Антон: Хорошо (берет рюмку, тарелку и выходит).
За сценой раздаются возгласы удивления.
Входит Антон с рюмкой и тарелкой, и Виктор.
Пауза. Долгое удивление.
Анна: (Удивленно и радостно). Витя?
Елена: (Удивленно со смущением). Витя?
Антон: Рим, Это же Виктор. Ну, помнишь, мой школьный друг. Я тебе рассказывал.
Виктор: (Подходит к Любовь Антоновне, галантно) с праздником вас и с миром (представляется) Виктор.
Любовь Антоновна: (Отвечает с благодарностью). Любовь Антоновна.
Антон решил сократить паузу смущения.
Антон: Так, ребята, садимся и продолжаем. Слава богу, за столом еще один мужчина.
Виктор: (Удивленно). Ты один в этом цветнике?
Антон: (Играя). Представляешь, один (обращаясь ко всем). Рюмочки налиты, поднимаем, тост (смотрит на Виктора).
Виктор: За дружбу, за верность, за понимание, за любовь.
Антон: И все в одной рюмке?
Виктор: Ну, давай (обращаясь к женщинам), с праздником.
У женщин чувствуется замешательство. Они не знают, как себя вести.
Римма: (Соблюдая приличия). Виктор, Антон много мне рассказывал о вас.
Опять замешательство.
Виктор: Интересно, что?
Римма: (Не знает, что говорить). Ну, что в школе очень дружил с вами.
Смотрит на Антона, не понимая, как себя вести.
Антон: Витя, я что-то не то рассказывал?
Виктор: То.
Римма: Так вы учились в одной школе или в одном институте?
Виктор: В школе.
Римма: А какой институт вы заканчивали (и тут же понимает бестактность вопроса)?
Виктор: Я учился в Бауманском.
Антон: Мы потом поговорим, повспоминаем, а пока за дело.
Елена: Сколько можно?
Антон: Столько, сколько нужно.
У Риммы на лице явное удивление. Она не может соединить студента Бауманского училища и слесаря ЖЭКа.
Анна: (Деликатно). Сколько же лет, Витя, мы не виделись?
Виктор: Могу назвать точную цифру – пятнадцать.
Анна: (Кокетливо). Мы очень изменились?
Виктор: Изменились. Были славными девочками, а стали привлекательными женщинами.
Елена: Ну, ты, как был кавалером, так и остался.
Виктор: (Подыгрывая ей). А как же (обращаясь к Любовь Антоновне). Вы были на фронте?
Любовь Антоновна: Да.
Виктор: Всю войну?
Любовь Антоновна: Нет. До сорок четвертого.
Виктор: Так что, победный марш был без вас?
Любовь Антоновна: Без меня.
Анна: Витя, Любовь Антоновна была дружна с моим папой по Комитету ветеранов войны.
Виктор: Теперь родство понятно. Любовь Антоновна, ваши дети уже взрослые?
Любовь Антоновна: Да, вам ровесники. Я уже бабушка.
Виктор: Ну, о-очень пикантная бабушка.
Любовь Антоновна: Вы мне льстите.
Виктор: (Твердо). Нет. Я сказал правду.
Любовь Антоновна: (Смотрит на часы). Спасибо, люди добрые, за все, но мне пора домой.
Антон: Программа не закончена, нет-нет.
Любовь Антоновна: Не упрашивайте меня, не ставьте в неловкое положение. Девочки сейчас проводят меня, пройдутся по свежему воздуху и вернутся.
Любовь Антоновна понимает, что во встрече Антона и Виктора есть какая-то неловкость, которую им нужно решить вдвоем.
Любовь Антоновна: Девушки, давайте сделаем девичник и мальчишник. Вы не против?
Римма: Очень даже не против (обращаясь к Антону). Мы пошли, без нас не разоряйтесь.
Все женщины уходят.
Виктор: Не нравятся женщинам слесари ЖЭКа.
Антон: Ну, а, если с высоким образованием?
Виктор: Нет его.
Антон: Как нет?
Виктор: Не закончил. Другое образование получил.
Антон: (Стараясь пошутить). ПТУ?
Виктор: Не угадал. Тюрьму.
Антон поражен. Не знает, как реагировать. Долгая пауза.
Виктор: Ну, что будем пить за встречу (в тоне – издевательство над самим собой), за радостную встречу (смотрит на Антона)? Не хочешь радостную, давай – долгожданную.
Антон молчит. Виктор ставит рюмку.
Виктор: Наверно, за ненужную встречу пить не стоит?
Антон: (Понимает, что его молчание становится неприличным). Нет, Вик, за радостную встречу.
Виктор: (С усмешкой) В чем же радость нашей встречи?
Антон: Во всем.
Виктор: (Смотрит очень насмешливо). Тебе необходим в друзьях слесарь ЖЭКа?
Антон: У меня был и есть друг: ты.
Виктор: Дружба подразумевает равенство.
Антон: Чего?
Виктор: Всего. В первую очередь, социального положения.
Антон: Во-первых, дружба предполагает взаимное понимание.
Виктор: А, во-вторых?
Антон: А, во-вторых, разве в детстве у нас было одинаковое социальное положение? Что-то не припомню.
Долгая пауза.
Виктор: Да, что толку, что мне было много дано: образование, воспитание, да и просто хорошее питание (пауза). Я мог позволить себе жить, согласуясь с собственным я (пауза). Теперь мы знаем, что благородные мысли рождаются только у сытых. Скажи, как может воспитывать ребенка человек, у которого вся жизнь: работа, еда, сон? Что может он позволить, а главное, чему может научить? Только благополучный может желать благосостояния ближнему. Человек должен быть сыт, сыт со дня рождения (пауза). Сколько примеров судеб, которые хранят память о голодном детстве, и страх, до конца дней, страх голода (долгое молчание). Я рос с тем, что жизнь для меня открыта со всеми ее перспективами. Ты рос с тем, что все, чего хочешь, надо добиваться непреодолимым трудом, расталкивая других, со страхом обвала в любой момент, Обвала всего, что с таким трудом добился. Я понимаю, что и ценишь ты свои успехи поболее, да и держишься более цепко (задумался).
Антон: Я слушаю.
Виктор: Кто сегодня ты и кто сегодня я. За семь лет сидения жизнь сломала меня. Это правда. А главное, что я узнал – это цену, которую нужно платить за благородство (пауза). Нужна ли она? Стоят ли результаты, такого количества погибших жизней и покалеченных судеб (грустно ухмыляется)? Я в твоих глазах жалкий сантехник, герой, переломанный судьбой (пауза). А может, соперник в жизненных предпочтениях (долгая грустная усмешка)? Или тот, кто другими путями, не такими как ты, шел к этой жизни (пауза)? Молчишь? Понимаешь, хотим мы этого или нет, у нас общее детство, в котором старались всех уравнять.
Антон: (Резко прерывает). За эти годы у каждого появились новые знакомые, но, ведь, никуда не делись старые. Ты обратил внимание, что в детстве мы сидели за общим столом, и сегодня тоже.
Виктор: Видимо, мы недооцениваем детские привязанности.
Антон: А я их и не оценивал. Просто рад, что они оказались сильнее предрассудков.
Виктор: Брось. Посмотри, как быстро убежали девочки.
Антон: Во-первых, они скоро придут, а во-вторых, правильно сделали: дали тебе возможность погасить смущение.
Виктор: Я не смущен.
Антон: Значит, им показалось (пауза). Вик, что случилось с тобой?
Виктор: Придется, повториться. Я с детства был сыт, доброжелателен, благороден (пауза). Если ты помнишь, меня интересовала душа.
Антон: Помню. Но сейчас вышеуказанные достоинства не соседствуют с полным желудком.
Виктор: Наверно (пауза). Я стремился к самоусовершенствованию, только не знал, до какой степени (пауза). Я даже не заметил, как стал врагом самому себе (пауза). Ты помнишь, как в нас вдалбливали любовь к человечеству, в которой нет ни капли любви к человеку.
Антон: Это ты понял только сейчас?
Виктор: Нет, но не так давно, как хотелось бы.
Антон: Ты продолжаешь самосовершенствоваться?
Виктор: Нет. Просто успокаиваю себя тем, что профессии физического труда нравственней, чем умственного.
Антон: Ты не хочешь рассказывать?
Виктор: Хочу. Я решил, что главная цель моей жизни – борьба за права человека. Я сделал этот шаг. Один шаг.