Тяжесть короны. Князья и воины

Глава 15 Неравная схватка

Монах не обманул его. И вся разница только в том и состояла, что он верил в бога своего и считал, что тот видит и слышит все, что происходит вокруг. Потому он безошибочно повел его к тому пню, который во тьме показался огромным. Они уселись в кустах, привязав на опушке коней своих, чтобы те не ушли далеко, оставались ждать. Краешек луны выглянул откуда-то из тумана, в лесу стало немного светлее. Появился кто-то в черном плаще, и, оглянувшись по сторонам, воткнул нож в тот самый пень. Делал он все это уверенно, и понятно было, что происходило это не в первый раз.

Но как не силился Даниил, узнать его он никак не мог. Было темно, и человек казался только черным пятном на сероватом фоне громадных деревьев. Потом, как и предупреждал монах, он стал кувыркаться, и с каждым разом все меньше был похож на человека. Князь немного дальше, чем обычно принимал решение, и никак не мог понять в какой момент с ним лучше расправиться, когда зверем или человеком он будет? Не так сложно было вытащить нож, а потом убить его, но тогда он не узнает, кто это был, с кем они расправились так просто, а его терзало любопытство. И он решил, что лучше подождать до рассвета, пока он не прибежит назад, не превратится в человека. Тогда и произойдет расправа.

Когда зверь убежал, монах удивленно спросил у него, почему он ничего не делает.

– Еще не время, я не знаю даже, кто это.

– Надо вытащить нож, – запротестовал он, – и мы разом от него избавимся.

– Мы только еще одного врага себе наживем, я должен поймать не зверя, а человека.

И они так и оставались в тот момент каждый при своем мнении.

Прошло совсем немного времени, и он заметил, что зверь снова стремительно приближается к ним. Выбора больше не оставалось, Даниил выхватил меч и ранил животное между шеей и плечом. Рана, скорее всего не была смертельной, так отметина, глубокая царапина, но зверь не стал больше нападать и снова скрылся в чаще лесной.

– Нужно вытащить нож, – снова услышал он голос монаха, – он опасен.

– Нет- протестовал Даниил, теперь ни зверь, ни человек не уйдет от нас, а я все еще не знаю, кто это был, – и он рассеялся над незадачливым монахом, и удалился вместе с ним из леечной чащи.

– Он не скоро решится появиться в твоих лесах, нам нечего здесь больше делать. Василек был прав, зверь не может быть так жесток и коварен, как человек, и у него не возникло желания уничтожить его.

Он возвращался домой, думая о том, что завтра сумеет определить, кто из бояр такой странной силой наделен. Видно ведет он свой род его от легендарного Волхва, который и птицей в небесах летать мог, и рыбой плавать, и зверем по лесам рыскать. В мир так много неведомого, тайна окружает его со всех сторон. Человек редко с ним сталкивается, а может и не столкнуться вовсе. Он не стал бы отрицать того, что существовали и Змей, с которым сражался Добрыня, и Тугарин, над которым Алешка расправу учинил.

Жаль, что извели их еще задолго до появления Даниила, хотелось бы ему встретиться с ними в чистом поле.

И только одно усвоил из ночного путешествия князь – мир разнообразен и невероятно интересен, об этом он и сказал Васильку, когда вернулся домой.

Василек стоял в темноте коридора и дожидался их.

– Я цел и невредим, не так страшен зверь, как говорят о нем, я на нем отметину свою оставил. Не бойся, не мог я оставить тебя одного в этом мире. И летопись твоя не оборвется на самых первых страницах, не бывать этому.

– Ты все еще шутишь, а я весь от страха дрожу. Но мне хотелось верить, что они просто такую страшную сказку придумали, а никакого оборотня на самом деле не существует.

– Нет, не придумали, – отвечал ему Даниил, я сам его видел, да и не один только я, а завтра и все другие убедятся в том, что так все это и есть.

И он отправился в свою комнату, а Василек все еще стоял у окна и никак не мог решить, стоит ли ему на этот раз записать в Данилову летопись, чтобы не сочли его лгуном.

Потом он решил подождать до завтра и посмотреть, что происходить будет дальше.

№№№№№№№

С нетерпением ждал этого утра и Даниил. А когда бояре собрались в гридне княжеской, внимательно, пристально рассматривал их князь, и подивился тому, что вроде бы все они были живы и здоровы.

– Кого же нынче нет с нами? – вопрошал он у Федора, сидевшего рядом с ним.

– Все, – говорил тот, – только боярин Григорий заболел.

– Чем же это он так заболел, – продолжал допытываться князь, еще вчера не удивило бы это его вовсе, но нынче он был почти уверен, с чем связанна странная эта болезнь, и принял князь решение навестить своего боярина и убедиться в том, что подозрения его не напрасны.

Даниил не стал терять времени даром, кликнул несколько человек из свиты своей и направился на боярский двор. Подивились бояре такой княжеской заботе об одном из них. Но ничего не стал объяснять Даниил, когда на боярский двор он шагнул.

Вот и остановилось они друг перед другом, князь и боярин его.

– Что же такое с тобой приключилось? – спрашивал Даниил, стараясь держаться как можно спокойнее и увереннее.

– На охоте вчера был, со зверем лютым схватиться пришлось, – усмехнулся он, стараясь держаться спокойно, но видел, что обо всем знает князь, только таит молчание, и сюда он пришел не просто так.

– Да, много дивных зверей в лесах наших водится, – согласился с ним Даниил, – не со всеми легко и просто справиться.

Ничего не сказал он больше, и ушел так же неожиданно, как и появился. Для многих непонятной осталась эта беседа, но они поняли друг друга – князь и боярин Григорий.

Скоро тот тайно покинул Галич, и укрылся навсегда где-то в иных местах, потому что понял, что разоблачил его Даниил, хотя и дал возможность ему уйти.

– Зачем ты так поступил? – пытал его Василек, – ведь и в ином месте он останется такой же.

– Не знаю я, чем так страшен он. Многие люди и в человеческом обличии хуже его будут.

И еще раз показал он свое великодушие. Больше о странном звере в его княжестве никто не рассказывал.

Глава 16 Рассказы об Александре

И в те времена, когда всходил на свой престол князь Даниил, и в столь юном возрасте становился властелином самого могущественного из русских княжеств, показалось и ему, и всем, кто жил в те времена, что Двойник у него появился, соперник, с именем которого все его дела в дальнейшем связывать начнут. Знали колдуны о том, что пути их пересекаться будут все время. И при других обстоятельствах они могли встретиться и дружить, но в 13 веке это оказалось делом для них невозможным. Они жили не так далеко друг от друга, но каждый был князем в своем уделе и объединяться с кем-то, кому-то подчиняться не собирался. В том и была беда внуков Святослава, что не могли они в мире и покое жить. Еще мудрый и несчастный Игорь пытался кому-то из них что-то доказать, да ничего у него тогда не выходило, и выйти не могло. В «Слове» своем, судьба которого печальна была, он предупреждал их об единении перед грозной бедой, но не слышали они его. А беда давно уже на пороге стояла. Они уже не думали о том, что только пугает он их всех. Они были уверенны в силах своих, но не могли представить, какая грозная сила против них двигается. Татары давно уже жгли окраины русских земель, и при этом все дальше и дальше продвинуться старались. Но и это не отрезвило русских князей, они по-прежнему упрямились. Только себя они считали сильными и достойными, остальные должны были подчиниться, но никто не собирался ни с кем мириться. И даже когда понимали уже, что малы были их дружины против полчищ иноземных, и тогда не могли они на союз с братьями решиться. Да и найдется ли Даниилу Галицкому надежный соперник, спрашивал Василек, и незримый собеседник назвал тут же:

– Александр Ярославич есть у нас.

И хотя не было еще всех его блестящих побед, но призадумался Даниил, это имя впервые услышав. Они были почти ровесниками, в одном году стали князьями и княжества у них были самыми большими да сильными, и враги им одни достались, и сражения принять пришлось. И часто казалось Даниилу, что пришли они в этот мир, чтобы один на другого ровнялся, и потом шли вперед.

Но они пока еще ни разу не встречались. И в истории оставался всегда только один из князей, для двоих в одном времени места не хватало. И часто это был не самый сильный, не самый лучший из них, просто так складывалось. Судьба позднее на Александра указала, потому что ему суждено было из Новгорода в Киев и Владимир – удел деда его, переместиться. Люб был дерзкий мальчишка и народу своему, видевшему в нем заступника и спасителя, и воина отважного. Был он мил и татарскому хану Батыю, и Богу новому, а за что люб, этого точно никто сказать не мог, просто так получалось, судя по всему.

Невозможно никогда объяснить, за что нас любят, говорят, такова судьба. Был он с самого начала до конца на виду у всех, всегда впереди.

Даниил Галицкий никогда не завидовал Александру. Он хорошо знал себе цену, и понимал, что все это только случайность, воля судьбы, спорить с которой бесполезно, да он и не спорил никогда. Он понимал потом, что Александр избранник. Он просто делал все, за что брался, хорошо, чтобы упрекнуть его ни в чем нельзя было. Но вольно или невольно втянутый в это соперничество, он не мог не оглядываться на того, сравнивал их судьбы и поступки. С чем-то соглашался, с чем-то упорно спорил, и часто радовался тому, что есть у него достойный соперник.

№№№№№

Знал ли Александр Ярославич в годы своей юности что-то о Данииле Романовиче Галицком, выделял ли его особо из других князей, как знать, хотя слава о Галицких князьях все еще гремела в те времена. Но они привык рассчитывать только на себя самого и союзников не искал. Возможно потом, через много лет, в финале славного своего пути, понял он, что невозможно против хана в одиночку идти, рабами останутся они до тех пор, пока едины не будут. Да поздно было о союзах думать. И Галицкий князь был так горд и замкнут, что не подступиться к нему. Не пришел он первым, смотрел в сторону Папы и Рима. И хотя родная кровь в жилах их текла, ведь все они свой род от Рюрика числили, но роднее ему папа, корону обещавший, был, чем Киевский князь.

Так и оставались в одном королевстве, в разных его частях два равновеликих короля. Один, из которых избалован был славой и вниманием, а второй просто велик и могуч. Многое им обещано было, да далеко не все сбылось. И хотелось им взглянуть в глаза друг другу, и внимательно они следили один за другим.

Так и прошли их времена, то славные, то ничтожные.

Глава 17 Княжеское слово

Мало кто знал о боярине волке. Но недолго прожил он в чужих краях. Вскоре не выдержал он, и вернулся, и смертельно раненный кем-то, вернулся назад, в Галицкие земли.

Странно удивился Даниил такому возвращению, но живого его уже не застал, а когда сообщил ему о Григории, он был уже мертв. И понимая мужество этого человека, отправился на панихиду Даниил. Он решил еще раз на него взглянуть. Грустно было оттого, что не все оказались так великодушны, как сам князь. С несчастным боярином они рассчитались.

И держал князь слово перед растерянными подданными своими:

– Не каждому доведется, к счастью в волчью шкуру рядиться, но это подтверждает только то, что люди часто страшнее любых зверей бывают, любой лютый зверь не устоит перед ними. Но знайте, кто дурное против князя своего удумает, плохо тому станет, не посчитаюсь со всеми прошлыми заслугами вашими, не дрогнет княжеская рука.

Молча они его слушали и понимали, что не пустая это угроза, а выполнит он ее, и не отступится. Но трудно было сказать, что задумали они против князя своего, что от него получить хотели.

А тогда убедились, что молодой их властелин строг, да справедлив, напрасно никого он обижать не станет. Но так вольно и свободно не могли они больше себя чувствовать.

Но вдова боярина тогда в ярости бессознательной на монаха набросилась.

– Это ты, окаянный, мужа моего погубил, а меня вдовой в тридцать лет сделал, потому что тебя я просила чары страшные снять с него. Вот как ты на мольбы мои ответил. Будто зверя лютого, загнал ты его, и смерть подарил ему раньше положенного срока. Видно не способен твой бог нас от беды избавить. Ни в чем он не был виноват. Это грехи предков его на нем грузом тяжким лежали, и еще долго лежать будут.

Рассеянно стоял перед ними монах. Он и на самом деле скверно себя чувствовал и ничего не мог поделать. Приказал Даниил заботиться о семье, и заявил, что проклятие на мужа накладывал. Видно было что-то в судьбе его, за что он теперь и расплачивается.

Ушел князь со странной этой панихиды, понимая, как часто играет судьба с человеком. Не сможет он из пут выбраться. Обречен странный этот волк убегать, и где-то смерть свою найти, ведь люди трусливы и суеверны, не терпят они тех, кто на них не похож, поскорее уничтожить их пытаются, и чаще всего это им удается.

И вдруг так грустно ему стало, когда он и сам почувствовал себя загнанным волком, который вынужден всегда быть настороже. Всегда по сторонам оглядываться, потому что знал он, что почти все бояре старше его, многие и сами были бы рады трон его занять. Хочется им власти самой большой. И хотя у князя удельного власть не так велика, как может со стороны показаться, ест и пьет он с ними на пирах вместе, но он не один из многих, а единственный. А каждому хочется таким быть, властвовать, а не подчиняться. Потому каждый из них рад был бы, если бы сгинул он в схватке с кабаном каким, или еще какая беда с ним бы приключилась вдруг. Понимал он это все и особенно на них не сердился. Но знал с самого начала, что ни одному из них доверять не может князь, потому что о себе они думают, потому устремления их с княжескими расходятся. Так было всегда и будет вечно.

И нужен был ему союзник в этом противостоянии. Христу, на себя все беды принявшему, князь не особенно доверял. Потому все чаще взор свой обращал он к Перуну, воинственному и мужественному богу. Это он должен был понять намерения и помочь ему в противостоянии этом. Ему нужен был сильный и воинственный покровитель, советник, которому нужно доверять. А доверять князь может только тому, кто отстранен и не заинтересован во власти, не соперник он ему в делах его земных.

Так впервые отрок и задумался о втором, и почему-то пришел к нему языческий бог, или какое-то создание неземное должно было появиться к нему, и больше не забывал он о тайном союзнике своем.

Никому, даже Васильку не рассказывал он о странных помыслах своих, боялся, что не поймут они его, слабым считать станут. Но он и на самом деле так молод и неопытен был тогда, страшно оттого, что никого нет рядом.

Мефи не надо было просить дважды. Он появился перед Даниилом, и хотя тот не сразу признал в нем того, о ком так страстно мечтал, но понял, что пока лучше ему все-таки никого не найти. Ему повезло несказанно. Лукавый проникся к нему любовью, которой он давно к князьям не испытывал. И много чего тогда он решил показать ему. Даниил ему определенно нравился. Он был чем-то похож на прежних князей. И Мефи мог большие просторы перед ним раскрыть.

Он просто радовался тому, что тот второй, которым мог стать Александр при других обстоятельствах, был достаточно шустрым, смекалистым и могучим, если не все, то многое ему было подвластно.

Глава 18 Адское путешествие

Мефи успел догадаться о том, что новый князь мало чего боится. Он видел, как тот спокойно отправился на зверя лесного, и вряд ли и перед сражениями и забавами отступит, если он так спокойно говорит об аде. Пусть он туда и заглянет, – решил новый союзник.

Правда, он не часто так с живыми князьями развлекался, но на этот раз какой-то задор в душе его возник, он решил, что любопытно будет взглянуть на то, что там происходить станет.

Туда они и отправились спокойно.

– Надолго это? – только и спросил Даниил.

Он беспокоился о своем княжестве, и всем своим боярам не мог доверить мира, который ему принадлежал по праву. От них всего ждать можно, Василек с ними не справится.

Он догадывался, что бес слышит все его мысли, потому и молчал пока.

– На пару часов. Не беспокойся, даже твои парни ничего не успеют натворить в Галиче твоем, а там пока тебе нечего долго делать, с этим успеется.

– Зачем ты мне это показать хочешь? – спрашивал он.

Ему хотелось знать, почему бес его выбрал для всего этого.

– Ты кажешься мне сильнее и значительнее Александра, – отвечал тот, вполне откровенно, пока скрывать ему было нечего, – пусть он красуется перед ними, а ты до поры, до времени в тени останешься. Это важно, на свету многого не видно, а внешний блеск не так важен.

Говорил он немного загадочно, но Даниил понимал, что снова их сравнивают, и те догадки недаром появились у него, есть какое-то предопределение в судьбах их и противиться бесполезно. Александр Ярославич вольно или невольно все время будет где-то рядом.

– Ты много чего на земле увидишь, – переменил он тему разговора, но не хочу, чтобы ад ты всуе вспоминал, и лучше точное представление о нем иметь, – подвел он итоги своим размышлениям. Может, он хуже, чем ты думаешь, возможно, и нет, но от этого многое зависит, – скептически усмехнулся бес.

И с этими словами они оба и шагнули туда. И хотя бес знал, что в Бога Даниил не особенно верит, но пошли они по мукам, за Богородицей направились и смотрели внимательно на то, что там происходило в адских тех кущах.

Бес специально начал не с первого круга, а увидел князь и вьюги и потопы разные, и безвольные души погибших метнулись к ним в то самое время. Они то от боли невероятной вопили, то застыли в полном бессилии своем.

И такими молящими взорами взирали на Даниила эти несчастные, что невольно отшатнулся он от них в ужасе, и, повернувшись в другую сторону, еще более страшные видел картины.

И страшным холодом на него веяло, и жаром невероятным, и адская смола кипела под ногами, и капли на коже его застывали мгновенно, оставляя черные отметины, и боль, адская боль врезалась в душу и память юного князя.

А когда Даниил едва сдерживался, чтобы не закричать, то заявил ему бес, что очень хорошо после смерти без тела оставаться, иначе не перенести бы им того, что их тут поджидать могло, ни за что не перенести.

Но в тот момент Богородица остановилась, и слышали они, как просила она, чтобы освободили несчастных от мук этих, она видела, что они уже раскаялись и расплатились за свои грехи.

А эта пара – князь и бес, отправились между тем дальше, но Даниил не выдержал и стал спрашивать, что же с ними такое будет.

– Ничего особенного, – спокойно отвечал его рогатый спутник, – он не услышит ее, слишком просто все было бы, если их сразу бы и освободили. Они же сполна за все расплатятся. Потому и придумали сказочку о втором пришествии, – расхохотался в тот момент он.

Даниил понимал, что все эти ужасные картины не многим до срока увидеть предстоит, и стало жаль ему тех, кто живет в неведении, ничего не понимает, и не думает о грядущем.

Он еще раз оглянулся на адские кущи и побрел за бесом дальше. Тот сначала хотел в первый круг с ним заглянуть, но потом решил на ходу, что пока делать этого не стоит, будет еще и для этого время, вдруг он натворит что-то и тогда недолго ему можно будет в первом кругу задержаться. Хотя это маловероятно, чтобы Даниил мог свою судьбу изменить, но чем черт не шутит.

И вот они уже миновали эти круги и снова оказались на лесной поляне. Даниил в это время думал о тех несчастиях, которые только что увидел. И стало жаль ему всего, что вокруг происходило.

– Они не стоят лучшего, – категорично заявил бес, – людишки завистливы, злобны, несчастны и ничтожны. Они так безобразны, что и говорить о них особенно не стоит.

И было видно, что никак не может он успокоиться от ярости своей.

Даниил промолчал, хотя он и не был согласен с этим типом, но и спорить ему совсем не хотелось. Он верил в то, что хорошего в них больше, чем дурного, и оно должно победить.

Мефи настрой князя нравился не особенно, он верит в них, если в открытую не защищает, то думает совсем иначе. Он-то рассчитывал, что прогулка по аду убедит его в греховности человека, но разочарования будут еще в реальности. Ничто не могло заставить их измениться. Все у Даниила было еще впереди.

– Если немного подправить его отношение к людишкам, то он будет лучшим из лучших в мире этом, – размышлял в тот момент бес.

А Даниил, прощаясь с ним, вскочил на коня своего, и думал о том, как непредсказуем этот неказистый тип. Он может многое, хотя и кажется капризным, упрямым, у него какое-то странно отношение к миру, но с этим придется примириться, другого с ним рядом все равно нет.

Так однажды и зародился этот странный союз, которого желали они оба. А Даниил не только не страшился его, но и обрадовался несказанно. Не успело возникнуть желание, и уже выполнено, и всегда важно было знать о мире как можно больше.

Он взглянул на два черных пятна на руке, которые уничтожили его кожу. Они навсегда станут напоминать ему о том, что он там был и все видел.

Он решил никому о своем путешествии не рассказывать, не только потому, что этого требовал бес, но и все они так страшно боятся этих вещей таинственных. Пусть пока живут спокойно, – подумал тогда Даниил.

Надо сказать, что юный князь обладал завидным самообладанием, потому что во дворец свой вернулся он, как ни в чем не бывало, и сказал им о том, что ему захотелось побыть одному и подумать о том, как быть и что делать дальше.

Никто не удивился, он и раньше любил такие прогулки. Наверное, в этом и на самом деле была какая-то необходимость, особенно если ты так молод, и все твои бояре старше тебя, и такой они капризный и странный народ, что порой диву даешься.

Никто ничего не заподозрил, и только стал он немного серьезнее, словно все еще видел голубоватое адское пламя рядом.