Пёсокот – гибрид-мутант из Никуроденских лесов. «Пленники отцовского убежища»
Tekst–– Зло? Во мне?! Да Вы шутите! – возразила Радиана.
–– Я и не собиралась изощряться во всякого рода остроумии, – грозно промолвила Авигея. В ее глазах отражался огонь ненависти. – А уж тем более я не вижу никакой необходимости разыскивать тех, от кого мы с превеликой радостью давным-давно избавились!
Лабрадор ускоренным шагом направилась в сторону особняка.
–– Мы вернемся, – добавила Авигея. – И отец пусть найдёт нам место для серьёзного разговора!
Сколько бы бедная Радиана ни сопротивлялась, все ее усилия высвободиться были тщетны. Вот уже были отворены ворота… Вот тетушка Авигея, одной лапой держа племянницу за воротник, а другой отворяя деревянную массивную дверь, входит в фойе Дарквуда.
Тревор Баркер, ее брат, по-прежнему мрачно сидел в гостиной, в антикварном кресле-троне и не сводил глаз с языков огня, мерцающих сквозь массивную кованую узорчатую заслонку кофейного цвета камина. Заслышав в прихожей шаги и знакомые голоса, погруженный в свои грезы о почившей в бозе Байре, он даже не встал с места, чтобы отворить дверь и, казалось, не слышал осуждающего голоса своей надменной сестры, которая, приведя Радиану в самую середину комнаты, разразившись нескончаемым потоком бранных слов, делала выговор за то, что та в очередной раз дерзнула совершить побег, а затем, бесцеремонно обшарив карманы пальто, вынула эти четыре монеты, и те со звоном покатились по керамической плитке, из которой был сделан пол. Деньги, несмотря на мольбы Радианы, поднятые ее отцом и покрутившиеся между подушечками его мощных лап, вскоре оказались, как стопка хвороста, среди всепожирающего пламени.
На лай и рычание тетушки Авигеи, считавшей, что ее племянница в сговоре с демонами, толкающими ее на безрассудные поступки, и требовавшей "справедливого наказания", иначе она немедленно доложит об этом преподобному Ламару, Тревор Баркер в тот вечер, по ее мнению, как-то странно отреагировал: не было ни привычных нравоучений и последовавшего за ними дебоша, зверских ударов плетью, число которых неизменно составляло тридцать девять. Каждый последующий удар сдирал кожу и шерсть, впиваясь в тело и оголяя все сухожилия, разрывая их, точно веревки. Тревор выслушал сестру молча, не перебивая, устремив на Радиану свой странный полубезумный взгляд, когда он упивался мыслями о чистоте, уме и страстной любви прекрасной усопшей Байры, вглядываясь в морду Радианы, уж в который раз обнаружив, что его дочь являлась точным подобием умершей, в его нервно- напряженном состоянии мелькнула одна мысль, совладать с которой он был больше не в силах.
Радиана поначалу, в противовес изумленной Авигее, обрадовалась, что отец повременил с неминуемой расправой, не ведая об уготовленной ей участи, гораздо более жуткой, нежели бичевание. Не знала того и ее фанатичная тетушка, которая, презрительно фыркнув, удалилась в свои покои, наутро обещав послать за преподобным Ламаром, наивно полагая, что ее брат просто оказался в на редкость "добром расположении духа".
Ночь, спустившись черной птицей в Лес Святого Августина, окутала древний особняк темной пеленой. Все, кто его населял, давно забылись сном… Лишь только один Хозяин Дарквуда не сомкнул глаз. Держа в одной лапе черный канделябр с паутиной и черепами, декорировавшими его, Тревор Баркер на цыпочках прокрался в спальню своих старших детей. Радиана спокойно почивала в своей массивной и тяжелой кровати, выполненной из натурального кедра. Изголовье, как и витражные окна, имело заостренную форму, напоминая дизайн стрельчатых арок. Покрывала были изготовлены из настоящего бархата. Рядом с ее кроватью располагалось двухъярусное ложе с балдахином темно-синего цвета, где спали беспробудно её сестры – Паола и Марианна (Мэйриона), рыжая кошка с торсом лабрадора. Они оказались единственными из канемфелов – то есть метисов рыжей кошки и лабрадора, не имеющими своей собственной комнаты. Также, помимо зеркала с изображением ворона, располагались декоративные кувшины, вазы из бутылок с искусственными цветами, стол с плоской резьбой со стоящими на нем атрибутами для всевозможных ритуалов. Над столом висело настенное панно в виде зеленого дракона в сделанной из дерева пентаграмме. Стены комнаты были выполнены в цвете темного индиго. По обеим сторонам кроватей висели светильники из кованого железа. На черных тумбах в металлических подсвечниках были размещены лиловые свечи, которые, будучи зажженными в темное время суток, выглядят особенно красиво и придают комнате оттенок романтичности.