Одиночный Дозор

– Конечно, я никому! Я… Спасибо огромное, дядя… э-э… Никита Михайлович.

– Пожалуйста.

– Извините, я побегу, ладно? Я сегодня уже везде опоздала!

– Беги, конечно.

– Тогда… До свидания!

– Счастливо.

Он проследил взглядом за девушкой, которая еще раз обернулась, кивнула ему на прощание и умчалась к выходу, лавируя между посетителями. Их количество постепенно нарастало, у справочной выстроилась небольшая очередь, но домохозяйки и старушки все еще превалировали в людском потоке. Никита остановился в фойе и, пока не забыл, отправил в информационный центр Дозора заявку на стирание информации с мобильников тети Зины и Раисы. Он как раз убрал в карман телефон, когда какая-то женщина истошно закричала: «Помогите! Здесь человеку плохо!», и сразу же несколько голосов подхватило:

– «Скорую»! Вызовите «скорую»!

Никита остановился в дверях, развернулся и пошел назад, на передней край борьбы за лучшие стороны человеческой души. Сомневался он в том, что это принесет какие-то плоды, или не сомневался, факт оставался фактом: у Светлого Иного, ведущего людей за собой, испокон веков есть только два пути. Первый – победить Тьму в смертельной схватке, здесь все предельно ясно, и, увы, эта торная дорога закрыта Великим Договором вот уже многие столетия.

Второй путь кажется всем новичкам до предела простым и понятным: разжечь такой Свет в человеческих сердцах, чтобы побежденная Тьма рухнула в неизведанные глубины Сумрака и тряслась там от страха. Вечно.

На деле докопаться до волшебного сияния, сокрытого в глубинах человеческих душ, зачастую искореженных бытием до неузнаваемости, невероятно сложно. Неблагодарная работа, кропотливая, утомительная…

Наверное, потому Никита Сурнин и пошел работать в Дозор. Полнящиеся тайной угрозой ночные улицы столицы выглядели куда привлекательнее, чем каждодневное взывание к лучшим сторонам человеческой натуры. Но сейчас, прямо здесь, в районном МФЦ, у него был реальный шанс усилить позиции Света.

Люди всколыхнулись на просьбу о помощи. Позабыв о том, что являются биологической составляющей электронной очереди, они сломали строгий ритм бюрократического конвейера и столпились вокруг старушки, упавшей в просторном фойе. Кто-то подсунул ей под голову сложенную куртку, кто-то побежал к кулеру с водой. Сразу несколько человек набрали на телефонах заветные цифры 112. Стало почти Светло вокруг.

Никита навесил на себя заклинание «свой парень» и протолкался к упавшей старушке, над которой склонились две сердобольные тетушки.

– Пропустите, пропустите, – сердито зашикали в толпе.

– Это врач!

– Это же сотрудник центра, они обучены первую помощь оказывать…

– Не мешайте человеку с аптечкой!

Кажется, были еще какие-то версии, но Никита, сканировавший ауру старушки, к ним не прислушивался. Результаты осмотра оказались неутешительными. Бабуля хорошо пожила на этом свете. Может, пожила бы еще годика два, если бы регулярно измеряла давление, не забывала принимать лекарства, чуть больше доверяла участковому терапевту и не потащилась бы сегодня с утра в МФЦ сквозь мокрую метель и магнитную бурю. Ресурс организма и энергетический потенциал ауры она этим утром выбрала полностью. Тратить драгоценное право на воздействие и реанимировать ее, нарушая естественный ход событий, Никита не мог себе позволить.

На душе скребли кошки. «Скорая помощь» ехала. Бабушка отдавала концы. Еле заметное сияние сочувствия, исходящее от плотного кольца людей, постепенно меркло. Кто-то уже начал снимать происходящее на телефон и прикидывать, сколько просмотров соберет видео.

«Ладно, – решил Никита, оглянувшись на зрителей. – Так и быть. До приезда “скорой”».

И словно сам Сумрак тихо шепнул ему на ухо: «Обман!»

«Вот и нет, с чего бы? Я никого не обманываю. Я на собственных силах ее подержу, на потенциале Иного третьего уровня. Без чудесных исцелений и медицинских заклинаний! Приедет “скорая”, заберет бабушку, и все вздохнут с облегчением – сделали доброе дело. Оказывается, это вовсе не сложно и не больно. И можно периодически повторять эти самые добрые дела – очень уж у них послевкусие приятное».

«Лживый ход…»

«Зато действенный».

Никита качнул головой, прогоняя дурные мысли, которые словно кто-то подбрасывал извне, склонился над старушкой и завел под шею правую ладонь, приподняв голову с закатившимися глазами. От прилива Силы гаснущая аура пошла тусклой цветной рябью. В тот же миг Сумрак жадно потянулся к распростертому на земле человеческому телу и обдал холодом склонившегося над ним Иного. Бабка глубоко вздохнула, приоткрыла глаза и вдруг засипела, с усилием шевеля пересохшими губами:

– Вижу себя… Я вижу… Я… мертва!

От неожиданности Никита ее чуть не уронил.

– Что-что?!

Он поймал тень от ресниц и всмотрелся в серую мглу.

– Моя душа… Она отделилась от тела… Я там.

Аура старушки разбухала, продавливаясь на первый слой. И при этом оставалась по-человечески замкнутой. Кокон с потекшими, едва различимыми цветами как будто что-то тянуло в недоступный мир Иных навстречу нечеткому очертанию человеческой фигуры – призраку, повисшему посреди коридора, стены которого утонули в Сумраке.

– Э-э, бабуля, стоп, так не бывает! – пробормотал Никита, прогоняя липкий страх.

Он бросил поверх «своего парня» «сферу невнимания», сквозь тень провалился на первый слой и вскочил на ноги. Все стало нечетким. Фантом умирающей старушки, оставшейся на реальном слое без опоры, падал, миллиметр за миллиметром отклоняясь назад и запрокидывая голову. Впереди маячила неясная тень. Глубже!

Время застыло. Падение тела в реальном мире на этом слое практически не было заметно, как, впрочем, и самого тела. Мир людей остался где-то далеко позади. Еще глубже! От реальности не осталось и следа, зато двойника старушки – точно такую же дрожащую фигуру в длинном пальто, стоявшую во весь рост, – Никита видел теперь собственными глазами. Ее контуры двоились и троились, отражая в невидимых зеркалах бесчисленные силуэты. Вокруг висела серая хмарь, и тянуло таким холодом, что Никита, со своим Третьим уровнем и уникальной способностью рекордно долго находиться в Сумраке без риска для здоровья, всерьез испугался, что ему не хватит сил вернуться. Он яростно растоптал густые неподатливые тени, тяжело дыша, рухнул на колени возле валившейся назад бабули и успел подхватить ее у самого пола.

– Пропустите! – раздался где-то позади решительный голос. И немного растерянно добавил: – Отойдите назад… Кому плохо?

«“Скорая”!» – вспомнил Никита, перекинул «сферу невнимания» на себя и отполз к стене.

Когда старушку грузили на носилки, она еще дышала. Люди неуверенно улыбались. Никита отер с лица холодный пот, поднялся, цепляясь за подоконник ледяными пальцами, и поплелся к выходу под недобрым взглядом охранника. Все заклинания выдохлись, и молодой парень в распахнутой настежь куртке, который на выходе из МФЦ навалился на дверь всем телом, теперь казался охраннику крайне подозрительным.

«Ну, ни хрена себе прибавил Света!» – подумал Сурнин, плюхнулся на водительское сиденье машины и вытащил мобильник.

– Аналитический отдел слушает.

– Никита Сурнин, Оперативный отдел. Примите запрос на установление личности и проверку контактов…

– Срочно? – без всякого энтузиазма уточнила аналитическая девушка.

– Да, срочно! – подтвердил Никита и повернул ключ зажигания.

Смена у него началась сегодня рекордно рано – часы на приборной панели показывали пять минут первого, а Никита уже гнал в офис на Сокол.

В дежурке его ждала на столе свеженькая распечатка от аналитиков. Едва поздоровавшись, Никита схватил листок, уселся в угол дивана, бесцеремонно подвинув чье-то спящее тело и принялся жадно вчитываться в скупые строчки досье. Бабушку звали Наталья Петровна Иванова, оказалась она самой что ни на есть типичной московской старушкой. Жила как все, померла как все, об Иных слыхом не слыхивала. Померла, кстати, сегодня, третьего марта, в 12.02 в машине «скорой помощи», как раз в тот момент, когда Никита отсылал в офис запрос по ее душу. Среди родственников гражданки Ивановой Иных не значилось – ни Светлых, ни Темных, в списках людей, подвергавшихся магическому влиянию или попадавших под действие заклятий, она также не значилась.

Никита повертел бумагу в руках. Аналитики отработали на совесть. Внизу листа мелким шрифтом они даже указали наиболее значимые контакты Н. П. Ивановой за последний год. Пометка «Общий фон» означала, что над бабушкой никто не колдовал, и даже люди ей никаких значимых ударов по ауре не наносили. Не проклинали старушку ни родственники, ни случайные прохожие, смерти не желали, одна только продавщица на рынке два года назад так разоралась, что бабку инфаркт хватил. Но та же продавщица, оказавшись теткой в общем-то неплохой и набожной, гражданке Ивановой с тех пор все со скидкой продавала – грех отмаливала.

Никита свернул лист вчетверо, засунул в карман и на выходе из дежурки столкнулся с Александром Спешиловым.

– О, Саша! Привет. Как ты вовремя!

– Да я как раз не вовремя, Никит, – заулыбался Санек, пожимая ему руку. – Только-только рапорт сдал. Прикинь, насколько с суток опоздал – белый день на дворе! А ты чего здесь?

– А я на смену.

– На ночную, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Санек.

– Не совсем – я с вечера на сутки.

– Как-то неправильно у нас в конторе время работает. Кстати, я в столовую собирался, пойдешь?

– Пойдем, – согласился Никита.

Оперативники третьего уровня в Ночном Дозоре – своеобразная каста, негласная элита ночных улиц. Несмотря на то что Дозоры столицы давно перешли на круглосуточную посменную работу, в составе обычных патрулей «тройки» днем появлялись редко, и практически никогда не работали парами – это было слишком расточительно. Светлых Иных третьего уровня Силы, которые на долгие годы задерживались в оперативном отделе, было до слез мало на двенадцатимиллионный мегаполис, а Тьма, как и в стародавние времена, предпочитала ночь.

К тому же в последнее время Дозоры лихорадило.

За долгие годы существования Великого Договора Иные – как Темные, так и Светлые – привыкли к системе патрулирования, цель которой заключалась не в том, чтобы развязать войну, а в том, чтобы заставить противника нарваться на штраф. Современные оперативники Ночного Дозора в массе своей не знали иных времен. Все-таки оперативный отдел по большей части – удел молодых. И вдруг на глазах у изумленных боевых магов задрожал и стал рушиться вековой миропорядок, казавшийся незыблемым. Все смешалось с приходом в мир Двуединого, его кончиной и отказом Иных следовать древним правилам.

Опытные сотрудники третьего-четвертого уровня Силы в этих условиях стали цениться на вес золота. Семена рвали на части, поскольку лучшего примера для растерявшейся молодежи было не найти. Никите Сурнину и Саше Спешилову те времена, когда можно было спокойно уйти домой по окончании смены, казались далекими беззаботными денечками, в которые, конечно же, любой сотрудник Ночного Дозора непременно доживал до утра.

Примерно с декабря прошлого года Сурнин и Спешилов из ночи в ночь носились по всей Москве, зачастую и по Подмосковью, и если вдруг оказывались к рассвету в родном административном округе, то горячо благодарили судьбу за спокойное дежурство в тихой гавани. В последнее время и без того условная привязка к округам столицы стала для них чем-то вроде порта приписки. Ну, есть надпись на корме судна, которое ураган швыряет по морю-океану, и ладно.

– Саш, дело есть, – сказал Никита.

– Угу, – отозвался Санек.

– У меня в округе сегодня одна бабуля умерла. А обе ее внучки живут у тебя в ЦАО.

– Иные?

– Нет. Все люди. Бабка пришла в МФЦ проконсультироваться, как квартиру наследникам отписать.

– А-а! Из-за квартиры грохнули.

Санек большими глотками запивал уничтоженную порцию съестного. По всему видно – работал парень больше суток, и пришлось ему несладко – мысли несветлые и аппетит волчий.

– Саня!

– А? Что, внучки ее разве не того?..

– Нет, представь себе, не того. Все по-человечески.

– А на кой тогда тебе эта бабка сдалась, Никита?

Он наконец поднял глаза.

– Понимаешь, какое дело… Мне показалось, что перед самой смертью она взаимодействовала с Сумраком.

– Вошла туда, что ли? – удивился Спешилов.

– Н-нет… Не совсем.

Никита увидел в глазах собеседника, допившего компот, недоверие, но все-таки пересказал вкратце странное происшествие в МФЦ.

– Ну, тут же все понятно! – самоуверенно констатировал Санек, сыто откинувшись на спинку стула. – Это ты с Сумраком работал, пока тянул бабку до приезда «скорой». А вовсе не эта твоя Петрова.

– Иванова.

– Не принципиально. Ты – Иной, она – нет.

Еще совсем недавно такое короткое построение фраз было для Санька совсем нехарактерным.

– Может быть, но тогда все еще более странно, – пробормотал Никита. – Сань, а люди вообще с Сумраком могут взаимодействовать?

– Могут, конечно.

– Например? То, что они постоянно туда энергию сбрасывают, я в курсе.

– Экстрасенсы частично улавливают колебания Силы, дети до трех лет, у которых аура формируется. Еще взаимодействуют те, кто находится под прямым влиянием Иного. Волонтерство, например, часто сопровождается подобными эффектами. В отдельную группу некоторые исследователи предлагают выделить жертв Темных Иных, поскольку многие вампиры предпочитают питаться в Сумраке. Значительный процент этого Темного сообщества считает процесс питания интимным актом…

Прежний Александр Спешилов вернулся к жизни, возродившись из пепла. Сыт, светел и готов делиться информацией… Никита невольно улыбнулся.

– Саша, стой! Подожди. Человек не находится под влиянием Иного, и это – обязательное условие! Я просто сказать не успел.

– Э-э… Не понял. Твоя бабка как раз находилась! Ты же ей сам ауру подпитывал. Ты определись, Никит, чего тебя больше интересует: чистая незамутненная теория или практический аспект.

Саша подмигнул и непринужденно расположился на стуле, изображая профессора-всезнайку, принимающего экзамен у студента. С точки зрения хорошего настроения собеседники находились в разных весовых категориях. У Санька, предвкушавшего несколько часов спокойного сна, оно разрослось до совершенно неприличных размеров.

Никита потер рукой лоб и посмотрел в пустую тарелку.

– Сань, давай я тебя до дома подброшу, я на машине, – предложил он. – Заодно мы в Центральном округе родственников бабкиных проверим. Вдвоем. Поможешь?

– Да пожалуйста, только я-то тебе зачем?

– В качестве независимого наблюдателя. Чтоб я больше в собственных показаниях не путался.

– Самокритично, – хмыкнул Санек. – Ты для начала у аналитиков спросить не пробовал? Может, малыми потерями обойдемся?

Никита достал из кармана сложенный лист, развернул и показал бывшему напарнику.

– О, – сказал Саша и на несколько минут погрузился в несвойственное для него созерцательное молчание. – Ладно, поехали.

– Как там Настя? – спросил он, усевшись на переднее сиденье машины и потянув ремень безопасности. – Последний раз, когда мы виделись, она рвала и метала, что ее засадили в офис Инспекции маломерных судов. Кажется, она совсем по-другому представляла себе стажировку в Ночном Дозоре.

– Не знаю.

– То есть как это?

– Так. Мне не докладывают.

– Но вы же…

Саша схватил себя за ухо, словно только этот жест мог заставить его вовремя замолчать.

– Ее начальство куда-то командировало, сотовый недоступен.

– Ничего себе, – пробормотал Спешилов и, чтобы развеять неловкое молчание, перевел разговор на работу. Благо, тут двум оперативникам сразу же нашлось, что обсудить. Когда они подъезжали к дому первой из внучек, распалившийся Санек, не скрывая досады, брякнул без всякой задней мысли:

– И Проповедник еще этот, будь он неладен! Тоже мне важная птица – нашли, кого всем Дозором ловить!

Никита дернул машину вперед, припарковался и медленно повернул голову.

– Задолбал, да? – сочувственно сказал он и выжидательно посмотрел на Сашу.

– Не то слово! – согласился тот, легко поддавшись на провокацию.

Находка для шпиона, а не собеседник. Полное доверие своим – выведывай, что хочешь. Чуть подыграть, задать несколько наводящих вопросов, пару раз кивнуть в нужном месте или многозначительно промолчать, мол, слов подходящих не нашлось, и вся самая свежая информация о неведомом Проповеднике – в кармане. Разве что вывод, почему Темный Иной Андрей Старков посчитал возможным доверить тебе эту информацию, а прекрасные Светлые соратники – нет, придется сделать самостоятельно.

– А по моему округу тишина пока, – неопределенно произнес Никита и опустил глаза.

– Сводка по округу в открытом доступе! Вся контора видит. Ты зачем ее смотришь, если ориентировку персонально рассылали с четвертого уровня Силы?

– А-а. Ну да… А как там прошлой ночью?

Горло сдавило и царапало, словно у Никиты начиналась ангина и каждое произнесенное слово обжигало воспаленную слизистую.

– Да так же. Уходит каждый раз, поскольку всем не до него, и так работы навалом. Скажешь, ты всерьез за него взялся?

– М-м…

– И все наши так! Допустим, расскажет этот Проповедник своим последователям, что на Земле рядом с ними живут маги и волшебницы, в нашем случае – добрые. Раскроет глаза. Попытка в истории не первая и не последняя, я об этом много читал, но суть в чем?

– В чем?

– Да в том, что он нам таким образом только задачу облегчит! Они же все первым делом побегут Ночной Дозор искать, чтобы встать под знамена борьбы со злом. И себя сдадут, и его!

– Почему не Дневной? – рассеянно спросил Никита.

– Потому что они – последователи Светлого Проповедника. Куда им еще идти?

– А…

«Нет, не могу, – подумал Сурнин. – Черт с ней с информацией, не хочу. Гори оно все синим пламенем».

– Ладно, Саша, мы приехали. Закрываем тему, идем внучек отрабатывать.

Задача для Иных третьего уровня Силы оказалась пустяковой, недостойной мастерства и высокого звания… Очень скоро Никита убедился в том, что аналитикам Ночного Дозора можно верить безоговорочно, подбросил Сашу до дома и остановился у какого-то торгового центра, не доехав до офиса несколько кварталов. Двигатель он не глушил, мотор тихо урчал, «дворники» смахивали с лобового стекла липкие комья, отяжелевшие от воды. Радио предсказывало к ночи жестокое похолодание, ухудшение погоды и умоляло водителей не пользоваться личным транспортом, повторяя слова «оранжевый уровень опасности» с таким пиететом и придыханием, словно это было заклинание невероятной разрушительной силы, которое городские службы до последнего не решались пускать в ход.

Никита одобрительно кивнул магнитоле, прежде чем развернуть поле вероятности и заглянуть в будущее. Если бы у него имелся личный счетчик уровня опасности, то индикатор сейчас тоже неуклонно полз бы в красную зону. Слишком много произошло разговоров и событий, которые вроде бы никак не связаны между собой и не таят никакой опасности.

Он вгляделся в магический рисунок, развернувшийся на лобовом стекле. Поле вероятности предстало перед ним в виде многомерной и крайне нестабильной сумеречной конструкции, через которую просвечивали зеркало заднего вида и передние стойки автомобиля. Наверное, шефу аналитиков Ночного Дозора удалось бы выделить главные вариации из множества линий. Но у Никиты предвидение никогда не было сильной стороной. После пятнадцати минут магических манипуляций он мог с уверенностью утверждать лишь то, что автомобильная авария ему до завтра точно не грозит, а вероятность отравления пищей и ядами в предстоящую ночь стремится к нулю.

Сурнин вздохнул, разогнал сумеречную муть перед глазами и бросил взгляд в боковое окно.

На улице стало как-то уж совсем туманно, холодно и непроглядно. Непрерывно ползущий по стеклу мокрый снег вспыхнул в свете чужих фар, справа раздался резкий звук клаксона, характерный глухой удар, и захлопали автомобильные дверцы.

Пятившийся джип, выезжая с парковки, разворотил скулу «нексии», скребущейся вдоль ряда машин в поисках свободного местечка. Никита, который так и не успел тронуться с места, покачал головой. Вот и верь после этого полям вероятности. Авария действительно его миновала, зато оба сцепившихся автомобиля надежно запечатали ближайший выезд, и теперь, чтобы выбраться на дорогу, требовалось объехать полпарковки. Никита высунулся из парковочного кармана и притормозил, пропуская неловко разворачивающуюся «шкоду».

Из джипа выскочили два бритых головогрудых мужика в коротких спортивных куртках, из «нексии» вывалилось четверо парней слегка пощуплее, бандитским калибром поменьше, но ничуть не менее решительных и агрессивных. Тьма, питая Сумрак, заботливо окутала участников аварии. Их ауры налились красным. Словесная перепалка вот-вот грозила перерасти в побоище.

Никита от души выругался вслух, сдал назад, выключил зажигание, отстегнул ремень и взялся за ручку. Он уже почти вылез из машины, когда вдруг опустился обратно на сиденье, так и не захлопнув дверцу. Через щель в салон пробрался беспощадный мартовский ветер – сырой и холодный. Словно недоумевая, почему водитель все еще здесь, он яростно бросался на машину, стремясь распахнуть жалобно поскрипывающую водительскую дверь. Никита не пошевелился. Сегодня утром он уже попытался прибавить этому миру Света, и, по большому счету, ничего хорошего из этого не вышло. Сейчас шансов сделать мир лучше было еще меньше. Да и зачем? Все идет своим чередом: Сумрак получает эмоции. Приспешники Тьмы из числа людей ослабляют ряды, мордуя и убивая друг друга. Тратить на них Силу и драгоценные воздействия – лишать шансов тех, кто еще может встретиться на пути предстоящей дозорной ночью. А если патрульные Дневного Дозора крутятся где-то поблизости, все еще больше осложнится. Они точно не упустят шанс предъявить счет дозорному, влезшему в чужие разборки.

Поразмыслив, Никита решил начать совершать добрые дела с малого – позвонил в полицию. Заканчивая короткий разговор, он заметил юную бизнес-леди, которая вместо того, чтобы переждать заварушку, сломя голову помчалась к своей машине, стоявшей неподалеку от пострадавшего джипа. Сурнин вздохнул, покачал головой и, не покидая своего наблюдательного пункта, прикрыл девчонку защитным заклинанием. Едва не уронив пакеты в грязь, она запихнула покупки в салон и прыгнула на водительское сиденье, стремясь уехать отсюда как можно скорее и как можно дальше, пока по ее любимому авто случайно не прилетело бейсбольной битой. Кажется, она очень любила эту машину. Любила всю, целиком, от новенькой упаковки влажных салфеток в «бардачке» до рисунка протектора на зимних колесах, и это наводило на грустные мысли о пылкой девичьей любви, которой могло найтись и более достойное применение.

Тем временем одного из бойких парней уже приложили мордой о капот замызганной «нексии». Неподалеку собралась кучка зевак – те, что посмелее, прицелились в дерущихся холодными глазками видеокамер. Полиция почему-то не спешила.

Никита не выдержал, чертыхнулся, все-таки вышел из машины, зло хлопнул дверцей и шагнул в Сумрак. Ветер стих. Участники потасовки застыли прозрачными куклами, по щиколотку увязшими в зыбком чернильном пятне. Торговый центр переродился в готическое здание с бездонными провалами ворот, глотавшими посетителей. Глотало оно их очень медленно и смачно, с протяжным низким гулом всасывая тени покупателей и неохотно отпуская их из туманного чрева. На ближайшем входе в обрамлении синего мха застыла вертушка, похожая на уродливую карусель, на которой проекции человеческих тел замерли в неестественных позах.

Никита зашагал к эпицентру потасовки, поглядывая на выцветшие остовы автомобилей. Тьма под ногами дерущихся почуяла Светлого Иного. По призрачному грязному пятну прошла волна, оно загустело, маслянисто заблестело и ощетинилось рябью.

«Начнем с простого», – усмехнулся про себя Никита, растопырил пальцы и поднял руку, чувствуя, как разгорается в ладони белый огонь.

– Не-ет, – едва слышно простонал кто-то у него за правым плечом, как раз со стороны входа в ТЦ, где, наматывая на ось синий мох, медленно проворачивалась карусель с человеческими тенями.

Сурнин отскочил в сторону, в последний момент успел сжать пальцы в кулак. Свет едва не сорвавшегося заклинания, обжигая, рвался наружу.

– А-ах ты…

Что-то черное, истерзанное и очень жалкое попыталось закрыться от едва сдерживаемого сияния, качнулось назад и навзничь рухнуло на землю.

Вампир! Причем едва живой, если к вампирам вообще можно применить такое определение.

– Эй! – неуверенно сказал Сурнин.

Вампир не шевельнулся.

Никита быстро огляделся по сторонам. В Сумраке он был не один, это ясно. Ловушка для Светлого дозорного? Тогда какая-то чересчур хитрая, со сверхсложным секретным механизмом, который жужжит, скрипит, крутится, растягивает пружины, но никак не дает ей захлопнуться. Допустим, полудохлый вампир под ногами – приманка, как и драка на парковке, но где же тогда прячутся охотники? Сурнин поднял перед глазами тень и просмотрел второй слой. Никого.

Тем временем куча черного тряпья у него под ногами шевельнулась, перевернулась на бок и, жутко постанывая, поползла к дерущимся, из последних сил цепляясь за холодную землю рукой с длинными когтями.

Временно забыв про полупрозрачных снулых людей, тянувших из карманов кто травмат, кто нож-бабочку, Никита еще раз осмотрелся, подошел к вампиру вплотную, присел на корточки, взял за шкирку ползущее чучело, перевернул и приподнял.

– Подставить хочешь, Темный? – как можно увереннее спросил он.

Клыкастой тварь можно было назвать очень условно. Из нечеловеческой морды сиротливо торчал правый клык. Левый отсутствовал. Сурнин не считал себя тонким знатоком вампирьей анатомии, но и так было ясно, что вся эта грозная сумеречная анатомия-физиология у Темного нарушена: начиная с торчащих над выбитым зубом осколков скуловых костей и кончая перебитой левой рукой, которая висела плетью. Похоже, что он отчаянно защищался. От кого? Ответ нашелся сразу же. Через всю грудь Темного, сквозь вспоротые черные одежды его сумеречного облика, дымился четкий росчерк – смертельный ожог, оставленный Светом. Оперативник Сурнин отлично знал, как именно Свет оставляет на Темных Иных такие следы.

– «Меч мага»! – шепотом воскликнул он, не веря своим глазам.

Вампир захрипел и обмяк, его аура начала тускнеть.

– Но-но! Только не у меня на руках!

Никита перехватил его поудобнее и потащил как раз туда, куда Темный так стремился и скорее всего успел бы добраться до того, как потерять сознание, если б не натолкнулся на Светлого дозорного, так некстати преградившего путь.

Не выходя из Сумрака, Никита швырнул истерзанное тело вампира под ноги браткам, фонтанирующим Тьмой. Жаль, ни одному человеку из тех, что стояли около торгового центра и снимали драку, не дано было оценить весь символизм картины – Сумрак надежно скрывал ее от людских глаз. Да и некогда им было – людям. Потасовка на парковке подошла к апогею, полностью завладев вниманием участников и зрителей.

И тут Никита сообразил, что подыхающий вампир встретился ему как нельзя более кстати. Не желая того, он здорово помог Светлому дозорному, поскольку как пылесос всасывал в себя отрицательные эмоции, кормившие Тьму. Люди-доноры мгновенно выдохлись, их ярость утекла в Сумрак как вода в песок, уступив место полнейшей апатии и навалившейся усталости. Жестокая драка превратилась в пьяную возню в грязи.

Никите практически не пришлось вмешиваться: он сотворил простенького технофага и прямо из Сумрака толкнул к парню, сжимавшему в руке травматический пистолет. «Оса» дзинькнула, как разбитый стакан. Из гнезд лопнувшей кассеты высыпались патроны, зеваки, толпившиеся у края парковки, получили возможность снимать дальше без риска словить пулю. Единственное, ради чего Никите пришлось высунуться на несколько мгновений в реальный мир, рискуя попасть в объективы видеокамер, – это лезвие ножа, который один из братков упорно вдавливал в бедро коротко стриженному мордовороту из джипа.

До бедренной артерии оставалось не больше сантиметра. Никита перехватил руку, с хрустом вытряхнул из нее окровавленный нож, убедился, что он отлетел достаточно далеко – под колеса припаркованных машин, и нырнул обратно в Сумрак, запустив в нерасторопный полицейский наряд заклинанием «императив».

Это в общем-то малоэффективное заклинание Сурнин очень любил за то, что оно заставляло человека вспомнить свой долг. Ну вот вспомнил и вспомнил – пошел исполнять… Где здесь прямое воздействие Света? Темные потом просто наизнанку выворачивались, чтобы доказать насильственное склонение человека на сторону добра сотрудниками Ночного Дозора. И как правило, ничего у них не получалось. По использованию Силы «императив» не дотягивал даже до седьмого уровня. С таким же успехом можно было обвинять дозорных в том, что они отправили по телефону эсэмэс с напоминанием.

Правда, далеко не во всех случаях «императив» работал так, как рассчитывали Светлые Иные. Короткое слово «долг» люди понимали очень по-разному. В прошлом году Никита опрометчиво запустил этим заклинанием в какого-то религиозного фанатика. Следующие полдня он оправдывался перед начальством, расхлебывал последствия применения магии и с ее же помощью возмещал ущерб, причиненный выставке современного искусства.

Но сегодня на парковке ему повезло. Полицейский наряд, который как раз направлялся к торговому центру, слово «долг» понял однозначно: повязали всех.

Вампир, перевернувшись на живот, тыкался мордой в лужу крови, медленно просачивающуюся из реальности на первый слой, нервно повизгивал и чавкал.

– Никита Сурнин. Ночной Дозор. Третий уровень Силы, – церемонно представился Сурнин, схватил несчастного за шиворот и оттащил от единственного доступного источника жизни. Тот даже не стал сопротивляться. Просто заплакал от безысходности, вздрагивая всем телом.

– Кто тебя так уделал – дикий Светлый? – жестко спросил Никита. – Ты его знаешь? Видел раньше?

Вампир закатил глаза и застонал в ответ.

– Ну-ну! Я просто уверен, что ты меня слышишь и понимаешь, – усмехнулся Никита, не ослабляя хватку и не забывая время от времени оглядываться по сторонам. – Расскажешь мне все как было – вызову тебе патруль Дневного Дозора прямо сейчас. Не расскажешь – затащу на третий уровень Сумрака. И лет так примерно через двести, если ты все-таки восстановишься, а не развоплотишься, можешь попробовать предъявить мне обвинения. А я, разумеется, скажу, что хотел тебя спасти, с матрицей воссоединить в родной стихии. Посмотрим, что ваши смогут мне предъявить. Будешь говорить?

Вампир ничего не соображал. Он облизывался и вращал глазами, пытаясь если не вырваться, то хотя бы посмотреть в сторону спасительной кровавой лужи. Из разбитого рта текла не то слюна, не то сукровица.