник банды, Андрей Богданов, признанный виновным лишь в хулиганстве, был приговорен к трем годам условного лишения свободы. При этом двое подсудимых – Кривоносов и Соколов – за полгода до совершения убийств уже представали перед судом за совершенную квартирную кражу.

Ну и что нам это дает? Совершенно ничего. Отложив в сторону телефон, Лика закрыла глаза, попытавшись вызвать в памяти хоть какие-то ассоциации с прочитанным. Труп девушки в белом платье с торчащим в груди ножом услужливо всплыл перед глазами. Видение было не новым, совсем недавно оно уже возникало в голове, но больше ничего не происходило.

Лика снова взяла в руки телефон и перечитала заметку еще раз, более внимательно. Лагранж велел отмечать детали, которые на первый взгляд не имеют значения. Впрочем, ничего нового она не узнала, обратив внимание лишь на даты. Первое убийство криминальная четверка совершила пятнадцатого июля. Второе – двадцать второго июля. Человек с красивой французской фамилией Марэ погиб седьмого августа, а Петра Плотникова и Регину Батурину убили восемнадцатого августа.

В этом месте Лика вздрогнула. Внезапно сотрясшая ее тело дрожь заставила ее залезть под одеяло и обхватить себя за плечи руками. Восемнадцатое августа 2003 года было днем смерти ее деда Андрея Сергеевича Ковалева. Он скончался от сердечного приступа, а его тело на пляже обнаружила неизвестно как оказавшаяся там ночью внучка Луша.

Регину Батурину тоже убили на пляже, неподалеку от ее собственного дома. Что означает это жуткое совпадение, Лика не представляла. Однако оно ей не нравилось.

* * *

Паническая атака, пусть и слабая, знавали и хуже, длилась с полчаса. Когда жуткая дрожь кончилась, а ставшие ледяными руки и ноги согрелись под одеялом, Лика встала, чтобы попить воды. После приступов ее всегда одолевали слабость и сонливость, поэтому, наскоро умывшись и переодевшись в пижаму, она снова залезла в постель и, сама не заметила как, уснула.

Телефон несколько раз звякнул, принеся сообщения от Викентия, но Лика сигналов не слышала, провалившись в глубокий, хотя и беспокойный сон. Снился ей пустынный ночной пляж, по которому она зачем-то брела. Что заставило ее отправиться туда ночью, Лика, точнее Луша, потому что во сне она снова была шестнадцатилетней девчонкой, не знала.

Песок неприятно холодил пальцы, потому что она шла босиком. Фонарик она с собой не захватила, да и не было у нее никакого фонарика, поэтому ночная августовская тьма, пусть и не такая густая, как на юге, но все-таки вполне достаточная, скрывала пространство, в котором лишь угадывались очертания скамеек и растущих неподалеку справа деревьев.

Помимо темноты на пляж еще наползал туман. Видно становилось совсем плохо, накрапывал дождь, вдалеке над заливом гремела гроза, и внутри сна Луша думала о том, что, наверное, надо вернуться домой, где тепло, уютно, безопасно и можно включить стоящий у кровати большой торшер с пушистым абажуром, ярко-желтым и оттого похожим на цыпленка.

Яркий свет фонарика, зажженного кем-то другим, находящимся чуть впереди и сбоку, под деревьями, разрезал белесую от тумана темноту, и во сне Лика снова увидела лежащее на спине тело девушки в белом платье. Только теперь Лика-Луша подошла ближе, с трудом передвигая вязнущие в холодном песке ноги. Еще ближе. Встала рядом с телом, с удивлением глядя в широко открытые в луче света глаза.

На песке лежала Регина Батурина, а в ее груди торчал нож, всаженный по самую рукоятку. Это был нож деда. Лика сразу его узнала по рукоятке. В свободное от других занятий время дед любил мастерить ножи, удобные, острые, подходящие для того, чтобы и колбасу нарезать, и дощечку обстрогать. В их доме имелось несколько таких клинков с фирменной ручкой из бересты.

Фонарик в неведомой руке дрогнул, луч света описал полукруг, из-за чего тело Регины пропало из виду. Луша пыталась закричать, но не успела, потому что ее опередил кто-то другой. Голос походил на дедов, но сильно искажался, она не стала бы биться об заклад, что это был именно он.

– Прочь! – требовал голос. – Прочь отсюда. Беги! Луша, беги!

Она повернулась и побежала, но не к деревьям, под которыми, как ей казалось, притаился кто-то страшный, а в другую сторону, вдоль моря, удаляясь от дома все дальше и дальше. Слева плескались на берег равнодушные воды Финского залива, справа вставали сосны, загораживая выход на тротуар, за спиной оставалось что-то страшное, требующее, чтобы она бежала, уносила ноги, спасалась.

Голос за спиной кричал что-то еще, но его уносил ветер, поэтому слов она разобрать не могла. Потом крик прекратился, точнее превратился в хрип. Стало еще страшнее. Луша не знала, почему остановилась, а потом пошла обратно, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, снова перейдя на бег.

Когда она вернулась на место преступления, а это, разумеется, было оно, что же еще, Регина все так же лежала на спине, устремив в небо глаза, полные то ли боли, то ли бесконечного удивления. Луша поняла, что надо мчаться домой, звать на помощь взрослых, и, преодолевая страх, нырнула под сень деревьев, чтобы выскочить на дорогу, ведущую к жилью.

Внезапно она споткнулась обо что-то, лежащее на земле, упала, больно ударившись головой о корень сосны, выступающий из песка. Лежа на земле, она заплакала от боли, но сквозь их пелену все-таки разглядела, что то, обо что она споткнулась, оказалось телом ее деда. Он лежал не на спине, как Регина, а на боку, немного скрючившись и прижав руки животу.

Не издавая ни звука, Луша поднялась и медленно, словно сомнамбула, пошла в сторону дома. Внутри своего сна она дошла до знакомого крыльца, поднялась по нему, дошла до спальни, где спала бабушка, затрясла ту за плечо. Проснувшись, та повернулась к внучке:

– Луша? Ты чего не спишь? У тебя что-то болит?

Повернула голову в сторону пустой половины кровати.

– А дед где? Что вы колобродите-то, полуночники?

По внучкиному лицу она, видимо, поняла, что случилось нечто серьезное, встала с кровати, потянула с кресла халат.

– Ты молчишь-то чего, Луша?

Не отвечая, девочка повернулась и пошла обратно, к выходу из дома, а потом туда, где под соснами остался дед, а на песке Регина. Бабушка едва успевала за ней, бормоча под нос то ли молитвы, то ли ругательства. Заметив мужа, с криком бросилась к нему, упав рядом на колени, начала расстегивать пуговицы рубашки.

С того места, где они остались, Регину было не видно, поэтому Луша шла дальше, остановившись почти у самого тела, там, где стояла в первый раз, когда неведомый голос погнал ее прочь. Сейчас ее по имени звала бабушка, не понимавшая, куда подевалась внучка. И, лишь заметив ее, выходящую из-под сосен, девочка в глубоком обмороке упала рядом с Региной.

Сейчас, проснувшись, она села в кровати тяжело дыша. Интересно, ей сейчас приснилось то, что случилось в ту ночь на самом деле? Мама говорила, что тело умершего от обширного инфаркта деда нашла именно она. Вот только про убийство Регины ей не сказали ни слова. По рассказам мамы, Луша, проснувшись ночью, зачем-то пошла на пляж и по дороге наткнулась на деда, который к тому моменту был уже мертв. У нее хватило душевных сил сбегать за бабушкой и привести ее к месту трагедии, после чего она упала в обморок, очнувшись от которого совершенно ничего не помнила.

Если Регину Батурину убили той же ночью, то дед вполне мог стать свидетелем преступления либо найти девушку мертвой. От увиденного ему и сделалось плохо. Да, все сходится. Но почему мама не упоминала про убийство? Ответа на этот вопрос у Лики не было.

Еще ее очень смущал увиденный во сне нож, торчащий из груди Регины. Это совершенно точно был фирменный нож Андрея Сергеевича Ковалева с ручкой из бересты. Дед всегда утверждал, что березовая кора является лучшим материалом для изготовления рукоятки для ножа. Бересту он всегда собирал загодя, подходя к этому вопросу основательно, впрочем как и к любому другому. Надрезал квадратики на стволе березы, а затем аккуратно и медленно отделял ее от дерева.

Березы в лесу он использовал только недавно упавшие, живые деревья не трогал, считая это живодерством. Далее в каждом кусочке коры он делал посередине небольшое отверстие, вставлял в него шпильку небольшого диаметра, на одном конце которой накручивал гайку и шайбу в качестве ограничителя. На шпильку надевалась стопка берестяных заготовок, необходимая для того, чтобы смастерить рукоятку.

Стопка закреплялась второй гайкой и шайбой, которая затягивалась до упора, после чего конструкция опускалась в кипящую воду. В процессе варки все это великолепие иногда вытаскивалось из воды, гайки подкручивались, чтобы кусочки бересты оказывались намертво прижатыми друг к другу. После варки заготовка снималась со шпильки и просушивалась, после чего слои склеивались между собой.

У них дома было несколько таких ножей. Лика вдруг вспомнила, что в тот раз, когда бабушка наводила порядок в мастерской, судорожно протирая тряпкой поверхности, она собрала и куда-то унесла все дедовы ножи. Лика тогда хотела спросить, зачем она это делает, но не стала. А потом приехали мама с папой и после похорон увезли ее домой, а потом к ним переехала бабушка.

Лике внезапно стало душно. Откинув одеяло, она спустила ноги с кровати, прошлепала к окну, из которого открывался вид на освещенный бассейн. Красиво! Накинув на плечи халат, она с ногами забралась на широкий подоконник, вдохнула полной грудью воздух, который пах смесью моря, сосен и хлорки, постаралась размеренно дышать, чтобы окончательно прогнать ночной кошмар. Именно так ее учили психиатры.

Интересно все-таки, это был сон-фантазия или всплывающие воспоминания? Она снова и снова возвращалась к тому, что ей приснилось, все больше приходя к мысли, что действительно помнит эти события. Неужели поездка в Сестрорецк поможет вернуть ей память?

Раздавшийся крик, смутный, едва слышный, отвлек ее от мыслей, заставив навострить уши. Крик повторился. Женский, отчаянный, он доносился со стороны пляжа, на который она сегодня так и не заставила себя ступить. Что ж, если она двадцать лет назад и впрямь нашла не только деда, но и мертвую Регину, это неудивительно.

Соскочив с подоконника, Лика взяла с прикроватной тумбочки телефон и посмотрела на часы. Половина третьего ночи. Окна, которые она могла разглядеть из своего номера, были темны. Отдыхающие спали. Здание, различимое сквозь деревья за бассейном, где располагались второй ресторан, спа-комплекс и часть номерного фонда, тоже было погружено во тьму.

И снова крик, на этот раз хриплый. Господи, точно как в ее сне! Лика скинула с плеч халат и решительно начала одеваться. «Делай то, чего боишься», – услышала она в голове голос своего психолога и покрепче сжала зубы. Именно так она сейчас и поступит, чтобы прогнать свои страхи навсегда.

Так, белье, джинсы, футболка, толстовка, носки, кроссовки. Волосы завязать в хвост. Да, телефон. В нем как раз и фонарик есть. И ключ от номера, иначе она потом не попадет обратно. Все. Она готова.

Шагнув на ковролин коридора, Лика придержала рукой дверь, на секунду усомнившись в том, что поступает правильно. Может, позвать на помощь дежурную? Или сразу вызвать полицию? А вдруг ей показалось? Вдруг все это наваждение, вызванное ее сном? Или, как вариант, на пляже просто кто-то дурачится?

– Вот и проверим, – сказала она себе, прогоняя сомнения.

Дверь с мягким щелчком захлопнулась, отрезая путь к отступлению. На ресепшене, положив голову на сложенные на столе руки, сладко спала девушка Ирина. Второй дежурной, той, что постарше, Эльмиры Степановны, она не увидела. Наверное, она заслужила ночной отдых в горизонтальном положении в какой-нибудь подсобке, а может, до утра в гостинице остается только один администратор? Что может произойти ночью?

Тихонечко ступая, чтобы не разбудить уставшую за день девушку, Лика вышла из отеля на улицу и повернула направо, к кованой калитке. На Пляжной улице не было ни души. У Лики мелькнула мысль набрать номер телефона Антона Таланова, но она тут же отбросила ее из-за очевидной глупости. Не хватало еще будить постороннего человека ночью только из-за того, что ей что-то послышалось.

Шагнув под сосны, она достала телефон и включила фонарик, чтобы не споткнуться о коренья и не упасть, как это было двадцать лет назад. Яркий луч рассеял темноту, и Лика очертила рукой в воздухе круг, чтобы убедиться, что под деревьями никто не прячется. Там никого нет, и она вздохнула, чувствуя, как отпускает напряжение. И чего, спрашивается, испугалась?

Дойдя до кромки песка, она снова на мгновение остановилась, как днем, когда внутренняя паника не дала ей идти дальше. Сейчас никакой паники она не чувствовала, и Лика вышла из-под деревьев на широкую песчаную полосу пляжа. От воды пахло морем и немного тиной. Пляж был пустынен и тих. Абсолютную тишину нарушал лишь тихий плеск волн. Ни тебе криков, ни стонов.

Лика повернулась, чтобы пойти обратно в гостиницу, но тут же остановилась, решив хоть немного пройтись. Не зря же она потащилась куда-то в третьем часу ночи! Кроссовки не пропускали песок, идти вполне комфортно, отсутствующее чувство привычного страха было таким приятным, что Лике вдруг захотелось запеть.

 
Дай мне ладонь, я погадаю.
Забудь про сон – это обманы для тебя.
Твой прежний дом не допускает,
Чтоб ты забыл, где была твоя земля^[1], —
 

затянула она песню, которую исполняла певица Нюша. Шаг, еще шаг.

Сейчас она дойдет до кромки воды, поздоровается с Финским заливом, попросит прощения за то, что так долго не приезжала, а потом вернется в свой номер и крепко заснет. Теперь она знает, что ее напугало так сильно, что она потеряла память. Не каждая психика справится с найденным трупом. Даже дед не справился, получил инфаркт. А на нее, шестнадцатилетнюю девчонку, свалился двойной стресс. Она нашла сразу двух покойников. И теперь, когда все встало на свои места, сможет спокойно жить дальше.

 
Я не боюсь, я улыбнусь – и, знаешь,
Я не боюсь, если ты рядом, я улыбаюсь…
Я не боюсь, я улыбнусь и, – и знаешь,
Я не боюсь – знаю, ты рядом, я улыбаюсь…
 

Она снова подняла фонарик, чтобы случайно не шагнуть в воду и не промочить ноги, и отпрянула. На мокром песке лежало тело. Этого просто не могло быть. Действуя машинально, Лика подошла ближе. Молодая женщина примерно ее лет лежала на спине, устремив в небо мертвые глаза. В груди у нее торчала рукоятка ножа. К счастью, не берестяная.

В свете фонарика можно было разглядеть, что она блондинка и довольно красивая. Из памяти всплыло мертвое лицо Регины Батуриной. Незнакомка странным образом на нее походила. По крайней мере, Регина, доживи она до тридцати шести лет, выглядела бы именно так.

Неужели галлюцинации? Конечно, раньше они не проявлялись, но все когда-то случается в первый раз. Она присела и, превозмогая отвращение, прикоснулась к руке женщины. Та была еще теплая, то ли ее убили совсем недавно, то ли женщина жива и ее еще можно спасти. Вскочив, Лика со всех ног бросилась в отель, чтобы позвать на помощь.

Она уже преодолела песчаную косу с соснами и выскочила на дорогу, когда ей послышался шум двигателя автомобиля. Впрочем, ждать было нельзя, а вдруг оставшейся на пляже незнакомке удастся помочь? Лика рванула калитку и со всех ног помчалась по каменистой дорожке к входу.

– Ирина, просыпайтесь! – В этот раз она вовсе не боялась нарушить покой дежурного администратора.

Девушка подняла голову и посмотрела на Лику мутными со сна глазами.

– Что случилось? Вам плохо?

– Нет, не мне. Там на пляже женщина. Ее ударили ножом. Я даже не поняла, умерла она или нет. Звоните!

– Куда?

– В «Скорую». И еще в полицию. Вы понимаете, на пляже совершено преступление!

– Там что, труп? – Голос Ирины поехал куда-то вверх и вбок.

– Я не знаю, – нетерпеливо повторила Лика. – Звоните, пусть полиция разбирается. И врачи.

Ирина принялась послушно набирать номер. Закончив разговор, она положила трубку и с беспокойством уставилась на постоялицу.

– Они велели, чтобы вы тоже ждали.

– Разумеется, я подожду. Может, мы с вами пройдем на берег? Туда, где лежит тело?

– Я не пойду. – В голосе Ирины послышались близкие слезы. Ну да, она же еще девочка совсем. Понятно, что ей страшно. – Да я и не могу, по правилам, оставить рабочее место.

– Может, разбудить Эльмиру Степановну?

– Но ее здесь нет. У нее другой график работы. Она работает день, ночь, потом двое суток выходная. Суток не берет. Ночной портье только один. Работы же немного.

– А если что-то случится?

– Я должна вызвать старшего менеджера. Это несложно. Она живет неподалеку.

– Вызывайте, – решительно скомандовала Лика. – Эта женщина на берегу может быть отдыхающей из вашего отеля. Кому-то все равно придется ее опознать.

– Я не смогу. – Ирина практически плакала. – Я боюсь покойников.

– Тогда тем более звоните менеджеру.

Полиция и «Скорая» приехали через десять минут. Ирина открыла шлагбаум, чтобы они могли подъехать к самой калитке.

– Что тут у вас случилось? – спросил полицейский, представившийся капитаном Спиридоновым.

– Я нашла на пляже женщину, возможно мертвую. Но я не проверяла.

– Так уж и мертвую, – усомнился капитан. – Может, пьяную?

– У нее из груди торчит нож, который ей вогнали практически по рукоятку, – мрачно объяснила Лика. – Пьяная она при этом или нет, понятия не имею. Мне кажется, что в данной ситуации это второстепенно.

– Нож… По рукоятку… А вы, простите, кто?

– Меня зовут Гликерия Ковалева, я отдыхаю в этом отеле. Проснулась ночью, услышала женский крик, пошла посмотреть, что случилось, и нашла на берегу тело. Господи, а еще говорят, что снаряд дважды не попадает в одну воронку!

– Что вы имеете в виду?

– Дело в том, что здесь двадцать лет назад уже было совершено убийство на пляже. Жертву знали Регина Батурина. Она была моей соседкой, я гостила тут неподалеку, у бабушки с дедушкой. И, кажется, нашла на берегу тело Регины.

– Кажется?

– У меня в ту ночь умер дед, который тоже наткнулся на убитую девушку. У него случился инфаркт. Я нашла их обоих и привела бабушку, вот только ничего этого много лет не помнила. Диссоциативная амнезия, вызванная стрессом. Я с тех пор сюда не приезжала. Только сегодня собралась. То есть уже вчера.

– Приехали и вспомнили, значит. Ладно, разберемся. Показывайте, кого вы там нашли.

Они вышли на улицу и зашагали к калитке. Следом за ними шла бригада врачей «Скорой помощи».

– Ты кругом объедь, – отдал указание шоферу врач. – Подгони машину по Пляжной улице. Ближе будет.

В полном молчании они пересекли променад и полоску сосен, вышли на песок и зашагали к кромке воды. Лика уверенно шла впереди и вдруг остановилась. На том месте, где она пятнадцать-двадцать минут назад оставила лежать незнакомку с ножом в груди, сейчас никого не было.

– Ничего не понимаю, – пробормотала она.

– Та-а-ак, – протянул капитан Спиридонов голосом, не предвещавшим ничего хорошего. – И где ваш труп?

– Труп не мой. Я жива и здорова, – сообщила Лика, озираясь по сторонам. – Это была женщина примерно моих лет, со светлыми волосами, одетая в черный брючный костюм. У нее из груди торчал нож. Это я хорошо запомнила. Может быть, она не умерла, а после того, как я побежала за помощью, сумела встать и пойти?

– С ножом в груди? – скептически поинтересовался капитан и кивнул сопровождавшему ему второму полицейскому, видимо напарнику. – Погляди.

Тот прошел по пляжу в обе стороны, но ничего подозрительного не обнаружил. Бригада «Скорой» маялась неподалеку, явно не понимая, что ей делать.

– Так. Дамочка, вы понимаете, что мы сейчас будем оформлять ложный вызов? – спросил у Лики Спиридонов.

– Он не был ложным. Я. Нашла. На пляже. Убитую. Женщину. Или раненую. И вызвала полицию.

– И куда она, по-вашему, подевалась?

– Без понятия. Я не исключаю, что преступник прятался где-то неподалеку и, пока я ждала вас, просто увез тело, чтобы скрыть улики. Я слышала, неподалеку работал мотор машины.

– Что за машина? Какой марки? Цвет? Кто был за рулем?

– Я ее не видела, только слышала.

– Так, дамочка. Вы зачем нам голову морочите?

– Да не морочит она, – вступил в разговор пожилой врач «Скорой». – Ясно же как белый день, что тут произошло. Двадцать лет назад на этом месте действительно было совершено убийство. Банда малолеток девчонку убила. Если эта женщина действительно была свидетельницей и страдает психическим расстройством, то у нее просто события прошлого наслоились на нынешние впечатления, связанные с приездом, вот и все.

– Я не страдаю галлюцинациями, – рассердилась Лика и осеклась, вспомнив, что в первый момент при виде трупа именно так и подумала.

– Вам могло это присниться. Вы проснулись, пришли на пляж, фактически в состоянии сомнамбулизма, а потом очнулись и приняли сон за реальность.

– Лунатизмом я не страдаю тоже. И я не сумасшедшая. У меня диссоциативная амнезия, но я начинаю вспоминать.

– Вот видите. Вы приняли воспоминания за реальность, только и всего. Хотите я вам угол успокоительного сделаю?

– Мне не нужен никакой укол!

– Тогда мы поедем. Всего доброго.

Медики уехали, полицейские повернулись к Лике:

– Мы тоже прощаемся. Вы вернетесь в отель или тут останетесь?

Нет, оставаться одной на пляже, с которого только что пропал труп, Лика не собиралась и молча двинулась за полицейскими в сторону отеля. Из калитки им навстречу вышла женщина лет сорока пяти, одетая в свитер и джинсы.

– Я старший менеджер отеля «Зеландия» Нина Полунина. Что тут произошло?

– Ничего, – лениво сказал капитан Спиридонов и зевнул. – У одной из ваших постоялиц видения. Ей трупы на пляже мерещатся.

– Мне ничего не померещилось, – проскрежетала Лика.

– До свидания.

Полицейские дошли до своей машины, сели в нее и уехали. Лика и женщина остались стоять перед входом.

– Вам нужна помощь? – спросила администратор участливо.

– Какая помощь?

– Может быть, медицинская?

– У меня все в порядке. – Лика вдруг почувствовала, что очень устала. – Поверьте, я действительно нашла на пляже тело женщины, которое потом исчезло.

– Ну, значит, найдется, – администратор тоже вздохнула. – Или не найдется. Все тайное, знаете ли, всегда становится явным. Идите к себе. Если вам понадобится врач, то обращайтесь к Ирине.

– Мне не понадобится никакой врач. Но в любом случае простите. Из-за меня вас подняли среди ночи.

– Ничего. У меня работа такая. Сейчас успокою Ирочку и поеду домой, досыпать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – пробормотала Лика и пошла в свой номер.

Она была уверена, что не сомкнет глаз, но уснула, едва ее голова коснулась подушки.

Проснулась она от телефонного звонка. Звонила мама, обеспокоенная, что дочка накануне не выходила на связь.

– У тебя все хорошо? – встревоженно спросила мама.

Вот как ответить на такой вопрос? Не рассказывать же, что ночью ее опять понесло на пустынный пляж, на котором она снова нашла труп, только он исчез. А теперь сотрудники отеля, в котором она живет, вместе с сотрудниками полиции считают ее ненормальной.

– У меня все хорошо, – сказала Лика преувеличенно бодрым голосом. – Я вчера побывала в нашем бывшем доме. Ты знаешь, там живет удивительная женщина Светлана. Это ее родителям бабушка продала дом, и они до сих пор все вместе там живут и очень его любят. Они, конечно, многое там переделали, но сам дом цел, и это прекрасно. Рядом настроены такие особняки, что я, увидев их, испугалась поначалу.

О том, что особняк стоит на месте старого дома Батуриных, она умолчала, понимая, что фамилию эту называть нельзя, чтобы не выйти на все остальное, в данный момент запретное из-за исчезнувшего трупа.

– А еще ты не поверишь, когда узнаешь, кого я встретила. Антошу Таланова. Помнишь, соседский мальчик, которого я кормила кашей, потому что он отказывался есть ее из чьих-то рук, кроме моих?

Мама сказала, что помнит.

– Папа считает, что ты правильно сделала, что поехала, – помолчав, добавила она. – Я, конечно, не уверена, что эта поездка пойдет тебе на пользу, но раз вы оба так считаете… Папа убежден, что ничего плохого ты не узнаешь…

Она замолчала, словно поняла, что проболталась. Лика не стала уточнять, что конкретно плохое она могла узнать, теперь понимая, что речь идет о смерти Регины Батуриной. Эта давняя смерть, всплывшая в глубинах подсознания, признаться, интересовала Лику гораздо меньше, чем тайна найденного на пляже трупа.

Часы показывали половину десятого, и она поспешно вскочила с кровати, чтобы не пропустить завтрак. Кажется, при заселении ей говорили, что он до одиннадцати. Приняв душ и собравшись, она вышла из номера и за стойкой ресепшена увидела двух незнакомых девушек, сменивших отдежурившую сутки Ирину. У одной девушки глаза были голубые, у другой – яркие черные.

При виде постоялицы обе оборвали разговор и уставились на Лику со жгучим любопытством. «Уже в курсе», – поняла та и приняла максимально независимый вид, на который только была способна.

– Доброе утро.

– Здравствуйте, – отмерла темноглазая девушка, видимо вспомнив профессиональные обязанности. – У вас все хорошо?

– Просто отлично, – заверила ее Лика.

– Завтрак ждет вас. Он накрыт в соседнем корпусе, который называется «Дача Шаляпина», там Федор Иванович останавливался. До революции еще.

– Гузель, – одернула заболтавшуюся напарницу голубоглазая.

Та смутилась и замолчала.

Завтраки в «Зеландии» оказались на высоте, впрочем, как и все остальное. К ним даже прилагалось шампанское двух видов, розовое и белое, но пить с утра Лика не стала, решив, что ясная голова ей точно понадобится. Ресторан был уже практически пуст, в нем сидели лишь пожилая пара и семья с маленьким ребенком.

Все остальные гости отеля давно позавтракали и разошлись по своим делам. Лежаки у бассейна уже были заняты, на них с удобством располагались пожилые дамы, а молодые мамы занимали пространство детскими надувными кругами, ведерками, игрушками и панамками. Летняя жизнь кипела здесь вовсю.

– Я ужасно спала, – пожаловалась мужу сидящая за соседним столиком старушка.

– Ты же с вечера приняла таблетку, я видел.

– Да, и мне даже удалось уснуть, но я проснулась посредине ночи оттого, что за окном кто-то кричал. И больше я не смогла уснуть. Лишь в районе шести утра забылась.

Лика навострила уши.

– Кто кричал? – спросил пожилой мужчина.

Им обоим было лет по семьдесят, не меньше. Но, судя по одежде и украшениям на женщине, недешевый отдых в «Зеландии» они могли себе позволить.

– Не знаю. Я совершенно точно проснулась от женского крика, а потом слышала еще один. Меня это растревожило.

Значит, не одна Лика слышала женские крики, доносившиеся с пляжа. Их было три, она это точно знала, потому что в тот момент, когда незнакомка начала кричать, в отличие от старушки уже не спала, а сидела на подоконнике, отходя от своего тревожного сна.