Как-то раз, разнежившись под весенним, ласковым солнышком и уснув, она увидела волшебный сон, в котором к ней с небес спустился прародитель всех котов – Огненный Кот.
– О, Серка! – восхищенно произнес он, нежно мурча. – Я давно приметил тебя! Твоя стойкость, нетребовательность, неистребимая жажда выжить в любых условиях, твоя доброта, скромность и отменное здоровье – все эти прекрасные качества покорили мое сердце. Я пришел к тебе сам, чтобы предложить тебе великий подарок – малышей-котят. Они согреют твое одинокое сердце и дадут тебе столько радости, сколько ты никогда не увидишь ни в чем другом.
Серка смотрела в его единственный огненный глаз не отрываясь. Чувство любви и нежности затопило ее сознание.
– Я, Серка, самая незаметная и недостойная дочь своих родителей, с благодарностью и восхищением принимаю твой дар, о, Великий! Ты снизошел до самой невзрачной, самой обычной самки. Я не могу отказать тебе в любви, потому, что мое сердце полно ею и мне хочется кому-то отдавать эту любовь. Твой подарок – великая честь для меня! Я стану лучшей матерью на свете. Тебе никогда не придётся жалеть о своем даре…
…Серка проснулась и открыла глаза. Прямо перед ней стоял огромный ярко-рыжий прекрасный кот. Его шерсть горела огнем, по ней пробегали затухающие искры. Глаза яркого медового цвета сияли глубоким внутренним светом. Пламенеющие, длинные, закрученные спиралями усы, стелились по траве, великолепный, пушистый хвост выписывал в воздухе письмена, прочесть которые может только племя кошачьих. Серка прочла. Кот громко мурчал. Он пел песню великой любви к маленькой, серой, неприметной самочке, которая и представить себе не могла такого поворота событий. Рыжий Кот повернулся к Серке боком и движением хвоста пригласил ее на прогулку под сень колышащихся крон…
…Они встречались каждый день. Ровно половину времени от того дня, Как Лунная Кошка только открывает свой глаз до того времени, как она снова полностью его закрывает.
Лунная Кошка не мешала им. Ей было все равно. Ее холодное неживое сердце не содрогалось от ревности. Потому, что холодному сердцу не знакомы горячие чувства живых и истинно любящих.
Выполнив свое обещание, Огненный Кот вернулся на небосвод и оттуда продолжил наблюдать за жизнью незаметной самочки, в которой он разглядел огромное доброе сердце и нежную душу. Ведь Огненный Кот видит не глазами, а ощущает всем существом. Его не обмануть и не провести. Он видит наши мысли и чувства. Истинные мысли и чувства.
В положенные срок у Серки родились малыши. Почти все были серенькими и полосатыми. Но один котенок родился полосатым и ярко-рыжим, как тот Рыжий Кот, что спустился к Серке во сне. Когда рождался этот котенок, огненный глаз Кота ослепил Серку своим сиянием, принимая в мир свое продолжение. Не все котята выжили и пережили сложные времена. Их осталось всего трое. Два сына и дочь. Они были счастливы вместе. До тех пор, пока Серка снова не встретила свою незабываемую любовь – Огненного Кота…
– Это ведь история про нашу Ма и нас? – тихо спросила Мяу.
– Про нас и нашу Ма… – эхом подхватил Мау. – Какая красивая история, Миу-миу… Тебе Ма ее рассказала?
– Нет, Мау, – удивленно ответил я, сразу не сообразив откуда я могу знать эту историю, – похоже я всегда знал ее и сейчас просто рассказал. Я знал это все с момента своего рождения. Отец нашептал мне ее на ушко.
Мы многозначительно переглянулись, улеглись вокруг спящей Серки, нашей маленькой Ма, прижавшись к ней боками и согревая ее и будущих солнечных котят в ней. Теперь какое-то время мы, ее подросшие дети, должны будем оберегать ее, а потом просто уйти во взрослую жизнь, не ропща, не проклиная, не обижаясь, освободив место для следующих потомков Огненного Кота.
Такова жизнь.
Таковы правила.
Такова Сансара – огромное колесо жизни, общее для всех живущих…
Этот мир земной -
Отражённое в зеркале
Марево теней.
Есть, но не скажешь, что есть.
Нет, но не скажешь, что нет.
(Минамото Санэтомо)
ГЛАВА 14. ЛЮБОВЬ – ЕЙ МЕРЫ НЕТ, ЕСТЬ ЛИШЬ ЗАБВЕНЬЕ…
…Шло время…
Глаз Лунной кошки широко открылся и снова закрылся. Солнечный день быстро удлинялся. Становилось все теплее днем, но по ночам было ещё достаточно прохладно. Снег сошел почти везде. Земля жадно пила влагу и никак не могла напиться вдоволь, она была беременна новой жизнью, собираясь дать её многим растениям. Птицы орали и пели, как оглашенные, перебивая друг друга, в попытке перекричать соседа на дереве рядом.
Мы жили, как и раньше, но постоянно помнили о часе, когда нам придется покинуть родную нору и уйти во взрослую жизнь. Мы понимали, что возврата к прошлому не будет и постепенно приучали себя к этой, казавшейся поначалу невозможной, мысли. Больше всех переживала Мяу. Она никак не могла представить себе, что рядом больше не будет Ма и нашего уютного дома тоже для нас больше не будет. Хоть нора и провоняла запахом лисиц, но другого жилища мы не знали. Тяжело расставаться с детством…
…Мама потихоньку поправлялась. Ее бока быстро округлялись. Ма еще охотилась вместе с нами, но мы старались, чтобы она как можно меньше принимала участие в охоте, особенно когда приходилось долго преследовать добычу.
Ма соглашалась. Всё же у нее было два почти взрослых сына. Она могла себе позволить больше отдыхать и не особо напрягаться.
Ма часто сидела или лежала на солнышке и смотрела, щурясь, прямо в огненный, распахнутый глаз своего вечного супруга. Она мурчала ему песенку, рассказывая о своем огромном женском счастье, о том, что она чувствует котят в своем брюшке и знает, что их много, и у них все хорошо. Они непоседы и пинают ее изнутри по ночам своими маленькими лапками. Огненный Кот слушал ее песню, подмигивая ей ободряюще сквозь голые еще ветви деревьев и густую вечнозеленую хвою. Иногда облачные мыши закрывали собой глаз Кота и поднимался легкий ветерок. Как тихий шёпот он пробегал по вздыхающей перед родами земле, лаская всех будущих матерей и наговаривая каждой на ушко свое, заготовленное только для нее тайное словцо…
…Ма сильно переживала за Мяу. В своем счастье будущего материнства она не забыла о дочери, нет! Она также любила ее, как и раньше и думала о том, как бы получше обеспечить ее будущее.
– Миу-миу, Мау, подойдите ко мне, – как-то утром после завтрака сказала нам Ма. – Я хочу поговорить с вами о будущем вашей сестры, пока она не слышит.
Мяу охотилась на лугу за первыми жужами, живущими в земляных норках и выползающими на солнышко погреть свои толстенькие тела. Сначала они долго сидели на земле или камушках, низко жужжа и потряхивая прозрачными крылышками, затем с трудом поднимались в воздух и, низко баражируя над поляной, медленно-медленно летели, ворчливо гудя в поисках первых цветов.
Мы подошли к матери.
– Что ты придумала, Ма, – спросил я шёпотом, начесывая задней лапой ухо в целях конспирации.
Мау отчаянно зевал, всем своим видом показывая Мяу наигранную леность и безразличие ко всему.
– Когда я была молода, – начала Ма, – я жила в небольшой стае котов, в семье вожака. Я была его дочерью. Младшей. Почему я вам об этом никогда не говорила? Не было надобности. Но сейчас это важно. Я повзрослела и покинула семью, уйдя во взрослую самостоятельную жизнь, как и положено молодой кошечке. Я очень надеюсь, что моя бывшая стая осталась на месте. Они живут в половине дня пути отсюда, если идти строго в направлении, откуда выходит на прогулку Огненный Кот. Чуть в стороне и ближе к нашей норе проживала соседняя стая. Мой отец всегда хотел породниться с ними и создать общий клан. Он даже был готов признать вожаком соседа, лишь бы семьи объединились ради безопасности родОв. Меня сватали в свое время за сына вожака Мьяу. Но он ужасно не нравился мне тогда. Я мечтала о любви Огненного Кота и ушла за ним на запад в поисках своего счастья. Я больше никогда не искала встречи со своими родителями. Мне было неловко и стыдно за то, что я ослушалась их воли и презрела их заботу обо мне. Возможно моя и ваша жизнь сложились бы совсем по-другому, если бы мы были под защитой целой стаи. Но я не могла быть в раздоре со своим сердцем и чувствами, поэтому пошла на этот шаг. Идите туда, в соседнюю стаю. Расскажите обо мне и о Мяу. Она такая красавица, и у нее пока нет привязанности ни к одному самцу. Не дело, если она станет такой же одинокой мечтательницей, как была я. У вождя в то время было пять сыновей. Возможно, что и внуки появились. Может они примут нашу Мяу в свой род в качестве жены одного из них? Тогда бы я была спокойна за ее будущее.
– Хорошо, Ма, – прошептал Мау, изображая очередной зевок и косясь на притаившуюся за кустом Мяу. – Мы отправимся завтра утром, как бы на охоту. Найдем их и обговорим сватовство.
Ма еле заметно кивнула и, перевалившись на бок, вытянулась во всю длину своего тела, раздвинув подушечки на лапах, выставив и мгновенно спрятав когти.
…На следующее утро, едва рассвело, мы с братом отправились на поиски, держа курс прямо на восход. Мы были очень молоды, сильны и выносливы. Далёкий путь был для нас лишь игрой и развлечением. Когда Ма рассказывала, что до стаи полдня пути, она ориентировалась на свои ощущения времени. Мы добрались до места гораздо быстрее, потому что передвигались рысью, перебежками, иногда мчались, соревнуясь между собой в скорости и выносливости. Мау всегда оказывался впереди меня. Его более длинные лапы, физическая сила и ловкость всегда превалировали над моей осторожностью, размеренностью и привычкой внимательно оглядывать окрестности и примечать особенности…
…Вдруг мы вышли морда к морде на двух крупных, серых, полосатых котов, патрулирующих границы территории стаи, которую мы искали. Они вышли из-за куста, обходя его с разных сторон, преграждая нам путь и угрожающе зарычали.
– Кто вы, чужаки? – с завываниями взрыкивали они, обнажая длинные, острые клыки.
– Здесь хода нет! Это наша территория! Проходите мимо или умрите!
Мы с Мау резко остановились, присели, потом прилегли на брюхо, а затем на бок, открывая незащищенный живот и показывая тем самым самые мирные намерения и отсутствие агрессии. Я доброжелательно замурчал.
– Приветствуем вас, отважные стражи! – торжественно начал я. – Я – вожак маленькой стаи неподалеку отсюда, сын Серки, младшей дочери вашего соседа, вождя Серка! Я приветствую вас от ее имени и шлю вам и вашей стае пожелания доброй охоты и всяческого благополучия!
Мау замер, не сводя с меня глаз. Если физически он превосходил меня, то в вопросах политеса у меня была изрядная фора. Меня никто не учил, как нужно правильно вести переговоры. Ма говорила, что у меня это умение врожденное, доставшееся от ее отца, который завоевал уважение нескольких окрестных стай своей способностью бескровно разрешать конфликты.
Коты-пограничники переглянулись, перестали рычать, уселись и начали миролюбиво мести хвостами по земле.
– Добро пожаловать в стаю! – сказал один из них. – Мы рады видеть внука великого Серка! Проходите, пообедайте с нами и расскажите, что привело вас к нам.
Мы гордо и неторопливо, как предписывал протокол, прошли на территорию, вежливо оставив свои метки снаружи уже помеченного стаей пространства. Нас провели к жилищу вождя. Это была большая пещера, образовавшаяся в корнях вывороченного дерева. Густые, длинные плети свисали перед ней, образуя естественную преграду.
– У нас гости, вождь! – произнес один из котов.
Из-за корней показался старый, седой кот с умудренной долгими годами мордой. Его единственный глаз горел суровым, темным огнем, половина уха отсутствовала. Было видно, что когда-то он был великим воином, не боящимся встретиться с врагом морда к морде и никому никогда не показывавшим своей спины.
Я и Мау преклонили головы и вежливо молчали в ожидании пока вождь сам обратится к нам.
Молчание длилось долго. Старый воин рассматривал нас, шумно нюхал воздух, было видно, что его что-то тревожит.
– Я – вождь этого племени! Мое имя Фур! Кто вы, чужаки, и что забыли здесь? – хриплым голосом мяукнул кот. – Говорите правду, иначе не уйти вам отсюда живыми!
– О, Фур! Прости нас! – начал я свою речь. – Мы решились побеспокоить тебя по очень важному делу. Я, Миу-миу, и мой брат Мау – дети хорошо знакомой тебе Серки из клана Серка, живущего неподалеку, мы его родные внуки. У нас есть сестра, красавица Мяу. Она вошла в возраст невесты, и мы пришли предложить ее в качестве жены одному из твоих сыновей или внуков. Она хороша, как Лунная Кошка! Умна, как ее дед, Серк. Воспитана в лучших традициях кошачьего племени. Мяу молода и здорова. Она будет хорошей женой и принесет крепкое и красивое потомство, как придет срок. Прими ее в свой клан и относись, как к милой сердцу дочери.
Мы снова преклонили головы в ожидании ответа.
Фур сверлил нас своим единственным глазом, как будто хотел проделать в каждом дыру.
– То-то мне кажется знакомым ваш запах! – наконец заговорил он. – Я помню вашу мать. Она была очень своенравной молодой кошечкой. Как она ловко лишила моего сынка Мьяу невесты, сбежав ночью с чужаком! Мр, мр, мр, кх! – захохотал-закашлялся старик, утирая кончиком хвоста единственное слезящееся око.
– Мы просим прощения за свою мать, вождь, – сказал я еще ниже склоняя голову, – если ее неповиновение оскорбило тебя, мы готовы искупить ее вину как тебе будет угодно…
– Да ничего не оскорбило, кх, кх, – снова засмеялся, закашлял кот, – сердцу не прикажешь. А ваша мать оказалась с характером и предпочла одиночество немилому супругу. Что ж, так бывает…
Кот пожевал наполовину беззубым ртом и снова надолго замолк, задремав.
Мы стояли, не смея пошевелиться, соблюдая все правила поведения посланников.
Кот открыл глаз и спросил:
– За которого моего внука вы хотели бы отдать свою сестру? Все мои сыновья погибли, оставив свои семьи на мое попечение. Как и семья храброго Серка… Случилось несчастье в ту зиму, когда из стаи ушла ваша мать… Ночью, в ужасную стужу на них напали Серые Тени – волки. Мы, слыша звуки неравного боя, поспешили на помощь. Там и погибли все мои пятеро сыновей, Серых Теней оказалось слишком много – трое. Мы отняли глаза и удачу одного из них, а другому так искусали нос, что его кровь пятнала снег еще далеко за пределами наших владений. Потом они издохли от полученных воспалившихся ран. Бойся кошачьих укусов и царапин! Славная была битва… Мы отомстили за смерть наших близких. У меня подросло 8 внуков. Все сильны и здоровы. С двумя их них вы сегодня встретились на границе территории. Еще шестеро охраняют периметр с других сторон. Я вам представлю их вечером. Ведь вы погостите у нас?
– Не думаю, что это хорошая идея, вождь, – тихо сказал я, – мы оставили беременную мать и молодую сестру одних. Их некому будет защитить, если что-то произойдёт. Прости, Фур, нам нужно выдвигаться немедленно. Может ты познакомишь нас со своими внуками прямо сейчас?
– Хм, – сказал кот, – это слова не мальчика, но мужа. Ты мудр не по годам, юный Миу-миу, и нравишься мне. И ты, Мау, смотришься весьма достойно. Я рад, что семя Серка не погибло. Он продолжает жить в вас, своих внуках, хоть ты, Миу-миу, ну просто совершенно не похож на своего деда… Кхы-кхы… Ты наверное похож на того залетного кота, с которым сбежала твоя мать…
Кот затрясся от смеха, пряча улыбку в усы.
– Мой истинный отец Огненный Кот, вождь, – тихо поправил я его. – Он примеряет шкуры земных котов, чтобы найти любовь и понимание среди земных красавиц. Так говорит моя мать…
– Ну да, ну да… Ей, конечно, виднее, твоей матери… – Фур устало прикрыл глаз. – Я устал. Позовите моих внуков сюда и решим это дело!
Не прошло и нескольких минут, как у висящих корней собрались все внуки великого вождя. Они были серы и полосаты. Но один молодой кот отличался красивым, ровным, бежево-дымчатым окрасом. Почти, как наша Мяу. У него были чёрные ушки, чёрные носочки, чёрный кончик хвоста и чёрное пятно вокруг чёрного носа, занимающее площадь морды почти до самых ушей. Он поразил нас своей красотой. Заметив нашу оторопь при виде столь необычного окраса его внука, вождь произнес:
– Вижу ваше удивление, друзья, этот сюрприз нам приподнесла одна из моих дочерей, сойдясь с бывшим домашним котом, выгнанным за какие-то провинности. Он был странным. Не похожим на нас. Но воином оказался отменным. Я ценил его. Он тоже отдал свою жизнь в той схватке. Его сын – достойное продолжение отца. Доблесть и смелость его не знают границ. Он лучший певец в нашей стае. И никого нет даже близко похожего на него. Его имя Фурк. В честь меня!
Кот важно раздул усы, любуясь внуком, а тот приосанился и распушил хвост, чтобы поразить собеседников густотой шерсти. Раскрыв пасть в деланном зевке, он обнажил клыки такой длины, что ему позавидовали бы даже лисы. Когда пасть была закрыта, клыки нависали над верхней губой и создавали угрожающее впечатление. Я бы никогда не стал задирать ради пустого бахвальства такого противника…
– Вождь, мы приглашаем твоего достойнейшего внука Фурка проследовать на наши земли, для знакомства с возможной невестой. Если они понравятся друг другу, Фурк вернется к тебе с женой. Если нет, мы примем его, как дорогого гостя и он проведет у нас столько времени, сколько посчитает нужным.
– Уважительные и правильные слова, Миу-миу, ты прирожденный вожак. Ты очень похож на своего деда умом и ловкостью ведения переговоров. Цвет шкуры – всего лишь цвет! Главное здесь! – и старый, мудрый кот коснулся лапой моего лба. – Идите, как задумали, я понимаю, что время не ждет, когда мать и сестра без защиты.
Мы низко поклонились, быстро попрощались со всем кланом и пустились в обратную дорогу.
Фурк оказался немногословным, выносливым и сильным котом. Он без напряжения поддерживал любую скорость передвижения, которую мы предлагали. Мало того, по дороге он успел вынюхать лежбище полевых кротов, и мы прибежали домой с кучей подарков будущей невесте и матери. Мы с Мау принесли по одному кроту, а Фурк приволок сразу двоих…
…Уже начало темнеть, когда мы достигли границ своих владений. С края поляны было видно нервно ходящую у норы Ма и сестру, лежащую возле выхода и тревожно смотрящую вдаль.
– Они идут, Ма, я их вижу! – громко замяукала Мяу. – Но с ними чужак! Я не знаю его!
Мяу подскочила, выгнула спину горбом и зашипела.
Фурк немного отстал, пропуская нас с Мау вперед.
– Не бойся, сестра, это не враг! – закричал я издалека. Это внук соседа отца нашей матери! Мы с Мау ушли охотиться очень далеко и там случайно встретились в общей охоте на кротов! Ты не должна его бояться! Он пришёл с миром, чтобы посмотреть и познакомиться с самой красивой и необыкновенной самочкой во всей округе! Его зовут Фурк. В честь его благородного деда! Прими его как полагается, Мяу, с нужным уважением. Вспомни законы гостеприимства!
Сестра тут же выпрямила спину, опустила шерсть и начала лизать правую лапу, исподтишка поглядывая на молодого Фурка и строя ему глазки.
Фурк поклонился матери, положив перед ней одного из кротов и сел напротив Мяу, не сводя с нее призывного взора. Глаза у него тоже оказались необыкновенного цвета – ярко-голубые, как небо, они светились двумя драгоценными лужицами на черном пятне его морды. Мяу засмотрелась и замерла, подняв лапу и забыв ее полизать…
Они смотрели в глаза друг другу достаточно долго. Фурк не произнес ни звука. Он просто сидел и словно гипнотизировал сестру своим жутковатым и прекрасным видом. Потом медленно подошёл к ней и, положив второго крота к ее маленьким лапкам, произнес:
– О, великолепная дева, прими этот скромный дар в качестве части будущего свадебного подарка, который ты получишь от меня, если согласишься стать моей женой и матерью мои наследников. Я не умею красиво изъясняться, но обещаю тебе, что никогда ни в чем ты не будешь знать нужды и отказа. Ты прекраснее Лунной Кошки и мое сердце с этой минуты и навсегда принадлежит лишь тебе. Если ты откажешь мне во взаимности, я не найду покоя и стану искать быстрой смерти. Полюби меня, красавица, и ты никогда не пожалеешь о своем решении!
Мяу слушала его, открыв свой маленький ротик. Ее розовый носик ходил ходуном. Она принюхивалась к запаху Фурка. И, судя по всему, он нравился ей!
Конечно! Кому же не понравится запах молодого, здорового, сильного и красивого, как Бог, кота, скажите на милость?!.
…Ма ни разу не влезла со своими советами в разговор Фурка и Мяу. И мы молчали, давая им возможность привыкнуть и понравиться друг другу.
Позже мы все вместе отужинали пойманными кротами, и прилегли рядом с норой отдохнуть. А молодая парочка решила прогуляться по поляне. Мы не мешали. Просто наблюдали за Мяу. Она сильно изменилась, находясь рядом с мощным Фурком. Завлекательно поглядывая на него своими голубыми с поволокой глазами, то и дело присаживаясь и начиная бесконечный туалет, перемывая лапку за лапкой, тщательно вылизывая каждую подушечку, попутно постреливая глазками, подергивая хвостом и поводя ушками, Мяу откровенно кокетничала с нашим гостем.
– А дело-то, похоже, ладится… – прошептал я так тихо, что меня услышал только брат. – Видишь, он нравится ей. Она даже очарована. Смотри, как сестра вертится перед ним в надежде произвести впечатление! Настоящая кокетка! Как она выросла! Ей и правда, похоже, пора замуж. А мы с тобой этого даже не заметили, брат! Значит и мы выросли и повзрослели. И сами можем основывать свои семьи и создавать родЫ…
День подошел к концу и мы пригласили гостя в нору переночевать.
– Спасибо, но мы еще немного посидим наверху, – тягуче пропел он, пытаясь обнюхать мордочку Мяу.
Мы решили не мешать им и скрылись в норе. Ма забралась в самый дальний угол. Мы с братом легли посередине, оставив место у выхода для молодых влюбленных. Среди ночи мы слышали пение Фурка. От этого пения мороз по шкуре продирал. Как он пел! Я никогда не слышал больше такого красивого пения! Фурк рассказывал Мяу о битвах, в которых он победил, о богатой добыче и сытой, счастливой жизни, которая ждёт его будущую супругу. О вспыхнувшей внезапно в его сердце любви к маленькой красавице-кошечке по имени Мяу, об их будущих потомках, которые в будущем покроют себя славой на поле брани… Это было прекрасно и продолжалось всю ночь…
Когда утром мы вышли из норы, Фурк спал, обернувшись кольцом вокруг Мяу, которая со счастливым выражением на мордочке дремала, прикрыв озябший носик хвостом. А может он раскраснелся от жарких поцелуев Фурка и Мяу, застеснявшись, решила прикрыть этот факт от чужих глаз…
Стараясь передвигаться как можно тише, мы с Мау отправились на утреннюю охоту, чтобы обеспечить хороший завтрак не только своей семье, но и дорогому гостю.
Нам повезло. Рябчик не успев проснуться, оказался в наших когтях. Один негромкий крик, и все было кончено. Мы не любили мучить свою добычу. Смерть будущей еды должна быть быстрой. Тогда мясо вкуснее и сочнее. Так нас учила Ма.
Завтрак прошел в общей приятной беседе. Мы уже поняли, что молодые понравились друг другу. Мяу не сводила с Фурка восхищенных глаз.
– Мяу, – обратился я к сестре, – по обычаю я должен спросить тебя. Согласна ли ты стать женой Фурка, внука великого вождя Фура, быть матерью его детей и верной подругой ему, расчесывать его усы и мыть ему уши, зализывать его раны, полученные в боях и оплакать его гибель, если такое случится… Готова ли ты на это?
– Как оплакать? Какие раны? – глаза Мяу расширились и смотрели на меня с ужасом. – Я еще не стала его женой, а ты уже говоришь о его отпевании, брат! Как можно?
– Есть определенный обряд соединения сердец, Мяу, я его провожу по правилам, принятым нашими предками. Если ты не готова оплакать его, как подобает хорошей жене, ты не готова и к замужеству! Отвечай на вопросы. И пусть он слышит твои ответы!
– Хорошо, я готова оплакать его, если такое несчастье случится! – зарыдала Мяу, но мое сердце будет разбито, и я не приму другого мужа, кроме тебя, отважный Фурк!
– Тебя устраивает такой ответ, дорогой гость? – поинтересовался я у будущего зятя.
– Я поражён глубиной чувств твоей сестры, брат, – серьёзно ответил молодой кот. – Я и не думал, что такое может случиться со мной. Мяу покорила мое сердце своей нежностью, добротой, умом и искренностью. Я никогда не встречал таких красавиц, как она. Я благодарен вам, Миу-миу и Мау за предложение взять в жены такую драгоценную жемчужину. И тебе, мать моей невесты, я выражаю бесконечное восхищение и обещаю сыновью любовь и почтение. Я знал твою семью, Серка. И знаю, как они закончили свои дни. В этом бою отдал жизнь и мой отец, и мои дядья. Это была великая битва. Смерть объединила их в одну семью. Мы же, живые, объединимся в семью для продолжения рода великих дедов и отцов. И да будет так!
– Да, правильно, как это правильно… – шептала Серка, не имея сил сдержать слезы внезапно нахлынувшего горя потери. Уже давнишней, но все равно очень острой.
– Ма, мы не сказали тебе, – промямлил Мау. – Мы боялись тебя расстроить в твоем положении. Ты не должна ощущать горя, пока носишь солнечных котят. Прости Ма. Это мы должны были тебе сообщить…
– Я не стану плакать и рвать на себе шерсть и усы. Я сдержусь. Они погибли доблестно и нет стыда в таком уходе. Лишь слава и честь. Я, как дочь, буду гордиться своим отцом и братьями. И я благодарна семье Фура, которая пришла на помощь моим родным. Я всю жизнь буду почитать их, как своих и просить Радугу послать их на Землю в новом обличие. Да будет так! Я отпускаю тебя, Мяу, отпускаю с радостью, зная, что новая семья позаботится о тебе, как о своей дочери. И твои дети будут законными наследниками великих имен. Ты будешь счастлива там, поскольку полюбила и уйдешь с любимым. Мое сердце будет спокойно за твою жизнь. И еще… У вас будут очаровательные детки! Будьте счастливы!
Ма счастливо засмеялась сквозь слезы и быстро вытерла их кончиком хвоста.
Мы нежно попрощались с сестрой и новоприобретенным братом, обещая иногда ходить друг к другу в гости, Ма прижалась к Мяу, вдохнув ее запах в последний раз и лизнула на прощание в нос. Ма знала, что прощается навсегда. Ее долгом будет забота о других котятах, наших братьях и сестрах. Ей будет не до нас…
…Мяу и Фурк покинули наши владения. Они шли неторопливо, не думая о времени, целиком окунувшись в прекрасное чувство, которое испытывает в своей жизни далеко не каждый. И чувство это дается в дар самым искренним, нежным и мудрым сердцам, готовым на самопожертвование ради другого. Великое чувство ЛЮБОВЬ, которое всегда грядёт неожиданно и остается в нас, пока стучат наши сердца…
Как водоросли на стремнине
Стелются низко,
Прячась под водой,
Так в сердце глубоко
Я затаил любовь.
(Ки-Но Томонори)