Глава 7. Тайный совет неофитов
Оставшись наедине друг с другом, мы перешли на китайский язык. Это было необходимо – наш разговор не должен дать информации всегда стоящей наготове хозяйке «гостиницы». Да и никому другому. То, что здесь у стен имелись уши, мы уже давно поняли. Да и как не понять – любое движение, шорох, шёпот всегда сопровождались тут же возникавшими вкрадчивыми шагами прелестницы в оранжевом сари. Тут же находилась нужда приблизиться к источнику звука, полюбопытствовать – что тут происходит?
Китайский знали неважно, но объясняться друг с другом на этом замысловатом наречии, всё же могли. Изучили бытовой сленг во время китайского путешествия по знаменитой реке Хуан-Хе. Тогда плавание на медленных плотах принесло столько впечатлений, что язык маленького гида Ван Ли Муна сам собой вошёл в наш обиход. Никогда не знаешь, что пригодится путешественнику – знание языка, умение ориентироваться на местности или искусство сварить горячую пищу из лягушек. Сейчас, как нельзя лучше, пришёлся к месту и ко времени язык Поднебесной.
Мы были довольны результатом переговоров с новым товарищем, но понимали – победа может оказаться временной. Стоит уйти завтра на службу, как наше имущество снова рискует исчезнуть. Нужно искать тайник, недоступный вездесущей хозяйке-надсмотрщице. Исследовали помещение и поняли – спрятать вещи негде. Веселин предложил за ночь выкопать яму под полом. Ничего другого не оставалось. Конечно, риск привлечь внимание прекрасной дамы велик, но сидеть в бездействии ещё хуже.
Немедленно начали работу. Вынули покрытие под кроватью. Именно там можно было спрятать рюкзаки на ночь, ведь как раз во время сна легко и незаметно можно лишить нас спасительных вещей. Копали осторожно, чтобы ни один звук не насторожил информаторшу. Вынутую землю утрамбовали вдоль стены. Покрытие и кровать вернули на место.
Теперь мы имели хоть какой-то тайник. Яма получилась миниатюрной – кругом скальные породы. Вынули немного земли. Дальше продвинуться не удалось. И всё же тайник был необходим – здесь мы собирались откладывать часть непортящихся продуктов – на дорогу. Не сомневались, что сможем выбраться наверх и покинуть подземное царство, унося с собой добытую информацию. Но с мыслью оставлять в тайнике свои походные вещи днём, когда надолго придётся покидать помещение, пришлось расстаться.
Решили брать рюкзаки с собой. Соплеменники, зная, что мы – пришельцы, скорее всего не будут задавать лишних вопросов. А если всё-таки кто-то заинтересуется, почему носим за спиной поклажу, всегда можно что-нибудь придумать. Например, рассказать о подарках любимой мамочки, с которыми не хотим расставаться ни на минуту. Сочинить сказку о могучем шамане и его талисмане с предписанием носить вещицу возле сердца. Или что-то другое, в этом роде.
Работу закончили поздно ночью. Стражница никак не проявила себя – скорее всего, спала крепко и безмятежно – привыкла к нашему спокойному поведению без неожиданностей. Руки вытерли походными полотенцами – до умывальника добраться можно было только утром. Хорошо, что земля в подземке сухая, как пыль.
Для отдыха оставалось совсем немного времени. Но уснуть не смогли. Рюкзаки положили под головы, вместо подушки. Крепления намотали на руку. Забрать незаметно наши драгоценности даже во время глубокого сна не удалось бы никому. Спать на рюкзаке, конечно, было неудобно. Крепкие ребята, мы пока не страдали от усталости и нехватки сил. При необходимости могли бодрствовать и трое суток.
Глава 8. На службе
Утром, как ни в чём не бывало, умылись, позавтракали из рук прекрасной хозяйки. Набросили крепления на плечи, и вместе с рюкзаками отправились на службу. Дама настойчиво предлагала оставить поклажу «дома». Улыбаясь, рассыпались в благодарностях, но сообщили уверенно и твёрдо, что своя ноша не тянет.
Поняла ли подземная женщина смысл пословицы, не поинтересовались. Просто вышли наружу, аккуратно прикрыв дверь, улыбнувшись даме напоследок. Первый шаг на пути в верхний мир удался! Избранная тактика работала. Вот так и надо действовать дальше – вежливо, но настойчиво. Наш начальник уже был на месте. От удивления подскочил на сидении:
– Что это за представление? – уставился округлившимся глазом на поклажу новых сотрудников.
– Не волнуйтесь, – заверил я, улыбаясь. – Это необходимые для работы инструменты.
Достал фотоаппарат, навёл объектив на его перекошенное лицо. Вспышка, короткий жужжащий звук, и вот фотография уже в руках секретной службы. Поражённый происходящим, службист, казалось, впал в ступор. То, что он увидел, никак не умещалось в его проинструктированных мозгах. Его собственное изображение, которое приходилось видеть в водах озера или на портретах, нарисованных местным талантом, вдруг молниеносно перекочевало на лист пергамента.
Разглядывание и изучение листка с портретом затянулось. Страж порядка поворачивал бумагу так и эдак. Заглядывал с обратной стороны. Пробовал разъять сбоку. Нюхал и ощупывал, словно искал некое тайное, скрытое от глаз пространство. Мы терпеливо ждали, пока пройдёт шок познания.
Потом я долго объяснял принцип работы фотоаппарата. Наконец, чиновник смирился с тем, что в моих руках находится такой странный, но полезный инструмент. Очень полезный – эта мысль просто была написана у него на лбу. Так же долго, как и фотобумагу, изучал фотоаппарат. Изучал – конечно, фигурально выражаясь. Просто исследовал на ощупь и на глаз. Качал головой, мычал что-то вроде – надо же, надо же!
Однако удивление не выбило его из колеи. Далее последовало сообщение – на использование фотоаппарата нужно получить разрешение великого вождя. Вещь полезная, но порядок есть порядок! Службист проникся таким уважением к владельцам удивительного инструмента, что просто-таки извинялся перед нами за предстоящие неудобства.
Нам предписывалось ещё раз отправиться на аудиенцию к мумии. Ну, конечно, в сопровождении специалиста – то есть службиста, главного владетеля секретов подземки. Мы ничуть не огорчились, хотя, наверное, должны были выразить восторг от перспективы встречи с великим Алином. Это было очень кстати. Я собирался сделать снимок, и возможно, приблизиться к разгадке подземного феномена.
– Какая вещь! Какая вещь! – бегал по кабинету поражённый в самое сердце начальник. – Это же насколько обогатятся материалы Личных Дел! Открываешь Дело, и тут тебе – полное представление о преступнике!
– Что же, все, на кого заведены Личные Дела, преступники? – удивился я.
– А вы как думаете? Конечно!
– Все-все? Но ведь Личные Дела заведены на каждого!
– Так точно! Безгрешных нет.
– А вы? Как же вы? А дети, которые ещё не умеют говорить?
– Я и великий вождь – только два члена племени не относятся к преступникам. Дети автоматически принимают на себя все грехи родителей. Они уже рождаются неисправимыми преступниками.
Мы переглянулись. Не так давно начиная понимать основы подземной управленческой системы, всё-таки не думали, что маразм её так необъятен. Хотя… если задуматься, так ли это удивительно? В надземном мире, по сути, происходило то же самое.
– Будьте готовы к завтрашней встрече с великим вождём, – продолжал начальник. – Этот приём должен в корне изменить отношение к нашей службе. Мы получим новые полномочия!
– Но куда же больше? Ведь под колпаком находятся все, включая младенцев, – удивился Веселин.
– Друзья мои, вы ещё многого не понимаете. У нас есть конкурент. Это служба отбывания наказаний. Их подопечные как раз занимаются строительством города будущего. Они постоянно рапортуют об успехах. Но я-то знаю, их успехи – пузыри из воздуха. Снаружи красиво, а чуть задень и останется только пыль. Но теперь мы выведем их на чистую воду! Всё станет ясно, когда великий вождь увидит, как эта хвалёная организация разворовывает казну. Мы сделаем снимки. Там есть что снимать. День и ночь стройматериалы уходят на сторону – в торговые точки, где и продаются в пользу службистов. Золото мешками оседает в их домах, куда нет доступа никому. Но фотография сделает тайное явным.
Безгрешного службиста несло – он готов был нашими руками рискнуть нашей же жизнью. Какова будет роль фотографа в этой непримиримой борьбе, можно легко догадаться. Но разве это могло оказаться преградой на пути честного чиновника! Он всегда готов на любые жертвы ради народа и великой идеи незамутнённой нравственности. В роли жертвы, конечно, мыслился кто-то посторонний, но никак не сам хранитель секретов. Несмотря на индейский балахон, страж порядка похож был в эту минуту на Ивана Грозного, изрекающего неумолимое пророчество:
– Смерды явленныя! Зрю чернь набѣгающу!
Так и виделось, как народ в недалёком будущем расправляется с явленными ворюгами. Каждый получает по заслугам – великая стройка алинизма пополняется новыми рабами. Кто-то и жизни лишается в устрашение остальным! А поборника правды и справедливости – великого начальника Главной службы, народ водружает на высокий пост, умоляя не покидать беззащитных и страждущих ни на минуту. Увы, карьера и здесь, в подземном царстве великого Алина, творилась так же, как и в подлунном мире.
Но выбор у нас, как вы понимаете, был не столь богат. Предполагалось лишь безоговорочное согласие. В случае отказа, скорее всего, пришлось бы отбыть на строительство города будущего. Это, как вы понимаете, в наши планы не входило. Одно дело – сбежать в нужную минуту от неусыпного ока милой хозяйки, и совсем другое – прорваться сквозь кордоны мест заключения. Мы не видели ещё этих мест, но вполне могли себе представить их мрачный колорит.
Аудиенция в покоях вождя была назначена на завтра. Начальник напомнил – опаздывать не принято. Утром нужно быть заранее готовыми отправиться на поклон к великому вождю. Сообщил о возможном прибытии лично к нам за час до служебного похода во дворец. После чего разрешено было отдыхать – всё в той же «гостинице» под надзором невозмутимой кормилицы-поилицы, домашней надсмотрщицы. Мрачный призрак «города будущего» превратил эту заботницу в наших глазах почти в ангела.
Глава 9. Аудиенция номер два
Утром даже не успев отбыть на работу, наблюдали, как на пороге объявился великий службист. Его приподнятое настроение хорошо сочеталось с парадным нарядом – чёрный балахон с серебристым поясом. Чёрный головной убор – что-то похожее на чалму с большой кокардой в виде паутины. Весьма говорящие знаки – подумалось при взгляде на этого чернорубашечника.
Закрепив рюкзаки за спиной, в его сопровождении мы двинулись знакомым путём к пирамидальным покоям вождя. Службист ни словом не обмолвился о том, что не мешало бы поклажу оставить на попечение хозяйки. Понял – мы не расстанемся с вещами даже под страхом какого-либо наказания. На этот раз изгибы коридора-лабиринта показались не столь многочисленными – подспудное знание маршрута как бы сократило путь. Шли за начальником, мысленно прикидывая, что придётся говорить, если понадобится. Но это было самонадеянной ошибкой – мы лишь сыграли роль статистов.
Дружной компанией предстали пред грозные очи вождя. Великий службист, не стесняясь присутствием подчинённых, упал на четвереньки и пополз к трону, скороговоркой бормоча заверения в верноподданичестве и готовности к любым жертвам ради блага вождя и народа. Мы с другом смирно стояли в отдалении, как случайные посторонние, не представлявшие никакого интереса для высокой персоны. Мумия благосклонно внимала елею горячих речей, затем спросила: «Что заставило тебя, мой раб, в это прекрасное утро нарушить покой вождя
– О, великий и справедливый! Я привёл к тебе новых сотрудников, пришельцев сверху. Ты уже знаешь о них всё! Но наша служба выведала новую секретную информацию. Они владеют странным предметом, который называется «фотоаппарат». Инструмент не только удивителен, но и весьма полезен. Прошу высочайшего разрешения на использование его для нужд службы.
– В чём же польза этого «фотоаппарата»?
– Пусть новые сотрудники покажут его в действии. И всё станет ясно.
– Разрешаю.
Службист жестом указал мне приблизиться к трону. И я, не падая наземь, прямым ходом двинулся к алтарю. Мумия никак не отреагировала на столь дерзкое поведение. С расстояния примерно двух метров я навёл объектив на трон и нажал кнопку. Великий вождь, не дрогнув ни лицом, ни глазом, молча, наблюдал за происходящим. Вспышка и жужжание аппарата не вызвали у него никакой реакции. Что, впрочем, было нормальным. Если бы мумия вскочила или хотя бы моргнула – тогда настала бы наша очередь испугаться.
Службист, выхватив фотографию из моих рук, протянул мумии. Но тут из-за трона выступил слуга-карлик в серебряном балахоне. С каменным выражением уродливого лица принял листок, поднялся по ступеням в основании трона и приблизил изображение к очам пресветлого. Казалось, мумия внимательно и даже с удивлением, разглядывает портрет. Две-три минуты молчания повисли в воздухе, словно Дамоклов меч. Что же последует за этим? А вдруг великий вождь прикажет немедленно казнить владельцев дьявольской машинки!
– Хорошо! – молвила, наконец, мумия. – Разрешаю. Все изображения должны быть секретны и недоступны никому, кроме начальника службы. Пусть каждое Личное Дело пополнится изображением преступника. Это укрепит народ и власть.
Я, не поворачиваясь спиной к трону, отодвинулся на прежнюю позицию. Службист усердно отпятился на четвереньках. Его чёрный балахон при этом так обтягивал страусиный зад, что казалось, вот-вот ткань с треском лопнет. Аудиенция была закончена. Мы дружно откланялись. Шагая по коридорам лабиринта, я думал лишь об одном – скорее бы вернуться в «гостиницу» и детально рассмотреть изображение, которое теперь «сидит» в памяти фотоаппарата.
Сама же фотография уже пропала в складках служебного балахона довольного начальника. Чернорубашечник заметно раздулся от гордости за свои достижения и новые заслуги перед великим вождём. О том, что всё запечатленное остаётся в цифровой памяти прибора, кузнец личного счастья, конечно, не был осведомлён. Да и вряд ли поверил в это, даже если бы случайно что-то узнал. Фотография – материальный предмет, который можно потрогать руками. Виртуальная память, расположенная на диске, для дремучего верноподданного – это уже нечто запредельное.
Глава 10. Оцифрованная правда
Оказавшись в своей келье, мы, не сговариваясь, уселись рядком и вывели на экран изображение мумии на троне. Сначала рассматривали всё, что попало в объектив – композицию целиком. В объектив попали трон – снизу доверху, часть боковых стен и почти вся стена за троном. Изображение сидельца на золотом пьедестале получилось как нельзя лучше. Даже и при таком разрешении было видно – это, действительно, не человек. Мумия или кукла.
При большем увеличении стало понятно – на троне сидит кукла. Лицо мумии имело бы совершенно другую структуру. Здесь же было ясно – «кожа» изготовлена из какого-то природного материала. Возможно, из отполированного раскрашенного дерева. Возможно – из отшлифованного янтаря или розового камня. Великий вождь оказался всего лишь искусно одетой в дорогие одежды игрушкой.
– Так, значит, целый народ поклоняется кукле, – сказал я.
– Ну, этим нас не удивишь, – отозвался Веселин. – Вот кто кукловод? Это вопрос.
– Обычно за спиной диктатора, настоящего или кукольного, стоит клан жрецов – силовиков.
– И наш великий службист не входит в этот клан.
– Получается так. Затрапезный раб, как и все остальные. Иначе бы знал, что вождя нет.
– Так что напрасно он старается вывести на чистую воду своих конкурентов. Не думаю, чтобы жрецы не знали о воровстве и о каждом, кто меняет стройматериалы на золото. Значит, всё происходящее в интересах клана.
– Ну, да – классическая схема. Одни рабы погоняют других. За это им разрешают что-то украсть. А потом за воровство последует наказание. Стройка успешно и быстро закончится. Надсмотрщики займут место загнанных рабов. А золото вернётся в казну. Круговорот рабства, так сказать. И круговорот золота.
– Вот видишь, стоило ли забираться в эти катакомбы, чтобы обнаружить то же самое, что уже видели сотни раз на поверхности.
– Надежда умирает последней. Хотелось открыть разумную цивилизацию.
– Неужели наш великий службист не знает, что на троне сидит кукла?
– Если даже и знает, вида никогда не подаст. Ему же выгодно, чтобы народ жил в страхе, под властью могущественного вождя. Кукла – она инструмент, который гарантирует смерть каждому, кто усомнится в мудрости и величии системы. Кукла куклой, но рабство – людоедская машина. Каждый нищий должен это знать и ощущать на собственной шкуре.
– Ты прав. Один вид этой мумии на троне уже должен внушать ужас любому обитателю подземелья. Вспомни наше первое впечатление.
– Ну, да. Еле сдержался, чтобы не упасть на четвереньки, как наши провожатые.
– Вот-вот. Старик знатного рода. А что говорить о рабах!
– Интересно, каким образом эта игрушка разговаривает?
– Ну, это уже совсем просто. Хорошо подогнанная акустика. Где-то в укрытии сидит жрец. Отражение звука, проще говоря – эхо, система акустики направляет в центр – в точку, где стоит трон. Стоящий перед куклой слышит звук, который исходит как бы от вождя. А система зеркал позволяет жрецу видеть всё, что происходит перед троном. Кстати изобретение зеркала жрецы, похоже, скрывают от любимого народа. До сих пор как-то нигде не заметно было ни одного даже маленького осколочка.
– Да, в чём-то они мастера. А вот изобрести разумное государство – слабо!
– Ну, как говорится, что Творец даёт, то и имеем.
– Как-то противно ничего не значить в этом мире. Если всё определено, зачем нужен человек с его интеллектом. Чтобы поклоняться кукле?
– Не кукле, а Творцу. Это разные вещи. Похоже, куклы – это люди, а не тот, кто их создал. Тогда задача людей может быть лишь одна – стать живыми.
– Ну, ты сказал!
– А что? В этом есть логика и глубокий смысл.
– Ладно, согласен. Всё очень и очень близко к правде жизни. Но что нам-то теперь делать с этим знанием?
– Надо побывать на стройке алинизма. Кажется, нам это обещали.
– Ну, да. Фотографии подземного гулага – это, конечно, сенсация. Мир вздрогнет в очередной раз. Но станет ли после этого лучше и разумнее?
– Наше дело – показать, что существует в природе. А там уже – пусть каждый думает, что да как.
На том и порешили. На следующий день нам предстояло путешествие на великую стройку алинизма – начало образцового города, где улицы будут выстроены только из магазинов и торговых центров. Город – мегаполис победившего алинизма! Что-то мы увидим?! Не мешает заранее, мысленно, принять полную готовность к любым неожиданностям.
Предощущение этой ответственной командировки схоже было с безнадёжным погружением в ад – какая-то тоска овладела нами. Но отступать всё же не собирались – исследовательская страсть гнала вперёд! Что-то подобное мрачному азарту уводило нас всё дальше по лабиринтам подземки. Только стойкая надежда на возвращение в верхний мир грела душу и поддерживала уверенность в победе!
Глава 11. Великая стройка
Мы долго продвигались по длинным коридорам, спускались куда-то, снова поднимались. Система лабиринтов была выстроена так, что движение всё время происходило по часовой стрелке, то есть по ходу Солнца. Но чувство углубления в подземные пласты постоянно росло, хотя везде нас сопровождал ровный призрачный биологический свет. А иногда вместо спуска дорога шла на подъём.
Постепенно при этом круговоротном движении куда-то уходила способность ориентироваться, терялась связь со временем. Возникало ощущение головокружения, какой-то глухой ватной пустоты. Мы сопротивлялись, как могли, стараясь сохранить ясность сознания. Наш гид, казалось, не замечал всех этих мелочей. Или они для него не существовали – адаптация к подземке. Наконец, вышли в довольно просторную местность.
Впереди, в желтоватом ржавом мареве, увидели огромную толпу, которая, заполнив всю ширь подземной долины, двигалась, как лавина, навстречу нам. В шелестящей тишине раздавался громкий писк. На поводках рядом с охранниками бежали какие-то животные, похожие на крупных крыс. Что-то шакалье проглядывалось и в охранниках. Казалось, это не люди, а трансформированные животные.
– Вот они – строители алинизма! – гордо сообщил службист, окидывая широким жестом толпу. – Сколько работы предстоит нам!
– Неужели всех придётся фотографировать? – изумился я.
– Вы должны быть рады, что такое поручение досталось именно вам. Ещё неизвестно, что было бы, если кто-то из этих счастливцев знал, как обращаться с фотоаппаратом.
Я прикусил язык. В словах ретивого службиста звучала почти открытая угроза.
Мы поравнялись с движущейся колонной. Это было завораживающее зрелище! Безрадостные, безнадёжные лица с приклеенными улыбками! Их тьмы и тьмы! На поводках у конвоиров огромные крысы! Мы оказались на пороге вечного рая. Ведь по убеждениям нашего товарища все эти строители алинизма могли испытывать лишь одно – великое счастье от участия в великих делах вождя! Улыбки на искажённых лицах должны были наглядно доказывать, как велико, беспредельно это счастье.
Дальше, за этой шевелящейся колонной, была видна далеко-далеко израненная земля. Впереди, словно кратер потухшего вулкана, чернела гигантская яма котлована. Налево, на том берегу этой жуткой воронки тонул в плотном тумане пыли строящийся город будущего – здания высотой примерно в три этажа, прямоугольные, кубические и даже шарообразные. Видны были и сооружения, напоминавшие пирамиды. Кое-где маячили причудливые шпили на крышах уже готовых строений. Биологический террариум светлячков на каменном «небосводе» явно не справлялся с освещением стройки. Всё тонуло в полумраке.
На следующий день я фотографировал эту развороченную огромную воронку котлована, где по серпантину один за другим двигались строители, толкая перед собой гружёные камнями тачки. Люди казались игрушечными насекомыми, заведёнными чьей-то могучей рукой. Их было много – но все сливались в однотонную шевелящуюся массу в пылевидном вязком тумане. Вспоминались круги ада великого Данте – какой-нибудь второй круг в четвёртом поясе, где богохульники, обожествлявшие вождя и поклоняющиеся этой кукле вместо бога, теперь загнаны в камень яростными бесами.
После нескольких дней непрерывной съёмки, службист, хитро подмигнув, сообщил – завтра мы сможем заняться главным: сфотографировать дома охранников и начальников. «Мы выведем их на чистую воду!» – откровенничал он, потирая руки. Этот жест – фирменный признак довольства собой – всегда возникал при вожделении поживы. Сейчас как раз наступил такой момент – приближение к цели, так долго недостижимой, но теперь… Цель, вот она – на расстоянии вытянутой руки. И рука эта, уж, поверьте, не выпустит «птички»!
Мы поняли – скоро наша ответственная командировка закончится. Пока всё шло сносно – никто не мешал фотографировать то, что хотелось, что приказывал начальник. Изменения могли прийти завтра – кто знает, как отнесутся местные царьки к нашему любопытству. Их изворотливость и хитрость – непредсказуемое оружие. Может быть, завтра мы уснём от пения какой-нибудь райской птицы, как Садко в подводном царстве. И не проснёмся никогда.
Но предстоящее возвращение в «гостиницу» на берег озера сейчас казалось почти праздником. Было радостно, и в то же время перед нами вставала во весь рост новая, почти невыполнимая задача – выбраться из подземного царства наверх. Да ещё и сохранить фотографии, не отдать в чьи-либо жадные руки нашей главной драгоценности – фотоаппарата. Иначе наши мытарства в подземном рабстве не имели бы смысла. Но чтобы возвратиться хотя бы в «гостиницу», надо было пережить ещё несколько дней.