Солдат спрашивает:
– Что за господин в этом доме живет, и давно ли?
– Господин этот – весьма важная персона, – поясняет лакей. – А поселился он в нашем городе только вчера. Дом купил и прислугу нанял, как и положено такому господину. Так что, я у него второй день служу, место хорошее, поэтому шёл бы ты, солдатик, побыстрее отсюда, чтобы мне не попало!
Совсем пригорюнился солдат. Бредёт, сам не знает куда.
Наконец, принесли его ноги за город, уселся он на бревно, что около дороги лежало, да в думу горькую погрузился. Так задумался, что даже и не заметил, что человек какой-то рядом оказался.
– Дозволь, солдат, рядом с тобой присесть. Притомился я с дороги.
Солдат подвинулся:
– Садись, место не куплено.
Сам смотрит: путник, видать, издалека идёт. Синий кафтан, да сапоги дорожной пылью покрылись, посох сбился. Борода с сединой, но сам ещё крепкий, кряжистый.
Уселся путник рядышком с солдатом, котомку с плеча сбросил и узелок оттуда вытащил, развязал его, а там – снедь нехитрая: краюха хлеба, луковица, сыра кусок, да соль в тряпице, да вода родниковая в берестяном жбане.
Отвернулся солдат, чтобы не смотреть, как ест незнакомец. У самого от голода живот сводило.
А путник приглашает:
– Раздели, служивый, со мной перекус мой бесхитростный. Снедей заморских не имеется, но и этим неплохо голод утолить можно. Не откажи, составь компанию, не люблю я есть в одиночестве!
Солдат поколебался, а потом всё же согласился.
– Благодарствую, – говорит.
Навалился на еду, пока не насытился. Ну, потом снова поблагодарил.
А странник отвечает:
– Не стоит благодарности! Сегодня я тебя угостил, завтра, быть может, ты меня. На здоровье, солдат! А вот, скажи, показалось мне, что кручина какая-то тебя гложет. Не смогу ли я тебе подсобить? Знаешь, иногда вдвоём легче беду прогнать, чем одному. Я много где побывал, разных людей встречал, от них мудрости всякой понабрался, вдруг смогу тебе совет полезный дать, ну или утешить в скорби?
Не хотел, сначала, солдат незнакомцу про свою беду рассказывать, но в конце концов решил поделиться. Известно, когда на сердце тяжело, очень хочется, чтобы кто-то посочувствовал.
И рассказал он путнику про всё, что с ним произошло.
Внимательно его слушал собеседник, не перебивал, свои речи не вставлял. А как солдат закончил, задумался ненадолго. А потом и говорит:
– Знаешь, солдат, а я на твоём месте сейчас не горевал, а радовался! Сдаётся мне, что большой беды ты избежал!
– Как это? – удивился солдат.
– А вот ты сам посуди. Что ты решил помочь этой змее снова человеческий облик принять – за то тебя только похвалить можно. Но раскинь умом. В первый раз ты эту змею увидел, а сразу ей поверил, так что уж и жениться был готов. Нельзя таким легковерным быть. Или прельстило тебя, что вот так, сразу, без особого труда можно и богатство, и власть, и почёт получить? Бывает ли так, сам посуди? И что за человек эта принцесса? Ты её знать не знаешь – какой у неё нрав, что на душе у неё? Одно только – принцесса! А правда то, или нет – никому не ведомо. И задания странные. Подумай, солдат, разве хорошо это: все деньги на себя одного тратить? Тебе их девать некуда, а кто-то с голоду помирает. Мало ли больных, бездомных, сирых, которым помощь нужна? Если это знаешь, стыдно по пять перстней на каждом пальце, да по нескольку цепей золотых на шее носить! Вспомни, солдат: небось, бывало, что последним сухарём с другими солдатами делился! И не стыдно тебе было, когда все перед твоим богатством кланялись, спины гнули? Сегодня, небось, никто даже и не признал тебя, никто не поприветствовал, хотя на мундире твоём медаль, которую ты за доблесть и отвагу получил! И за три дня позабыл ты всё, чему тебя жизнь научила. Хорошо, что в последний миг всё разладилось. Верю я, не было бы тебе счастья с этой принцессой-змеёй, если ты за три дня богатство да славу незаслуженную полюбил больше чести и доброты! Повезло тебе, что в последний миг увидел ты отца, родного человека, пробудились в твоей душе любовь и сострадание – и разрушились злые чары, которыми эта змея тебя обольстила! Послушай моего совета: возвращайся в город, родителей разыщи. Ведь какое это счастье, что они живы, и что ты цел-невредим к ним вернулся! А там и работу найдёшь, и жильё постепенно справишь, а после, смотришь, и семью заведёшь, и заживёшь – лучше и быть не может! И безо всяких чар, а своим трудом. Ценить всё что нажил сам, а не само свалилось на голову, сильнее будешь!
Солдат думает, а что он, в самом деле, так пригорюнимся? Сам же он мечтал о том, что ему сейчас собеседник втолковывает.
А тот порылся в котомке и протягивает солдату баночку маленькую:
– Дали мне тут в одном городе, который я проходил, мазь от глазных болезней. А мне она ни к чему, на зрение не обижаюсь. Возьми, помажь глаза отцу: авось, поможет.
Взял солдат склянку, рассматривать стал. А потом голову поднял, хотел путника поблагодарить, а того и след простыл! Куда делся, непонятно. Удивился солдат, озирается, а собеседник его как сквозь землю провалился! Непростой это, видать, путник был!
И вдруг стыдно стало солдату, что не открылся вчера отцу, не бросился к нему на шею, вместе с ним к матушке не побежал, а устремился в лес к своей заколдованной змее!
Нашёл он отца на том же месте. Увидел издалека, и сердце сжалось! Сидит старик, голову повесил, думу тяжелую думает.
Позвал его солдат:
– Отец!
Тот встрепенулся и на шею к сыну кинулся:
– Сыночек, родимый! Я ещё вчера тебя признал, родительское сердце почуяло! Куда же ты убежал?
– Прости, прости! Помрачение на меня нашло! Но всё уже позади! Теперь я с вами! Пойдём, не терпится матушку обнять!