Королева снегов. Елизавета Ярославна

Глава 4 Тень Рогнеды

Она захотела предстать перед ними накануне свадебного пира. Бес, как всегда был где-то рядом. Она уронила что-то за спиной князя, и он обернулся.

– Матушка, – воскликнул Ярослав, – как давно не видел я тебя. Рогнеда хотела промчать, как обычно, но бес, спрятавшись за ней, заговорил ее голосом. Он повторял то, что она думала и то, что хотела сказать, ничего от себя не прибавляя.

– Не печалься, – ты такой взрослый и сильный. Я не нужна тебе вовсе.

– Сколько бы лет не прошло, всегда ты будешь нужна мне, и не говори так, – искренне воскликнул он, и она почувствовала, что он не лжет.

– Завтра твоя свадьба, скоро ты сам отцом будешь, – говорила она, хотя слова сына ей были приятны.

– Я видела твою жену, она хороша и достойна быть русской княгиней, я рада, что ты в ту сторону свой взор обратил, – говорила она совершенно спокойно. Будь с Гею внимательнее, потому что она в чужом мире остается. Она быстро ко всему привыкла и все-таки. Не забывай о любви и о душе своей и о близких.

Князю послышался в голосе ее упрек странный, но он не знал, что могло так расстроить ее, в чем он перед нею провинился?

– Но и ты княгиней не хуже была, – говорил он спокойно, желая хоть какое-то доброе слово ей сказать.

– Может ты и прав, но со мной отец был. А он и Локи самого не устрашился. А ей повезло меньше.

– С нею воевода, он за нее жизнь отдаст, глазом не моргнув. Но мне это даже нравится, если сам я не могу любить ее так, как должно, так пусть хоть кто-то любит и заботится о княгине.

– У тебя есть другая женщина? – с тревогой спросила Рогнеда. Она знала, каким страстным и неуемным был ее отец.

Ярослав молчал.

– Не забывай о том, что ты многим боль причинить можешь. И главное – дети, им всегда многого хочется, но получают они чаще всего мало. Мы уже видели такое, и закончилось все катастрофой. Еще в прошлом столько кровавых драм оставалось, так для чего же их множить и в грядущем?

Она чувствовала, что задела сына за живое, но он ни о чем не хотел ей рассказывать, а она не собиралась пытать его. Но печальная нотка от встречи их радостной в душах все-таки оставалась.

– Почему ты так защищаешь ее? – удивился он. Но взглянув на нее, понял, что за словами этими кроется нечто большее, чем просто воспоминание о прошлом и защита перед жестоким сыном чужестранки.

Но он пока не хотел ни о чем таком думать, боялся, что фантазия его не в меру разыгралась, и не хотел, воодушевившись, разочароваться. Но любопытство оказалось сильнее, и когда она стала прощаться, не собираясь больше ничего говорить, он спросил:

– Ты только затем появилась, чтобы за невесту мою заступиться? И хитрая усмешка мелькнула в глазах ее.

Настало время и ей усмехнуться. Она поняла его мудреные игры. Насколько проще задавал свои вопросы его отец, и брат. Изяслав, не мудрствуя лукаво, жил и говорил, и только Ярослав был совсем другим. Но она улыбнулась, ощущая какую-то невероятную прелесть во всем происходящем.

– Мне есть до всего дело, в отличие от предков наших и князей и богов, мне не сидится в Сварге. Живи подольше, нет ничего хорошего в бессмертии, уж поверь своей матери, я не стала бы тебя обманывать. Я пришла

попрощаться, – прибавила она торопливо. Не скоро узришь ты черную всадницу, а может и никогда не будет ее более. Но я всегда буду рядом. И ты почувствуешь это. И буду тогда еще ближе, чем прежде была, даже обнять тебя смогу. Во внуках мы рождаемся снова, – загадочно произнесла она.

И с этими словами Рогнеда растворилась. Ярослав точно знал, что больше не узрит ее никогда. Еще больше в те минуты был озадачен юный князь.. И хотя на глазах у него происходили невероятные вещи, но он не хотел думать о том, что произойдет что-то невероятное, это казалось причудливым сном, в котором ему никогда не разобраться. Он мог заблуждаться, что-то не так понимать. Но почти в ту же ночь возмечтал князь о детях. В этом, если верить Рогнеде, и скрывалось особенное таинство. И рассудил он, что в один прекрасный момент все для него само и разъяснится. Но слова ее прочно запали в душу. Он понимал, что в них и скрыта главная тайна.

– Во внуках мы рождаемся снова, – еще много раз потом повторял Ярослав. И хотя ему еще рано было о внуках думать, но ведь недаром она все это говорила.

До свадьбы великого князя Ярослава оставалась только одна ночь единственная. Тогда и должно было раз и навсегда все перемениться в жизни его. Явление матери было хорошим знаком, как он считал. Он и без того много ждал от свадебного пира.

Глава 5 Свадебный пир

Рассвет приближался. И это был рассвет новой жизни для князя Ярослава. И хотя юный князь не испытывал восторга и не ждал неуемных страстей от своей невесты. Но он знал, что союзу этому ничего кроме смерти не сможет помешать. Ему не нравилось то, что венчать их будут по христианскому обычаю. Так хотелось в последний момент оказаться в заповедном лесу, около кумиров языческих, с которыми он кровно был связан. И постараться угадать, как к его решению отнесется настоящий княжий бог Перун, которому он так искренне верил всей душой. Но Ярослав хорошо понимал, что не сможет сделать этого. Многого не мог он позволить себе в последнее время. И оставалось только примириться с происходящим.

№№№№

Невеста появилась в храме в чудесно бело-красном наряде. Стояла она торжественная и бледная. Он видел минуту назад, как она спускалась к нему по высокой лестнице. И весь пышный Киевский двор взирал на это шествие, не проронив ни звука. Многим казалось, что из Валгаллы самой к ним спускается богиня, потому что ни один христианский священник не заикнулся о том, что на небесах были женщины, а как же без них, да еще на таком торжестве. И какая-то особенная торжественность ощущалась во всем происходящем в тот миг.

Рогнеда смотрела на нее со своей высоты. И странно сжалось ее сердце – именно так она представляла когда-то свою свадьбу с Ярополком. Но ничего подобного в ее бытность на земле не случилось. Владимир, нагло пленивший ее и чуть ли не силой привезший в свой Киев, хотя и закатил пир на весь мир, но это был чужой праздник, похожий больше на похороны.. И не могло быть тогда такого света и такого торжества, как теперь. Да и не согласилась бы она спуститься к нему – сыну рабыни. Слишком много смертей, крови, невероятной жестокости разделяло их тогда. А на этот раз так красиво и торжественно казалось все, что происходило вокруг. И справедливость торжествовала. Если не она, то пусть хоть сын ее все получит сполна. Но потом в душе ее стало твориться невероятное – она увидела очень молодую светловолосую княгиню, на той же лестнице, покрытой алым ковром. И внизу стоял не ее сын, а другой светловолосый и красивый король. Он был силен и по-настоящему красив. Так другая тоже спустилась к нему и положила свою узкую ладонь в его руку. И он улыбнулся ей. И такая страсть, такая любовь была на лицах их написана, что это передалось и ей в тот миг. И в душе ее вспыхнуло такое же чувство.

– Что это было? – с тревогой думала Рогнеда, понимая, что происходит там что-то невероятное, кто-то шутит над ее усталой и измученной душой, или это видение из совсем другого времени. Но в княжеском дворце все уже уселись за столы. И первые кубки подняли гости именитые за здравие молодых.

Прекрасного видения больше не возникало, княгиня невольно вернулась к реальности. Но она знала, что и то произойдет немного позднее. Это не могло быть просто ее выдумкой, так будет.

– Мой сын будет счастлив, он не грешил так жутко и беспробудно, как его отец, – думала она в те минуты, – он достоин лучшей доли, чем злодей Владимир.

И она не могла не радоваться происходящему. Она так привыкла к насилию, крови и смерти, что с трудом могла представить себе, что здесь могут быть и княжеское пиры, светлые чувства, и добрые отношения между близкими людьми. Она невольно прислушалась к разговору боярских жен, с которыми почти не общалась в свою бытность на земле. Они говорили о появлении накануне черной дамы на киевских улицах.

– Не может Рогнеда сына своего любимого в покое оставить, – шептала раздраженно одна из них.

– Может потому ему все удается, что она его не оставляет, – возражала ей вторая. Владимир не мог похвалиться ее покровительством.

Ее сердило то, что и теперь, когда все было давно разрушено и быльем поросло, их имена ставили рядом. Но в этот торжественный и светлый день даже их уколы не могли ее терзать и огорчать. Она любовалась на свадебный пир сына своего. Она была причастна к происходящему, и то ли еще будет дальше.

И княжеская невеста невольно прислушивалась к их разговорам. Колдуны, волхвы русичей, были ей вовсе незнакомы и потому пугали, но любопытство оказалось сильнее страха – ей хотелось, как можно больше узнать о них, для того хотя бы, чтобы обезопасить себя от их злой силы. Но у себя на родине она слыла еще дерзким созданием, ей хотелось и в этом мире, пока еще чужом, значить больше. Она с радостью бы подружилась с кем-то из них. Наверное, многих девиц русских такие помыслы в ужас бы повергли, но она была не из их числа. А со временем, чем черт не шутит, она и сама готова была воспользоваться заклятиями, той силой, которая им ведома была. И только с тревогой думала она, сможет ли чужестранка принять то, что для них так естественно казалось. Не закрыт ли для нее путь в тот таинственный мир магов, которым так славны были земли русичей.

Получить обычную власть на земле, она захотела получить и большее. Пусть подчиняться ей все вокруг – такова была ее главная цель в те времена. Она предчувствовала, что рано или поздно тайные знания ей понадобятся. И хотя она точно еще не представляла для чего именно. Наверное, ни одна невеста на собственной свадьбе не вглядывалась так пристально в окружающих гостей и не желала получить такой странный подарок. Но скандинавские земли преподносили русичам столько странных подарков. То боги их прорывались вдруг на русские земли, то дочери королей русскими княгинями становились. Ярослав и сам заметил что-то непонятное и таинственное в ней. И уже за свадебным столом он хотел разгадать эту странную тайну. Он понимал, что ему еще предстоит удивиться многому в этом мире. Но самым загадочным созданием оказалась дочь шведского короля, которую он уже ласково называл Иринушкой. Снова заговорили о Рогнеде и об отце ее. И это показалось княгине хорошим знаком. Ведь смогла же мать Ярослава оставить о себе такую яркую память. О великом князе Владимире, хотя он ушел совсем недавно, они говорили без всякого уважения, особенно о том, что совершал он до крещения. О последних годах просто молчали. И новая княгиня хотела, чтобы и она была под стать Рогнеде потом, когда настанет ее срок покинуть этот мир. Но это было еще впереди. Ярослав все это время оставался непривычно молчалив. А она хотела понять, о чем он мог думать в эти часы торжества своего, что вспоминал он и какие желания загадывал на грядущее. Ведь он останется ее мужем до конца дней. Он мог бы разорвать союз с ней, но союза с отцом ее не разорвет никогда, и это ее вполне устраивало. Любовь проходит. Страсть остывает, но навсегда остается связь, которая помогает удержать власть. И она прекрасно это понимала, и он понимал не хуже, чем она. Скандинавских жен называют «девами битв» и она была одной из них, Рогнеда – ее предшественница это всем же доказала.

Воевода о чем-то толковал ей, но она не слышала слов, хотя говорил он на ее родном языке. Он понял, почувствовал, потому что всегда ее любил и понимал, на какие высоты она поднялась в тот момент. И даже бес не смог бы уследить за высокими ее мыслями, потому он плюнул и оставил это пустое занятие, хотя и говорил себе, что это его не интересует вовсе, просто было это ему не по зубам, и только. Но о чем на собственной свадьбе может так глубокомысленно задуматься чужестранка. Он не хотел признаваться, что не только не знал, но и не понимал ее, потому что не любил этого мира и редко туда заглядывал.

Там было всегда холодно и сурово, а шутки и игрища их ему казались дикими и необузданными. Пир продолжался и после того, как они удалились в опочивальню.

Глава 6 Возвращение

Рогнеда вернулась на небеса еще до того, как они ушли в опочивальню, и за время полета своего окончательно убедилась в том, что решение она приняла верное. Ей было немного жаль оставлять отца и всех остальных. Но она и думать не хотела о том, что останется с ними, и потому поспешно разыскала Старуху, и решила обсудить с ней все, что ей предстояло пережить, прежде чем говорить с ними о том, что она намерена предпринять.

– Отчего ты такая грустная? На свадьбе случилось что-то? – спросила ее старуха, внимательно вглядываясь в ее лицо, она знала, что та поведает ей что-то не особенно приятное.

– Нет, – усмехнулась она, – на свадьбе все было на редкость удачно, но дело в другом, я ухожу туда, к ним, – поспешно уточнила она.

– Ты часто ходишь, что же в том удивительного? – старуха все еще не верила собственным ушам и старалась уточнить то, о чем та говорила.

– Нет, я не о том, я уже сообщила Перуну, что собираюсь в новом теле вернуться на землю и прожить еще одну жизнь.

Рогнеде не хотелось больше лукавить.

– Нет, этого не может быть, – словно о чем-то невозможном говорила Старуха. – Конечно, ты можешь снова там оказаться, но после всего, что с тобой случилось, неужели тебе хочется этого. Это безумие, зачем тебе терпеть такие страдания еще раз?

Но Рогнеда выслушала ее молча и только мягко улыбалась. Она знала, что на первый взгляд это может показаться странным, но потом, она все увидит и все поймет сама.

– Мне скучно тут, я измаялась, ведь ничего с небес нельзя предупредить и исправить невозможно. Мне ничего больше недоступно, а так не так уж и плохо было, как вам могли рассказывать, – тут же прибавила она. – Я так тоскую по земле, что готова отказаться от Сварога и снова родиться, в Киеве, в семье великого князя.

– Даже это ты собираешься повторить? – еще больше удивилась старуха, – не делай этого, все может быть еще хуже, не оставляй нас.

Но Рогнеда больше не хотела ничего слышать.

– Успокойся, так будет, – упрямо повторяла она, – есть какое-то время, не говори пока им об этом, но так будет.

Старуха замолчала. Ей ли было не знать, что убедить в чем-то эту девицу было невозможно, но она знала, что ни за что не отправится туда сама, даже если та станет ее умолять. Но она молчала, видимо, каждый должен был сам принимать такое тяжелое решение.

– Она уйдет, – подумала Старуха, когда осталась одна, – но разве ей это было непонятно с самого начала? Просто до этого разговора она старалась о том не думать. А Рогнеда все время стремилась туда, и все ей здесь было в тягость, все немило, хотя она встретила снова Рогволода и братьев своих, но даже это бы ее не удержало. Видно, там было что-то более важное и значительное – жизнь сама. Скорее всего, то, что говорили о ее страданиях – фантазии, или они доставляли ей радость – такое тоже могло быть. Мы никогда больше не узрим Рогнеду, – подумала Старуха, которая была привязана к ней больше многих, через какой-то срок придет сюда другая, чужая женщина, прожившая еще одну жизнь, в которой никому из них уже не будет места. Она родится без нас и без нас уйдет, еще неизвестно куда ее вообще занесет судьба. Только что-то отдаленное может напоминать Рогнеду. На душе становилось скверно и уныло. Никто не собирался думать и заботиться о ней. Это она всю себя отдавала другим, а им не было до нее никакого дела. Рогнеда всегда была строптива и капризна. Она ни в этом мире, ни в том не отступала от задуманного, пока не исполняла его. Вот и нынче она придумала что-то чудовищное, и даже Рогволод не сможет остановить ее. Он всегда ее баловал и слишком много ей позволял.

Старуха хотела еще что-то предпринять, и она никогда не сдавалась так просто, но она никак не могла придумать, что еще можно сделать, чтобы была польза и все не пошло прахом. Ничего не в силах придумать, она снова заговорила:

– Снова жизнь, милая, кто же добровольно согласится на нее? Память подвела тебя, и ты позабыла, что там было. Но припомни все хорошенько, неужели было мало горя и бед, сколько ты страдала и маялась там.

– Пусть так, но в этом и состоит жизнь, я попытаюсь что-то сделать для себя иначе, выйти замуж за любимого человека.

– Когда это дочери великого князя выходи замуж по любви? – еще больше удивилась она

– Здесь тебе дарован покой и забвение, а там?

– Видно тебе это и нравится, но я пока не хочу успокаиваться, у меня есть силы и желание жить снова. – Медея должна возродиться снова, это будет еще одна ее жизнь, еще одна судьба. Но на этот раз никаких страданий, никаких трагедий великих. Только любовь и власть, и жизнь будет так прекрасна, как не была никогда до сих пор.

И с этими словами она так возрадовалась всему происходящему. Никто больше не сможет остановить ее, но никто не разделит с ней такой радости. Она понимала, что уйдет одна, и никто из близких и дорогих людей не будет с ней рядом, и только тот, которого она считала своим сыном, на этот раз станет ее отцом – это было так странно и так непривычно. Она должна будет оставить здесь всех родных и близких, и это тоже немалая жертва. Но так устроен этот странный мир – чем-то и кем-то всегда приходится жертвовать. Она столько времени с ними провела, успела обо всем поговорить. На этот раз она не дождется предложения Святослава, этому вообще никогда не суждено быть. Но если бы это и случилось, разве можно променять бессмертие с тенью, когда ты и сама только тень бесплотная, на недолгую, но прекрасную жизнь. Она решила отказаться от этого. И точно знала, что не пожалеет о случившемся.

– Я вернусь в Киев, но не невестой князя великого, а любимой его дочерью, – думала она, стараясь как-то утешить себя, – мечты сбываются, пусть не всегда, так как хочется, и все-таки они исполняются рано или поздно.

Мне не нужно будет ничего завоевывать, ничего не надо будет доказывать ни богам, ни людям.

– Судьба Медеи всегда была тяжела и плачевна. В прошлый раз многих бед избежать все-таки удалось, – услышала она голос беса.

– На этот раз я смогу еще больше, – уверенно говорила Рогнеда, обрадовавшись такой поддержке. – Никто не сможет запретить мне сделать все еще лучше.

Старуха, все это слышавшая, вовсе не была с ней согласна. Она мучительно думала, перебирая в своей памяти варианты, и была уверенна, что можно найти что-то такое, что остановит ее в последний момент и заставит успокоиться.

– Я узнаю, наконец, настоящую любовь, я стану настоящей королевой и смогу вернуться в тот мир, из которого была изгнана когда-то.

Было видно, что разговаривали они на разных языках, не хотели или не могли слышать друг друга. Измученная, уставшая душа Кассандры рвалась в вечность, и представить себе не могла, что должна еще раз маяться там, лишь для того, чтобы поправить в ней какие-то незначительные штрихи. Но эта такая мелочь в сравнении с муками, унижениями и бедами, которые предстояло ей пройти снова. Вторая рвалась изо всех сил туда, и была уверенна в том, что все будет еще лучше. И никто никогда не сможет остановить и усмирить ее. Одна хотела забыть и поставить точку в своей бесконечной истории. Вторая, продолжить историю, понять и пережить новое, прекрасное. Убежденности и вере Рогнеды можно было позавидовать. Но главное – Старуха почти верила в то, что именно так и будет, как хочет эта девица. Но что же тогда заставляло ее так яростно противиться? Вера, Надежда, Любовь или зависть. Потому что сама она на такое больше не была способна. Они распрощались. Пока не навсегда. Обе знали, что еще оставалось время.

«Есть силы, способные удержать ее, – размышляла старуха, оставшись одна, она была на удивление упряма. – Надо только получше все обдумать, выход всегда находится. Она была уверенна, что придумает что-то, и потом Рогнеда еще будет ее благодарить за это.

Глава 7 Бесполезные усилия

Единственное, что придумала старуха – начистоту поговорить со Святославом. Она ждала того, что он объявит ее княгиней и останется с ней в вечности. Рогнеда еще на земле столько об этом мечтала. И ради какого-то призрачного жениха, о котором она понятия не имеет, она не оставит здесь Святослава одного, если он прозреет и начнет вести себя по-мужски. Это показалось старухе спасением, и она радовалась тому, что все так хорошо придумала. Она отправлюсь в покои Святослава. Сначала князь понять не мог о чем идет речь, потом он только раздраженно взглянул на Старуху.

– Разве ты не знаешь, как долго и здесь и там она ждала твоего внимания и предложения (Похоже, он и на самом деле ни о чем не знал). Весь мир для тебя на ней сойтись должен, или ты хочешь навсегда потерять ее? – наступала на князя Старуха.

– О чем ты говоришь? – удивленно спросил ее князь, – куда она может уйти и почему я должен быть с ней? Она была еще малолетняя девчонка, когда я уже уходить собирался, так о чем таком я должен был знать тогда?

– Пусть не тогда, но теперь годы не имеют значения, – настаивала она, – ты должен все понять и оставаться с ней, чтобы ей не захотелось никуда уходить. Может, при жизни вы и не совпали во времени – она так коротка, но перед вечностью все равны. Только ты можешь ее остановить, пусть и ревность деда своего вызовешь. ОН привык считать себя первым во всем. Но ведь она скоро уйдет на землю, и мы навсегда ее потеряем, и ты в том повинен, будешь, не унималась старуха.

Наконец, Святослав начал понимать то, о чем она ему сказать хотела. Он был на редкость не сообразителен в последнее время. Он решил, что стоило прислушаться к ее словам. Она говорит дело.

– Я сделаю это, – твердо произнес он. Странно было то, что он сам об этом раньше не догадался. Почему старуха настолько мудрее его была?

– Ты опоздаешь, если еще раздумывать будешь, – предупредила она. И это немного ее успокоило, хотя она не была уверенна в том, что все получится, как хотелось, но оставалась надежда.

№№№№№№

Какой это был странный миг. Они перестали замечать смену ночей и дней. Но в мире все-таки что-то происходило в те времена. И потом она узнала вдруг, что к ней направляется Святослав. Он и здесь не баловал ее своим вниманием, и она смирилась с этим. С ними тут все равно уже ничего не может случиться.

– Чудеса, наверное, случаются и здесь, – про себя повторяла Рогнеда, когда к удивлению ее князь не прошел мимо, а повернулся в ее сторону. И она невольно поднялась к нему навстречу.

– Я должен был взглянуть на тебя, – услышала она его голос, такой родной, но почти забытый, она не слышала его столько лет, но сразу же узнала, как только он зазвучал.

Во всем его облике было что-то невероятно притягательное, Она поняла, что в их отношениях что-то незаметно переменилось. И она не скрывала своей радости. Но потом, опомнившись, усмехнулась и поджала губы.

– Я рада видеть такого гостя и готова была ждать тебя вечность, – заговорила Рогнеда, пристально глядя на него.

– Старуха была права, – пронеслось в его сознании, – она и на самом деле в бессмертии хочет быть рядом со мной. Кто бы мог подумать, что из всех его жен и наложниц, его так будет любить девочка, которую он совсем не знал, и видел лишь однажды, да и то, почти не запомнил ее лица. Свенельд тогда всю дорогу твердил, что она должна стать женой Ярополка, и тогда ее могучий отец не нападет на Киев. Он с этим согласился, потому что собирался оставить старика в столице, а сам снова готовился к походу. Но разве грубоватый, не особенно благородный и воспитанный сын Игоря Рюриковича может сравниться с Рюриком или Олегом – его предшественниками, это в них были влюблены в свое время те, кто с ними сталкивался. И он в том убедился, когда познакомился с ними в Сварге – предания о них не лгали. До сих пор, если бы не слова старухи, он никогда бы не узнал, что эта девочка избрала его. Здесь он не мог считаться ни первым, ни лучшим, как привык ощущать себя на земле. Он стал одним из многих. И все они, толкнувшись, боролись и все время соперничали. В Сварге почти всегда происходила переоценка ценностей. Там ты – единственный, здесь всегда есть с кем сравниться. Может ради этого, еще ни о чем не зная, они на земле лезли из кожи вон, чтобы и тут выглядеть достойно.

№№№№№№№

Князь чувствовал, что ему все труднее подобрать слова. Он никогда не отличался красноречием. И потому он молчал и становился все мрачнее.

– Я пришел взглянуть на тебя, ты давно не появлялась у нас, – говорил он.

– И я ждала этого свидания, – призналась Рогнеда.

– Возраст тут не имеет больше значения, кто раньше пришел, кто позднее, мы все уровнялись тут.

Слова и мысли путались, и он никак не мог понять, что и как должен сказать. Но он должен ей все объяснить сам.

– Ты хотела меня видеть и быть со мной? – спросил он прямо, зная, что все равно рано или поздно задаст именно этот вопрос.

– Да, конечно, кто же этого не хотел бы, – тихо согласилась Рогнеда.

Князь порадовался, что старуха его не обманула и ничего не перепутала.

– Я пришел, что нам мешает теперь?

– Мне так радостно и лестно это слышать, княже, но поздно.

Она замолчала, явно не договаривая чего-то, а сам он никак о том не мог догадаться. Он забыл, что не обязательно произносить слова, здесь достаточно было услышать мысли другого человека.

– Старуха послала тебя ко мне, она всегда знала, о чем я думаю, чего желаю. Но я уже приняла решение. Совсем недавно приняла, – поспешно прибавила она. Я сама испросила у Перуна еще одну жизнь на земле, и только потом я навсегда вернусь сюда.

– Но ведь вернешься уже не ты, – воскликнул Святослав, как только понял, о чем она ему пытается сказать, и начал понимать, почему так волновалась недавно старуха.

– Но я должна это сделать, как бы не было потом. Я должны там быть среди твоих внуков,

Святослав почувствовал, что ее не удастся уговорить. Все очень скоро закончится. Он уже знал, что Сварг опустеет без нее. Его мечта погибла, не успев родиться. Великий князь, считавший себя могучим и непобедимым, был бессилен перед Рогнедой. Он сразу это понял. Он знал, что не сможет ее удержать. И никто не сможет, слишком велика была жажда жизни. Она была такой сильной, такой необыкновенной, что из-за нее стоили побороться. На прощание Рогнеда попросила его:

– Не говори им пока. У меня еще есть какое-то время. Я приду попрощаться с тобой.

Он молча кивнул головой и удалился.

– Я достигну большего, – уверенно произнесла Рогнеда, глядя ему в след. И тогда покой и станет наградой, и не о чем будет жалеть.

Она не способна успокоиться, не сможет примириться, с участью, которую для него устроил его сын Владимир. Она ни в чем не упрекнула его, но ему было горько и больно вспоминать о его делах. Он потерял, не уберег уже здесь главное, большое. С этим никак нельзя было примириться.

Бессмертие – это злая насмешка, и только жизнь на земле – этот краткий миг имеет какое-то значение. А мы стремимся прожить ее поскорее, чтобы оказаться здесь. Ложь и обман с нами с начала и до конца наших дней. Но князь знал, что прозрение пришло к нему очень поздно.